Плод веры. Детский психолог Ирина Медведева. Ч.2

Известный детский психолог Ирина Медведева рассказывает о том, как за последние годы изменились подходы в воспитании детей, и размышляет над тем, какое влияние оказывают современные СМИ на психологическую атмосферу в нашем обществе.

–  В прошлой программе Вы очень подробно рассказали о том, как формируются неврозы, в том числе в семье, под воздействием телевидения, Интернета, компьютерных игр. Готовясь к программе, я выписал Вашу цитату. В одном из интервью Вы сказали, что «в последние двадцать с лишним лет происходит бешеное растление молодежи»...

– Да, бешеное в буквальном смысле слова.

– Почему Вы дали такую сильную характеристику? Что это, в чем выражается?

– Наверное, потому что я очень часто, к сожалению, имею дело с детьми, которые являются жертвами этого растления и потому что растление повсеместно: телевидение, Интернет. Вы, как человек, который пользуется Интернетом, знаете, что даже когда направляешься туда за какими-то нужными для работы сведениями, выскакивает всякая гадость. Не говоря уже о том, что существует 450 порносайтов, официально известных.

– Мне кажется, больше.

– Нет, официально известных как порносайты. Мы вместе с Татьяной Львовной Шишовой (мы все делаем вместе) проводили секцию на Рождественских чтениях, куда уже второй год подряд приглашали дивного, уникального человека – прокурора из Воронежской области Дениса Михайловича Грибанова. Это настоящий Дон Кихот! Он единственный (насколько я знаю) прокурор, который по закону, следуя всем предписаниям, закрывает порносайты. У меня очень свежие сведения, потому что он делал доклад на тему того, в каком состоянии находится этот вопрос сегодня. Он закрыл 150 порносайтов за полтора года. Всего три из них возобновились под другими никами. А всего таких сайтов, как он сказал, 450, не считая тех, которые под видом каких-то других сведений все равно впихивают эту пакость на свои сайты.

Про телевидение вы знаете сами. Хотя мы тоже находимся на канале телевидения, но я знаю, что большинство православных людей, кроме каналов «Союз» и «Спас», ничего не смотрят, и правильно делают. Честно говоря, я даже их не смотрю, потому что мне некогда, у меня нет телевизора. Но я рада, что можно выступать на православном канале.

Кстати, и книги для детей тоже бывают растлительные. Проходишь иногда мимо большого магазина – например, на Тверской улице, рядом с памятником Юрию Долгорукому огромный книжный магазин «Москва» – и видишь, что там не постеснялись выставить в витрине книгу, которая называется «Про это» или еще как-то, в общем, сразу понимаешь, в чем там дело. Заходишь в магазин, обращаешься к директору, а он говорит: «А мы не виноваты, это вы с издательством связывайтесь. Нам привозят – мы и продаем». И вот почти всегда, когда видишь какую-то непристойную книгу для детей или подростков, кончается это разбирательство ничем, никто не виноват: издательство говорит, что принес автор, ну и так далее.

Я, кстати, считаю, что необходимо дополнить Уголовный кодекс еще одной статьей, которая бы наказывала за нравственное растление, можно сказать, за интеллектуальное растление. У нас нет такой статьи. Нет, и все. Не было и в советское время. Вероятно, Уголовный кодекс нового времени в основном скопирован с советского, но в советское время в голову не могло прийти, что даже детские и подростковые журналы и книги будут носить такой развращающий характер.

В этом году была так называемая акция – 1 сентября практически во всех школах России, за исключением немногих православных или совсем уже немногих обычных, в которых директор отказался это делать (это просто герои какие-то), в том числе в начальных классах, провели лекцию о СПИДе и том, как от него предохраняться. Было рассказано, что СПИД вызывают наркомания и опасный секс. Честно говоря, дети и слова «секс» не должны были бы знать. И вообще, какое им должно быть дело до безопасного секса. Это всё что такое? Разве это не растление под видом просвещения?

– Смотря в каком возрасте. В каком возрасте, Вы считаете, можно говорить о сексе?

– Я считаю, честно говоря, что так откровенно – ни в каком. Потому что когда дети в малом возрасте задают вопросы, откуда они взялись, то они довольствуются самыми общими ответами. Пока они маленькие, это должны быть ответы, представляющие собой, как говорят в психологии, охранительные мифы: «Тебя нашли в капусте», «Тебя принес аист», «Тебя купили в магазине». Чуть подрастает ребенок, опять задает этот вопрос, ему говорят: «Тебя вынули у мамы из животика». И он обычно не задает больше вопросов.

А когда он уже дорастает до подросткового возраста, когда, как говорят в народе, начинает играть гормон, и если он задает этот вопрос авторитетным для него взрослым, скажем, родителям или педагогам, то взрослые должны знать, что он хочет увидеть, как они смутятся, покраснеют, потому что его уже до этого просветили сто раз. Сейчас слишком много источников такого просвещения.

– Почему Вы отдаете право рассказать о сексе тем источникам, которым зачастую нельзя доверять, а не даете этого права родителям, которые должны сохранять доверительные отношения?

– Ну, спросите, как говорят сами родители или педагоги: «Вы что, хотите, чтобы ребенок просветился в подворотне?»  

– Ну, или в Интернете, как сейчас. 

– Это та же подворотня, только виртуальная. Видите ли, в чем дело, подворотня будет все равно. Подворотня не опасна по двум причинам. Во-первых, тем, что ребенок понимает, что это не родители сказали, не учитель, а подворотня. А во-вторых, подворотня обычно сообщает какие-то цинично-мифологические сведения на эту тему, и, если это не поддержано более «профессиональными», можно сказать, сведениями, которые сообщают авторитетные для ребенка взрослые, то, честно говоря, это в одно ухо влетает, из другого вылетает.

Вы знаете, однажды у меня в Германии была потрясающая встреча. Мы с Татьяной Львовной Шишовой были там на Всемирном психиатрическом конгрессе, рассказывали как раз о своей куклотерапии. А на следующий день студенты-психологи Гамбургского университета попросили нас прийти и более подробно рассказать о наших занятиях. И вот уже после этого рассказа оказалось, что двум юношам интересно было поговорить с нами о русской политике: они интересовались политикой в России. И, помню, один из них, на полуслове прервав другого, вдруг сказал: «Какие счастливые в России девушки и юноши!» Я спросила: «А почему, Мориц, ты считаешь их такими счастливыми?» Это было в разгар перестройки, когда люди считали каждую копейку и думали, могут ли они купить детям сто граммов сыра или все-таки пока не могут. Давно это было. «Почему же они такие счастливые?» – спрашиваю я. Он говорит: «Они очень счастливые. Я, к сожалению, никогда этого счастья не узнаю. И вообще о настоящей любви я знаю только из русской литературы». Вот такой был развитой немецкий студент, больше мы таких за три недели нашего пребывания в Германии не встретили, да и в следующие пребывания в Германии таких мальчиков больше не встречали. И знаете, судя по его внешности – очень красивой и романтичной, – он был создан для этой идеальной юношеской любви.

Я ничего тогда не понимала, потому что у нас еще не говорили на эту тему. Он сказал: «Ну, Вы же психолог, Вы прекрасно должны понимать, почему я этой любви никогда не узнаю». Я думаю: «Надо же, может, с головой что-то не так». Но не подала виду и говорю: «Нет, Мориц, я не понимаю». «Да у нас же сексуальное просвещение в школах», – произнес он таким уже истерическим тоном. Тут я все поняла, конечно, все-таки я психолог. Да и не надо быть психологом, чтобы это понимать.

Но тут мне уже стало интересно: как он сам это объяснит? Он будущий психолог, учился тогда на третьем курсе. Тогда я уже сделала вид, что не понимаю, и говорю: «Ну и что такого? А в чем же дело?» И он раздраженно сказал: «Как Вы не понимаете? Или мальчик знает, где находятся эрогенные зоны, или он видит в девочке ангельское существо! Без этого ведь невозможна настоящая любовь». Я про себя подумала: «Бедняга! Какой ужас, что немецкие дети так изуродованы».

Мне и в голову тогда не пришло, что пройдет буквально три-четыре года и все это будут внедрять здесь. Тогда-то мы с Татьяной Львовной Шишовой впервые занялись общественной работой, можно сказать. Мы подняли шум, выступали в разных местах. Я до этого вообще никогда в жизни рта не раскрывала в присутствии более чем трех людей, и то хорошо знакомых. А это был, как говорят в психологии, конкурентный шок. Если раньше у меня был шок от того, что я должна что-то говорить в незнакомой компании, то, узнав, что у нас в школах вводят секспросвет, испытала настолько больший шок, что мне уже было совершенно плевать, хорошо я говорю или плохо, как я выгляжу, будут ли смеяться над моими словами. Вот это был конкурентный шок – я так испугалась за детей, что забыла бояться о том, как я выгляжу и как я говорю.

Слава Богу, тогда удалось это остановить, хотя с очень большим трудом. Потому что даже многие православные люди, увы, не понимали тогда, что в этом плохого. Это был конец 90-х, когда все были уверены, что мы замшелые, дремучие, деревенские, надо все-таки хоть немножко подражать цивилизованному западному миру: мы же от него, как сказал тогдашний мэр Москвы Гавриил Попов, «отстали навсегда». А сейчас, к счастью, многие люди думают, как бы навсегда отстать от этого прогрессивного западного мира. Потому что там же диктатура содомии, диктатура извращений, не только диктатура сексуального растления детей через школу.

Я вот очень дружу с немцем, о котором, наверное, знают многие телезрители, – это Евгений Мартенс, который запретил своей десятилетней дочке посещать уроки секспросвета в Германии, потому что она стала падать в обмороки от этих учебных фильмов. Он сказал мне, что порно «отдыхает» по сравнению с этими учебными фильмами для детей. И он сел за это в тюрьму, потому что урок сексуального просвещения – самое главное; можно пропускать все что угодно, но вот пропускать этот урок – преступление. Я много бывала в командировках на Западе и подтверждаю то, что он сказал.

Это самое главное – растлить детей, особенно мальчиков. Потому что мальчики вообще, как ни странно, более стыдливы по своей натуре, чем девочки, они более брезгливы. И когда им с детства сообщают все эти сведения, уместные при обучении будущего акушера-гинеколога, бывает, что, при тонкой психике, к взрослому возрасту они не испытывают притяжения к противоположному полу и поэтому не заводят семью. Это же очень эффективное средство для уменьшения рождаемости, то есть «хорошее» средство для депопуляции.

– Всегда возникает вопрос, в чем тогда интерес западного сообщества, руководителей той же Германии, которая испытывает большие проблемы с миграцией?

– Огромные проблемы.

– Зачем им сокращать свое население?

– Кстати, скажу заодно про миграцию. Не надо быть большим демографом, чтобы понять, кто скоро займет Германию. Потому что турки своих детей на уроки секспросвета не пускают. И с ними ничего не делают, их не сажают в тюрьму, потому что знают, что они могут неконституционно отомстить за это (так я скажу). И у них все в порядке с рождаемостью. А вот что касается немецких молодых людей, у них с рождаемостью совсем худо. Зато очень хорошо с извращениями. Почему, кстати, их так насаждают? Да потому, что гомосексуалисты, как женского, так и мужского рода, не могут произвести детей, для этого нужна любовь к противоположному полу.

Почему? На это замечательно ответил один немецкий оппозиционер. Когда-то у нас с мужем в гостях были два таких оппозиционера, которые были не просто сотрудниками, а ведущими сотрудниками фонда Линдона Ларуша. Линдон Ларуш – это знаменитый американский оппозиционер, экономист, сейчас ему уже далеко за девяносто. Это было, наверное, лет пятнадцать назад, очень давно. Один из этих людей возглавлял фонд Линдона Ларуша в Германии, а другой был помощником Ларуша прямо в Америке. Ларуш – американский гражданин, но у него французско-немецкие корни, поэтому и в Германии, и во Франции есть фонды Линдона Ларуша.

И вот мой муж долго слушал их страшные рассказы о том, как разрушается западный мир. Они, между прочим, будучи двумя интеллигентными людьми, профессорами истории, как-то без запинки говорили о мировом правительстве. А муж мой, будучи ученым, тогда еще исповедовал довольно либеральные взгляды, считал, что про мировое правительство говорят только какие-то замшелые, дремучие люди, типа коммуниста Анпилова, что никакой мировой закулисы не существует, никакого мирового правительства нет. Он был очень удивлен, что такие интеллигентные люди, два иностранца говорят об этом как о чем-то совершенно очевидном. Они говорили по-английски, и муж свободно общался по-английски. Он долго слушал их, я видела, что он нервничает, и наконец он спросил: «Знаете что, я хочу задать вам вопрос. Я математик, я ученый, меня воспитывали в Московском университете, в частности на таком предмете, который называется ”формальная логика”. Вот вы мне с точки зрения логики объясните, зачем этому так называемому мировому правительству (он сказал это с насмешкой) разваливать мир? Ведь если они развалят мир, то, логически рассуждая, сами окажутся под обломками».

Американец по имени Джонатан (до сих пор помню, как его звали) задумался, зато немец, которого звали Михель, ответил с такой скоростью, с которой отличники отвечают таблицу умножения. Он не задумался, он сказал буквально следующее моему мужу: «Петр, Вы напрасно думаете, что те педерасты (я дословно повторяю, хотя это, вообще-то, печатное слово из учебника психиатрии, так что и по-русски его можно произносить смело), педофилы и сатанисты доступны Вам с точки зрения логики. У них нечеловеческая логика, поэтому Вы ее не понимаете». Мне кажется, это самый точный и ясный ответ на поставленный Вами вопрос.

– Давайте вернемся к подворотне, к тому, что окружает наших детей. Раньше детей невозможно было загнать домой…

– Да. Вы проводили много времени во дворе?

– Да, конечно.

– А я вообще все свободное время проводила во дворе. Мне казалось, что я там живу, а не дома.

– Сейчас у нас, наоборот, наказание – это выгнать во двор, отлучить от компьютера, от каких-то игр. Почему так произошло и, с точки зрения психолога, как это влияет на психику ребенка?

– Ну, почему так произошло, понятно: потому что людей запугали. У нас же теперь по телевизору рассказывают о педофилах, в прессе пишут о педофилах. Вообще, должна вам сказать, раз уж зашел об этом разговор, что когда я еще в середине 80-х работала в детской психиатрической клинике, такие дети, конечно, иногда попадали в больницу, но это были редчайшие случаи. Так вот, слово «педофил» знали люди только двух профессий: психиатры и прокуроры, а теперь его знают даже дети. Тема эта стала публичной, хотя она должна быть абсолютно запретной для общественного обсуждения, потому что общественное обсуждение этих педофилов искусственно плодит. Знаете, как в кавказских ресторанах часто видишь такой прудик или озерцо, где разводят форель или карпов, чтобы потом зажарить их клиентам, вот так у нас разводят педофилов – искусственно.

Потому что мало ли в каких людях, где-то в самых глубинах их психики, есть вот это, как говорят в православии, семя тли. Я вас уверяю, что была масса людей при советской власти, в которых было это семя тли… Я сказала «масса», хотя это неправильно, таких людей очень мало, это запредельный порок, самый страшный, может быть. Но даже если этот порок был в глубинах человеческой личности в зачаточном состоянии, я вам даю слово, что масса людей жили и умирали, не зная, что в них это есть, потому что, как говорит пословица, «Не буди лихо, пока лихо тихо». Это лихо будят барабанным боем пресса, телевидение и так далее. Это лихо поднимается наверх, и человек уже начинает чувствовать такие запредельно страшные греховные влечения, как педофилия.

Я спрашиваю родителей, приводящих детей на прием, особенно если вижу ребенка, которому уже 10-12 лет: «Ваш мальчик (или девочка) гуляет во дворе?» И обычно мамы смотрят на меня как на какое-то марсианское существо и говорят: «Да вы что? Во дворе же могут быть педофилы!» Я вижу, что они с гордостью произносят это слово. Помните, у Эллочки Людоедки из «Двенадцати стульев» была подруга Фима Собак, и, как написано у Ильфа и Петрова: «При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке не могло даже присниться. Это было богатое слово: гомосексуализм». Вот такое «богатое» слово сегодня произносят родители. Я живу на первом этаже, и лет 15–20 назад старалась даже в жару не открывать окно, потому что был ужасный шум – детские голоса. Теперь, когда ни откроешь окно, не слышно ни одного детского голоса. Посмотришь: да никого там нет во дворе, ни детей, ни педофилов.

Как детский психолог, я хочу сказать, что никакие тренинги общения и вообще ничто не может заменить двора. Я уже не говорю о том, что это большая радость для детей – свободное общение во дворе. Это гораздо полезнее всех кружков вместе взятых. Да и кружки, которые занимаются физическим развитием детей, не нужны, когда ребенок бегает, прыгает во дворе все свободное время. Раньше же детей невозможно было загнать домой, они готовы были пожертвовать и обедом, и ужином, всем на свете, только бы продолжить игру.

Тут речь идет о радости. Предположим, родителям на это наплевать, и они считают, что умеют радовать ребенка по-другому. Но ребенок во дворе получает такую психологическую тренировку на всю жизнь, которую ему ни один опытный психолог не даст. Потому что он ежедневно вступает в разные системы связей. Посмотрите: он то в одной команде, то в другой, то есть с разными людьми. У него разные роли: он то водит, то прячется; то проигрывает, то выигрывает. Сегодняшние дети совершенно не умеют проигрывать, это их приводит в состояние исступленности, часто истерики. А во дворе они тренируются, они уже знают, что ты не всегда выигрываешь, ты не всегда первый. Их же сегодня ориентируют на то, что надо быть первым, главным, конкурентным. Это страшно невротизирует ребенка. А вот когда он во дворе, то он точно знает, что он то выигрывает, то проигрывает; то командует, то подчиняется; то он подчиняется одному командиру, то другому, то третьему, то десятому. То он бегает, то он думает, а скорее всего, когда играет в прятки, он одновременно и убегает, и думает, куда бы ему спрятаться, чтобы его не нашли. Это потрясающее развитие общения, интеллекта, физики ребенка. Разве можно чем-то заменить двор? Я хочу сказать нашим телезрителям, что надо обязательно вернуть детей во дворы.

Ведущий Александр Гатилин

Записала Екатерина Самсонова