Плод веры. Руководитель Даниловского колокольного центра иеродиакон Роман (Огрызков)

Как и где готовят звонарей? Как развивалась русская традиция колокольного звона? На эти и другие вопросы отвечает старший звонарь Данилова монастыря в Москве, руководитель Даниловского колокольного центра иеродиакон Роман (Огрызков).

–  Сегодня мы поговорим о колокольном звоне. Когда я готовился к программе, узнал очень много нового для себя и хочу, чтобы Вы поделились этими знаниями с нашими телезрителями. Я читал устав церковного звона (существует и такой устав, как я выяснил), и в нем сказано, что звонарь является как бы связующим звеном между храмом и небом. Чувствуете ли Вы ответственность?

– Ответственность большая, и она связана с тем, что звонарь является своеобразным проповедником православного богослужения и своеобразным проповедником Божиим, поскольку колокольный звон призван отражать торжество богослужения, возвещать о богослужении, и он слышен за километры от храма, хотят того люди или не хотят. Поэтому звонарь действительно должен очень серьезно относиться к своим обязанностям, ведь если его звон будет неряшливым, небрежным, то скорее это будет не проповедь, а профанация православного богослужения.

– Помимо технических особенностей, к которым звонарь готовится, духовная подготовка существует? Вот поднимается звонарь на колокольню – читает ли он молитвы, как все это происходит? Или все это чисто технический колокольный звон?

– Звон является неким священнодействием  и включен в богослужение. Поэтому, конечно же, подготовка к нему является важным залогом успеха исполненного колокольного звона. Дело в том, что звонарь настраивается, когда подходит к колоколам, и результатом его вдохновения служит композиция, звон, который он исполняет. И если он внутренне собран, если он знает, как и что он хочет донести своим слушателям, он это донесет. Бывало так, что звон, исполненный в начале богослужения, определял какие-то первые песнопения, которые исполнял хор, их динамику, характер, выбор того или иного песнопения. Я замечал даже такие вещи. Все это зависит от звонаря, потому что если он проникнут духом богослужения, если он знаком не понаслышке с тем, что происходит в  храме, внимательно готовится к звону, то он может в своих звуках это настроение – будь то собранность, будь то радость, торжество – оттенками исполнения передать в звоне.

– Удивительно творческая… даже не профессия, занятие. И ремеслом-то не назовешь. Такое соучастие в богослужении – это серьезная ответственность. Вы в одном из интервью говорили, что раньше было понимание, что колокол – это труба Архангела, которая внезапно своим звуком созывает всех на суд Божий. Почему такое сравнение, почему так наши предки считали?

– Это одно из древнейших пониманий символики колокольного звука. Оно было популярным и на Западе. Действительно, неожиданный громкий звук колокола нас несколько отрывает от наших обязанностей, забот земных, суеты и возвращает к памяти о Боге. По этому внезапному звуку и также отчасти, пожалуй, по тембровым характеристикам тогдашних колоколов христиане стали сравнивать звук колокола с трубой Архангела, который внезапно обрывает ход истории человечества и всех обращает к Богу с ответом. Поэтому звук колокола всегда ассоциировался с Богом, богослужением, и люди, когда слышали звук колокола, всегда крестились, всегда вспоминали Бога, вспоминали и свой внутренний мир, может быть, вздыхали даже.

– Вообще в прошлые эпохи, в прошлые века колокола играли колоссальную роль и в светской жизни. Как я прочитал, их публично секли плетьми, их казнили, рвали им языки, отрывали уши, сбрасывали с колоколен, разбивали о землю. То есть, по сути, к колоколам относились так же, как к людям. Почему было такое отношение? Какую роль действительно играл колокол в жизни всего общества в прежние эпохи?

– Отвечая на этот вопрос, я обычно прошу вспомнить о том, что происходило в те давние времена (это, скажем, XIX век, начало ХХ века, более ранние века). Звуковой фон был малонасыщен: стук колес, может быть, какие-то звуки улицы, каких-то животных. Все. Того, что мы сейчас слышим на улицах, не было. Доминантой в этой симфонии городской или даже сельской жизни был, конечно, звук колокола, так же как и доминантой в архитектурном плане была церковь. На этом звуке строилось многое: это прежде всего религиозная жизнь, как мы говорим, но также и жизнь  общественная. Колокол исполнял функции СМИ, МЧС. Был метельный звон, который помогал путникам, сбившимся с дороги в метель в степи, выйти на какой-то хутор. Были звоны, которые оповещали об опасности, скажем, о приближении поезда (станционные колокола). Или маяки, которые звоном предупреждали моряков об опасностях, о каких-то скалах. То есть целый ряд колоколов использовался и в общественных нуждах: тот же вечевой колокол, который собирал тогдашний парламент на очередную ассамблею; набатный колокол, который возвещал о пожаре или начале какого-то нашествия, нападении или бунте.

– Очень интересный факт, что большим колоколам присваивают имена, нарекают имена. Откуда пошла такая традиция, существует ли она сейчас? Как выбирают имена и как происходит имянаречение?

– Имена все-таки складываются чаще всего исторически. Есть целый ряд примеров, когда колокола назывались даже людскими именами, а чаще названиями животных: Медведь, Баран, Козел, Лебедь. Связано это было и со звуком колокола, с его художественной интерпретацией слушателями. Ну и ряд других вариантов названий. Я бы не сказал, что был какой-то обряд крещения колоколов. На Западе, скажем, это было, там даже крестный появлялся в таком случае. Было все проще: просто в какой-то момент у колокола появлялось прозвище, с которым он существовал далее.

– В одном из интервью Вы сказали, что в определенный исторический момент колокол превратился из сигнала в некоторый художественный музыкальный инструмент. Как произошла эта смена, что этому способствовало?

– Наверное, надо вспомнить XVII век. Этот век считается золотым веком в колокольном литье России, а также это золотой век для развития русских звонов. Дело в том, что даже сегодняшняя русская практика исполнения звонов в православном мире неповторима, потому что именно в русской традиции колокола используются действительно как музыкальный инструмент для художественных целей. То есть такая форма звона, как трезвон, имеет выраженные художественные особенности. Ни в Сербии, ни в Болгарии, ни в Греции, ни в православном Египте или Палестине вы не найдете таких феноменов, подобных русскому, и связано это, пожалуй, с ментальностью русского человека, с его, может быть, религиозной эстетикой. Трудно найти корни этого явления, но именно на Руси колокол стал действительно своеобразным музыкальным инструментом. В XVII веке мастерами был сформулирован так называемый русский колокольный профиль, который давал обогащенный тембр звуков, очень певучий, глубокий. Благодаря этому как раз появилась такая палитра русских звонов художественного направления, которые сейчас для нас являются традицией, историей, на строе которых мы сейчас и учимся звонить.

– Мы привыкли, что колокола располагаются исключительно на колокольне, но я прочитал: бывает, что колокол расположен в куполе храма. Вообще насколько существует определенное место для расположения колоколов?

– Есть такое явление, как «храм иже под колоколы́». Одним из первых таких храмов был «Иван Великий» – церковь Иоанна Лествичника, на кровле которой находился ярус с колоколами. Трудно сказать, как он выглядел, но есть какие-то архитектурные параллели. Дело в том, что оригинальное здание до нас не дошло, дошла уже перестроенная итальянцами версия этого Ивановского столпа. Это действительно было интересное сооружение, в котором на первом этаже шла служба, а ярусом выше производился колокольный звон, причем звон к службам других соборов, не только к той службе, которая велась в этом храме. Она там, кстати, нечасто проходила.

– Вы имеете в виду колокольню Ивана Великого?

– В Московском Кремле. И позднее появился целый ряд подобных сооружений: в Суздале, Подмосковье (предположим, Коломенское; тогда это было Подмосковье). Ну и ряд других очень интересных храмов, как, например, в Троице-Сергиевой лавре Духовская церковь: там колокола как раз вынесены в барабан под куполом. То есть второй ярус имеет очень малый размер, и это фактически барабан под куполом. И там находятся колокола. Это очень интересное архитектурное сооружение и неожиданное решение, скажем так, псковских мастеров.

И колокола могли появляться на звонницах-стенах – это такая стена с арками, на которых вывешивались колокола. Могли быть просто какие-то примитивные конструкции.

Сейчас очень популярно освоение колокольного звона. В стране у нас более десятка различных школ и курсов, которые предоставляют возможность обучиться звонам для всех желающих, церковных людей прежде всего. Мы в Даниловском монастыре тоже занимаемся обучением колокольным звонам, систематизируем полученный материал и преподаем нашим студентам.

Звонарей, может быть, и не хватает, потому что возводится много новых храмов. И со временем они наполняются колоколами, поэтому нужно, чтобы кто-то в них звонил. У нас занятия делятся прежде всего на практические и теоретические. В основном, конечно, упор на практику, а теория у нас представлена различными предметами: это литургика, или устав звонов и богослужения, история колоколов христианской Церкви, основы теории музыки, основы акустики и благоустройство колокольного инструмента. Мы изучаем, как устроена колокольня, колокол, как мы его монтируем, как настраиваем к работе набор колоколов. Вот такие предметы, и они достаточно полно покрывают необходимость в тех знаниях, которые должны получить наши учащиеся.

– Сколько длится обучение?

– У нас есть базовый курс, занимающий около трех месяцев, и полный курс, на который приходят люди, уже имеющие хорошее представление о колокольных звонах, и практикующие звонари, которые хотят развиваться дальше. Они звонят, но хотят получить нечто большее, в большей степени узнать традицию, различные звоны. И мы предлагаем такой полный курс, на котором все желающие, прежде всего опытные звонари, постигают различные направления русских звонов. У нас очень много накопилось материалов на эту тему. Это материалы, связанные, в частности, с нашими исследованиями. Мне доводится работать в музеях. Ну и, конечно же, делимся знаниями о том, как выглядели древние звоны. Например, ростовские колокола – это отдельная страница истории русских звонов. То есть какие-то звоны были зафиксированы, какие-то приходится восстанавливать по фрагментам. Всё это мы можем передать. Люди получают новую технику исполнения звонов, изучают различные новые ритмические темы, углубляются в нашу историю и культуру.

– Существуют ли какие-то авторские произведения для исполнения на колоколах? Было ли это исторически? Может быть, есть современные подходы?

– У каждого звонаря есть какие-то свои звоны, произведения, которые он в тот или иной момент предлагает слушателям. Как правило, все-таки наиболее интересные звоны связаны с личностями каких-то звонарей. Те или иные талантливые звонари в тот или иной момент создавали что-то свое на основе имеющегося материала. Это запоминающееся явление, и, конечно же, все знают, например, звон отца Михея из Троице-Сергиевой лавры, Владимира Ивановича Машкова из Новодевичьего монастыря в Москве. И есть ряд других таких примеров.

– Вообще при стороннем взгляде, непосвященном слухе недоумеваешь (я про себя говорю), что такое разнообразие. Казалось бы, все должно быть очень выверено. Ну, что тут такого: на службу созвали, колокольный звон в ходе богослужения, по завершении службы… А оказывается, такая большая палитра, такое большое разнообразие колокольных звонов!

– Есть определенные правила, в которые должны вписываться те или иные звоны, правила исполнения, как какой звон исполняется. И в художественном плане тоже есть границы, которые звонари стараются не переступать. Но вместе с тем эти рамки достаточно широки, чтобы создать что-то свое или же интерпретировать что-то.

Интересная ситуация еще и с самими колоколами. Дело в том, что каждая колокольня – это уникальный музыкальный инструмент, потому что везде разные наборы, разная акустика, все это создает определенные эффекты. Поэтому очень популярен сейчас Московский пасхальный фестиваль, когда на Пасху съезжаются со всей России звонари-виртуозы и исполняют на разных колокольнях столицы и Подмосковья свои звоны. Они звучат всякий раз по-новому, потому что каждый день переходят на новую колокольню, и это новое исполнение, новое впечатление. Опять-таки это большое мастерство – на новом инструменте сразу почувствовать специфику тех или иных колоколов и исполнить на них мастерски, сыграть именно за счет конкретных особенностей того или иного инструмента. Это очень интересно.

Ведущий Александр Гатилин

Записала Екатерина Самсонова