Плод веры. Доктор филологических наук Андрей Базилевский. Часть 2

Андрей Базилевский, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы РАН, открывает для нас мир польской и сербской поэзии, представляет лучших авторов и рассказывает о связи сербской и русской поэтических традиций.

 

- Вы являетесь издателем, возглавляете издательство «Вахазар». Откуда такое необычное название?

- Во избежание кривотолков сразу же поясню, что это литературный герой писателя Станислава Игнация Виткевича, драматурга, философа, художника, известного во всем мире. Когда распался Советский Союз, кончилось и то время, когда издательства профессионально работали, когда было разделение труда. Редактор был редактором, корректор – корректором, а автор – автором. После этого посыпались издательские планы, которые были на излете советской эпохи. Уже тогда в издательстве «Художественная литература» была запланирована большая книга Виткевича, которую я подготовил, но она так и не вышла. Это задело за живое, и я решил, что надо издать уже не один том, а собрание сочинений Виткевича, что и удалось. В течение многих лет мы издавали его сочинения - прозу, драмы, и сейчас мы представляем последнюю книгу его философских работ под названием «Странность бытия». Написал я о нем и книжку небольшую. Издательство изначально поставило своей целью в условиях коммерциализации издательского процесса и чтения отстоять те ценности, которые присущи литературе, тот гуманизм, который есть в ней; не идти на потребу дня, а знакомить читателя с тем, что действительно является ценным в славянской литературе, поскольку именно в этом я считал себя отчасти специалистом. Начали мы с польской литературы. На сегодняшний день издано около 50 различных книг, прежде всего поэзии. А с 1999 года, когда страшные события потрясли мир, когда атлантисты решились нарушить мир и порядок и обрушили бомбы на Сербию, мы начали работать над сербскими книгами. На сегодняшний день издано уже более 30 книг сербских авторов, в том числе и альманах «Сербско-русский круг», о котором мы тоже можем поговорить.

Помимо польской и сербской поэзии постепенно мы стали осваивать и территорию собственно русской поэзии. Первая ласточка была пару лет назад – это двуязычное издание Тютчева на сербском языке. Здесь очень много новых переводов. Потом вышел Блок. Сейчас готовятся к изданию книги Есенина, Марины Цветаевой, Гумилева, Маяковского и других. Сербия всегда пристально следила за русской литературой, не считая ее чем-то отдельным от собственного духовного пространства. Переводили много, читали многое в оригинале, но всё же есть пробелы, которые нужно заполнять, что по мере сил мы пытаемся делать изданием этой русско-сербской поэтической библиотеки.

Я еще хочу показать книгу Александра Осмоловского «Иное», которая вышла совсем недавно. Здесь и проза, и дневники, и работы о театре, и стихи. Вот это начало собственно русской серии, которая, надеюсь, будет иметь продолжение. Эта книга издана в складчину актерами разных ленинградских и московских театров, театра поэтической драмы МГУ, театров, которыми руководил автор - Александр Викторович Осмоловский, актер и режиссер. Я прочту одно его стихотворение.

Снова сонная Русь, лай собак поутру
И пустые глазницы разрушенной церкви,
Ржавый скрежет оконниц на страшном ветру
И привычное чувство, что мы в эпицентре.

Вот когда забываю, что я одинок,
От столичных претензий душой отвращаясь,
Забываю про запад, про юг и восток,
Только север и Русь, только здесь начинаясь.

Только здесь постигаю, что здесь я не зря.
Боже, счастье какое! В Руси не наездом.
Солнца нет, холодеет над крышей заря,
Над обрывом кресты обозначили бездну.

Бездна прямо и вверх, бездна слева и справа.
Я спиной прижимаюсь к стене над холмом,
Крест железный над куполом режет пространство.
Упокой меня, Русь, молчаливым псалмом!

Осмоловский был человеком, который очень многим открыл понимание поэзии. Это постигалось в работе (я был одним из актеров его театра), и для меня это было не менее важным университетом, чем филологический факультет МГУ. Я рад, что мы хотя бы посмертно отдали дань уважения и признания нашему учителю.

- Тема наших бесед – сербская поэзия. Но раз уж мы заговорили про польскую поэзию, Вы обещали прочитать стихотворение, которое связывает Польшу и Югославию.

- Сербия и Польша - это два крыла славянства. Мы, восточное славянство, тело, поляки – с запада, сербы – с востока и с юга. Невозможно лететь на одном крыле, поэтому я до сих пор занимаюсь польской поэзией, очень уважаю и ценю многих поэтов, и для меня открытием – может быть, одним из немногих за последние 10 лет – была поэзия автора Анджея Заневского. Я обратил внимание на его мужественные стихи: он говорит о самых тяжелых переживаниях человека, связанных с насилием, с утратой национального тождества. Вот вещь, которая меня очень задела за живое. Она называется «Мысль во время бомбардировок Югославии», то есть он пережил, как и я в свое время, тот же момент императива, повелевающего ему выразить солидарность с Сербией.

Не бойся бесов, не беги!
Они исчезнут, в бездну канут.
Ты у разбитого моста,
Но мечту от зла убереги.
Не спрашивай, в какую пропасть
Уходят тени по ночам.
Вот-вот откроются ворота
В век 21-й, век отчаяния.
Грядущее – сплошная рана.
Простить? Нет!
Мост отстроить заново.

Мысль очень верная, потому что мы никогда не рассчитаемся со злом, если будем платить злом. Мы должны строить мосты. В этом, в частности, и состоит работа переводчика и издателя зарубежной поэзии, чем мы и пытаемся заниматься.

- Говоря о переводе, давайте скажем несколько слов о технике перевода. Работа переводчика – это, скорее, техническая или творческая работа?

- Если подходить к этому серьезно, как к жизненному заданию, а не как к способу утвердиться или заработать деньги, то это такой же крест, как и крест, который несет всякий человек, занимающийся не просто переползанием изо дня в день, а серьезным делом. Безусловно, это творческая работа, пересоздание в материале нового языка не столько даже деталей другого языка, сколько души стихотворения. Для меня самое главное в переводческой работе – отбор текста. И нет непроходимых сложностей. Технических сложностей хватает, но они все преодолимы. Если что-то ты не сумел передать точно, ты можешь это компенсировать на другом участке текста. Есть некоторые неоспоримые принципы, которые, по-моему, нужно соблюдать: сохранение не столько размера, сколько интонации стиха, основных смысловых доминант. Но главное – найти текст, который достоин того, чтобы его перенести в твою культуру, чтобы не портить среду, которая и без того подвергается порче ежедневно. Конечно, на этом пути невозможно обойтись без компромиссов, но если есть такой внутренний посыл у человека, он сумеет творчески пересоздавать произведения другой литературы, обогащая, а не обедняя и не опошляя собственную культуру. О технике можно говорить до бесконечности, на этот счет проходят симпозиумы. Это зависит просто от меры собственных способностей и таланта: можешь или не можешь. Не берись за чужое - делай то, что ты можешь.

- В этом смысле, когда берешься все равно за чужое, то создаешь что-то свое. Остается ли что-то от оригинала?

- Конечно, перевод ни в коем случае не техническая работа. Есть такое понятие – подстрочник, который просто выхолащивает все, что есть в оригинале, и он может служить подспорьем, если ты при этом чувствуешь его, если кто-то может прочесть тебе, как звучит стихотворение, если ты сам поэт и можешь пересотворить это. Но я даже затрудняюсь дать какие-то общие формулировки или рекомендации по переводу. Их нет, как нет никаких общих правил при создании оригинального стихотворения. Если душа говорит, если нет посторонних мотивов, то получится. Когда я говорю «чужое», значит, не берись за чуждое, переводи по большому счету только то, что сам хотел бы сказать от себя, тогда получится.

- Давайте для примера, если это возможно, прочитаем стихотворение в оригинале и в переводе.

- Я приготовил одно сербское и одно польское стихотворение. Первое стихотворение – «Муравьи» Йована Дучича. Оно небольшое, поэтому я прочту его по-сербски целиком. Да простится мне акцент, это вещь непреодолимая.

(читает на сербском)

А вот как оно звучит на русском языке.

И вот путем, ведущим к славе,
Вперед рванулось войско мрака.
Как львы в ночи, они разграбят
Все муравейники. Чужак им
Недорог - всех в одну могилу.
Оставят всюду смерть и тленье,
Возьмут товарищей остылых
И новых самочек трофейных.
Вернутся мирные назад,
Рекой текущей величаво,
И будет тлеть кровавый запад
Большим и страшным солнцем славы.
За смысл ручаюсь, а похоже интонационно или нет – вам судить. Я позволю себе прочесть одно очень любимое мной стихотворение поэта Анджея Мандальяна. Он армянин, переехавший жить в Польшу.

Мы живём вполнакала,
сердца безрассудны и мелки,
годы — счёт поражений, сумма утрат и потерь, —
об одном просим, Господи, сохрани как единое целое
нас, сумбурных, со всем, что в нас было и есть теперь.

И покуда мы живы, а кровь — в жилах, а мы — плоть от плоти,
пока ещё бьётся в нас та,
что в рай всегда так хотела,
об одном просим, Господи, вверясь Твоей заботе:
сохрани нас в единстве —
если не места и времени, так хотя бы души и тела.

Нет святых среди нас — пусть хоть все святые об этом печалятся,
будем, грешные, жить, пока в жилах кровь,
а когда уж нельзя будет жить,
сотвори своё чудо, Всевидящий: сохрани нас в памяти
не такими, какими были, но какими хотели быть.

- Я бы хотел, чтобы мы все-таки уделили достаточно времени замечательной книге стихов для детей, которую Вы издали. Как пришла идея издать эту книгу? Если можно, прочитайте несколько произведений, может быть, на некотором контрасте с тем, что Вы прочитали только что.

- Идея эта пришла совершенно органично. Работая над книгами для взрослых, я обнаружил, что грань-то провести и нельзя: примерно половина авторов трехтомника сербской поэзии XX века – это поэты, которые писали также и для детей, и во взрослую антологию эти стихи вошли. У меня постепенно скапливался материал. Я погрузился в это, благо, и свои дети росли в это время. У меня их трое, и я, кстати, каждого вовлек в работу: они у меня с радостью попереводили чуть-чуть для этих книг. Дети и оформители всех книг. Эту «Книгу радости» оформила моя дочь, которая, работая над ней, сказала, что, может, что-нибудь и получится. Получилось. Так что «Книга радости», несмотря на свой огромный размер, состоит из отдельных тонких книг, и у нее достаточно логичная внутренняя структура: все стихотворения расположены в соответствии с некими тематическими блоками. Если кто-то захочет посмотреть ее (как я уже говорил, она есть только в интернете и в библиотеках, в продаже ее нет), тот легко поймет, в чем состоял замысел. Замысел состоял в том, чтобы проследить становление маленького человека, путь его взросления.

Любивое Ршумович, можно сказать уже незаметно для себя ставший патриархом сегодняшней детской поэзии, и его стихотворение «Призываю валять дурака».

Что там на улице – день или ночь?
Скучно, и тут ничем не помочь.
Тружусь без воли, живу без цели,
Скучно мне, скучно на самом деле.

Увы! Никого не нашлось пока,
Чтобы вместе со мною валять дурака.
Позову-ка я кого-нибудь из черного списка,
Чтоб довел меня до колик, до щенячьего визга.

Позову-ка я клоунов. Мне не хватает
Тех, кто балагурит и просто болтает.
Уж боксер-то актеру намнет бока,
Но мне дороже те, кто валяют дурака.

 

Любивое Ршумович «Семь дармоедов».

Совсем недавно,
Дней семь назад,
Семь дармоедов
Уселись в ряд.

Первый дармоед,
Самый молодой,
Говорит: «Работать?
Я что – больной?»

Второй дармоед
Ещё пуще надут,
Добавляет: «Я тоже
Презираю труд».

Третий дармоед
Рассуждает так:
«Пусть корячится
Тот, кто дурак».

Четвертый дармоед
Скрылся в холодок:
«Есть ещё время,
Я же молодой».

Пятый дармоед
Беспробудно спал.
Шестой тоже гóлоса
Не подáл.

А в седьмом играли
И злость, и спесь,
Но он всё повторял:
«Как же хочется есть!

О, небеса!
О, могучие силы!
Бросьте мне цыплёнка.
Бросьте хоть крылышко».

Тут уж как гаркнул
Ворон с ветки:
«Прочь, дармоеды
(И дармоедки)!

Всё было даром.
Хватит! Пока!
Время прошло
Валять дурака».

И вот еще маленькое двухстрочное печальное стихотворение Милована Данойлича «Непроданный хлеб».

Румяный и свежий, он ждал целый день, а потом
Сжалось сердце его – в чёрствый ком.

Конечно, это и о взрослой жизни тоже. Вот еще стихотворение Владимира Андрича «Просто так».

Я ничего
не имею в виду,
просто пешком
по дороге иду.

Нет никакой
особенной цели,
вьётся дорога -
и я при деле.

Нет ничего
у меня в голове,
с дороги свернул,
задремал в траве.

Нет ничего
такого во мне,
шёл себе, шёл,
присел на стене.

В общем-то, нечего
мне вам сказать,
жаль, не умею
в небе летать.

Детские стихи тоже можно прочесть. Кстати, в этой книги довольно много народных стихотворений, без которых невозможно обойтись ни в одной детской антологии. Любопытно, что скороговорки переходят из языка в язык, они очень похожи. Например, такая скороговорка:

Энге-пенге-цуке-ме-
абер-швабер-домене.
Опс-попс-пилипопс-
чики-брики-хохопс!

Что-то мне это напоминает из моего детства. Я бы прочел еще пару вещей, которые относятся к сербскому фольклору. Они войдут в новую большую книгу поэзии с X по XIX век, которую мы сейчас делаем в институте. Эти стихи опубликованы и в большой антологии, и в альманахе в разделе сербской народной лирики.

«Ой, поет соловушка».

Ой, поёт соловушка
во зелёной рощице,
на тоненькой веточке.
Идут три охотничка,
подстрелить хотят его.
А он-то как взмолится:
«Не стреляйте вы меня,
а уж я вам петь буду
во зелёном садике».
Взяли три охотничка,
поймали соловушку,
отнесли на двор к себе,
чтобы милых тешил он;
не поёт соловушка,
сидит, пригорюнился.
Взяли три охотничка,
пустили в луга его,
и запел соловушка:
«Тяжко другу без друга,
соловью без луга!»

Вот еще:

Идет дождик на лугу, траву мочит,
Идет девушка, белеет сорочка.
«Ты траву-то мне топчи, да не очень.
Замараешь себе белую сорочку».
«Чай, забота не твоя, человече,
Отстираю на ручье, будет вечер».

- Вы упомянули альманах. Давайте в завершение программы все-таки немножко скажем о том, сколько за эти годы вышло альманахов, сборников, какую цель Вы ставите, кто его авторы?

- Выходит одновременно альманах и приложение к нему. Вышло 5 альманахов (они выходят раз в год с 2010 года) и шесть книг-приложений крупнейших сербских поэтов. Вот это книга Стевана Раичковича, которого знают любители поэзии. Цель ставилась простая, и, чтобы ничего не выдумывать, я просто прочитаю абзац из предисловия редактора к первой книге.

«Этот альманах – книга, объединённая заботой о сохранении духовных основ славянского мира, об упрочении человечности и сплочении народов. Здесь собраны тексты, свободные от празднословия и показных жестов. Новые произведения и те, о которых стоит напомнить, в том числе песни предков, свидетельства живой памяти о подвижниках, трудившихся ради общего блага, и страницы, посвящённые нашим детям. По древнему верованию, гость в дом – Бог в дом, поэтому среди авторов альманаха не только те, кто пишет по-сербски и по-русски».

В каждом альманахе есть странички, посвященные другим славянским литературам. Слава Богу, у нас двенадцать народов. Мы последовательно идет по этому пути, были у нас уже и украинцы, и белорусы, и болгары, и словаки, и чехи. Дойдем, я думаю, и до лужицких сербов. Структура альманаха совершенно простая. Здесь всегда есть драма, поэзия, которая доминирует, и всегда есть проза и сербских, и русских авторов. Начинали мы в прозе с Иво Андрича, Меша Селимовича. Героями последних двух выпусков были русские авторы – Василий Шукшин, Александр Грин; в следующем выпуске будет Андрей Платонов. Все на двух языках, то есть эта книга может иметь и дидактическую ценность для тех, кто изучает русский язык в Сербии, и для тех, кто сербский язык изучает в России. В каждой книге обязательно есть библиографическое приложение, где мы пытаемся отразить всю историю публикации сербской литературы на русском языке. Зеркально, я надеюсь, в следующих выпусках будет библиография издания русской литературы в Сербии. Ну и немаловажно, что в каждой книге обязательно есть очерк о тех людях, благодаря которым живет связь наших народов: деятели культуры Никита Ильич Толстой, Олег Трубачев и другие замечательные ученые-филологи.

- Все-таки в Сербии интерес к русскому языку не теряется?

- Нисколько. Мало того, он растет. Несмотря на то что в школах меньше его преподают, люди сами учат язык, они охотно общаются с русскими коллегами и просто ездят к нам. Многие сербы здесь работают. Так что эта дружба нерушима, этот союз бессмертен.

- В завершение программы расскажите про свои творческие планы.

- Творческие планы состоят в том, чтобы, несмотря на все трудности, продолжать выпуск альманаха, а также работать над большой антологией старой сербской поэзии, про которую я говорил, и пополнять русскую часть. Это теперь очень важное для души дело, то есть издание двуязычных книжек русских поэтов в переводе на сербский язык.

 

Ведущий Александр Гатилин

Расшифровка: Таисия Зыкова