Родное слово (Новосибирск). Беседа с докторами богословия иеромонахом Кириллом (Зинковским) и иеромонахом Мефодием (Зинковским)

Иеромонах Кирилл:

– Я думаю, что переоценить это невозможно. Очень важна взаимосвязь, сотрудничество лучших сил общества. На самом деле мы все представляем один социум. Бывают какие-то разделения, к сожалению, внутри даже маленьких коллективов, среди ученых. Даже сегодня два философа немножко поспорили по одному вопросу, но, как говорил святой апостол Павел, надлежит быть разногласиям, чтобы явились искуснейшие. В то же время это разногласие должно быть такое, в котором рождается истина. Мне думается, что все силы общества надо консолидировать. После перестройки, которую часто хочется назвать революцией, очень много было разрушено самого лучшего, что было у нас в стране. В советское время были гонения на Церковь, на веру, но в то же время было и много хорошего. Похоже,  не разбираясь, и хорошее, и плохое под корень подрубили, сейчас надо все возрождать часто с нуля. Тут нужны общие усилия.

Иеромонах Мефодий:

– Более всего, если анализировать историю России, пострадал, думаю, коренной принцип устроения общества, который называется в Церкви соборностью. Об этом свидетельствует история даже наших зарубежных соотечественников, которые в эмиграции часто тоже не могли найти общие точки зрения по многим вопросам. Многие были очень достойные, но разногласий было много по разным вопросам: и церковным, и богословско-каноническим, и политическим, и историософским. И эта попытка противопоставить Церковь и общество была в советское время. Сейчас она в каком-то смысле подспудно продвигается в современном мире, Церкви выделяется все меньше места, считается, что быть глубоко верующим и уверенным в каких-то своих духовных аксиомах  не совсем толерантно...

– Какие вопросы волнуют сегодня людей и на какие из них наиболее полный ответ может дать такая наука, как теология?

Иеромонах Мефодий:

– Наверное, более всего волнует судьба человеческой личности, что представляет из себя человек и насколько Церковь может дать ответы на вопросы  современного человека: какие цели  жизни? какие установки он должен или может себе определить? и каким образом ему существовать в этом все усложняющемся, ускоряющемся мире? А нельзя сказать, что мир становится с развитием технологий намного лучше, это сложный  вопрос. Нам рассказывали, что в той же Америке в середине XX века можно было работать одному человеку и содержать всю семью. Теперь это нереально для среднего класса, и так, в общем-то, по всему миру. Нельзя сказать, что цивилизация идет к какому-то упрощению жизни. В этой ситуации у людей возникают вопросы, как правильно распределить силы в жизни, какие акценты расставить. Вопросы и личностные, и семейные, экономические, социальные интересуют людей, но ответить на них  непросто.

Иеромонах Кирилл:

– Здесь можно сказать, что очень многих волнует вопрос социальной несправедливости, расслоения общества на богатых и бедных. Сейчас буквально видел новости о неком юноше Егоре, который выступил против каких-то социальных несправедливостей в нашем государстве – идет процесс над ним… Но хочется здесь ответить, что теология, богословие дают ответы на многие вопросы, и на разных уровнях – практическом, бытовом, психическом, психологическом, на чисто богословском, философском. Надо сказать, что здесь проблема, люди зачастую не готовы услышать эти ответы, им бы хотелось найти какие-то быстрые решения, чтобы Бог быстро помог в личных проблемах, проблемах социальных. Но как раз мы на конференции  рассуждали о том, что человек как образ Божий, как личность, как высшее творение на нашей земле тогда может себя проявить и реализовать, когда он в трудных условиях покажет и благородство, и добродетель, и верность традициям Родины, Церкви.

Еще в свое время Федор Михайлович Достоевский устами одного из своих героев говорил: сначала накормите нас, а потом спрашивайте с нас добродетели, – лозунг людей, которые подобны неразумному разбойнику. Святые отцы говорят, что все человечество подобно двум разбойникам, которые были распяты по две стороны от Христа Спасителя. Благоразумный разбойник потерпел трудности, тяготы этого креста во спасение своей души; считается, что его душа первая вошла в рай вместе со Христом за то, что он просто каялся, и надо сказать, что ему Господь очень много открыл. Если мы вспомним ситуацию на Голгофе, все апостолы, кроме Иоанна Богослова, разбежались. В общем-то, они засомневались, они не ожидали такого, они думали, что сейчас Христос воцарится – и будет какое-то великое преобразование общества, избавление от внешних врагов.

Этот разбойник, который не ходил за Спасителем, висит рядом с распятым Спасителем и вдруг говорит: помяни меня во Царствии Твоем. Какое Царство? Это значит, что у него открылись очи веры: не просто человек рядом с ним распят, а Сын Божий, у Которого есть Небесное Царство. И он очень скромно говорит: просто вспомни меня, помяни меня. Это образ христианина. Трудности неизбежны в нашей жизни, хотя Церковь не отрицает научно-технический прогресс, когда он работает на пользу человечеству. В то же время, когда его ставят во главу угла, надеясь на то, что жизнь станет замечательной и прекрасной, люди обманываются, потому что это невозможно в земной жизни.

И, к сожалению, очень многие, особенно в современном мире, становятся похожи на неразумного разбойника. Он не до конца понимал, Кто Христос, как и все вокруг, но говорил: «Раз ты от Бога – снимай с креста Себя и нас. Тогда мы Тебя исповедуем, тогда мы Тебе поклонимся. А так какой нам прок от того, что Ты что-то учил, мы сейчас умираем. Дай нам конкретно сейчас помощь, тогда – да; а так я Тебя не принимаю». Вот, к сожалению, можно увидеть, что очень многие проблемы растут, что называется, из духовного состояния человека, и это подтверждает даже современная наука.

 У нас в Петербурге, откуда мы приехали (мы служим в храме Серафима Вырицкого под Петербургом), есть одна прихожанка, профессор Военно-медицинской академии, а сын у нее достаточно давно, в перестройку, уехал в Швецию, тоже медик. Швеция – страна очень высокого уровня, но они все очень озабочены качеством жизни. И у них уже несколько десятилетий конференции регулярно о том, как повысить качество жизни, что это предполагает, но любопытный сдвиг наметился на рубеже XX и XXI веков. Если раньше на конференции обсуждали, насколько должна быть чистая вода, какое должно быть питание, какая должна быть физическая культура, сколько работать, сколько отдыхать, сколько двигаться, то теперь последние конференции практически сплошь посвящены внутреннему состоянию человека. Оказывается, если у человека идеальный подбор материальных условий, питания, образа жизни, климата, но внутренние очень негативные мысли, то сметается под ноль (почти под ноль) весь позитив от этого материального благосостояния, благоустройства. Оказывается, психическая сила человека настолько сильна (наверное, не только самого человека, но еще и злых сил), что начинается саморазрушение при всех остальных положительных моментах жизни.

– А в чем нуждается современный человек  более всего и, может быть, не подозревает о том, что нуждается в этом?

Иеромонах Мефодий:

– Наверное, больше всего в любви. В настоящей, христианской любви. Сейчас в любовь стало принято вкладывать очень много смыслов, иногда грубых, примитивных, но на самом деле работает она по закону: «что посеял, то пожал». Очень многие люди, приходя в храм, говорят о том, что их никто не любит, – это скорбь души человека. Мы всегда пытаемся их переориентировать вопросом: а кого любишь ты и кому ты готов отдавать свою любовь? Если даже сейчас рядом такого человека нет, если ты будешь ориентирован не на поиск человека, который будет любить тебя, а на тех людей, которым ты можешь отдавать свою жертвенную, христианскую любовь, тогда эта любовь вернется к тебе.

И может быть еще другой аргумент: я отдаю любовь, а она мне не возвращается. Человек может тебе не вернуть любовь, это всегда некоторый риск; даже ребенок может выйти из дома и сказать «до свидания, родители», закрыть дверь (такие случаи были даже у святых людей). Например, накануне Введения во храм Богородицы 3 декабря мы вспоминали петербургского батюшку очень святой жизни (думаю, что он будет канонизирован со временем) Владимира Шамонина. Он лагеря прошел, еще до революции стал священником и умер уже где-то в хрущевские времена. У него одна из трех дочек (хотя он их одинаково любил, вкладывался в них и любовью, и словом, и средствами, какие у него были) вышла замуж за атеиста, сказала папе «до свидания» и больше с ним не общалась, хотя почему она такой выбор сделала, никто не знает. Это свобода человека.

Думаешь, что твоя любовь не вернется, ты рискуешь, вкладывая любовь, она может прогореть как деньги в банке, но на самом деле она не прогорает, и опыт показывает, что она возвращается тогда через других людей. Это, конечно, скорбно, что человек нашу любовь принял и не вернул, это обидно, но по большому счету тот, кто дает, все равно потом обратно (по закону духовного сохранения) и чаще всего получает умноженную любовь. Поэтому, наверное, современным людям приходится часто объяснять, что надо переориентировать свой вектор: мы ждем любви от людей, а сами не готовы рисковать, давать эту любовь, боимся встретиться с хамством,  черствостью. Но, как говорил Иоанн Златоуст, мы должны сеять везде, а взойдет там, где Бог даст. А сеять семена нужно везде в маленьких делах.

Иеромонах Кирилл:

– Можно дополнить, что современной человек нуждается еще и в молитве, потому что он сам часто не понимает, что ему молитва нужна. В частности, один старец, преподобный Амвросий Оптинский, изображал душу человека в виде бомжа. Он не использовал это слово, но смысл такой: нищий (или нищенка), которым мы подаем совсем чуть-чуть, – это образ души человека. Она требует духовной пищи, которая в основном подается через молитвы, через таинства Церкви, но человек зачастую мучается и не очень понимает причину своих страданий, хотя все эти страдания есть не что иное, как указатель от Бога, что человеку надо обрести молитву. Потому что молитва – это язык будущего века.

Иногда еще так сравнивают: подчас у человека даже может быть все хорошо, никаких особых проблем, трагедий, но при этом есть томление души, которое внешне не объяснить нечем, у него нет причины томиться душой. Но это именно голод души, а человек не всегда может понять, что это требование души, которая просит духовной пищи.

Ну и, безусловно, молитве надо учиться, молитва – это искусство. Некоторые говорят: «Не молись слишком много, чтобы не попасть в сумасшедший дом». Но на самом деле это же не аргумент, надо советоваться с духовными людьми, читать святых отцов, обязательно советоваться с кем-то духовно опытным, священником или кем-то православным, кто хоть немного понимает в молитве. И тогда душа будет прикасаться к Богу как к источнику любви, потому что от людей мы зачастую  действительно не получаем обратного ответа, любви; или для нас бывает недостаточно того, что мы получаем.  И как мы найдем духовную энергию для того, чтобы все равно помогать ближнему и благодетельствовать ему и какую-то частичку любви ему уделять, если ее нет у нас самих? Мы можем ее от Бога получать; постепенно, не сразу, но этому мы можем научиться. И можно даже сказать, что это главная цель человеческой жизни на земле.

Последнее сравнение, которое я тоже часто привожу. Человек может быть похожим на хорошего повара. Он готовит из хороших продуктов несколько блюд, продукты качественные, правильно обработанные, все сделано хорошо. Так бывает и в жизни человека. Он ничего плохого не делает. Хотя это может быть немного идеализирование, не найдем такого человека, который ничего никогда плохого не сделал; может, он сам себе чем-то навредил, но в целом он живет достаточно хорошо. Но во все эти блюда не добавлено хоть немного соли. Это образ жизни человека без духовной добавки. Ее вроде и немного надо, но везде чуть-чуть добавить – и жизнь приобретает другой привкус, другой оттенок. И в каком-то смысле можно еще сказать, что это то, что в конце концов останется после нас, потому что соль – образ нетленного, неразлагающегося. Все продукты со временем портятся, соль не портится, это то, что останется с нами в вечности. Важно, чтобы человек, даже пройдя неплохо земной путь, не остался духовно бедным, нищим в плане жизни вечной.

– А почему вы, выпускники Политехнического института, кандидаты наук, из профессорской семьи, отказались от карьеры в Америке, стали служить Богу, людям, здесь, в России, под Петербургом?

Иеромонах Мефодий:

– У нас была духовная потребность, это было постепенно сформировано: благословение стать священниками и служить не только спасению и пользе собственных душ, но и на пользу душ других людей. А изначально мы просто почувствовали духовный голод. Мы были воспитаны в семье хорошей, но далекой от Церкви. Наша бабушка была верующим человеком, из бывших дворян, но она скрывала свою веру, она привыкла в советские годы бояться этого. И даже нам она ничего не говорила. А когда мы почувствовали на заре перестройки и после тысячелетия крещения Руси, что есть этот огромный духовный багаж, который наши предки имели, а мы о нем ничего не знаем, хотелось к этому прикоснуться. И максимально насытить душу этим богатством, которое есть в Церкви, не только внешними моментами молитвы, но и внутренним содержанием, которое Церковь хранит в огромном своем наследии. Есть многотомные издания святых отцов, даже не всё переведено, но и того, что переведено, достаточно много. Жития святых, опыт молитвы – это все хранится в Церкви, и многие даже понятия об этом не имеют. Для них Церковь – это храм, священник, треба; может быть, исповедь, дай Бог – причастие. Но то словесное сокровище, которое есть в Церкви, сокровище Духа в слове, в умозрении, которое сохранила Церковь на протяжении веков христианства, – огромно, оно действительно притягивает, если к нему прикоснуться.

Иеромонах Кирилл:

–   Мы были воспитаны в советское время, нам в школе были хоть какие-то идеалы преподаны, пускай нерелигиозные, но они были своего рода заменой религии, что-то высокое. Что есть высокие цели общества, что себя надо посвятить другим. А когда стали приоткрываться глаза на то, что коммунистические идеи – это все-таки фикция, что они нереализуемы на земле, то почувствовали себя в некоем вакууме. Что же – за длинным рублем идти или за длинным долларом только? Как-то этому жизнь не хотелось посвятить.  И уже в поисках наших Господь нас привел на это служение, и мы осознали это как призвание, потому что физике, науке земной, как-то жизнь полностью посвятить не захотелось.

Иеромонах Мефодий:

 – Сейчас как раз на конференции выступала одна из молодых ученых, говорила о проблеме современной науки, что она все больше встречается с вопросом зависимости от денег. Некоторые думают, можно себя посвятить науке. Но уже на заре перестройки был понятен еще один момент: в нынешних условиях наука практически не может быть просто призванием человека, он попадает в определенную систему (что на Западе, что в нашем современном типа капиталистическом обществе). Получается, что наука работает за деньги. А это очень проблематично. Фундаментальные исследования требуют  большого времени. В это не так часто вкладываются. В основном все прикладное и ангажированное. Поэтому подлинная наука, где-то близкая к поиску истины духовной, в современном мире, наверно, только для людей таких, как Перельман, который отказался от Нобелевской премии. Потому что он такой человек,  он считает, что это все неправильные деньги. И он может позволить себе искать истину; ходить чуть ли не босиком, но искать что-то большее. Но таких людей очень мало. В Церкви, слава Богу, таких людей больше.

– Я прочитала, что главное дело, на которое благословил вас ваш духовник, – это заниматься сиротами. Что вы сделали в этом направлении?

Иеромонах Кирилл:

–  Это движение, можно сказать, снизу, волонтерское. Оно началось еще в стенах Духовной семинарии и Академии в Петербурге рядом с Александро-Невской лаврой, когда студенты из семинарии и некоторых светских ВУЗов стали посещать интернаты, дома ребенка. Постепенно круг этих учреждений стал расширяться. Но возникало ощущение, что это очень малая степень влияния, которую мы можем оказать на этих детей. Кроме того, было видно, что некоторые из них в таких критических ситуациях и состояниях, что если их не забрать из этих госучреждений, то они просто погибнут и духовно, и психически, даже физически, возможно. И так Господь через отца Иоанна, через его благословение послал людей доброй воли.

Кстати, оказалось, что зачастую люди легче приходят в храм через такую социальную деятельность. Им труднее прийти в храм, понять, что за служба, что за молитвы, какой смысл стоять целый час или полтора в храме среди толпы народа. Многие имеют большие психологические барьеры. И что это за люди, что за священник… Как подойти и что-то спросить у него? А вдруг он тебя отчитает за что-нибудь. А здесь люди шли в интернат с семинаристами или с мирянами, которых гораздо проще спросить о чем-либо, узнать ответы на интересующие вопросы, увидеть, чем дышат эти люди, что они такие же, вполне нормальные, адекватные, не сектанты какие-то. И потом это облегчает приход в Церковь, потому что люди рядом уже имеют тех друзей, с которыми  делали общее дело. Они подсказывают, как быть в храме.

После этого постепенно у нас выросла и сейчас растет детская деревня в поселке Вырица, (50 км на юг от Санкт-Петербурга, Гатчинский район), где у нас уже шестнадцать детей в четырех приемных семьях. Прихожане или наши бывшие семинаристы-священники берут в основном не очень-то здоровых детей на опеку. И наше движение, и наш фонд «Детская миссия» обеспечивают им возможность проживания, мы, священники, в том числе оказываем духовное окормление, организуем общие праздники. У нас есть сайт, там различные виды нашей деятельности описаны (детскаямиссия.рф).

Мы даже не виним сотрудников госучреждений, потому что мы видим, насколько трудно воспитателю в госучреждении. Наверно, даже где-то невозможно уделить этому ребенку столько времени, сколько ему требуется. Волонтеры, допустим, когда взяли одну девочку, должны были меняться через четыре часа, они психологически выматывались. А у воспитателя госучреждения десять-двадцать детей, он не может все время быть рядом с одним ребенком, бросить всех остальных.

Думаю, что эта инициатива не единственная. Есть подобные примеры в стране, в Церкви. Но, думается, такая консолидация сил, о которой мы говорили в начале беседы, здесь тоже налицо. Параллельно идет в Вырице по благословению нашего епископа Гатчинского Митрофана устроение женского монастыря, что предсказывал Серафим Вырицкий, и сестры тоже помогают, потому что эти дети требуют даже не одного и не двоих, а многих взрослых вокруг себя. Это и специальные занятия, безусловно, тут много чего нужно. Помощь нужна – начиная от медицины и до духовной поддержки и окормления.

– Благодарю вас, отец Кирилл, отец Мефодий, за то, что вы нашли время и приняли участие в нашей программе.

Иеромонах Кирилл:

–  Всем благословение от батюшки Серафима Вырицкого, который дал пример жизни и мирянина, и монаха, и священника, и старца. Если еще кто-то не знаком с его житием, то обязательно познакомьтесь. Это один из великих русских святых ХХ века. Да будут с нами его святые молитвы.

Ведущая программы Инесса Титова

Записали Елена Чурина и Инна Корепанова