Плод веры. Ольга Борисовна Полякова

Ольга Полякова, руководитель Центра семейного устройства православной службы «Милосердие», рассказывает о том, как нужно готовиться к тому, чтобы взять на воспитание в свою семью детей, оставшихся без попечения родителей. Как правильно оценить свои силы и как выстраивать отношения с ребятами, прошедшими через систему детских домов?

– Мы находимся в знаменитой Марфо-Мариинской обители милосердия. Сегодня здесь продолжаются традиции, заложенные великой княгиней Елизаветой Федоровной. В настоящее время в обители реализуются десять разнонаправленных благотворительных программ. Сегодня мы беседуем с Ольгой Борисовной Поляковой, руководителем Центра семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Я хотел бы начать с более общих тем. Представляется, что государство в последние годы очень много делает для профилактики социального сиротства. Об этом говорят на всех телеканалах, пишут в газетах. Складывается впечатление, что еще немного – и детей-сирот у нас не останется. Как Вы оцениваете ситуацию с точки зрения профессионала, специалиста – есть ли позитивная динамика, действительно ли возможно, что в России не останется детских домов?

– Сейчас на самом деле вышло постановление, которое реформирует детские дома, и в целом такая тенденция существует, ей стараются придавать большее значение. Если говорить о детях-сиротах в Москве – маленьких детей уже не осталось; если к нам обращаются родители, они, конечно, хотят взять младенцев. Фактически остались только дети-инвалиды и дети с множественными нарушениями. Останутся детские дома или нет, сложно сказать, поскольку сейчас складывается ситуация, что одних детей берут, а другие дети снова поступают в детские дома от неблагополучных родителей, и процент не уменьшается. К примеру, было 70 процентов, устроили какую-то часть детей, но процент в среднем не уменьшается.

– Насколько я знаю, существует еще такая печальная тенденция – повторные возвраты детей в детские дома. Приемные родители берут деток, но через какое-то время отдают назад. С чем это связано, насколько это тревожно?

– Существует несколько рисков возврата, в первую очередь – если родители принимают решение об усыновлении «на эмоциях». Увидели какой-то ролик, рекламу и решили, что они могут помочь, но не оценили свои возможности и силы. Часто бывает, что у родителей не хватает ресурсов. Случается, что приходят одинокие родители, уже в возрасте, они не справляются с проблемами детей-сирот. Также часто случается, что ребенка не принимает семья. Один из родителей окончил школу приемных родителей, а второй нет, или пришли вдвоем, но решение было принято одним родителем. Когда возникают проблемы и сложности, семья не справляется и возвращает ребенка.

– Давайте поясним нашим телезрителям, в чем разница между усыновлением и приемным родительством.

– Усыновители – это фактически родители, они приравнены к кровным родственникам, кровным родителям, имеют все их права. Если они возвращают ребенка в детский дом, то выплачивают алименты до 18-летнего возраста. То есть они получают все права и обязанности родителей. Сейчас мы даже не сопровождаем такие семьи, то есть фактически это обычная кровная семья.

Опекунская семья – это семья, получившая распоряжение в органах опеки, она получает вознаграждение (есть возмездная, безвозмездная опека) по договору приемной семьи. В этом отличие. Соответственно, есть свои особенности: нельзя поменять ребенку фамилию (можно что-то сделать через суд, но все это очень сложно), семью обязательно контролирует опека, родителям выплачиваются пособия.

– Насколько я понимаю, сохраняется право на квартиру.

– Да, у опекунских детей сохраняется право на квартиру. У усыновленных и удочеренных детей оно не сохраняется. Они приобретают то жилое помещение, в котором живут их родители.

– Часто приходится слышать мнение, особенно в регионах, что приемные семьи наживаются на детях. Зачастую в сельской местности эти социальные выплаты, возможно, являются единственным способом поддержания жизни собственной семьи. Насколько распространено такое утилитарное отношение, на Ваш взгляд, и как с ним бороться?

– Надо сказать, что это непростой вопрос, который встречается и в кровных семьях, и в приемных опекунских. Часто родители, имеющие детей-инвалидов, живут на пособия, некоторые злоупотребляют, имеют зависимости, живут исключительно на эти деньги. У нас было несколько таких случаев. С регионами мы нечасто сталкивались, а в Москве такое происходило.

Сейчас запущен пилотный проект о так называемой профессиональной приемной семье, которая предполагает наличие в семье минимум пяти детей. Родители должны взять пять детей, среди них подростки и дети-инвалиды. Пособие выплачивается каждому родителю. Это очень невнушительная сумма, и часто, когда приходят проверки, у родителей в холодильнике нет еды: мама говорит, зачем я буду класть туда еду, все сразу съедят. Чем тогда это отличается от детского дома? То есть бывает по-разному.

Часто такие родители принимают очень много детей в семью. В этом пилотном проекте нет ограничений, поэтому случается всякое. Но все находится под контролем государства. Есть специальные центры, которые занимаются этим, контролируют и семью, и получение квартиры. Вопрос на контроле государства, но здесь мы встречались со злоупотреблением.

– Здесь как раз важна роль таких организаций, как ваша, которая готовит к осознанному родительству, к тому, чтобы взять в семью ребенка из детского дома. Но прежде чем поговорить об этом, хотел задать вопрос, связанный с вашей деятельностью – работа с кризисными семьями. Как вы или подобные вам организации можете помочь не допустить попадания ребенка из кризисной семьи в детский дом?

– Сейчас к нам очень часто обращаются кризисные семьи из регионов. Если ранее мы могли помочь тем, чтобы временно поместить ребенка в детский дом и помогать семье, то сейчас мы стараемся найти социальный приют, чтобы временно поместить маму с ребенком, оплатить социальную гостиницу или оказать материальную помощь (оплатить билеты до места постоянного проживания, регистрации).

Такая помощь занимает много времени, одной семьей мы можем заниматься целый день. Но часто кризисные семьи идут к нам, когда у них очень тяжелая ситуация. К нам обращаются люди на самой последней стадии, когда уже почти невозможно ничем помочь, кроме как поместить ребенка в детский дом или дать денег. Органы опеки выявляют семьи, которым можно помочь, – например, ребенок плохо успевает в школе или известно, что родители пьют. К нам приходят такие семьи, которым сложно помочь.

– Как вы с ними работаете?

– В один день мы решаем эту проблему.

– Разве за один день можно решить серьезную проблему?

– Понимаете, мы стараемся связаться с уполномоченными по правам ребенка в регионе, направить кризисную семью туда. Сейчас мы уже не можем поместить ребенка из региона в детский дом, но стараемся как-то решить это день в день.

– А в Москве?

– Когда обращаются московские семьи, мы помещаем ребенка в детский дом, работаем с семьей.

– Как вы с ней работаете?

– Составляем индивидуальную программу реабилитации семьи и являемся уполномоченной организацией на осуществление отдельных функций в сфере опеки и попечительства. Если у родителей есть какие-то зависимости, отправляем на курсы трезвения. Например, в Марфо-Мариинской обители есть такой курс, который ведет отец Иоанн Клименко. Если нет работы или жилья, то ведем социальную работу: помогаем семье восстановить документы, найти работу, направляем в различные социальные центры. Если, например, где-то в регионе есть жилье, но проживать там невозможно, мы готовы даже искать квартиру, снимать помещение, чтобы поместить туда маму с ребенком и помогать. К тем семьям, которые уже вышли из кризиса, в которых дети помещены в кровную семью и живут в регионах, мы часто выезжаем, контролируем семейную ситуацию. Конечно, это происходит по договоренности, но если знаем, что семью нужно держать на контроле, то выезжаем чаще.

– Насколько я знаю, Вы работаете и с такими случаями, когда ребенок уже находится в детском доме; в отдельных случаях вы стараетесь возвратить его в семью, зачастую вернуть родительские права родителям. Насколько это распространено, удается ли?

– Работа достаточно сложная, потому что здесь в основном проблема социализации родителей. Приходят папы и мамы с различными зависимостями (химическими, алкогольными), может быть социальная инфантильность. Их бывает сложно мотивировать. У человека очень мало ресурсов, чтобы восстановиться. Мы стараемся, создаем условия. У нас много положительных случаев, но если сравнивать, сколько детей мы устроили в семьи, то получается, что за пять лет при нашем содействии устроено в приемную семью восемьдесят три ребенка, но всего около двадцати кровных детей вернулись в семью.

– Но это тоже много.

– Это много, но все-таки в четыре раза меньше, чем детей, помещенных в замещающую семью. Сложности здесь связаны именно с социализацией, с поиском ресурсов для кровной семьи.

– Давайте поговорим об основном виде вашей деятельности – школе приемных родителей. Как нужно готовиться, из чего состоит обучение и можно ли вообще научиться родительству?

– Да, в школе мы подготавливаем наших кандидатов в приемные родители. В нашей школе есть некоторые особенности, поскольку мы все-таки православная организация, есть батюшки, которые нам помогают. В школе можно получить некие профессиональные знания. Непросто воспитывать некровного ребенка, и проблемы, с которыми сталкиваются родители, необычны. Воспитывать нужно ребенка, который долгое время провел в учреждении в искусственных условиях. Фактически нужно готовить профессиональных воспитателей, которые, сталкиваясь с разными проблемами, знали бы, как их решать.

Особенности следующие. У нас есть выездное занятие школы приемных родителей: мы возим родителей в государственные детские дома, организуем взаимодействие родителей и детей. Конечно, все это направлено в первую очередь на семейное устройство детей и снижение страхов родителей по отношению к детям с ограниченными возможностями здоровья или умственной отсталостью, задержкой психического развития. Сейчас осталось очень мало здоровых детей. Мы возим в детские дома, в которых содержатся либо дети-подростки, либо дети с особенностями развития.

Обучение в школе составляет 51 час, занятия проходят порядка двух-трех месяцев два раза в неделю. Программа нашей школы утверждена Министерством образования. По направлению школы приемных родителей мы также являемся уполномоченной организацией. Решаются разные вопросы – общение с кровными родственниками, жестокое обращение в семье, различное сексуализированное поведение ребенка, этапы развития. То есть рассматриваем все в комплексе – то, с чем могут столкнуться родители, последствиями пережитых травм ребенка (изъятие из семьи, утрата родителей или пренебрежение родителей). Все это мы разбираем и подготавливаем родителей. Они рассматривают свои ресурсы, смогут они справиться или нет. Если даже родители решают не брать ребенка, для нас это тоже хороший показатель, результат. Потому что были случаи (правда, очень мало), когда приходили родители и просили временно поместить ребенка в детский дом, и это были родители, не прошедшие нашу школу. Они рассказывают, что мы их направляли в школу, они обучались и говорили, что, если бы знали, с какими проблемами придется столкнуться, никогда бы не взяли ребенка.

– Вы не теряете связь с приемными семьями, которые не прошли через обучение в вашей школе. Как строится сопровождение приемных семей?

– Да, мы не теряем связи с теми, кто не взял детей, помогаем им в поиске ребенка, во взаимодействии с опекой, подсказываем, куда обратиться, помогаем с банком данных. Ведь это очень часто бывает сложно. Сопровождаем родителей, взявших детей из наших детских домов (у службы милосердия три детских дома), а также тех, которые не взяли. Они сами к нам обращаются, мы проводим постоянный мониторинг того, скольких детей приняли с нашим содействием или без; если они не взяли детей, направляем в детские дома и сопровождаем, заключаем договор сопровождения семьи. По этому договору составляем программу сопровождения, если нужны какие-то узкопрофильные специалисты, направляем к ним. Есть организации, с которыми мы сотрудничаем.

– Находите ли вы поддержку у органов власти и как строится это взаимодействие?

– Находим. Бывает непросто, по-разному, но в основном – да. Есть организации, которые нас контролируют, с ними у нас очень хорошие отношения. В 2015 году нас награждали в Кремлевском дворце. Мы получили премию за школу приемных родителей, за активную работу по семейному устройству детей в семьи.

– Может быть, некоторые наши телезрители, слушая Вас, тоже захотят встать на этот путь и взять ребенка на воспитание. Что Вы можете посоветовать, с чего начать и как оценить свою возможность?

– Конечно, надо в первую очередь обратиться в школу приемных родителей.

– Она есть во всех регионах?

– Да, это регулируется федеральным законодательством. Обучение в школе приемных родителей есть во всех регионах. Нужно обратиться туда, пройти собеседование и в первую очередь обучиться, оценить свои возможности. Часто именно на занятиях в школе выявляются личные психологические сложности, которые могут в дальнейшем повлиять на воспитание ребенка.

– Вы уже знаете систему изнутри. Кому в принципе не стоит обращаться в органы опеки, кому не дадут разрешения взять ребенка?

– Есть перечень, во-первых, заболеваний, во-вторых, оснований для того, чтобы не назначить опекуном, не давать распоряжения о возможности брать ребенка в свою семью под опеку. Инфекционные заболевания…

– А если одинокая женщина?

– Ограничений на то, чтобы брал одинокий человек, нет. Но есть некоторые риски, мы их учитываем. Когда мы принимаем кандидатов на обучение, то рассматриваем в первую очередь семьи, где люди вдвоем принимают решение пройти школу. То есть оба родителя согласны принять ребенка в семью. Это значит, что снижается риск возврата в детский дом.

– Если в семье есть кровные дети, как выстроить отношения? Как родители должны готовить детей к тому, что у них появятся братья и сестры?

– Думаю, что это не слишком отличается от обычной семьи. Конечно, надо рассказывать о том, зачем это делается, готовить самих детей. У кровных детей может быть ревность. Нужно, чтобы и дети в том числе были согласны на прием. Органы опеки спрашивают у детей старше десяти лет согласие на принятие их родителями ребенка в семью.

– Жилищные условия как-то влияют?

– Органы опеки проверяют, составляют акт проверки жилого помещения, учитывают метраж квартиры, оценивают, пригодны ли условия, чтобы поместить ребенка.

– То есть это достаточно длительная подготовка.

– Да, все эти бюрократические процедуры занимают время: подать заявление в опеку, пройти школу приемных родителей, собрать все справки (из наркодиспансера в том числе), оценить свое здоровье – нужно, чтобы все было подтверждено документально. И, конечно, поиск ребенка – это, пожалуй, самая длительная история.

– Как же происходит поиск ребенка?

– Родители получают документы, свидетельство, обращаются в органы опеки…

– То есть самостоятельно поехать в детский дом невозможно?

– Нет, детские дома проводят дни открытых дверей, «дни аиста». Сейчас их организует департамент социальной защиты населения в Москве. За весну было уже два таких дня, в субботу будет третий. То есть все желающие, вне зависимости от того, есть у них разрешение или нет, могут прийти в детский дом, посмотреть, как живут дети, задать вопросы, посмотреть программу. Это официальное мероприятие, к которому дети готовятся, устраивают небольшой концерт, читают стихи. Родители или кандидаты в приемные родители, те, кто просто интересуется, смотрят, задают вопросы директору детского дома.

– Какие рекомендации Вы даете потенциальным приемным родителям, на что смотреть, как слушать, на что обращать внимание? Ведь все хотят выбрать ребенка себе по душе, близкого по характеру. Как это происходит?

– Опека выдает рекомендации о том, ребенка какого возраста можно брать семье. Также опека направляет нам запросы на пояснение, дает характеристику на семью, прислушивается к нашему мнению, что мы посоветуем.

– Какова мотивация потенциальных приемных родителей?

– В целом это люди среднего возраста, от 25 до 45–50 лет, бывает, что и старше. Часто приходят люди с личной потерей, хотят ее как-то восполнить (потеря близких или детей). Бывает, что приходят бездетные пары. Для нас очень важно, когда решение принять ребенка осознанное, когда люди хотят не просто решить свои личные проблемы, а конкретно помочь этому ребенку, работать на то, чтобы воспитывать его. Это работа приемных родителей (опека любит говорить, что эта работа), но в целом здесь больше работы, чем с кровными детьми, более тяжелое воспитание. Здесь надо иметь некоторые профессиональные навыки воспитателя, педагога.

Семьи сталкиваются с разными проблемами. Например, ребенок в глаза врет. Что вы будете делать? Не лупить же его. Нужно применять какие-то педагогические методы, чтобы таких ситуаций не было. Случается, что после так называемого «медового месяца», когда ребенок хорошо себя показывает, чтобы понравиться, он начинает проявлять себя с другой стороны, таким образом проверяя родителей, вернут они его в детский дом или нет, насколько они его любят.

Все это очень нехорошо проявляется. Бывает, что ребенок хочет как-то утвердиться в семье, а это проявляется в очень плохих вещах, например, может задушить кошку. У нас недавно был такой случай. Родителям нужно это преодолеть. Для чего ребенок это сделал, неужели он такой жестокий? Нет, просто его развитие может находиться на уровне двухлетнего ребенка, он не понимает, что такое смерть, что если он задушил кошку, она не воскреснет. Родителям тяжело, это их любимое животное, оно жило с семьей несколько лет, всем нужно с этим что-то делать.

Был такой случай, что мама пришла и сказала, что отдает ребенка назад. Мы работали с ней. А мама была флагманом, чуть ли не главой семьи, и тут растерялась, не знала, что делать. Поэтому здесь нужно очень много душевных сил. Мы не можем ожидать такого от кровных… Точнее, можем, но ситуация должна быть совсем запущенной. Все это является следствием жизни в сиротском учреждении, детском доме.

– Как и на какие средства осуществляется работа вашей организации, есть ли государственное финансирование или вы существуете исключительно за счет частных пожертвований?

– Мы существуем на субсидии города Москвы, также на президентские гранты для некоммерческих организаций, участвуем в конкурсах. Они направлены на то, чтобы некоммерческие организации принимали участие в тендере. В законодательстве прописано, что департамент должен изыскивать средства, чтобы помогать нам, но на деле объявляются конкурсы, в частности по школе приемных родителей, определяется какая-то большая сумма – бывает по-разному. В общем, департамент старается нам помогать и уведомляет о том, что мы можем поучаствовать в конкурсе. Плюс благотворительные пожертвования, обитель содержит нас на какой-то процент своих средств.

 

Автор и ведущий программы Александр Гатилин
Записала Маргарита Попова