Преображение (Одесса). О мнимых противоречиях в Библии

Беседа с протоиереем Димитрием Предеиным.

– Божественное Откровение – это то, что Сам Бог открывает о Себе. Оно открывается нам в Священном Писании. О мнимых противоречиях в Библии пойдет речь в сегодняшней программе.

Почему мы не можем усомниться в достоверности Священного Писания?

– Священное Писание – это воистину то, что Сам Бог благоволил открыть человечеству, поэтому если мы верим в Бога, если доверяем Ему, то доверяем и тому слову, которое зафиксировано в нашей Библии. Так что у нас нет никаких оснований не доверять Библии. Библия у нас одна, это единственное Священное Писание, которое на протяжении столетий толковалось поколениями преуспевших в духовной жизни православных христиан, многими святыми отцами, которые приняты всей полнотой Церкви как светочи веры и истины.

Поэтому, несомненно, Библия для нас – самая главная форма познания Божественной воли как таковой. Многие святые отцы учили о том, что если человек не знает, какое решение в жизни ему принять, то надо сесть и читать Священное Писание, так как Сам Господь и откроет ему в этом тексте Свою волю. В частности, так поступал преподобный Нил Сорский. То есть это говорит о том, что Библия для нас является не только источником знания о Священной истории, о жизни Господа Иисуса Христа и Его святых апостолов, но и руководством для нашей собственной практической жизни. Потому что та истина, которая заключена в этой Божественной книге, настолько всеобъемлюща, что нет такой ситуации в жизни каждого из нас, которая не могла бы быть разрешена с помощью слова Божия. Поэтому если мы с верой, молитвой читаем Священное Писание, то Господь обязательно открывает нам Свою волю таким способом и в таких формулировках, которые нам доступны и способны направить нас на истинный путь.

– Однако мы, наверное, должны предостеречь наших зрителей, что есть неверное толкование Священного Писания. Что это такое и как понять, правильно ли ты понимаешь смысл текста или же уклоняешься от истины?

– Есть один важный критерий, который позволяет нам утверждать, где правильное толкование Священного Писания, а где – превратное. Это Священное Предание. Любая традиционная Церковь признает важность этого понятия, будь то Православная истинная Кафолическая Церковь или даже Церковь Римско-Католическая. Мы понимаем, что без Предания не можем быть уверены в том, что наше толкование священного текста будет правильным.

Дело в том, что само по себе Священное Писание – это тоже форма Священного Предания, потому что когда еще не было написано ни одной новозаветной книги, Предание уже существовало. Так как апостолы, которые лично общались со Христом, запомнили Его образ жизни, Его притчи, чудеса и передавали это устно – рассказывали людям о Христе в своем евангельском благовестии, не пользуясь никакими написанными текстами. Евангелия были написаны позже. Как об этом говорится Древней Церковью в предании, первое из канонических Евангелий – Евангелие от Матфея – было написано в восьмой год по вознесении Господнем. То есть первые восемь лет не было вообще ни одного Евангелия. Апокалипсис был написан еще позже. Так что очень многие книги появляются на протяжении десятилетий после того, как уже была основана Церковь.

Соответственно, Предание всегда предшествует Священному Писанию. И не просто предшествует, а включает в себя Священное Писание, потому что в апостольской среде, среде учеников Господних, мог появиться тот текст, который был признан аутентичным. Да, были богодухновенные авторы, которых Господь надоумил, вразумил и которым дал  дерзновение и силы, чтобы они написали тексты канонических Евангелий. Но существовала и эта среда, которая была как бы гарантом правильности рецепции этого священного текста. Потому что были другие апостолы из лика двенадцати, которые сами не написали евангельских текстов, даже не написали никаких посланий, но они могли ознакомиться с этими Евангелиями и подтвердить своим авторитетом их истинность. Поэтому Священное Предание – это именно тот дух истинного богословия, истинного разумения слов Господних, который всегда пребывал в Церкви и который передается по преемству.

Как у нас есть преемство епископских хиротоний и апостольская благодать передается через них, так же у нас есть и преемство духа, преемство православного разумения Священного Писания. И мы можем легко это проследить на примере святоотеческой письменности. Мы видим, что святые отцы, которые жили во II–IV веках  (это седая древность, античный период), единомысленны и со средневековыми святыми отцами, и с теми, кто жил  буквально в последние для нас времена. Это единство духа, которое выражается прежде всего в экзегезе – толковании Священного Писания, подчеркивает, что этот поток Священного Писания, внутри которого мы находимся, позволяет нам говорить, что мы понимаем Писание правильно. Если мы попытаемся выйти из этого потока, тогда сразу рискуем впасть в заблуждение. И те, кто поступил таким образом, если мы, в частности, говорим о протестантских деноминациях, оказались в рискованном положении. Потому что как только критерием правильности понимания Писания считается само Священное Писание и больше ничего, то фактически это развязывает руки человеческому рациональному произвольному пониманию текста. Так как каждый может сказать: вот я толкую Писание из самого Писания. Но тогда, если все делают так, почему так много протестантских деноминаций и все по-своему понимают Писание? Значит, сам этот принцип в корне неправильный.

– Мы знаем, что есть несколько способов толкования Священного Писания – это и буквальный, и аллегорический, и другие. Могли бы Вы рассказать о них детальней?

– Буквальный и аллегорический – два самых древних и основных метода истолкования священного текста. Своим происхождением они обязаны крупнейшим богословским школам древности. Мы знаем, что, в частности, Антиохийская школа придерживалась буквального толкования, а Александрийская – аллегорического, иносказательного. Но, безусловно, есть и другие способы.

Почему два этих способа являются самыми распространенными?  Буквальный метод обусловлен тем, что когда мы рассматриваем почти любой текст Священного Писания, мы можем всякий раз апеллировать к какой-то исторической реальности – когда был написан этот текст, о чем он говорит. То есть буквальное понимание присуще почти каждому библейскому тексту, за некоторыми исключениями.

Вместе с тем Библия – это особая книга, ограничиться буквальным толкованием невозможно. Здесь большинство текстов имеет как минимум два слоя понимания. Аллегорическое, иносказательное толкование зачастую приносит большую пользу, потому что позволяет нам понять, что это многомерный текст, это не одна плоскость буквального исторического понимания, но есть еще какой-то исторический подтекст, который обращен прямо к нашему сердцу, а не просто к рассудку.

Кроме того, есть типологический способ понимания Священного Писания, когда какие-то случаи из истории Ветхого Завета являются прообразами для событий Нового Завета. Например, руно орошенное у Гедеона – здесь может быть не одно типологическое понимание. Можно понимать в этом приснодевство Божией Матери. А некоторые понимали в этом ту благодать Божию, которая в древности принадлежала только израильскому народу, но после пришествия Христова получилось наоборот – Израиль не принял Господа, а все остальные народы были просвещены евангельским благовестием. Поэтому Гедеон просил повторить это чудо дважды, и один раз руно было влажным, остальная земля сухой, а второй раз было наоборот. Так что, может быть, это толкование еще более глубокое и знаменательное.

Кроме того, разумеется, есть нравственный способ толкования Священного Писания, и он тоже имеет право на существование, потому что в конце концов Библия учит нас, как правильно жить, чтобы наши нравы, наш образ поведения соответствовали тому благовестию, которое мы приняли как руководство для собственной жизни. Поэтому нравственный смысл, назидание есть в большинстве текстов Библии.

И последний способ толкования Священного Писания – мистический, или анагогический. Потому что есть такие тексты Библии (не ко всем это можно отнести), где во многих случаях мы замечаем, что глубина понимания текста принадлежит уже какому-то духовному уровню; когда мы можем иносказательно, в переносном смысле усмотреть в них такие смыслы, которые на первый взгляд неочевидны. Но, видя, что их находили и признавали святые отцы, мы, доверяя их авторитету, вместе с тем способны получить от этого  особую духовную пользу.

– Как узнать, что именно этот стих Священного Писания толкуется тем или иным способом? Есть ли какой-то критерий определения?

– Это очень хороший, глубокий вопрос, потому что Библия не имеет внутри себя неких пометок, схолий, опознавательных знаков, которые бы говорили, какой способ толкования нужно применять в том или ином фрагменте.

В данном случае самым надежным способом, на мой взгляд, является тот принцип, который озвучил иеромонах Серафим (Роуз), знаменитый катехизатор XX столетия, происходивший из протестантской среды, но в сознательном, можно сказать, зрелом возрасте он принял православную веру. Толкуя Священное Писание, он подчеркивал, что мы должны понимать библейские тексты так, как их понимали святые отцы. В тех случаях, когда святые отцы нашей Церкви понимали какой-то фрагмент Библии буквально, мы тоже должны понимать это буквально. В том случае, когда они понимали его аллегорически, мы тоже должны понимать его аллегорически.

Разумеется, святых отцов много, и бывало, что одни святые отцы толковали так, а другие – несколько иначе. Но во всех принципиально важных фрагментах Библии мы можем употребить понятие Consensus patrum – согласие святых отцов по какому-то важному вопросу. Это уже устойчивое понятие, сложившееся на протяжении столетий, поэтому мы можем взять любое из современных сводных толкований библейского, или, в частности, евангельского текста и посмотреть, как современные ученые, экзегеты пользуются толкованиями святых отцов, какую линию понимания они выводят относительно каждого текста. И это нам значительно облегчает задачу.

– Из нашего разговора можно неосторожно заключить, что подход к Священному Писанию очень сложный. Очень сложно его толковать, сложно найти смысл. Какой рецепт можно применить, чтобы не возникало такого ощущения? И почему Господь скрывает тот или иной смысл в тех или других стихах Писания?

– Не так просто в двух словах ответить на этот вопрос. Упрощать сознательно эту ситуацию я бы не стал, не нужно предаваться иллюзии, что Библию читать и понимать легко. На самом деле это не такой простой вопрос.

– Это слово Божие.

– Да, начинать надо с того, что к Библии мы должны относиться благоговейно. Поэтому для православных, например, неприемлем протестантский подход, когда подчеркиваются ручкой или карандашом какие-то важные, как кажется, цитаты, что-то выделяется, что-то перечеркивается. Православным это, конечно, не свойственно, мы воспринимаем текст Библии как нечто священное для нас. У нас в богослужении есть моменты, когда мы прикладываемся к Священному Писанию (например, на всенощном бдении, на полиелее). Прежде чем помазаться святым маслом, мы прикладываемся к иконе праздника или Воскресения Христова и к Святому Евангелию, лежащему на аналое. Это говорит о том, что мы почитаем его как святыню. Поэтому к чтению священного текста нужно подходить с вниманием и благоговением, но при этом бояться его, конечно, не нужно.

Разумеется, определенные сложности есть, но надо понимать, что это те сложности, которые неизбежны при изучении любой серьезной, настоящей науки. А понимание Библии – это тоже наука; есть библейская наука. Поэтому если человек, знакомясь со Священным Писанием, хочет его правильно и глубоко понять и уразуметь, он должен понимать, что в любом случае  приступает к изучению слова Божия, а не просто к чтению ради удовлетворения любознательности. Ради любознательности Библию можно прочитать один раз. Прочитали с начала до конца – все: я Библию прочитал, знаю, что в ней есть. Но мы читаем Библию не один раз, мы должны читать ее ежедневно. Что касается клириков, это входит в наши непосредственные обязанности. В домашних условиях мы должны хотя бы понемногу знакомиться со священным текстом, чтобы постоянно возобновлять в памяти те святые слова, которые изрек Сам Господь.

Поэтому сложность в изучении Библии, несомненно, присутствует, но, с другой стороны, Библия так устроена, что каждому человеку она открывается на доступном ему уровне. Поэтому самый ученый библеист всегда найдет в Библии те вопросы, которых он еще не знает и которые ставят перед ним новые вызовы, требуют дополнительного изучения. Но вместе с тем даже самый богословски неискушенный человек, самый простой верующий, открывая Библию, буквально понимает ее смысл. Он понимает, ради чего это написано, какой нравственный заряд в себе несет.

Поэтому читать Библию надо в любом случае, изучать ее тщательно и делать это постоянно, а мера глубины постижения для каждого различна, и это уже является даром Божьим.

– Перейдем к неким мнимым (именно мнимым) противоречиям Священного Писания. Многие люди соблазняются тем, что Бог Ветхого Завета карающий, буквально повелевающий уничтожать целые народы, как было, когда Израиль завоевывал новую землю. А Бог Нового Завета открывается как любящий и отдающий Сына Своего за спасение мира. Как примирить обе эти позиции и два этих богооткровения, которые мы как будто бы видим в Священном Писании?

– Есть один краеугольно важный момент, который надо при этом учитывать, – люди согрешили перед Богом. Грехопадение исказило изначальные отношения между Богом и людьми. Средостение вражды между Богом и человечеством было воздвигнуто не Богом, а нами, нашим грехом, преслушанием заповеди, которая была дана Богом Адаму и Еве в раю. Соответственно, печать этого отношения сохраняется во всем Ветхом Завете. Поэтому там Бог прежде всего предстает как Бог правды, Бог справедливости, желающий спасти человечество; готовит его к этому спасению, которое имеет место, но при этом признает реальность как она есть – сами люди от Бога отошли. И это положение вещей ощущается в Ветхом Завете, дух которого действительно несколько иной.

В Новом Завете мы видим, что Само Слово Божие воплотилось – Вторая Ипостась. Логос пришел на землю, чтобы спасти человеческий род. И это откровение любви Божьей. При этом принципиального противоречия между двумя этими частями Библии все-таки нет. Мы видим, что и в Новом Завете (хотя Господь есть Бог любви, тем не менее Страшный Суд будет торжеством Божественной справедливости)  каждый получит по делам своим: об этом прямо пишет апостол Павел.

Что касается Ветхого Завета, то хотя действительно Господь там зачастую предписывал очень жесткие решения для богоизбранного народа, тем не менее мы видим, что и там пророк Амос говорил от лица Господня: милости хочу, а не жертвы. Или когда Господь явился пророку Илии в веянии тихого прохладного ветра; ни в буре, ни в огне, ни в каких-то грозных стихиях, а именно в том, что обозначает Божественную любовь, кротость и благоволение к человеческому роду.

Безусловно, акценты в Ветхом и Новом Заветах расставлены различные, но мы принимаем это как есть – закон дан через Моисея, благодать и истина явились через Иисуса Христа.

– Тем более, наверное, очень важно подметить, что в Ветхом Завете Господь повелевает так строго наказывать людей, которые именно мерзко поступали перед лицом Божьим, то есть самых больших, отъявленных грешников.

– Мы можем вспомнить, например, наиболее проблемный текст Библии, когда Господь повелевает Израилю истребить ханаанские народы в земле обетованной.

– Потому что мера их беззакония превысилась...

– Здесь надо выделить три момента. Во-первых, это наказание самих этих народов, мера беззакония которых, как Вы правильно сказали, уже исполнилась; Господь больше не мог этого терпеть. Это касается не только этих, но и любых народов, в том числе и христианских. Когда мера  беззакония уже превышает Божественное долготерпение, Господь посылает Свое наказание любому народу. То же самое было с самим Ветхим Израилем в Ветхом Завете, это было и с Новым Израилем – христианскими народами – в Новом Завете.

Вторая причина, по которой Господь повелел Израилю истребить эти народы вплоть до женщин и стариков (и даже их животных надо было истребить), – опасность со стороны этих народов, грозившая самому Израилю. И то, что Израиль не выполнил этого Божьего повеления (мы видим, что он не истребил амаликитян и другие хананейские народы), потом очень больно отозвалось на них. Потому что в истории бывали периоды, когда, например, Аман, потомок амаликского царя Агага, чуть было не истребил весь Израиль. Это была борьба не на жизнь, а на смерть, и жестокость была просто нормой жизни того времени. Тогда все было очень и очень сурово.

Третий и, может быть, самый главный момент, почему Господь повелевал истребить эти народы: своим нечестием, идолопоклонством, язычеством они могли развратить сам Израиль, которому пришлось бы жить среди этих язычников. Это на самом деле произошло: евреи до конца не истребили эти народы, в какой-то степени ассимилировались с ними. И плоды этого мы видим на примере жизни того же царя Соломона, который при всей своей мудрости и могуществе своим женам, многие из которых были из язычниц, позволял поклоняться их идолам, их ложным богам. И жертвенники их поставил в Израиле. Это было абсолютно неугодно Господу и было следствием ослушания того Божьего повеления, которое действительно звучало очень жестко и сурово. Но вместе с тем я бы добавил еще один момент – культы этих хананейских народов были очень жестокими. В жертву богам Ваалу, Астарте, Молоху приносились младенцы, что было абсолютно немыслимо. Я считаю, лучше было бы эту мерзость истребить, чтобы подобное не могло происходить в принципе, тем более в богоизбранном народе.

– Создается некоторое впечатление о нецелостности Священного Писания из-за тех причин, что мы уже назвали. В Древней Церкви был даже еретик Маркион, который говорил, что ветхозаветный Бог – это не Бог новозаветный. Скажите, а как мы можем примирить эти позиции?

– Маркион был гностиком, и его общая позиция дуализма, то есть учения о том, что добро и зло равнозначны, нашла отражение в этой модели понимания Библии – якобы Ветхий Завет был под властью злого Бога, Новый Завет – под властью Бога доброго. Разумеется, эта концепция ложная, и мы уже сказали, что, в сущности, Бог Ветхого Завета – Ягве тоже был Богом милосердным, Богом, Который учил Израиль человеколюбиво относиться к другим народам, другим людям.

Вместе с тем, хотя мы называем нашего Бога Любовь (это одно из Его имен), мы понимаем, что Божественная справедливость, правда Божия по-прежнему существуют, это актуально и должно соблюдаться. И это соблюдается и в этой жизни, и в будущей.

– Причем заповедь о любви была дана как раз в Ветхом Завете, во Второзаконии.

– Конечно. Когда Господь учил: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, – новизна была в том, как понимать эту любовь, но сами по себе эти слова были взяты из Ветхого Завета. Новизна была в том, что Господь эту заповедь экстраполировал на всякого ближнего, потому что, как ни говори, евреи дифференцировали людей по признаку их принадлежности к богоизбранному народу. Например, самаряне, которые были для евреев еретиками, являлись для них предметом некоего гнушения; по возможности они старались вообще с ними не общаться. А Господь показывает, например, притчу о милосердном самарянине, которого есть за что любить и благодарить; может быть, это тот самый, как им казалось, еретик-самарянин.

Поэтому взаимопроникновение двух частей Священного Писания – Ветхого и Нового Заветов, несомненно, имеет место. И я бы хотел напомнить один из главных экзегетических принципов блаженного Августина о том, что надо всегда понимать оба Завета во взаимной связи друг с другом, потому что Ветхий Завет раскрывается в Новом Завете, а Новый Завет является исполнением чаяний Ветхого Завета.

– Как ни странно, но для критиков соблазном послужили даже библейские чудеса. Скажите, почему чудеса в Священном Писании происходили реально и почему они не должны быть соблазном для нашего понимания?

– Поясню на конкретном примере. Как известно, Лев Толстой сам осуществил перевод Евангелия на русский язык и извратил его текст настолько, что целенаправленно выбросил из него почти все чудеса Христовы. Те чудеса, которые он не мог перетолковать в естественном смысле, он просто проигнорировал, как будто их не было. Это не случайно, все зависит от того, признаем ли мы Иисуса Христа истинным Богом – Сыном Божиим Единородным и равным Отцу. Если мы это делаем, тогда чудеса, которые совершал Христос, нами принимаются легко: если Он Бог, для Него естественно творить чудеса. Но если человек не верит в божество Спасителя, тогда чудеса для него являются камнем преткновения и соблазна. Почему Иисус творил чудеса, как это объяснить? Нужно признать или ложность этих чудес, или что их вообще не было, и это какие-то позднейшие вставки или неправильно понятые действия Иисуса Христа, суеверное или иллюзорное представление о Нем.

В любом случае, если человек изначально начинает сомневаться в своей установке на восприятие Божественной личности Иисуса Христа, как-то перетолковывать это в естественном человеческом смысле, тогда чудеса будут первым объектом для его нападок. На примере Льва Толстого мы это видим с полной очевидностью.

– Спаси Господи, отец Димитрий, за глубокую и интересную беседу о Священном Писании.

Ведущий  Андрей Гавриленко, священник
Записала Ксения Сосновская