Приходские особенности

На вопросы телезрителей отвечает архимандрит Исидор (Минаев), настоятель храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Передача из Санкт-Петербурга. Эфир 24 июля 2014 г.

 

- Добрый вечер, дорогие телезрители. В эфире телеканала «Союз» программа «Беседы с батюшкой». Ведущий – Михаил Кудрявцев.

Сегодня у нас в гостях настоятель храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала архимандрит Исидор (Минаев).

Здравствуйте, батюшка. Прошу Вас по традиции благословить наших телезрителей.

 

- Бог благословит, дорогие братья и сестры.

 

- Тема сегодняшней передачи «Приходские особенности».

Батюшка, как Вы считаете, должно ли быть на приходе разнообразие или единообразие?

 

- Думаю, здесь нельзя дать общую установку, надо рассматривать каждый приход в отдельности. Это зависит от того, где находится приход: на родине, за рубежом, в столице или глухой местности. Какие там служат пастыри, есть ли архиерей, ставропигиальный или епархиальный храм. Только тогда можно принять решение.

Как правило, Церковь достаточно консервативна, и когда – по согласию или решению Архиерейского Собора – принято решение о нововведениях, необходимы их разъяснения и постепенность.

 

- Как Вы считаете, каков может быть диапазон этих нововведений? Допустимы ли, например, такие широкие изменения, когда один служит на русском, другой – на греческом?

 

- Мне кажется, такие широкие изменения всегда чреваты расколами, выяснением отношений, потерей молитвы, потерей мирного духа, поэтому нужно действовать постепенно и обоснованно. Мы должны еще понимать, что храм Божий наполняют очень разные люди, и настоящих христиан, мыслящих трезво, совсем немного на приходе. Есть большая часть людей, которая совсем мало понимает, которых нововведения могут напугать. Есть люди, нездоровые духовно или психически, которые, живя в таком болезненном состоянии, ищут, как устроить ссору, заявить о себе и это бывает, даже когда нет никаких нововведений.

Я считаю, что пастыри и архипастыри ответственны за мир на приходе: пусть лучше будет по-старомодному, но будет мир, радость, общение, чем что-то резко вводить, пусть принятое и обоснованное в академиях, но на простом приходе и в монастыре кажущееся чем-то необычным. Тогда, мне кажется, лучше отступиться либо делать очень и очень осторожно. На приходе всегда будут несколько человек или группа, которые не примут этого, будут в оппозиции, и здесь необходима мудрость пастырского окормления, чтобы не потерять этих людей, не вступить в эту вражду, чтобы не потерять мирную, духовную атмосферу на данном приходе.

 

- Можно ли все-таки угодить и тем, и другим? Например, служить часть недели одним образом, часть – другим образом: читая Евангелие лицом к алтарю и лицом к народу?

 

- Конечно, можно и так, но это тоже будет порождать разные толки, выяснения отношений. Все равно придется искать консенсус, обсуждать, и все равно угодить всем будет невозможно.

 

- Каким образом влиять на прихожан, чтобы какие-то разумные нововведения воспринимались менее болезненно?

 

- Во-первых, все эти испуги новых форм, мы не говорим сейчас о сути, потому что поменять Символ веры, догматику, нравственные евангельские идеалы мы не можем, и никто не собирается этого делать. Но какие-то формы могут менять.

Например, до революции в Святейшем Синоде было совещание, когда выясняли, можно ли пользоваться телефоном; можно ли архиерею приезжать на Литургию на автомобиле, а не на упряжке лошадей. Притом что автомобиль этот ездит непонятной силой, рычит, трещит, адский черный дым валит. Это долго и серьезно обсуждалось, и было принято решение, что если паства соблазняется, то лучше без этих нововведений. Потом это уже вошло само.

Были также серьезные обсуждения, можно ли использовать в храме электричество, ведь даже паникадило было на свечах. Кто-то говорил, что нельзя, видел в этом какое-то бесовское направление, кто-то последние времена. Теперь нас это не смущает ни в одном храме. И таких примеров много привести множество.

Например, у нас в храме Воскресения Христова очень плохая акустика, и когда дьякон читает Евангелие, стоя лицом в алтарь и спиной к народу, не слышно вообще ничего. Поэтому в нашем храме есть благословение митрополита Владимира, данное 10-12 лет тому назад, чтобы дьякон читал в центре храма, как это бывает, когда служит архиерей. Это прижилось, потом было забыто, и когда я пришел служить в этот храм, ко мне подошли прихожане и сказали, что ничего не слышно. Поскольку я служил в Святой Земле, а там дьякон всегда читает лицом к народу, мы посовещались с отцами, вспомнили старинное благословение владыки Владимира и стали читать в центре храма перед праздничной иконой. Никого это не смущает, кто-то написал жалобу, но большинство затем написало в поддержку этого ново- или старо- введения. Все должно быть разумно и обоснованно.

 

- Вопрос телезрителя: Когда идет причастие, те, кто не причащаются, уходят в уголок и начинают что-то обсуждать, порой громко, так что это мешает причащающимся. Сам я не могу делать им замечание, но может ли священник в конце проповеди время от времени говорить прихожанам о поведении во время причастия?

 

- Для этого надо сказать об этом священнику, он может просто не видеть и не слышать, поскольку занят, причащая людей. Если Вы скажете, что это мешает, то он, наверное, сделает замечание. Кроме того, на каждом приходе есть авторитетные люди: приходской совет, староста, свечницы, уборщицы. Думаю, что вежливо сделать замечание могут и они. Всегда есть вариант шептаться: в театре, на заседании, в храме, во время урока. Когда надо что-то спросить, всегда можно перейти на шепот, и это вежливо, это культура, этим надо пользоваться. Некоторые люди не умеют этого делать, и им можно подсказать это, но – вновь подчеркиваю – делать это вежливо.

 

- У нас в Петербурге есть приходы, где развита практика оглашения, и на возглас «Оглашенные, изыдите» выходят и те, кто в этот день не причащаются, таким образом решается эта проблема.

 

- Мы тоже начали учреждать на нашем приходе институт оглашенных. Не думаю, что телезритель задал вопрос об оглашенных, скорее всего, это люди, давно пребывающие в храме, но не умеющие себя вести: не думающие о других и не понимающие святости места.

Институт оглашенных – это очень важно. Конечно, порочная практика того, что человек только зашел в храм, и тут же его покрестили  - ничего страннее этого не может быть. В некоторых храмах говорят о том, что они проводят беседу. Но сколько можно поговорить перед крещением – 10-30 минут? Разве получасовая беседа может повлиять на мировоззрение человека, можно ли за это время рассказать хотя бы Символ веры? На Символ веры требуется минимум 3 академических часа, чтобы хоть что-то вразумительно донести. Заповеди Божии, Заповеди Блаженств, вопрос Таинства Церкви – разве обо всем этом можно рассказать. Получается такая отписка. Архиерейским собором Русской Православной Церкви это принято уже давно. Это должны быть серьезные занятия, на которых как раз выясняется серьезность намерений этих людей: это дань моды, экстрасенс им сказал или это серьезно? Потому что если это серьезно, человек будет приходить на занятия, участвовать в богослужении, пока как оглашенный. Сектанты и баптисты этого добиваются, у них ты никогда не станешь членом Церкви, пока не выучишь все положенные тексты и правила, пока явкой на собрания не докажешь свою верность. Очень многих они улавливают, а у нас почему-то боятся потерять людей.

Конечно, это надо делать дружно. Если в одном храме институт оглашенных, а в другом – заходи, плати и тут же крестись, конечно, недобросовестные люди выберут последний вариант. Думаю, что финансовой пользы здесь чуть, а то, что Церковь наполняется людьми недобросовестными, от этого вред большой.

 

- Вопрос телезрительницы: У меня внучка 3,5 лет, я уговорила родителей покрестить ее в 1,5 года. Но теперь крестная мама не принимает никакого участия, родители так же не хотят носить ее на причастие. Должна ли я настаивать на ее причастии?

 

- Может быть, пока она младенец, не стоит настаивать на частом причащении. Если Вы отнесете ее в храм к причастию, скажем, в день рождения или именин, вряд ли родители будут против этого. Не надо делать это навязчиво или еженедельно. Количество необязательно переходит в качество, главное, чтобы ребенок не отвыкал от святыни. Пока идет спорный вопрос, можно причащать 1-2 раза в год.

Когда ребенок будет более самостоятельным, и бабушка будет ходить с ним в парк, кукольный театр, ничто не будет мешать бывать в храме более часто. Главное – не делать из этого конфликта. Мы знаем великих святых, которые в детстве не причащались или причащались 1-2 раза в жизни, будучи ограниченными в обстоятельствах, это описано в их житиях.

 

- Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: Было ли в истории Церкви так, чтобы приход молился сам, без клироса. Если было, то когда и почему это закончилось? Второй вопрос: можно ли мне тихонько подпевать клиросу во время каких-то молитв и тропарей, или это не совсем хорошо?

 

- Существуют приходы, где все поют, они не часто встречаются, но существуют. Может быть, где-то ранее и существовали такие традиции, но в России с XV века уже традиционно существовал хор. Такие приходы я встречал за рубежом: в Болгарии, Румынии, в Москве видел такое богослужение в ассирийской церкви. В Православной Церкви это тоже существует, только этим надо заниматься, и это зависит от воли настоятеля.

Что касается пения в храме, то смотря что и когда. Если подпевать хору в тон и не мешая священству и рядом стоящим, то это допустимо. Бывает, кто-то поет не в тон и мешает. Бывает, что причина пения не в молитвенном состоянии, а в желании заявить о себе. Надо смотреть по обстоятельствам и помнить, что в Церкви запрещена полифония, то есть когда разные люди заняты разной молитвой. То есть, когда идет Литургия, а кто-то читает правило – это неправильно, потому что мы должны «единым сердцем, едиными устами» славить Бога, вникать в то, что поется и читается, и проникаться богослужением.

 

- Вопрос телезрительницы: Что делать, если ребенок потерял крестик? Отличается ли чем-то крестильный крестик?

 

- Купить новый крестик с более крепкой цепочкой или веревочкой и надеть. Думаю, что крестильный крестик – это память о том дне. Конечно, хотелось бы его сберечь, но всякое бывает.

 

- Как Вы считаете, насколько сильно влияет архиерей на формирование богослужебной традиции в приходах епархии?

 

- С одной стороны, все подчинено архиерею. С другой, архиерей не может единолично пойти против сложившейся церковной традиции, он должен все согласовывать с Архиерейским Собором, Синодом.

Есть архиереи, которые служат за рубежом, в эмигрантских приходах, есть архиереи, которые служат в различных республиках на территории Российской Федерации, где есть свои специфические традиции: богослужебные и языковые. Я знаю, в таких местах архиереи произносят возгласы на местном языке. Конечно, у архиереев больше возможностей для расширения или сокращения богослужения, чем у простого священника, но, все равно, он не может делать этого единолично, а должен согласовывать с общими церковными традициями.

Когда архиерей дает присягу, он говорит, что не будет единолично, по своему мнению вносить серьезные изменения. Мне приходилось много служить с епископами, и я не видел таких серьезных изменений, разве что часто архиереи разумно спрашивают, есть ли оглашенные, если их нет, то молитва об оглашенных выпускается. Было бы странно читать эту молитву, например, в монастыре на острове Коневец, где нет прихожан, зимой нет совсем паломников, только братия. Мы выпускаем ее не потому, что хотим выиграть время, а потому что это профанация, ведь нам не к кому обращаться            .

 

- В разных приходах разная практика выполнения земных поклонов. Как вести себя человеку, пришедшему на другой приход?

 

- Все идеально написано в Церковном Уставе. Отличаются богослужения: праздничные от будничных, постовые от пасхальных, где все прописано и описано. Отличается земной поклон перед Чашей с Кровью и Телом и поясной поклон перед Чашей с вином и дискосом с хлебом на Великом входе. Это все специально было прописано в Уставе. Люди просто не знают этого, и исходят из принципа: чем больше, тем лучше, тем благочестивее.  Люди не знают, что земные поклоны упраздняются в субботу и воскресение.

Чтобы не попасться на дьявольскую уловку, не возгревать в себе какое-то тщеславие, надо смотреть на духовенство. Если священнослужители делают земной поклон, мы делаем, не делают, не делаем и мы.

 

- Как Вы относитесь к трансляциям богослужений по телевидению, и можно ли чему-то учиться во время них.

 

- Думаю, можно, возникает только вопрос, как во время них молиться. Когда я смотрю такие трансляции, могу перекреститься, помолиться, но только сидя в кресле. Не помню, чтобы я даже патриаршию Литургию смотрел стоя, хотя, безусловно, если бы я присутствовал на ней, то стоя. В этом момент неоднозначный, но я не вижу в этом ничего страшного, поскольку бывает, что люди живут за много километров от храма, старые, больные, одинокие, поэтому это хоть какой-то выход. Понятно, что это не заменит церковного Таинства. Тем, кто желает учиться, это возможно, особенно тем, кто готовится принимать сан.  Помню, как Святейший Патриарх Алексий освящал престол одного из петербургских храмов, и это было так хорошо снято и смонтировано, что вполне могло бы служить учебником по освящению престола: были показаны все нюансы.

Мне кажется, что мы могли бы снимать и учебные фильмы, например, о каждом Таинстве: что это такое, как совершается, что для этого надо, что говорит священник, что говорят жених и невеста или соборующийся. Это были бы своего рода методические пособия и для  прихожан, и для семинаристов, и кандидатов в священный сан. К сожалению, в отдаленных уголках, где священник приезжает в кафедральный собор на рукоположение, а потом возвращается к себе и всю жизнь служит один, бывает его просто некому поправить.

Так случилось, когда я приехал в отдаленный уголок к одному священнику, который только год, как принял священнический сан, и увидел, что на Шестопсалмии он закрывает завесу. Когда я указал ему на это, он был очень удивлен, что этого не надо делать. Получается, если бы я не приехал к нему, он бы еще лет двадцать закрывал завесу на Шестопсалмии, а потом возникла бы легенда, что в этом храме есть такая древняя традиция служить именно так. К сожалению, многие наши «местные традиции» именно так и возникают.

 

- Вопрос телезрительницы: Когда мы крестили нашего ребенка, было несколько детей, мы опоздали к началу Таинства и не подали его имени в список новокрещаемых. Ребенок был трижды погружен в купель и назван Георгием, но меня беспокоит, что священник не упоминал его имени в молитвах при совершении Таинства.

 

- Конечно, это не есть хорошо, но в каждом Таинстве есть один сакраментальный момент, когда Таинство собственно совершается, он называется тайносовершительная формула. Это совершенно короткие формулы. Все чтения, ектеньи, молитвы являются приуготовлением. Так в Таинстве брака - это момент, когда священник возлагает венцы на головы жениха и невесты, воздвигает руки горе и произносит: «Господи и Боже наш, славою и честью венчай их» и трижды благословляет. Мало ли, какие обстоятельства, допустим, война, бомбежка, и все ужали буквально до нескольких минут. Если священник совершил это, то венчание уже законно, хотя больше половины опустили.

Такая же тайносовершительная формула есть и в Крещении, которая, как Вы свидетельствуете, была произнесена правильно, следовательно, таинство свершилось. К сожалению, полнота обряда и подобающая этому высокому обряду форма не были соблюдены, что не очень хорошо, но крещение совершено. Наше дело теперь, чтобы это не повторялось. Всегда можно перенести на другой день, чтобы не совершать столь торжественный обряд в спешке, если только не страха ради смертного. Была бы моя воля, я бы спокойно отменил, невзирая на вопли всех мамок и нянек, и раз опоздали, перенес бы на неделю, потому что с церковными Таинствами спешить не надо.

 

- Как Вы считаете, можно ли поделить приходские традиции на добрые и злые?

 

- Конечно, как и книги. Помню, как я, еще будучи мирянином, спорил с одним режиссером, который принес мне сценарий, где было что-то про старообрядцев и сжигание книг. Основной пафос его мысли был в том, что нельзя сжигать книги. Почему же нельзя? Бывают книги полезные, а бывают вредные, и если кто-то устроит костер из сатанинской или фашистской литературы, я в этом ничего страшного нет. Конечно же, я этого не жажду, но почему нужно покланяться книге как таковой? Так нельзя покланяться ничему.

Ясно, что и сложившиеся приходские традиции могут быть хорошими, духовными, а могут быть очень вредными и даже пошлыми. Например, украинские священнослужители мне рассказывали, что когда дьякон читает Евангелие, перед тем, как он его захлопнет, ему кидают туда бумажные деньги. Что может быть пошлее этого? Если ты хочешь отца диакона порадовать, принеси ему после службы конвертик, «письмо счастья», как я называю, пусть он его перепишет и даст другим. Зачем так пошло в Святое Евангелие бросать деньги? И дьякон выглядит, как кто? Какой-то мздоимец получается. Плохая традиция.

 

- Есть традиции, которые живут вне алтаря, традиции бабушек и тетушек при храме. Как их распознать, пресечь?

 

- Думаю, во-первых, надо воспитывать и просвещать их. Во-вторых, духовенству никогда не надо идти на поводу у этих традиций. Потому что бывает, что духовенство, видя, что за это будет копеечка, говорит: «Ничего страшного, не чародейство ведь какое-то». Например, в моем родном городе Орле после сорока дней по смерти человека, на 41-й день священника приглашают домой, где он совершает водосвятный молебен и окропляет всю квартиру. Священники рады прийти, потому что им пусть немного, но заплатят. Но что это такое? Заговор против смерти, чтобы никто не умер, или что это такое? Почему бы не объяснить людям, что смерти нет, что это лишь успение тела, а там встреча со Христом, жизнь вечная, что в смерти нет ничего страшного, и не надо совершать никаких подобных действий. Надо воспитывать людей, просвещать, ведь все уже понятно: догматы, евангельские понятия, постановления Семи Соборов. Надо иметь трезвую голову.

Для меня сейчас самое главное заблуждение всего церковного люда: прихожан и порой даже духовенства – боязнь смерти. Так себя ощущают и ведут, как будто нет никакой вечной жизни, как будто это все сказки, и многое из церковного быта и обихода на этом построено. Конечно, не надо искать смерти, но бояться ее? Бояться надо греха, что завтра уже, может быть, смертный час, а еще даже не планировал избавляться от своих страстей.

 

- Вопрос телезрительницы: На нашем приходе в Архангельской области вдруг сложилась  такая традиция: прикладываться к иконе не устами, а сначала пальцами к устам, а потом к иконе. Приезжала женщина из Петербурга, которая так делала, и все стали делать так. Правильно ли это?

 

- Я это видел в Иерусалиме, Греции, Болгарии при условии, что икона висит высоко, и Вы не можете приложиться. Когда икона перед тобой, то мне кажется это ни к чему. Это допустимо, это балканская традиция, но если к иконе не приложиться устами. У нас в Петербурге я такого не видел.

Почему вдруг сложилась такая традиция? Приехала одна женщина, стала делать не так, как вы, можно было спросить, почему она так делает у нее, у священника, но зачем же повторять?

 

- Иногда на приходах возникает некоторое разделение между старшим и младшим поколениями. Старшее хочет более продолжительных богослужений, ничего не хочет менять. Младшее хочет, например, в ектенью добавить прошение о беременных, просит поставить скамейки, чтобы присесть во время продолжительных проповедей? Как решать такие разногласия?

 

- Прежде всего, с любовью. Молодежи, конечно, надо быть в послушании у старшего поколения, чтобы не обидеть, не травмировать, лучше что-то потерпеть. Мне кажется, если священник не изображает из себя непререкаемого лидера, всегда можно спросить у прихожан, как лучше: ночью служить или днем, поставить скамейки или нет. Всегда можно посоветоваться с приходом, ведь это живой организм.

Монастырский храм очень отличается от приходского. Приходской храм – это община, а в монастырь миряне приходят, как гости, как паломники. Там есть братия монастыря, которая сама решает с игуменом, духовником, уставщиком, а прихожане, раз пришли, терпите. Когда приходской храм, все прихожане – члены общины, и священник не должен их игнорировать. Можно вместе решать вопросы ремонта, трапезы и так далее.

 

- Такая ситуация: человек ходит годами в приход, и вот зашел в другой, а там такие хорошие, приятные традиции, и возникает соблазн перейти в этот приход. Можно и нужно ли?

 

- Мы сейчас не приписаны к приходам, до революции это было территориально. Здесь нет измены, ведь человек ходит ко Христу. Бывает, что человек годами ходил в один храм, исповедовался у разных священников, а духовника у него так и не было. А пришел в другой приход, послушал проповеди какого-то батюшки, послушал пение, понял, что ему это близко, то почему бы и не перейти. Другое дело, если он начнет играться в эстетику: церковная жизнь уйдет на второй план, а на первое выйдут хор, архитектура, интеллигентность священника. Если смирение, любовь, послушание, молитва пойдут третьим эшелоном, это будет неправильно. Другое дело, что это надо делать мирно. Бывает, что люди, переходя, сжигают мосты, пытаются доказать этим собственную уникальность, начинают раздоры.

Мы видим на этот счет и советы святых людей. Например, Паисий Святогорец пишет, как надо выбирать себе монастырь. Если собрался мирянин в монастырь, то не спеши: больше спешить некуда, потому что ты решил, что предашь свою волю в волю игумена. Найди монастырь, побывай в нем, поживи, потрудничай, посмотри, чем занят монастырь: сельским хозяйством или молитвой, каков устав: тяжелый, легкий, как тебе по здоровью, как тебе по климату, как отцы, близок ли по духу игумен монастыря. Можно посмотреть один, другой монастырь, ничего в этом плохого нет. Потом посоветоваться с духовником, если есть, и в течение нескольких лет принять решение.

 

Ведущий: Михаил Кудрявцев.

Расшифровка: Юлия Подзолова.