Преображение (Одесса). Благоверный князь Игорь Черниговский и Киевский

Беседа с протоиереем Димитрием Предеиным.

– Добрый день, дорогие братья и сестры! С вами православная программа «Преображение». Высокие чин и звание не помехи для святости, святым можно стать и в княжеском чине. О святом благоверном страстотерпце князе Игоре пойдет речь в сегодняшней программе. В студии доктор богословия протоиерей Димитрий Предеин. Добрый день, отец Димитрий.

– Здравствуйте, отец Андрей.

– В Русской Церкви прославлено около пятидесяти князей. С чем это связано?

– У нас богатая, славная, большая история, в которой было место для подвига многих святых людей, в том числе и князей. Учитывая характер княжеского управления на Руси (князей было много), то, что некоторые из них удостоились быть причисленными к лику святых, – вполне закономерное явление. Тем более что, как об этом очень справедливо писал в свое время Георгий Петрович Федотов, благоверные князья – это не единственный разряд святых князей в Древней Руси.

У нас есть четыре разряда святых князей: святые равноапостольные князья, святые благоверные князья, князья-страстотерпцы, к которым принадлежит и святой князь Игорь, а также святые князья-воины, как, например, Александр Невский и Димитрий Донской. Если всех их собрать, то действительно получится около полусотни, и я думаю, это даже не все, потому что были другие очень достойные люди княжеского звания, которых тоже, возможно, в будущем канонизируют.

– Можно ли заметить в прославлении в лике святых такого количества князей политическую подоплеку?

– Она присутствует, нельзя этого отрицать. В синодальный период, который длился около двухсот лет, в нашей Церкви было принято особенно выделять святых благоверных князей как примеры для подражания. В каком-то смысле это служило большей прочности самих Романовых – правящей династии – потому что они всегда могли указать, что в прошлом были святые управители этой державы, значит, и они каким-то образом освящают своих преемников на этой высокой должности, подкрепляют их авторитет своим авторитетом, и в целом это служит упрочению самого института высшей государственной власти.

Но вместе с тем я бы сказал, что не это было решающим фактором. Да, канонизацию многих других святых в синодальный период притормаживали. Например, преподобному, или тем более юродивому, или праведному белому пресвитеру было гораздо труднее добиться того, чтобы его пропустили через «сито» Святейшего Синода и канонизировали. Но, с другой стороны, несомненно, что любой из князей, которые у нас прославлены в лике святых, заслуживает этого.

– Да, несомненная святость.

– Мы можем вспомнить, например, святого благоверного князя Ярослава Мудрого, которого в синодальный период не канонизировали. До него дошла очередь буквально несколько лет назад, хотя никто не сомневается, что это был по-настоящему благочестивый христианин, и бесспорно, что он совершил множество деяний на пользу Церкви и государства. Поэтому я бы не стал в этом вопросе придавать политическому аспекту слишком большое значение.

– Вы сказали, что святые князья разделяются на четыре группы. Для нас важен как раз лик страстотерпцев, потому что князь Игорь относится к нему. Расскажите побольше об этом лике.

– Первые князья, прославленные на Руси, – это святые страстотерпцы Борис и Глеб, родные дети князя Владимира Великого, который крестил Русь. Именно они были выделены народным сознанием как те святые, которые в первую очередь заслуживали канонизации. Конечно, по хронологии они были как раз самыми близкими ко времени крещения Руси. Мы можем вспомнить святых, которые жили до них, но тем не менее были канонизированы несколько позже.

Поэтому я хочу подчеркнуть мысль о том, что подвиг святых страстотерпцев всегда почитался нашим народом. И святой князь Игорь тоже причисляется к этому лику, так что в некоторых молитвах, в частности в некоторых вариантах молитвы «Спаси, Боже, люди Твоя», которая читается на всенощном бдении, они даже перечисляются в одном ряду: святые благоверные князья-страстотерпцы Борис, Глеб и Игорь. Игорь – это тот самый святой, о котором мы сегодня говорим, он был князем Черниговским и недолгое время великим князем Киевским.

Святые, которые завершили свою жизнь подвигом страстотерпчества, у нас довольно многочисленны. Помимо уже названных мы можем вспомнить и Андрея Боголюбского, и Михаила Черниговского, и Михаила Тверского. На протяжении истории, которая была наполнена многими войнами, гонениями, притеснениями, страданиями, этот разряд святых постоянно пополнялся.

– Вы сказали, что Борис и Глеб были сыновьями Владимира. А какая родословная была у Игоря? Ведь он тоже потомок Владимира.

– Да, несомненно, он тоже был потомком князя Владимира. Здесь нужно сразу рассмотреть его родословие по двум линиям. Были две династии, конкурирующие между собой, – Мономаховичи и Ольговичи. Мономаховичи были потомками князя Владимира Мономаха, который был внуком святого благоверного князя Ярослава Мудрого через его четвертого сына Всеволода. Ольговичи тоже были потомками Ярослава Мудрого, но через князя Олега Святославича, который был внуком Ярослава через его третьего сына Святослава. Так что тут, с одной стороны, были очень близкие родственные связи, но, с другой стороны, конкуренция была не на жизнь, а на смерть.

Хотя обычно Мономаховичи считаются главной династией, через них мы можем проследить большинство исторических событий в истории Древней Руси, тем не менее на каком-то этапе Ольговичи пытались оспорить их первенство. Из них были два князя, Всеволод и Игорь, которые в середине XII столетия занимали киевский великокняжеский престол, помимо того что у них до этого были свои удельные города. Игорь принадлежал к Ольговичам, и это сыграло роковую роль в его жизни.

– Какая история конфликта между Мономаховичами и Ольговичами?

– Наверно, нужно акцентировать внимание на том, что князь Всеволод, который был старшим сыном князя Олега Святославича, сумел сесть на киевский престол и занимал его в течение семи лет. За это время ему, к сожалению, не удалось приобрести симпатии киевлян. Власть его была довольно прочной, но вместе с тем непопулярной. Наверно, это было связано с тем, что его воеводы, тиуны, которых он поставил собирать налоги, руководить дружиной, во многом злоупотребляли своей властью, и он, очевидно, не мог полностью их контролировать. Поэтому когда его княжение закончилось его смертью и он завещал, чтобы великокняжеский престол перешел его младшему брату Игорю,  он, получается, заложил мину замедленного действия под княжение своего брата.

Наверно, князю Игорю можно было сразу от этого отказаться, потому что он понимал, что идет в уже заранее подготовленную острую конфликтную ситуацию. Но как об этом говорится в акафисте князю Игорю, за послушание старшему брату он решил принять бремя княжения. Возможно, он надеялся, что если Господь так распорядился, то Он Сам и промыслит о его дальнейшем княжении. Но Промысл Божий сложился для него таким образом, что пришлось принять венец страстотерпца.

– Но все-таки он какое-то время занимал киевский престол, а до этого – черниговский. Каким он был князем – хорошим или плохим, достойным ли он был потомком святого Владимира?

– То, что он был достойным потомком князя Владимира, не вызывает ни малейших сомнений. Его личные качества были выдающимися. Об этом написано в летописях его современниками, которые беспристрастно описывали его характер, внешность. Он был среднего роста, сухощавый, носил длинные волосы, что было редкостью среди князей, короткую бороду. Он был замечательным охотником (очень любил это занятие), был очень ловким, смелым, отважным человеком и при этом начитанным, образованным, очень любил книги. Так что в нем совмещались самые разные достоинства. Думаю, что если бы его княжение сложилось более благоприятно, он мог бы проявить себя как один из выдающихся государственных деятелей в истории Киевской Руси. Но сложилось по-другому.

Во всяком случае, когда он управлял Новгород-Северским княжеством, о нем были самые лучшие отзывы. И, думаю, то, что вначале киевляне согласились его принять, означало, что их надежды на то, что Игорь будет управлять Киевом, были достаточно прочными. Ведь они целовали ему крест, они заключили с ним договор, так называемый ряд, и все формальности были в точности соблюдены, люди не пытались ответить уклончиво: «Давайте посмотрим, потом будет видно». Нет, они сразу заключили с ним договор по всей строгости закона. Не нужно считать, что они сразу его отвергли, – это произошло немножко позже.

– Вы отметили, что народ клялся в верности князю, а князь – народу крестоцелованием. Почему именно так заключался договор?

– В Древней Руси считалось, что князь – это не просто правитель государства, это личность, окруженная ореолом сакральности. Некая священная власть принадлежала князю. И в целом князь в Киевской Руси, во Владимирской Руси и в Московской Руси долгое время считался личностью неприкосновенной. Нельзя было просто так убить князя, это считалось очень тяжелым преступлением, своего рода бунтом против Бога. Хотя тогда еще не было помазания на царство, оно появляется несколько позже, но тем не менее библейское выражение «Не прикасайтесь к помазанникам Моим» в каком-то смысле уже относилось к князьям в христианской Руси.

Поэтому всякий раз, когда случалось, что князя все-таки убивали, это воспринималось как экстраординарное явление. Сравним с Византией, где, бывало, императоров убивали в результате дворцовых переворотов не по одному в год, и все уже к этому привыкли. Здесь, на Руси, такого никогда не было. Для того чтобы случилось такое событие, должно было сойтись множество различных факторов, обстоятельств. И это, как правило, осуществлялось в состоянии какого-то беснования – явно выраженного аффекта, когда люди переставали себя контролировать и начиналось просто безумие. Тогда князь мог стать жертвой этого стихийного, хотя, возможно, кем-то заранее и прогнозируемого народного бунта.

Так случилось и с князем Игорем. Так что когда его убивали, здесь было двойное преступление: кроме того, что убивали князя, которого ни при каких условиях нельзя было убивать, еще было и клятвопреступление. Хотя Игорь правил всего две недели, он восходил на княжеский престол совершенно легитимным образом. И он абсолютно ничего плохого еще не сделал, то есть его фактически не за что было убивать…

– То есть причин для этого убийства и клятвопреступления не было? Или все-таки было что-то?

– Причины не было, а поводом было то, что как только князь Игорь вступил в управление страной, от него немедленно потребовали, чтобы он снял тиунов – княжеских наместников, которые были поставлены его старшим братом Всеволодом. Он отказался исполнить это немедленно. Очевидно, он попросил время на рассмотрение подходящих кандидатур, потому что так сразу, с места в карьер, поменять всю систему управления он был не в состоянии.

Ясно, что эти люди были недостойными – они совершали много несправедливостей, в корыстных интересах буквально грабили народ, – но все-таки они понимали, как управлять государством, ведь они уже много лет этим занимались. И поэтому нельзя было быстро снять их и поставить совсем других людей, на которых Игорь не мог заранее положиться. На этих он мог положиться, так как они служили его родному брату, а именно брат передал ему престол. Поэтому он мог со временем как-то на них повлиять, как-то ограничить их произвол. А тех, которых вместо них пришлось бы назначать, ему бы предложили сами киевляне, они были бы выгодны им – в этом можно быть уверенным. И с большой долей вероятности они бы встали в оппозицию к самому князю, то есть он с самого начала терял бы бразды правления – вроде бы он князь, а на самом деле никак не мог бы влиять на происходящие в стране процессы.

К этому нужно добавить еще один очень важный момент: если бы Игорь пошел на поводу у киевлян и сразу снял всех старых тиунов, он совершил бы действие, которое было бы воспринято как слабость. И киевляне бы решили, что им можно управлять, можно диктовать ему все свои условия. Таких князей обычно не уважали на Руси, и скорее всего власть Игоря была бы непрочной и недолгой. Мы сейчас не знаем подробностей, на каком основании он отказался сразу снимать тиунов, но как только киевляне услышали, что князь их требование не исполнит, это стало сигналом к восстанию.

– Началось восстание, князь Игорь свергнут. Как развивались события дальше?

– Его заточили в сруб. Это было особое сооружение из бревен, которое не имело ни окон, ни дверей. Фактически Игорь мог там просто умереть от голода или от холода – время было уже довольно холодное, а сруб был без всякого обогрева. Киевляне, наверно, ждали, что Игорь там просто умрет своей смертью, потому что убивать его они не хотели, а отпустить на свободу боялись, так как у него была большая поддержка в лице родственников, других князей Ольговичей, которые занимали престолы во многих древнерусских городах. Игорь был заключен в сруб, при этом он был тяжело болен.

Надо сказать, что перед тем, как его заключили в сруб, было сражение. То есть Игорь, опираясь на верную ему дружину, вступил в сражение с князем Изяславом, который уже претендовал на его место: киевляне тайно призвали его за спиной Игоря. И в разгар этого сражения киевское войско перешло на сторону князя Изяслава. То есть это было предательство. Князь Игорь около четырех суток скрывался на болотах, после чего его наконец нашли, взяли в плен, заключили в сруб. Понятно, что он был истощен и морально, и физически. И многие думали, что он скоро умрет. Поэтому когда он сказал, что хочет принять постриг в киевском Феодоровском монастыре, то ему разрешили в надежде, что, приняв монашество, он вскоре и скончается. Часто бывало, что князья перед смертью принимали монашество.

Но Игорь выздоровел. Думаю, что благодать монашества настолько на него повлияла, что буквально его оздоровила. Ему был дан настолько мощный благодатный импульс, что, возможно, благодаря этому священнодействию – постригу – он полностью исцелился. И когда он выздоровел, он принял решение подвизаться в иноческом чине – важный момент.

– То есть он так реагирует на свое свержение – принимает это как действие Промысла Божия.

– Да, он воспринял это как Промысл Божий и захотел стать настоящим иноком. У нас остались сведения из летописи, что Игорь добро подвизался в лике монашествующих, очень усердно исполнял все послушания, и остаток своих дней – сколько бы их ни было, это могли быть десятилетия, потому что он был еще совсем не старым человеком – он готов был подвизаться в иночестве, в схиме, то есть полностью отказался от участия в политической борьбе. Господь принял это его намерение, было видно, что Он его уже наделил какими-то особыми духовными дарованиями, Игорь был в благоволении у братии. И все это в одночасье было разрушено.

– Почему все-таки киевляне не оставляют в покое уже сверженного, принявшего монашество князя, а врываются в монастырь и происходит зверское убийство?

– В истории бывали случаи, когда уже постриженные в монашество князья при крутом повороте политических событий снова возвращались к власти. Это было даже, скажем так, в недалеком прошлом от описываемых нами событий. Потому некоторые опасались, что если Ольговичи возьмут верх, то они опять своего родственника, хоть он уже и инок, вернут на киевский престол. Это было крайне нежелательным для многих киевлян, и они хотели устранить Игоря как возможного претендента на власть.

Очевидно, они не верили в искренность его желания принятия монашества, а может быть, опасались того, что даже если он искренне захотел стать монахом, родственники в своих личных интересах просто заставят его занять киевский престол, – это тоже не было исключено, потому что имя князя Игоря (это важно подчеркнуть) звучало очень достойно. Среди всех князей Ольговичей того времени он сиял, как солнце. Не случайно Всеволод именно ему доверил киевский престол, потому что все знали, что Игорь – человек очень достойный, способный, талантливый, умный, образованный.

Поэтому для киевлян он был как бельмо на глазу, они очень боялись, что он составит достойную конкуренцию любому из Мономаховичей, если для этого удачно сложатся обстоятельства. Это и сыграло свою роль – киевляне готовы были убить Игоря даже в его иноческом звании, только чтобы ни при каких обстоятельствах не допустить его восшествия на престол.

– Церковь называет Игоря страстотерпцем, в этом лике он и прославлен. Почему и как происходило убийство?

– Когда киевляне пришли к мысли, что Игоря надо устранить, они ворвались в монастырь, схватили князя и потащили по улицам Киева с явным намерением его убить. Этому пытались воспрепятствовать и митрополит Климент (Смолятич), и родной брат великого князя Изяслава Владимир Мстиславич, который укрыл Игоря своим плащом и пытался вывести из толпы, скрыть его на дворе у своей матери.

Но киевляне, выломав ворота, ворвались даже туда, стащили Игоря с сеней (сени – крытая галерея второго этажа в древнем киевском тереме. – Прим. ред.) и растерзали буквально на улице. Даже его мертвое тело подвергалось поруганию – такова была ненависть киевлян к Ольговичам, что они выместили на князе Игоре всю свою злобу и бросили его непогребенным. Только впоследствии его тело смогли забрать в Чернигов и там уже с почестями похоронить.

Это все говорит о том, что был какой-то буквально сатанинский замысел, что эта злоба инспирировалась демонами. Это было страшным преступлением. Здесь можно даже усмотреть параллель со смертью Самого Господа Иисуса Христа: как Господь безропотно принимал поругания, страдания и смерть, так и князь Игорь. Нигде мы не слышим, чтобы он пытался сопротивляться, навлекал на своих мучителей какие-то проклятия. Нет, он решил до конца испить эту чашу страдания.

– То есть настоящий мученик за Христа.

– В каком-то духовном смысле да. Его убивали не за христианскую веру: все, кто его убивал, были христианами. Но при этом, как было замечено одним из исследователей, Игорем Фрояновым, здесь действовало какое-то языческое представление о том, что если киевляне убьют лучшего представителя рода Ольговичей, то так они пресекут весь род Ольговичей. То есть тут было именно какое-то бесовское наущение, инспирированное, опять же, бесовским языческим сознанием.

– Многие историки находят сходство между смертью князя Игоря и царя-страстотерпца Николая Второго. Есть ли подтверждение этому?

– Конечно, есть. Оба они – невинные страдальцы, оба отказались от власти в интересах страны, в интересах народа, чтобы не допустить кровопролития, потому что они понимали, что у них найдутся сторонники, те, кто попытается вернуть их к власти. И они добровольно отказываются от власти, и, несмотря на это, их все равно злодейски, без всякого суда и следствия убивают. Так что здесь прямая параллель, и князя Игоря вполне можно считать предтечей святого страстотерпца императора Николая Второго.

– Неоднократно мы встречаем ситуации, когда князей прославляют не под их именами в крещении, а под именами, которые они носили от рождения. Это мы видим и у князя Владимира, который в крещении был Василием, и у князя Игоря, который в крещении был Георгием.

– Это объяснимое явление – народ их запомнил под теми именами, под которыми они провели большую часть жизни и которые они получили от рождения. То, что были христианские имена, – да, об этом знали, но, очевидно, они были не на слуху. У князя Игоря вообще было много имен. Ведь в крещении он был Георгий, в иночестве Гавриил, в схиме Игнатий, но для народной памяти было важно, что при жизни он был известен как Игорь.

– Почему для нас сегодня так важно житие святого страстотерпца князя Игоря?

– По разным причинам. Во-первых, потому, что это вообще часть нашей истории. Не каждый народ имеет такую славную древнюю историю, мы можем гордиться тем, что у нас были такие великие предки. Кроме того, до сих пор именем князя Игоря называют многих детей, то есть это имя живет в нашем обществе. Соответственно, в честь князя Игоря строят новые храмы, в честь него называют детей, его иконы пишут, распространяют. Можно сказать, что не только в вечности его имя обрело бессмертие, но и здесь, на земле, он тоже прославлен.

Но кроме того, мне кажется, что князь Игорь является для нас живым олицетворением очень важной истины: для того чтобы угодить Господу, не обязательно совершить какие-то великие исторические деяния, завоевать чужие страны, построить величественные соборы, установить новые законы – то есть сделать то, за что у нас были причислены к лику святых многие другие князья. Князь Игорь не успел ничего этого сделать. Но можно угодить Господу, если просто принять тот крест, который Господь тебе посылает. Вот именно это осуществил князь Игорь в своей жизни. И может быть, эта истина наиболее важна для запоминания и воплощения в своей собственной жизни.

– Спаси, Господи, отец Димитрий, за очень важную и интересную беседу. Мы прощаемся с вами, дорогие братья и сестры. Божьей вам помощи и Ангела Хранителя.

Ведущий священник Андрей Гавриленко

Записал Игорь Лунёв