Плод веры. Управляющий директор Фонда продовольствия "Русь" Виктория Крисько. Часть 1

Управляющий директор Фонда продовольствия "Русь" Виктория Крисько рассказывает о том, почему успешные предприниматели, топ-менеджеры международных корпораций начинают помогать нуждающимся, как создавался Фонд продовольствия "Русь", кто входит в его команду.

– Готовясь к программе, читал новости на вашем сайте. «Более семидесяти тысяч детей из малоимущих семей бесплатно получили продукты во время Великого поста». Дальше вы пишете: «Это заслуга каждого покупателя постных продуктов ”Любятово”». Поясните все-таки, кого благодарить: вас, компанию «Любятово» или покупателей? И вообще как это работает?

– Мы как Фонд продовольствия «Русь» организуем помощь нуждающимся по всей территории России. У нас много проектов, и эти проекты, как правило, комплексные: это и производитель, и логист, и, естественно, некоммерческие структуры (либо приходы Православной Церкви, либо соцслужбы), через которые эти продукты передаются. Поэтому здесь правильнее, наверное, поблагодарить очень многих в этом проекте.

Это уже третий год проводимая постная акция вместе с таким замечательным брендом «Любятово», символ которого – сердечко. Начиная с ноября ты покупаешь продукты бренда «Любятово» (основные – постные продукты), соответственно, компания выделяет определенный объем продуктов, которые, в свою очередь, фонд передает многодетным, малоимущим семьям. Семьдесят тысяч детей из многодетных семей как раз получили эти подарки, продукты.

– То есть это не только Москва?

– Это не только Москва, это и другие регионы. Я в прошлом году была на подобной акции в Воронеже, когда детки из многодетных семей получали продукты «Любятово». В этом году я была на такой праздничной раздаче в Москве. Дети устраивали концерт, и потом мы передавали эти продукты «Любятово».

– Все-таки масштаб впечатляет: семьдесят тысяч – это не сто и не двести. На примере этой акции расскажите, как вы организуете сам процесс? Это огромный объем продукции, огромные логистические затраты…

– О да!

– Семьдесят тысяч детей – как им передать, сколько времени это занимает, сколько людей требуется?

– В данном случае эта акция шла во время всего Великого поста. Но в целом, если говорить о работе фонда, как это происходит, начну с самого главного для себя – это наша команда, у нас работает двадцать замечательных девчонок. Они действительно работают не покладая рук, полностью отдавая свое сердце и душу этому благому делу. Каждая из них работает с каким-то производителем либо торговой сетью. Мы получаем информацию на регулярной основе от наших партнеров – ведущих российских производителей продуктов питания, гигиены. Работаем также с торговыми сетями, некоторые рестораны тоже передают нам свои продукты.

У нас большой объем передаваемой продукции – это молочная продукция. Помимо такой замечательной акции «Любятово», где задействованы печенья, есть молочная продукция. На еженедельной основе мы передаем порядка ста тонн молочной продукции. Как это происходит? Мы получаем информацию от производителя, в этот же день заказываем транспорт. Стараемся делать так, чтобы это был самый-самый дешевый, оптимальный по цене, но главное, качественный транспорт, потому что скоропортящиеся продукты нужно перевозить в рефрижераторах. Соответственно, мы заказываем этот транспорт, подтверждаем его и параллельно общаемся с нашими партнерами – это некоммерческие структуры, епархии. Молочную продукцию мы передаем в основном многодетным семьям, малоимущим. Соответственно, мы четко выделяем те регионы, в которые на этой неделе продукт будет передан. Предположим, эту информацию мы получили утром, проработали всю схему с логистом-транспортником, узнали на следующий день, кто готов ее получать, эти люди уже прозваниваются нашими партнерами, и на следующий день или через день эта продукция выдается.

– Ваши критики говорят о том, что продукция якобы уже с истекшим сроком годности. Насколько это соответствует действительности?

– По уставу, по правилам фонда мы не имеем права работать с просроченной продукцией. Все продукты, которые мы передаем, даже скоропортящиеся, имеют срок хранения минимум четыре дня. Соответственно, с меньшими сроками мы от производителей не принимаем, потому что понимаем: чтобы этот продукт забрать и в дальнейшем организовать передачу, действительно нужно время, поэтому четыре дня – это минимум, пожалуй, который мы принимаем.

– В чем выгода тогда для производителя? Потому что я, например, покупаю продукты в сети «ВкусВилл», и там принцип совершенно другой: они лучше снизят на восемьдесят процентов стоимость продукции, чем куда-то отдадут на благотворительность. Другим производителям, торговым сетям какая выгода передавать вам продукцию?

– Здесь есть два аспекта. В первую очередь аспект, о котором я всегда очень люблю говорить, – это аспект самой благотворительности внутри крупнейших производителей. Они действительно хотят помогать. У всех у них есть планы своего устойчивого развития, в которых один из пунктов, безусловно, помощь тем, кому сложно, тяжело в стране их пребывания. В данном случае эти производители, находясь в России, понимают, что здесь нужно помочь тем, кто в той или иной степени оказался в трудной жизненной ситуации.

Вторая составляющая – это, безусловно, тоже очень важный параметр. По глобальным данным ООН, тридцать процентов из производимого продовольствия уничтожается. И, естественно, компании-производители продуктов питания, когда видят в цикле планирования, что вот эта часть у них не реализуется, решают, что лучше ее передать через благотворительные фонды разным категориям нуждающихся, чем в перспективе ее уничтожить. Поэтому они ее передают, опять же опираясь на свои принципы устойчивого развития и свою социально активную позицию.

– Но с точки зрения бизнеса (я извиняюсь, что так дотошно спрашиваю) почему бы не сократить тогда объемы производства, если они понимают, что у них это регулярно?

– Вы знаете, для некоторых фабрик лучше этот продукт передать, нежели производственный цикл неким образом модифицировать. В данном случае получается дешевле. Но еще вдобавок они делают доброе дело, что тоже немаловажно.

– Вы сказали о корпоративной социальной ответственности, но больше, насколько я понимаю, Вы имеете в виду глобальные корпорации, которые присутствуют в России наряду с другими странами и по примеру других стран осуществляют такую же социальную активность и в России.

– Да, конечно.

– А российские производители как относятся к вашим проектам?

– Есть у нас несколько партнеров. Действительно, переговоры с ними идут не очень просто, потому что, безусловно, все они считают копеечку и для каждого из них передавать что-то на благотворительность – это нелегкая задача, еще и бьет по кошельку. Но тем не менее российские производители уже присоединяются, они в своем регионе действия видят, что помощь нужно оказать, и стараются делать все возможное, чтобы эту помощь осуществить. Может быть, не в таких гигантских масштабах, как глобальные производители, но по мере возможности  пытаются.

Все равно, пользуясь возможностью, я хочу еще раз попросить и тех, кто слышит нас сегодня: если есть у вас какие-то остатки продовольствия с еще не истекающим сроком годности, мы как фонд с удовольствием передадим их тому, кто сейчас в этом нуждается.

– Я думаю, что среди наших телезрителей больше потенциальных ваших благополучателей, чем благотворителей. Как и кто может к вам обратиться с тем, чтобы получить такую помощь и поддержку? Потому что мы знаем, что в стране у нас уровень бедности, к сожалению, очень высокий.

– Да, по официальным данным, чуть больше двадцати одного миллиона людей живут за чертой бедности, а черта бедности – это средний месячный доход человека. Собственно говоря, как мы можем помочь? Можно позвонить в Фонд продовольствия «Русь», на сайте фонда есть телефон 8-800, через который можно с нами связаться. Также на сайте фонда есть интерактивная карта, там отмечены города, где есть партнеры фонда. Сразу оговорюсь: это не означает, что постоянно в этих точках есть продукция, поскольку на регулярной основе у нас пока действует всего один проект, он называется «Народный обед», о нем я расскажу позднее. Продукция есть не всегда. Соответственно, как только нам производитель какой-то объем продуктов передает, мы тут же его стараемся передать в этих точках, точнее – в этих городах через этих партнеров, с которыми фонд сотрудничает.

– Все-таки давайте уточним, в каких регионах имеет смысл обращаться.

– Мы работаем практически по всей территории России. В крупных городах-миллионниках есть партнеры фонда. Собственно говоря, в этих же городах есть наш проект, про который я уже упомянула, «Народный обед». Каждые выходные приходят волонтеры фонда и православные волонтеры, потому что, как правило, эти народные обеды фасуются при епархиях. У нас сейчас двадцать четыре цеха фасовки. Это уже регулярный проект. И получают продукты, как правило, многодетные и малоимущие семьи: это прихожане того или иного храма; либо социальные работники епархий о них знают; соответственно, они прикреплены и знают, что можно эти продукты получить. Это пять круп и масло.

Если есть желание и находишься в зоне нуждаемости, то вот что необходимо: есть такая справка о субсидиях, которая выдается органом соцзащиты. Эта справка выдается раз в год, в ней указывается уровень дохода, который есть у семьи. Соответственно, если вы понимаете, что вы на уровне ниже прожиточного минимума, ниже среднего дохода в вашем регионе, то вы можете смело обратиться в наш партнерский фонд (либо при епархии в том или ином городе), и мы постараемся сделать все возможное, чтобы эти народные обеды вы смогли получать.

– Все-таки надежнее всего, как я понимаю, обратиться в первую очередь в органы соцзащиты, чтобы понять, если вы еще не задавались этим вопросом, насколько соотносится ваш доход с уровнем среднего прожиточного минимума. Не все знают эту цифру в регионе.

– Это действительно так. Но бывают разные случаи, и я их вижу достаточно часто. Вот на прошлой неделе я была в Екатеринбурге и общалась как раз с нашим партнером, православной организацией «Милосердие», которая занимается помощью по всему региону разным категориям нуждающихся. Очень часто семьи не идут в органы соцзащиты, но мне рассказывают истории этих семей… Например, семья проживает за двести пятьдесят километров от Екатеринбурга, в полуразрушенном доме, отец, к сожалению, не работает, там еще и проблемы с алкоголем, шестеро детей. Ну, здесь очевидно, что семья находится за чертой разумного существования, и мы не можем сказать: «Вот ты сейчас беги в орган соцзащиты, получай эту справку…» Да, это желательно, потому что мы как фонд несем ответственность перед нашими донорами, которые нам выделили денежные средства либо продукты, и мы действительно должны эту отчетность предоставить, чтобы быть прозрачными и понятными. Но есть некие отступления от правил, когда ты действительно понимаешь, что это ситуация, в которой ты должен помочь, ты просто по-другому поступить не можешь.

– Как Вы ответите на критику по поводу того, что вы тем самым стимулируете иждивенчество?

– Очень хороший вопрос, и я всячески стараюсь, работая в фонде, избежать такой ситуации, когда мы даем и будем продолжать давать, а человек говорит: «Ну, я не буду работать, не буду ничего делать». Что мы стараемся в этом смысле делать? Во-первых, вести работу с нашими партнерами, некоммерческими структурами, епархиями, даже с органами соцзащиты порой приходится такую работу проводить, чтобы мы ротировали семьи, чтобы одна и та же семья не получала каждую неделю, каждые две недели – а раз в месяц. Мы также смотрим, по крайней мере, слушаем истории наших благополучателей о том, как меняется их жизнь. К сожалению, жизнь к лучшему нечасто меняется. То есть люди по-прежнему вынуждены обращаться за помощью.

Естественно, есть этап проверки. То есть после того, как раздача прошла, мы обзваниваем:  получила семья этот продукт – как она его использовала? Естественно, мы получаем фотографии на момент раздачи, из семьи и так далее. Но единственный инструмент на сегодняшний день, который мы видим по работе в фонде, – это ротация, то есть даже когда есть возможность в тот или иной город или регион регулярно передавать, нужно менять благополучателей хотя бы раз в месяц и таким образом не вызывать тему иждивенчества.

– Давайте уточним, что входит в эти народные обеды, которые получает человек.

– В народные обеды входит пять круп по 500 граммов и один литр подсолнечного масла. Это необходимая энергетическая ценность для одного взрослого человека, чтобы прожить практически месяц. Это гречка, рис, горох, макароны и овсянка. Можно что-то сделать как на завтрак, так и на обед и ужин.

– Вы сказали о фасовке. Как это происходит? Я знаю, что это очень интересный, увлекательный процесс. И люди удивительные приходят туда.

– Это точно. Для меня это вообще отдельная история. В фонд я пришла три года назад и как раз начала с фасовки. Я хотела заняться какой-то волонтерской деятельностью, еще находясь на другой работе. Я возглавляла на тот момент в Microsoft подразделение Windows, поняла, что хочется делать что-то благое, и пришла в Марфо-Мариинскую обитель. У меня дочь зовут Марфуша, и я подумала, что надо с ней пойти. Я как раз попала на эту самую фасовку, и меня это затянуло. И не только меня и мою дочь (мы сейчас вместе участвуем с ней). Это такая необычайная атмосфера, когда ты реально что-то делаешь руками, видишь конечный результат и понимаешь, что сделал полезное дело.

Это быстро, такой конвейер, но, с другой стороны, он очень живой, не просто механическая какая-то работа. Ребята, естественно, общаются, знакомятся. И я, уже находясь в фонде, посещая по мере возможности все наши цеха фасовки (конечно, не все двадцать четыре одновременно, но, по крайней мере, часто), вижу, как ребята действительно приходят с горящими глазами, потому что работа очень активная.

И такие фасовки, к слову сказать, мы организуем не только на регулярной основе в наших цехах, но еще и с нашими партнерами, теми компаниями, которые нам передают продукты. Есть у нас свой день, 16 октября, – наш день рождения и день продовольствия. И ежегодно к этому дню наши партнеры во многих городах России (один из наших партнеров – в двадцати двух городах России, второй – в трех городах) делают такие фасовки со своими сотрудниками. Однажды мы организовывали такой процесс, был еще соревновательный момент, кто больше нафасует – двести человек участвовало. И это здорово, мне кажется.

– Раз уж мы заговорили о личной мотивации, что приводит людей, состоявшихся в бизнесе, в семейной жизни, к тому, чтобы пойти и помогать тем, кто нуждается? При этом часто наша помощь ограничивается чем? Ну, мы перечислим какие-то средства на помощь больному ребенку в какой-то фонд. А тут – прийти, потратить свое время. Но главное, для кого? Для людей, которые совсем из другого круга общения, они другого социального уровня. В чем здесь мотивация?

– Я могу лишь про себя сказать и про тех людей, с которыми общаюсь, из той сферы, которой занимаюсь я. Ты понимаешь сиюминутную важность того, что делаешь. Потому что очень часто, находясь в бизнесе, ты видишь, скажем так, очень дальнюю перспективу получения какой-то финансовой выгоды: лучшей позиции на рынке, получения в какой-то определенной перспективе дивидендов, выстраивания сильной команды или еще какие-то мотивационные факторы. Здесь же ничто не может сравниться с тем (как раз в рамках того, с чего мы начали, постной акции «Любятово»), когда девчонки и ребята к тебе подходят и говорят: «Спасибо!» Это действительно классно! Они делают эти сердечки… Для них это действительно дополнительный завтрак, которому они рады, потому что мама не может себе позволить им постоянно покупать печенье в силу разных финансовых обстоятельств. Это реальная помощь, которую ты можешь оказать сегодня и сейчас, не в перспективе увидев новые миллионы на своем счете, а вот эти улыбки детей. Или мы сейчас делаем такую замечательную акцию для пожилых: одиноким бабушкам и дедушкам передаем продовольственные наборы. Для них это не только и не столько продовольственная помощь, а ты приехал и с ними пообщался, ты им уже жизнь продлил. И это уже реальная ценность.

Для меня еще, наверное, такой серьезный фактор был, что, получив опыт работы в больших корпорациях в России и на Западе, я поняла, что этот опыт можно использовать и по-другому, не только выстраивая новый большой бизнес, но и выстраивая бизнес, который поможет тебе в твоей стране. Потому что в свое время, имея возможность работать на Западе, я видела, что так называемый «третий сектор» (это некоммерческие структуры) действительно является очень большой помощью для государства, когда они создают очень активную социальную деятельность в поддержку тех, кому сейчас тяжело.

Мне очень хочется, чтобы у нас в стране эта тема развивалась, потому что я четко понимаю, путешествуя по стране и общаясь с теми людьми, которые попали в трудную жизненную ситуацию, что помощь им нужна, но нужно ее оказывать грамотно и качественно. Вот Вы задавали правильный вопрос относительно иждивенчества, и нужно, чтобы не было этой тенденции, чтобы была действительно грамотно налаженная системная работа по помощи разным категориям людей, которым сейчас непросто. Мы занимаемся продуктами питания, другие фонды помогают семьям, где больные детишки, где больные одинокие бабушки и дедушки. И мне кажется, что если эта система будет грамотно и четко выстроена по всей территории нашей необъятной Родины, то это только хорошо, это огромная помощь и поддержка государству и снижение, может быть, социальной проблемы.

– Вы сказали, что Вы видели опыт западных стран, как «третий сектор» помогает государству. Но у нас очень часто мы слышим такие мнения, что НКО, по сути, замещает государство. Что вы своей деятельностью выполняете социальную функцию государства. Почему так получается, что государство не способно обеспечить нуждающихся граждан, в том числе продуктами первой необходимости? Почему эту функцию должны выполнять некоммерческие организации?

–  По своему опыту могу сказать, что мы идем рука об руку с государством. Мы сейчас организуем очень много проектов в городах-миллионниках, опять же опираясь на административный ресурс, иногда транспортный ресурс Министерства социальной политики и защиты. Что-то делают они, что-то можем мы предоставить. То есть это такая комплексная поддержка.

В Москве у нас давно существует программа «Продукты в помощь маме», она идет при поддержке уполномоченного по правам ребенка. Через центры соцзащиты мы передаем молочную продукцию. Я общаюсь с директорами органов соцзащиты, мы понимаем: что-то могут сделать они. Что делают? Обучающие программы, программы для лечения детей-инвалидов, оказывается какая-то продовольственная помощь. Но здесь мы организовали программу регулярной помощи, то есть одна и та же семья раз в месяц получает этот набор молочной продукции на шестьсот рублей. Мама понимает, что она, экономя эти шестьсот рублей, может дополнительно что-то купить, одежду, например, когда ребенок идет в школу, либо если вырос старший ребенок и нужна зимняя одежда. При этом государство оказывает этой же семье посильную помощь и поддержку.

Да, в Москве это может быть одна история, в Екатеринбурге – другая схема. Там другой уровень среднего дохода, соответственно, там мы оказываем продовольственную помощь, государство делает какие-то дотации. То есть это какая-то комплексная поддержка. Мне кажется, когда ты идешь рука об руку, ты точно знаешь, кому помогаешь, как  помогаешь,  эта комплексная поддержка ощутима и видна.

Ведущий Александр Гатилин

Записала Екатерина Самсонова