Родное слово (Новосибирск). Димитриевская родительская суббота, православная аскетика

Беседа с митрополитом Новосибирским и Бердским Тихоном.

Протоиерей Виталий Бочкарев:

– Сегодня суббота. Суббота – особый день поминовения усопших, но есть еще такие субботы, которые специально предназначены именно для того, чтобы помолиться об ушедших в мир иной. И вот сегодняшняя суббота связана с именем очень почитаемого святого – великомученика Димитрия Солунского. Это воин, мученик, чудотворец, живший довольно давно и почти сразу ставший весьма почитаемым в славянских странах. Имя в честь этого святого носил святой благоверный князь Димитрий Донской. И на Руси был установлен особый день поминовения усопших, в первую субботу перед праздником Димитрия Солунского – 8 ноября по новому стилю. И вот сегодня как раз эта суббота, когда мы поминаем усопших воинов, молимся о тех, кто уже отошел в мир иной, и просим, чтобы Господь был к ним милостив. Сегодня можно, наверное, успеть еще на литургию, можно успеть на панихиду в храм, помолиться именно там; может быть, если позволяют условия, съездить на кладбище к своим родным и близким. Для них это, конечно, важно, потому что тем самым не рвется вот эта связь между нами и ими. Мы, свидетельствуя свою любовь к ним, свидетельствуем, что она никогда не перестает. Но эта молитва важна еще и для нас, потому что человек, который молится за усопших, получает надежду, что, может быть, кто-то из них – из тех, кто умер, но вел жизнь праведную – явится ходатаем именно за него, за его семью, за его родных.

Инесса Титова, ведущая:

– О важных моментах духовной жизни мы продолжаем разговор в этой студии с нашим гостем, митрополитом Новосибирским и Бердским Тихоном.

 Бог дарует больше, чем мы просим. Мытарь просил отпущение, а получил оправдание. Разбойник просил помянуть его в Царстве, но первым наследовал рай. Об этом напоминает нам преподобный Иоанн Лествичник. А также святой Ефрем Сирин: «Если хочешь, чтобы молитва твоя долетела к Богу, то дай ей два крыла: пост и милостыню». Владыка, получается, чтобы твоя молитва была услышана, недостаточно просто молиться, нужно жить по-другому?

– Святые отцы были аскетами, пустынниками, уходили от мира, чтобы ничто не мешало им молиться. В основном они и занимались молитвой. Поэтому сказать, что для молитвы нужно что-то еще, нельзя: если человек болен, он больше ничего не может делать, кроме молитвы. Поэтому преподобный Серафим Саровский и говорит: «Всякое доброе дело – это средство, а не само спасение». Именно молитва больше всего привлекает благодать Божию, она для всех доступна. Поэтому любой человек должен молиться и через молитву получать благодать Божию, так как ее собирание и есть цель христианской жизни. Конечно, когда человек только становится на христианский путь, ему необходимы и другие средства для спасения – добрые дела, пост, причащение, частая исповедь. Человек от этого духовно растет, приобретает опыт духовной жизни, опыт борьбы со своими страстями. Дело не пойдет, если мы не оставляем физических грехов, которые совершаем с телом. Поэтому когда человек приходит в монастырь, он оставляет мир, оставляет те грехи, которые совершал физически.

Почему молитва в монастырях всегда была особенно успешна? Потому что там уже начинается брань на уровне помыслов. Человек уже очищает свою душу, не только тело, возрастает духовно. Мысли очищаются от всяких помыслов, и молитва становится чистой, успешной. Человек тогда может уже что-то подсказать и другим людям, приобретая опыт молитвы. Вот мы говорили, что есть молитвенные ступени. И когда человек достигает духовного совершенства, мы знаем, происходит Боговселение. Как мы и молимся в молитве «Царю Небесный»: прииди и вселися в ны. И на высших ступенях молитвы бывают духовные озарения. У Концевича есть книга об Оптинских старцах. В ней он пишет, что Оптинские старцы обладали апостольским духом пророчества, прозорливости. Это происходит потому, что человек входит в состояние восхищения ума. Как написано у апостола Павла: «Знаю человека, который был вознесен до седьмого неба и слышал неизреченные глаголы Божии» – человеку невозможно эти слова даже и говорить. То есть он общался с Предвечным Словом Божиим, был у Престола Божия. И этого достигают святые подвижники – те, кто серьезно занимается своим духовным миром.

– «За дверьми остаются те молитвы, которые, возносясь к Богу, не имеют при себе любви, потому что одна любовь отверзает двери молитве» (святой Ефрем Сирин). О какой любви идет речь?

– Преподобный Ефрем Сирин действительно учитель монашества. Когда читаешь его творения, как будто беседуешь со своим учителем; причем у него очень простой язык. Если у преподобного Исаака Сирина настолько возвышенный язык, что переводчики на славянский даже затруднялись его перевести (очень трудно понять, о чем он говорит, о каких духовных составляющих христианской жизни), то преподобный Ефрем Сирин говорит очень понятным языком. Не зря Церковь в Великий пост читает его молитву: «Господи и Владыко живота моего...» Александр Сергеевич Пушкин даже написал стихотворение по этой молитве: он тоже восхищался многим, о чем писали и как учили святые отцы. Ефрем Сирин говорит о любви – и, конечно, надо рассмотреть, что он имеет в виду, потому что любовью мы называем разные вещи. Здесь в духовном понимании  Бог есть любовь, а также любовь у человека должна быть и к ближнему. Поэтому если это молитва о самом себе, то как она может быть эгоистична? Она обязательно связана и со всем остальным человечеством, потому что все человечество – единая семья. Поэтому, когда мы молимся за других, мы тоже получаем пользу. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них», – говорит Господь.

Мы не спасаемся одни, мы спасаемся в Церкви. Вот почему, когда мы приходим в храм, первым делом подаем записки о здравии тех, кого знаем, кто нам близок, кто нуждается в нашей поддержке молитвами. И об упокоении тех людей, которые уже ушли из жизни, но тоже нуждаются в нашей поддержке (потому что до Страшного Суда Божия все находятся под частным определением, временным определением). Поэтому молитва Церкви очень важна, она может помочь тем, кто недосовершил на земле свой христианский подвиг. И мы не теряем надежды, молимся, просим, чтобы Господь избавил от мучений и тех, кто уже ушел из этой жизни. Поэтому если  в нашей молитве есть чувства любви, сострадания, терпения, то все будет  получаться более успешно.

– Наверное, это и есть ответы святых отцов на вопрос, почему иногда молитва не услышана Богом.

– Нет, Бог слышит молитвы, но Бог хочет, чтобы мы, во-первых, через молитву объединялись в единую христианскую семью. Такую молитву Он слышит скорее, чем личную молитву, потому что когда мы молимся за других, мы это чувство любви можем проявить.

– «Кто может усердно молиться, тот богаче всех, хотя бы он был беднее всех. Напротив, кто не прибегает к молитве, тот, хотя бы сидел на царском престоле, слабее всех». А есть ли молитвы, обладающие наибольшей силой, и какие это молитвы?

– Говорить о силе в молитве невозможно без нравственной чистоты. Ведь насколько усерднее человек исполняет заповеди Божии, настолько он возрастает духовно. Вот есть такой поучительный монашеский кант, такое досуговое песнопение; там сказано: «Сбереги чистый дух, в этом истинная сила». То есть сила молитвы, а также успешность духовного делания зависят именно от тщательности исполнения Божиих заповедей.

– Один из современных священнослужителей, говоря об Иисусовой молитве, предостерегает, что относиться к ней нужно с осторожностью: как к лекарствам. Она может помочь или, наоборот, навредить. Действительно ли обращение с молитвой требует особого духовного отношения?

– Конечно, никто нам не запрещает призывать имя Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятую Богородицу для нашего спасения, для прощения грехов. Но если человек, не имея никакого опыта молитвенного делания, начинает сам идти по этому пути, то, конечно, опасности есть. И в первую очередь, говорят, в прелесть впадают именно аскеты – те, кто предпринимает эти усилия. Особенно такое бывает среди монашествующих. Почему? Потому что если человек без духовного руководства, то это очень опасный путь. Так как, имея страсти, человек может впасть в состояние гордыни.

– А как она проявляется?

– Самому человеку это незаметно. Гордыня – это же изобретение врага рода человеческого, самого дьявола. Он же стоял первый у Престола Божия и знает, какая она, Божественная благодать. Потому что через него раздавалась благодать всем другим ангелам. Но он возгордился, не захотел слушать Бога – так же, как наши праотцы, Адам и Ева, не захотели исполнять заповедь Божию. И он решил создать свое царство и впал в беспокаянное состояние (дух не ограничен телом, как человек; человек начинает страдать, болеть, а дух ничем не ограничен), которое мы называем преисподней. А также  увлек за собой множество ангелов. Тогда остановил падение ангелов, по Священному Писанию, Архистратиг Михаил. Он сказал: «Станем добре…» Вот его слова, которые мы повторяем за каждой литургией перед Евхаристическим каноном. «Станем добре, станем со страхом». То есть он призвал к добру. Что значит «добре»? Это пребывание с Богом, потому что добра вне Бога не может быть. Вне Бога зло, мрак. А в Боге свет, в Боге спасение, в Боге добро, милость, любовь, благость. Никто не благ, как только один Бог, говорится в Евангелии. Поэтому дьявол, когда искушает людей, внушает и эти горделивые мысли.

Вот человек начинает уходить от тяжких грехопадений, начинает воздерживаться от греха, начинает молиться, поститься – и сразу приходит тщеславная мысль, как у фарисея: «Видишь, ты не такой уже теперь, как вот тот грешник-мытарь, который стоит в углу и кается; ты теперь Божий человек: молишься, постишься два раза в неделю, даешь милостыню». Это очень опасное состояние. Не зря Господь предложил нам притчу о мытаре и фарисее. Как раз фарисей – это же верующий человек. И посмотрите, он же делает-то все хорошо: дает на церковь, помогает нищим, соблюдает посты и, естественно, молится. Но он не угоден Богу, потому что делает это на платформе гордыни. А Бог это не воспринимает, потому что все другие грехи – заблуждения, отхождение от Бога, нарушение заповедей –  человеческие. А гордыня – сатанинский грех. И когда гордыня приходит в сердце человека, то подавляет все остальные грехи. И человек начинает усердно молиться, усердно поститься, усердно все выполнять – но это все ложное, потому что у него нет препятствия. Если человек идет истинным путем, то сатана ставит ему препятствия: ему трудно молиться, трудно поститься, трудно заставлять себя сделать доброе дело. Но, преодолевая себя, он получает благодать Божию за то усилие, которое прилагает в работе над собой. Потому что грешник – расслабленный человек, у него нет достаточной силы воли, чтобы идти Божьим путем, и он осознает свою немощь. Это самое главное: осознать свои пороки, осознать свои грехи, осознать свои немощи – и телесные, и духовные. Тогда человек формируется как Божий человек. А если он начинает гордиться, превозноситься над другими людьми, то идет по пути сатаны, по пути гордыни. И в этом опасность.

Конечно, мы должны призывать имя Божие: спасение в этом. Но прежде чем перейти к Иисусовой молитве, к духовному деланию, мы обязательно должны положить фундамент на чтение правила. И вот, углубляясь в правило, укрепляясь в соблюдении постов, мы делаем то, что предлагает Церковь, и делаем это вместе со всеми. Приходим Великим постом, батюшка объявляет: «Сегодня Прощеное воскресенье, мы обязательно должны примириться со всеми». Если я не примирился, то Господь не принимает мой молитвенный дар, потому что он построен  на неправильном основании. Есть краеугольный камень – покаяние. Евангелие начинается именно с этих слов: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. А если мы не можем попросить прощения даже у своих домашних, близких, то что говорить о врагах, которые будут нас обижать, гнать, злословить, распинать? А ведь Господь говорит: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Как мы их будем любить, если у нас этого чувства нет даже в нашей семье, к нашим домашним и близким из-за какой-то чепухи? Нам сказали обидное слово, а мы не можем неделями или даже месяцами примириться, пойти навстречу друг другу. Есть вот такие тонкие вещи в психике человека, в его духовном устроении, которые обязательно надо избегать.

Если человек духовно неопытен, он обязательно совершит ошибку. Для этого священники и получают богословское образование. Для этого мы должны читать творения святых отцов: какими чувствами они исполнялись, как совершали свой подвиг, чтобы он был безошибочным. Конечно, на этом пути будут ошибки. Но надо, чтобы и ошибки помогали нам исправиться: совершил ошибку – больше по этому пути не ходи, это путь опасный, надо идти по-другому. Чувствуешь, что-то не получается – надо прийти к священнику и сказать: батюшка, скажите мне, что почитать, вот у меня возникло такое чувство – обида (или чувство мести, или я не могу вот это делать). Батюшка подскажет, помолится. Мы же как беремся? Батюшка сказал нам читать такие-то молитвы – и человек начинает.

Вот недавно постригли у нас одну инокиню (была обычная христианка, читала небольшое правило) – и она с жаром взялась все исполнять, что положено монашествующим, добавлять еще и каноны, акафисты, чтение Священного Писания. Месяц помолилась и все бросила. И сама же жалуется священнику: вот, батюшка, вообще не могу читать даже утренние и вечерние молитвы. То есть любовь к Богу проявляется верностью. Поэтому лучше немного, но постоянно, чем много, а потом совсем ничего. И всегда надо еще прилагать к этому разум и думать: а хватит ли меня вот на такой подвиг надолго? А для того чтобы себя контролировать, лучше советоваться со священником. Вот придете, скажете: батюшка, я вот читала, читала, теперь ничего не читаю. А он скажет: понемногу, но чтобы твой подвиг шел ровно. Вот мы зажигаем лампадочку – и что мы делаем?  Настраиваем фитиль. Чтобы и не гасла она, и не коптила. Коптить будет – это плохо: вроде она горит, но никому такой огонек не нужен, потому что копоть все вокруг забивает. И если мы совсем уберем огонек, он погаснет. То есть вот эту серединку надо обязательно найти. Тогда все будет получаться.

– Владыка, почему некоторые молитвы можно и нужно читать непрестанно, а некоторые повторять по два, три, двенадцать раз? Кто установил такие правила и с какой целью?

– Это идет из опыта святых отцов, во-первых. Они ничего не придумали, они всегда брали пример с Господа нашего Иисуса Христа. Он же был как обычный человек и делал все, что должен делать человек. И ученики удивлялись, как Он молится ночами, как и что говорит. Он говорит: «Сможете ли тем крещением, которым Я крещусь, вы креститься?» –  «Да, сможем». – «Сможете, конечно; и больше даже, чем то, что Я делаю, сделаете, но главное не в этом». Главное для человека – чтобы он встал на правильный путь духовного развития. И когда он идет правильным путем, молитва как бы входит в нашу сущность. Сначала мы читаем по книгам, потом читаем Иисусову молитву, призываем имя Божие. Потом освящается все тело, душа человека освящается, и Господь каждому по его возможностям дает какие-то дарования для того, чтобы человек мог помочь и другим людям. Но прежде всего, если человек не приобретет пользу сам для себя, то что говорить? Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?

Поэтому когда человек становится совершенным, он становится источником спасения и для других людей. Он может правильно подсказать, он становится врачевателем души человеческой, у него меняется вся сущность: он становится Божьим человеком. Не человеком-грешником, а становится человеком святым. Но признак этой святости – в смирении, скромности, простоте общения. Бывает от природы кроткий человек. Он не любит скандалить, не конфликтный – есть такие люди. Но это еще не божия кротость.  Божия кротость – когда человек это все приобретает; этот человек – уже Божий человек. Поэтому одно дело, когда кротость дана от природы, а другое дело – когда человек приобрел это в подвиге. Но если от природы нет кротости, то человеку трудно без гордости совершать свой духовный подвиг. Поэтому все мы немножко находимся в прелести, так как человеку свойственно в чем-то себя подхваливать. И даже больше всего мы любим, когда нас хвалят или родственники, или на производстве – награждают, говорят: ты хороший… В глубине души мы чувствуем себя хорошими.

Вот я разговаривал с одним батюшкой. Его начали укорять, критиковать: батюшка, ты такой-сякой, все у тебя плохо. А он говорит: «Да вы меня не знаете, я еще хуже». То есть у него о себе скромное мнение. Он не ставит свою планку высоко. Не в совершении греха, а в самомнении. Он считает себя обычным, грешным человеком и старается это исправить. И заметьте, многие приходят на исповедь и просто мучаются: ну как вот сказать?.. Таких дел натворят, что и трудно, и страшно, и неудобно перед священником такие грехи говорить. Тем более раскаялись, а грех этот, может, опять повторился. И это потому, что нет простоты у человека. Обычно опытные священники говорят: «А вот как сделал, так и говори; как сам перед собой говоришь, так же должен сказать и на исповеди». Церковь даже идет навстречу тем, кто такое смущение имеет, не может высказать какой-то постыдный грех. Ему говорят: напишите на бумажечке. Даже если вы на исповедь не пришли, дома сидите, вы можете написать на бумаге – вот приходит мысль, записали... Дьявол боится обличения. Даже если вы эту мысль написали (она вам мешает), чтобы потом рассказать священнику, дьявол будет отходить (он боится обличения), и эта мысль не будет вас так беспокоить.

Для чего он дает порочную мысль? Это семя. Он хочет, чтобы это семя проросло в чувства и чтобы чувства усладились этой мыслью. Тогда дело у него пойдет уже с волей человеческой, чтобы ее поработить. И чтобы этого не допустить, мы должны себе зафиксировать: меня это беспокоит. И уже будет легче. А перед батюшкой потом или прочитать, или дать ему эту записку, сказать: батюшка, прочитайте, пожалуйста, мне трудно самому сказать. Для этого нужен навык – и это не в том смысле, что потом надо привыкнуть ко греху. Если нет вот этого страха Божия, то это очень плохо, когда человек не понимает, что он грешник. Человеку трудно провести такой самоанализ и раскаяться, потому что разум человека соединен с грехом. Грех подстроился под наш характер, под наши привычки. Чтобы его отсоединить, нужно понимать: вот это я с моим стремлением к Богу, к доброму, а вот это – грех. Когда в нашем уме произойдет этот водораздел, тогда нам будет легче: мы сразу будем видеть, что грязь к нам приближается и хочет нами опять завладеть. Ее надо отсекать. Ну а там, в душе, как говорится, набито очень много (мы же много лет шли по пути беззакония),  потому сейчас, когда мы в сознательном возрасте пытаемся это отсечь. Конечно, грех нанес большой ущерб и большие раны нашей душе, и одно дело – раскаяться, а другое дело – чтобы все эти раны зажили, чтобы человек был целым и невредимым и был готов к принятию Святого Духа Божия.

– Я благодарю Вас, владыка, за интересную беседу! Мы продолжим говорить о православной аскетике в следующих программах.

Записал Александр Воронцов