Нравственное богословие. Выпуск от 13 февраля

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем уроки «Нравственного богословия». Напомню, что последний раз речь у нас шла о помысле. Так вот, помысел – это всегда некая мысль, которая обладает импульсом, побуждающим к деятельности. То есть это некая духовная энергия, которая входит (чаще всего, но не всегда) в сознание человека, побуждая его к определенному поступку, к определенному направлению, то есть она придает человеку определенный вектор движения. Как мы уже говорили, это может быть картинка, мысль или идея – что угодно, но помысел придает человеку некое направление движения.

Конечно, понять, узнать, увидеть, заметить помысел, который входит в сознание человека, – это важно, но это полдела. Важно при этом еще определить, куда помысел нас влечет. Мы же не видим далеко, у нас нет пророческого дара, предвидения у нас нет – мы живем в «невидении», мы живем верой, но не видением, мы не знаем, куда нас приведет этот помысел. Поэтому разобраться, куда направляет нас эта картинка, эта мысль, этот помысел, эта идея, это вожделение, нам важно как можно быстрее.

Понятно, что это декларировать просто, а на самом деле все не так-то просто, и оказывается, что помысел завел нас уже в неизведанные дали, завел нас в какую-то тьму непроходимую, и мы понимаем, что это вовсе не является благом. Это вовсе не то, что мы хотим на самом деле, а мы уже вляпались по уши, мы уже окружены этим смрадным вонючим болотом, мы уже оплетены обязательствами, опутаны словами, стеснены собственными клятвами, ложной стыдливостью, скромностью и так далее. И выпутаться не представлялось бы возможным, если бы не милость Божия, если бы не молитва, которая, будучи обращенной к Богу, способна вытащить нас из любого запутанного состояния. Если к этому добавить исповедь как покаяние, как исповедание ошибки, как исповедание запутанности собственной воли в непроходимых безднах отвратительных чувств, мыслей, помыслов, картинок, то все это поможет нам вернуться к свету. А причащение Святых Тела и Крови Господа Иисуса Христа поможет нам утвердиться в этом возвращенном светоносном состоянии.

Когда человек еще не проснулся (это из Послания апостола Павла к Ефесянам: «Восстань спящий, воскресни из мертвых и освятит тебя Христос»), пока человек «спящий», пока он еще не знает, что у него есть сознание, пока он не знает, что в это сознание входят разные помыслы, влекущие то туда, то сюда, раздирающие человека порой противоречивыми желаниями, – пока этого человек не знает, он воспринимает любое вожделение как желание его собственного естества, стало быть, естественного его «я хочу». «Я хочу!» Не то что мне кто-то всадил это желание, а «я хочу»! Мне срочно надо поесть – иду и ем! Мне срочно нужна эта девушка – беру и соблазняю! Мне срочно нужна эта машина – если могу, иду и зарабатываю, если не могу – краду, а если очень сильно надо, могу не только украсть, могу даже убить для того, чтобы иметь эти деньги и купить эту машину. И когда к такому человеку пришел бы кто-то и сказал: «Как же ты позволил так себя одурачить?» – тот бы удивился: «Как одурачить? Если я хочу! Я хочу! Мне это надо! Разве это плохо – иметь машину? Разве это плохо – иметь деньги? Разве это плохо – быть с этой красивой девушкой? Ну разве это плохо? Ну что я такого плохого хочу? Все этим пользуются, все это имеют, почему у меня-то плохо?»

Человек просто не понимает! И говорить ему что-то, пока он не проснулся, пока он не ожил, пока он не восстал из мертвых, невозможно! Эти помыслы, которые всеяны в его сознание и завладели его сердцем, он считает законными проявлениями своего естества. И когда он восстанет, проснется, то будет очень удивлен, что на самом деле его просто использовали некие силы для того, чтобы погубить. Так вот, когда ум «оплотянился» (стал плотяным – плотским), когда любое вожделение сразу становится жгучим желанием, тогда, конечно, сопротивляться очень трудно и понять, что происходит, очень трудно. Но человек оживающий, человек, становящийся чадом света, начинает видеть эти самые помыслы и, стало быть, может в них разобраться – куда меня этот помысел влечет и откуда этот помысел ко мне пришел. Это и создает возможность каким-то образом бороться с помыслами, то есть принимать те помыслы, которые хорошие, и отвергать те, которые плохие.

Обычно, по святоотеческой традиции, помыслы разделяются на три категории, в соответствии с источниками, из которых они исходят. Во-первых, это помыслы, исходящие от естества человеческого, – естественные человеческие помыслы. Во-вторых, это помыслы, которые приходят от бесов. В-третьих, это помыслы, которые приходят от Бога. Ну, в данном случае понятно, что помысел, приходящий от ангела-хранителя и от Бога, – это не суть важно, потому, что главное – это благой помысел, он внушает нам истинное благо в любом случае. Так же как, например, и злой помысел – неважно в данном случае, исходит он непосредственно от беса или его озвучивает мой товарищ как идею какую-то. Важно, что этот помысел, эта идея или эта картинка внушают мне мнимое благо и, таким образом, побуждают меня сделать грех. Это обычное святоотеческое деление.

Хотя апостол Павел говорит только о двух видах помыслов – о помыслах плоти и помыслах духовных. Помыслы духовные – это те, которые утверждают духовное бытие человека как существа, созданного по образу и подобию Божиему, как существа, живущего Духом Святым. А плотские помыслы – это помыслы, которые утверждают мое плотское бытие в этом мире, как бытие конечное, как бытие, только здесь пребывающее, а стало быть, любым способом желающее выжить и получить, насколько это возможно, больше всяких мнимых благ, – говоря попросту, получить как можно больше удовольствий, потому что после определенного возраста и, особенно, смерти ничего больше не будет возможно.

Есть плотские помыслы и духовные помыслы, и, по делению апостола Павла, задача несколько проще. Надо просто определить помысел, который входит в мое сознание, – о чем он мне говорит? Он говорит обо мне как о сыне Божием, утверждая мое духовное бытие, и, стало быть, не противоречит словам Священного Писания? Или он говорит обо мне как о человеке и существе плоти, как, по сути дела, о животном, хотя и разумном, вся цель которого – исполнение похотей, прихотей и собственных желаний, а не воли Божией? Можно так и разделить: духовные помыслы и дела Духа – это те, которые побуждают творить волю Божию; дела плоти – это те, которые побуждают творить свою собственную волю.

По поводу помыслов от Бога – помыслов духовных, помыслов, внушающих подчиняться воле Божией, тоже важно сказать несколько слов, потому что нужно научиться их принимать, нужно учиться их слушать и слушаться, и поступать так, как они велят. То есть всегда должна быть некая готовность, как у Авраама. Бог явился Аврааму и сказал: «Иди туда, куда скажу!» – и Авраам пошел! И вот эта готовность идти и творить волю Божию – она тоже необходима. Если человек будет всецело внимать только тому, чтобы бороться с плотскими или бесовскими помыслами и наваждениями, он, наверное, немногое успеет, немногого достигнет и успокоиться не сможет, по-видимому, никогда. Потому что, кроме того чтобы отвергать ложь, надо еще возлюбить Истину. Не случайно, скажем, заповедь звучит ведь не просто: «Бегай греха!» Заповедь звучит: «Возлюби Бога!»

Именно любовь к Богу и делает человека способным отвергать дела плоти. Человек, который отвергает грех, еще находится в очень опасном состоянии, если он не любит Бога. Это может показаться странным, необычным, и в повседневной жизни об этом люди не задумываются. Если сказать об этом где-то в обыденной беседе, люди бы смутились – мол, как же так? Это ведь и есть главная задача – бороться с грехом! Нет! Такой заповеди нет! Есть заповедь о любви к Богу. И только тогда, когда мы полюбим Бога, то ради любви к Нему мы отвергнем грех, потому что любящий Бога исполняет заповеди Его. И стало быть, стремление исполнить Его заповеди, сделать так, как Он хочет, и внушает правильно устроенному человеку представление о том, что он сейчас совершил грех. Этот грех отвратителен! Человек, вместо того чтобы любить Бога, любит самого себя, вместо того чтобы любить Истину, – возлюбил ложь!

Чтобы это было рельефнее и понятнее, вспомним фарисеев. Это были люди, которые всячески заботились о том, чтобы не оскверниться, не согрешить, не впасть в какое-нибудь нехорошее состояние. И они, как-то незаметно для себя, убили Христа, нарушив значительное количество общеизвестных заповедей, хотя лукаво старались формально их не нарушать. Но они оказались христоубийцами и богоубийцами, хотя всю жизнь только и делали то, чтобы каким-то образом не согрешить. Но они не любили Бога, и поэтому оказалось, что они прошли мимо Него, оказалось, что они Его не заметили.

Вот так же и христианин. Да, конечно, частью христианской жизни является борьба с грехом, но на самом-то деле – только частью, и отнюдь не самой главной! Самой главной частью христианской жизни является любовь к Богу и исполнение заповедей Его. Именно исполнение заповедей Его, желание их исполнить, желание сделать так, как Бог сказал, приводит человека к осознанию того, что он не может их исполнить как должно, что грех его тормозит. И он оплакивает себя, сознавая свой грех, но оплакивает именно потому, что он не может исполнять заповедь Божию как должно. Он не просто борется за какую-то абстрактную чистоту, за возможность не грешить – это недостижимо!

Потому апостол Иоанн Богослов пишет, что если найдется такой человек, который скажет, что он не согрешил, он лжец и в нем нет Истины! Любой человек грешит с неизбежностью – об этом тоже заявляет апостол Иоанн Богослов в первой главе своего Послания, и на этот грех мы имеем ходатая Иисуса Христа. И бороться за состояние, при котором мы могли бы совершенно не грешить, бессмысленно, потому что если нам покажется, что мы такого состояния достигли, то мы будем лжецами; а если мы этого состояния не достигли, то будем унывать и страдать: «Ну как же так – я по-прежнему грешник! Что же мне теперь делать, грешнику-то окаянному? Никак мне не оправдаться перед Богом?» Никак! Никак! Он оправдывает нас!

Надо возлюбить Его, исполнять заповеди Божии, оплакивая себя, оплакивая то, как мы неказисто, неправильно, неточно, не с тем устроением, не с теми мыслями исполняем эти заповеди. Оплакивать, но вновь и вновь вставать и побуждать себя делать то, что велел Бог, в том числе и причащаться Тела и Крови Иисуса Христа! Потому что есть множество людей, которые, будучи дезориентированы, неправильно настроены, не могут различить, где мнимое благо, а где истинное. Они начинают бороться за собственную чистоту и совершенство, а поскольку не могут этого достигнуть, то считают, что и причащаться им не нужно, пока они не достигли этой чистоты.

Нет, надо все делать не так! Надо возлюбить Бога, творить волю Его и причащаться. В этом причащении, которое сопровождается нашим плачем и сокрушением, мы очищаем одежду своей души Кровью Агнца, потому что ничем другим очистить одежду души не получится. И чтобы не впасть в закваску фарисейскую, чтобы не чистить себя этим исполнением огромного количества предписаний в надежде на то, что когда-нибудь я смогу стать совершенно чистым, надо возлюбить Бога и с сокрушенным и смиренным сердцем следовать за Ним.

Тогда мы выйдем на простор творения воли Божией, на простор исполнения служения Христова, на простор того христианского дела, которое нам поручил Бог исполнять. Тогда мы поймем, почему ощущающие себя грешниками святые Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, Амвросий Оптинский были и бодры, и веселы, и радостны, и трудились не покладая рук, и имели великое дерзновение перед Богом, невзирая на то, что они сознавали и свой грех, и свою испорченность. Но они понимали, что Бог для того и пришел, чтобы их испорченность уврачевать. И если мы в делании пребудем до конца своей жизни и сможем сказать вместе с апостолом Павлом: течение совершил, веру сохранил… – то вместе с ним сможем сказать, что за это соблюдается мне и венец правды. Не потому, что мы хорошие, не потому, что мы чистые, а потому, что Христос благ и человеколюбец, и любящим Его, и слушающим Его Он воздает.

Это то, что касается послушания духовным помыслам. Им надо научиться повиноваться, какими бы великими они нам ни казались. Вот как, например, быть человеку, которому священноначалие говорит, что он должен быть епископом? Вот обычный монах, который пришел в монастырь плакать о своих грехах, – он плачет, и плачет, и плачет, и сокрушается, молится, творит послушание, живет в тайной надежде, что он проживет в этом монастыре у своего старца до скончания дней. И вдруг приходит решение священноначалия, как это было, скажем, со святителем Игнатием (Брянчаниновым). Ему говорят: «Ты должен быть епископом!» Как? А надо повиноваться и идти! Надо повиноваться воле Божией и идти, и он пошел! Так же как потом на старческий призыв отзовется преподобный Амвросий Оптинский, который тоже пришел (в монастырь) только плакать о грехах, но раз Господь сказал, то он делает! Так отзовется и преподобный Серафим Саровский – он думал, что умрет в затворе, но, когда Матерь Божия повелела ему выйти из затвора – он вышел!

Вот этому нужно учиться! И не выставлять свое несогласие и противоречие Богу, не прикрывать это тем, что мы грешники. Все грешники, но слушаются и идут! И апостол Петр был грешником, и апостол Павел был грешником, но они шли и творили то, что велел им Бог. А если бы они отговаривались и, как Моисей, говорили: «Да я никто и ничто, никуда не пойду»? Пока Бог не разгневался на него и не сказал: «Пойдешь! Никуда не денешься, все равно пойдешь!» И вот этому послушанию учиться надо.

А с плотскими помыслами – с помыслами, которые всеваются в нас от врага, нужно бороться потому, что плотские помыслы побуждают и страсти. В отличие от духовных помыслов, в отличие от помыслов, которые побуждают исполнять волю Божию, эти самые плотские помыслы всегда несут в себе обещание приятности и срастворенной с этим обещанием страстности. То есть помысел плотской таков, что он обещает нам некое наслаждение. Но, даже не пробуя его еще, а только мечтая о том, как попробуем это наслаждение, мы уже начинаем его страстно желать. И по мере внимания к этому помыслу, обещающему нам удовольствие, наслаждения, мы как бы оживляем – запускаем опцию страстности.

Наше внимание активирует страстность помысла. Мы не думаем о страстности! Нам просто приятно думать, например, о машине: «Да! Мне приятно о ней думать! Да ничего особенного! Да я не куплю ее сроду! Но подумать-то никто не мешает! Просто пойду, посмотрю, обойду, загляну в капот! Ну просто интересно, как она устроена! Здорово! Ну прокачусь еще. Ну что тут особенного?» Но на самом деле, оказывая внимание помыслу, мы активируем ту страстность, которая в этом помысле содержится. И вдруг понимаем, что эта машина не идет у нас из головы. Ну не выходит! Мы видим ее во сне, каждый месяц подходим к ней наяву: «Ну красивая машина! Конечно, дорого! Понятно, не купить сроду… Но какая здоровская машина!»

И в конце концов, рано или поздно, человек понимает, что он не может больше жить без этой машины, что он страстно ее желает. И либо надо что-то сделать, чтобы эту машину приобрести, либо надо что-то сделать, чтобы это желание в нем угасло, – по-другому просто невозможно! И когда человек понимает, что приобрести эту машину он не может ни при каких обстоятельствах, он начинает бороться с этим помыслом. И видит, как бороться с ним тяжело. Он не понимает: «Почему другие катаются, а я нет?» Тут сразу вспыхивают и ненависть, и ревность, и зависть, и гнев, и обида, и даже ропот на Бога. Почему Он дает одним, а другим не дает? Это все проявление страстности, которая как бы говорит: «Нет, дорогой, пусть ты не можешь купить, но ты желай! Желай! Желай купить, желай приобрести эту машину! А уж до чего-нибудь плохого все равно она тебя доведет!»

Нам важно сейчас именно этот момент выделить, чтобы уже потом продолжить рассуждение. Оказывая внимание плотскому помыслу – той радости, тому наслаждению, которые обещает нам этот помысел, мы активируем импульс страстности, мы привязываемся к нему умом и уже просто так перестать думать об этом не можем. Наш ум страстно привязан к этому помыслу – мы не можем от него избавиться! Он, как навязчивая мелодия, звенит у нас в сознании, и мы ничего не можем сделать.

Отсюда и следует, что первейшая вещь, которую должен знать человек: ни в коем случае нельзя внимать плотскому помыслу, то есть нельзя обращать на него внимание! Как только мы увидели, что он вошел, надо тут же выбросить его из зоны внимания! Начав рассматривать его или просто уделив ему внимание, мы уже попали в его сети.

 Записала Ольга Баталова