Плод веры. Протоиерей Владислав Цыпин. Часть 1

Протоиерей Владислав Цыпин, профессор Московской духовной академии, рассказывает о предстоящем в 2016 году Всеправославном соборе. В чем необходимость его проведения? Кто и какие вопросы будет обсуждать?

– Мы хотели поговорить сегодня о предстоящем Всеправославном соборе, который планируется провести в 2016 году. В чем его значение и необходимость проведения?

– Православные Церкви в XXI веке живут в иных условиях, чем это было полтораста или даже сто лет назад. В послевоенные годы возникло межправославное обсуждение желательности созыва Всеправославного собора. Поначалу в разных документах речь шла даже о том, чтобы назвать такой собор Вселенским (главным образом я имею в виду документы, издававшиеся в Константинопольском Патриархате). Но затем всеми было вполне осознано, что заранее называть еще не состоявшийся собор Вселенским слишком притязательно, а также, учитывая настроения в церковной среде и церковном народе, опасно и рискованно. Поэтому официально, по крайней мере в 60-х годах, шла именно подготовка Всеправославного собора. Она велась тогда достаточно интенсивно.

Однако Православные Церкви столкнулись с проблемами. Встали вопросы, по которым имелись существенные разногласия, и нельзя было принять различные решения, как это было с календарной темой: те или другие Церкви, у которых были расхождения в календаре, могли оставаться при своих календарях. Возникли темы взаимного интереса, самым прямым образом касающиеся порядка, характера взаимоотношений между Автокефальными Православными Церквами, прежде всего о диаспоре и порядке учреждения новых Автокефальных Церквей. Трудности с разрешением этой проблемы в согласовании позиций оказались настолько серьезными, что дело подготовки Всеправославного собора было отложено на неопределенный срок. Но в последние годы подготовка возобновилась и шла достаточно успешно, так что назначен уже и ориентировочный срок для созыва такого собора.

– Кто участники этого собора, в чем выражается «всеправославность»?

– Его участники – это представители Православных Автокефальных Поместных Церквей. Конечно, с нашей точки зрения, должны быть представлены все Церкви, которые мы признаем автокефальными. Однако и в этом есть расхождения между Церквами, в частности между Московским Патриархатом и Константинопольским. Православная Церковь Америки в 1970 году законным образом приобрела автокефалию, но ее не признали многие другие Православные Церкви – очевидно, что, к сожалению, она не сможет принять участие в этом Всеправославном соборе.

– Давайте назовем основные Поместные Церкви, чтобы наши зрители их вспомнили.

– В порядке диптиха это четыре древних Восточных Патриархата: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. За ними следует Русская Православная Церковь (или Московский Патриархат) и другие Патриархаты: Грузинский, Сербский, Румынский и Болгарский. Это еще три Церкви, возглавляемые архиепископами, и три Церкви, возглавляемые митрополитами. Впрочем, среди них есть и Церкви относительно многочисленные (во всяком случае, далеко превосходящие по своей численности Восточные Патриархаты), прежде всего это Элладская Церковь.

– Может быть, не всем до конца понятно, как это сохраняется, и вообще сто́ит ли сохранять тот самый диптих, о котором Вы говорите, исходя из современных реалий, в том числе политических, из количества прихожан той или иной Церкви? Насколько здесь едино понимание, и не обсуждаются ли вопросы изменения этого диптиха? Наверное, главной, с точки зрения простого человека, является Русская Православная Церковь, в том числе по количеству верующих, но почему-то почетное первенство находится у Константинопольского Патриархата, который располагается в Стамбуле, и число верующих в нем нам представляется довольно незначительным. Насколько это справедливо?

– Диптихи, конечно, существовать должны, потому что когда собираются вместе предстоятели Церквей и хотят сослужить, то нужно знать, какое место перед престолом каждый из них должен занять. Существуют и другие обстоятельства, где обнаруживается очевидная необходимость существования диптиха. Можно ли пересматривать диптихи? Конечно, если принципиально говорить на эту тему, можно, но думаю, что в настоящее время и в обозримом будущем едва ли это реально. Понятно, что надеяться на согласие со стороны, прежде всего Константинопольского Патриархата и, вероятно, со стороны других восточных Церквей на пересмотр диптиха, который бы поставил эти Церкви на места, хотя бы приблизительно соответствующие их «удельному весу» в православном мире, мы не можем. Таким образом, принципиально ставить вопрос о пересмотре диптиха – значит создавать еще один конфликт в православном мире.

В деталях диптихи меняются, к сожалению, и в отношении диптихов у нас нет полного единства. Так обстоит дело, например, с Грузинской Церковью. Она спокойно занимала в диптихе место, следующее после Московского Патриархата, и в наших диптихах она это место продолжает занимать. Но с некоторых пор в Константинополе стали подчеркивать, что признания законности Грузинской Церкви не было. У Грузинской Церкви есть право на автокефалию, но она должна ее еще получить. Обстоятельства провозглашения грузинской автокефалии сложные, коренятся в событиях нашей гражданской войны, это произошло в 1917 году. Само признание автокефалии со стороны Русской Православной Церкви относится к 1943 году (это не был акт дарования автокефалии, а был акт ее признания). Мы тогда не рассматривали ретроспективно каноническую сторону этого акта самопровозглашения автокефалии, но понятно, что Грузинская Церковь в древности, в средневековье обладала либо полной автокефалией, либо ее существенными элементами. Во всяком случае, в состав Русской Церкви она вошла лишь в начале XIX века. Казалось бы, и другие Православные Церкви признали Грузинскую Церковь автокефальной, но в Константинополе это поставили под вопрос, и Грузинская Церковь была обеспокоена непризнанием своей автокефалии. Последовало обращение в Константинополь с просьбой признания грузинской автокефалии, и в ответ был издан акт о даровании Грузинской Церкви автокефалии и о даровании католикосу Грузии патриаршего титула, которым он уже пользовался, казалось бы, с всеправославного признания и согласия. Это было в начале 90-х годов. И Грузинский Патриархат как новообразованный поставили на последнее место, вслед за Болгарской Церковью.

Поэтому есть разные диптихи. Одного диптиха придерживается Московский Патриархат, сама Грузинская Церковь, другие негрекоязычные Церкви. Также есть другой диптих относительно места в нем Грузинской Церкви, который принят в Константинопольском Патриархате и грекоязычных Церквах.

– Если проводить параллели с политическим миром, то складывается впечатление, что существует некоторый греческий лоббизм. Мы знаем, что Константинопольский Патриархат традиционно возглавляет грек, что грек является Предстоятелем Элладской Церкви и что в Иерусалимском Патриархате ведущие позиции тоже занимают греки. То есть греческая позиция в православном мире больше представлена, имеет больше голосов, чем позиция Русской Православной Церкви и других Поместных Церквей. Насколько такой расклад является конфликтным, сложным при определении повестки дня предстоящего Всеправославного собора?

– Я полагаю, что все-таки реальное влияние и реальный вес больше зависят от современной ситуации. А она такова, что, конечно, Русская Православная Церковь, объединяющая, наверное, около 2/3 всех православных, обладает максимальным влиянием среди Православных Церквей.

Статусное первенство Константинопольского Патриархата – это тоже, конечно, существенно важный фактор во взаимоотношениях с Православными Церквами, а также во взаимоотношениях Вселенской Церкви, но не в том смысле, в каком это слово употребляется в Константинопольском Патриархате (их патриарх именуется Вселенским, и иногда под Вселенской Церковью подразумевается именно Константинопольский Патриархат). Я имею в виду реально Вселенскую Церковь, например, в своих отношениях с Католической Церковью. Порой в Риме, в Ватикане какие-то договоренности с Константинопольским Патриархатом стремятся рассматривать как договоренности со всей собственно Вселенской Православной Церковью, но на самом деле это, разумеется, не так.

Относительно лобби, конечно, это выражение никак невозможно приложить ко всем православным христианам, которые принадлежат к грекоязычным Церквам. Если это и можно в полемической ситуации как-то прилагать к некоторым элементам, то, наверное, речь идет об активных церковных деятелях.

– Давайте все-таки поясним понятие «вселенскость»: Вселенский Патриарх, Вселенские Соборы. С точки зрения истории и традиции что называлось вселенским?

– Понятие «вселенское» уже в Римской империи, когда ее столицей стал Константинополь, стало обозначать «имперское»; вселенским стали называть всё, что относится к империи. Вселенскими соборами в ту эпоху именовались не только те Соборы, которые окончательно были признаны Вселенскими в догматическом смысле слова, но все те соборы, которые включали в себя епископов, представителей не какого-то одного региона, провинции, а всей империи. Лишь некоторые из них признаны Вселенскими уже в новом догматическом значении этого слова.

– Правильно ли я понимаю, что с точки зрения состава участников и географии представительства, которое было и на других соборах, они были идентичны, а вот семь Соборов признаны Вселенскими именно с точки зрения догматики, как вы выражаетесь? В чем и как признавалась эта вселенскость с точки зрения догматики?

– Вселенскость именно этих семи Соборов может быть адекватна признанию за ними непогрешимости, то есть безошибочности догматических определений соборных оросов. Естественно, что непогрешимость Церкви как-то и в чем-то выражается актуально. По учению Церкви Католической, во всяком случае начиная с I Ватиканского собора, непогрешимость Церкви отождествляется с непогрешимостью папы, когда тот в официальном порядке с кафедры произносит заключение относительно догматических вопросов и вопросов морали. Но в Православной Церкви только Вселенские Соборы обладают этой непогрешимостью. Исторически уже задним числом, после проведения, Собор признавался Вселенским. Иначе говоря, последующий Вселенский Собор признавал предыдущий Собор Вселенским в догматическом отношении.

Что касается патриарха, то начиная со святого патриарха Иоанна Постника константинопольские патриархи стали именоваться вселенскими в том смысле, что они являются епископами столичного города империи.

– На сегодняшний день, насколько я знаю, эта вселенскость Патриарха Константинопольского выражается в притязаниях на окормление диаспор в разных странах мира. И это один из вопросов, стоящих на повестке дня предстоящего Всеправославного собора. В чем сложность окормления диаспор и разделения сфер канонического влияния?

– Структура Православной Церкви такова: каждая Автокефальная Церковь имеет свою каноническую территорию, на которой монопольно осуществляется ее юрисдикция. Этот принцип идет дальше: каждый епископ тоже имеет свою территорию, на которой обладает полнотой церковной власти. В конце концов, и у прихода должна быть совершенно определенная каноническая территория. В России в Синодальный период было известно, что по этой улице 14-й дом относится к одному приходу, а 16-й дом и еще ряд домов этой улицы уже относятся к другому приходу; эти деревни, хутора, выселки относятся к одному приходу, а соседние – к другому приходу. В настоящее время на приходском уровне этого нет, к сожалению или не к сожалению, так обстоятельства сложились, но на епархиальном уровне это твердо и определенно. Каждый приход прекрасно ориентируется в том, какой епархии он принадлежит.

Этот территориальный принцип лежит в основе церковного строя. Но помимо Поместных Автокефальных Церквей, которые имеют свою национальную или на ином принципе сложившуюся территорию, существует такое положение, как проживание православных христиан вне православного мира: в странах инославных, иноверных – это и называют диаспорой. Диаспора – это рассеяние; если обратиться к этимологии слова, то это греческое название еврейского рассеяния, которое началось с Вавилонского плена. Но понятие «диаспора» помимо своего существования в сфере этнологической, социологической укоренилось также и в области церковных правоотношений. Здесь есть соответствие диаспоры религиозной диаспоре национальной, но полной аналогии все-таки нет. Конечно, скажем, румыны во Франции являются в этническом смысле диаспорой, и, находясь в юрисдикции Румынского Патриархата, они представляют собой церковную диаспору. В то же время, скажем, православные в Польше в этническом смысле являются диаспорой, потому что в Польше большинство населения составляют католики, и если это православные русские или белорусы, то они там находятся в диаспоре. Исторически, конечно, пограничные с Украиной и Белоруссией области Польши все-таки исконно русские территории, но в настоящее время там польское католическое большинство. Но Польша для Православной Церкви не диаспора, потому что в Польше существует Автокефальная Польская Православная Церковь.

Таким образом, на уровне церковных правоотношений диаспора – это территория, где нет монополии на юрисдикцию определенной Автокефальной Православной Церкви. В этом смысле мы рассматриваем как диаспору Западную Европу, Австралию, Южную Америку, но не Африку. В Африке не так много православных, наверное, до ста тысяч человек, но вся Африка – это область юрисдикции Александрийского Патриарха, он Патриарх всей Африки. Если это греки или русские в Южной Африке (такие есть) – это в этническом смысле диаспора, но православные общины, приходы и монастыри на всем африканском континенте входят в юрисдикцию Александрийского Патриарха. А вот Западная Европа, Дальний Восток, Южная Америка – это диаспора.

Однако у Константинополя другая позиция относительно диаспор. Опираясь именно на свой вселенский титул и на свое первенство в диптихе Православных Поместных Церквей и на некоторые другие обстоятельства и аргументы, Константинополь принципиально претендует на юрисдикцию на всей территории, которая именуется диаспорой. Они считают, что у других Поместных Церквей есть очерченные территории их юрисдикции, а остальной мир по природе вещей должен быть в юрисдикции Константинополя. Эта позиция отвергается негрекоязычными Церквами, и по факту она никак не реализуется, потому что в западноевропейских странах, например в Германии, параллельно существуют юрисдикции константинопольские, антиохийские, румынские, русские, болгарские, сербские, грузинские, но претензия имеется. Вот этот вопрос, собственно, явился главным камнем преткновения при подготовке Всеправославного собора, которая велась в 60-70-е годы. Но сейчас вырабатываются некоторые компромиссные решения по этой теме.

Слово «компромиссные» может вызвать некоторые недоумения. Все-таки вопрос о юрисдикции не относится к темам догматического характера. В догматических, богословских вопросах никакого компромисса быть не может, как в любой науке. Ученые, придерживающиеся разных позиций и теорий, не могут ради добрых отношений сказать: «Давайте будем считать наполовину по-нашему, наполовину по-вашему». Это абсурдно. Так и в догматике не может быть компромиссов по темам богословским, вероучительным, потому что речь идет об истине.

(Продолжение в следующей программе.)

 

Ведущий Александр Гатилин
Расшифровка: Екатерина Федотенко