Книга «Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней»

20 декабря 1891 года родилась Елизавета Юрьевна Пиленко, в монашестве мать Мария, известна в России, прежде всего, как замечательная лирическая поэтесса, начинавшая свой творческий путь в эпоху Александра Блока, в тот период истории русского искусства, который получил название «Серебряного века». Кроме того, она была художником, философом, но, приняв монашеский постриг, весь талант своей души, все свои силы и любовь посвятила помощи ближним и обездоленным. Последние ее годы жизни прошли в эмиграции. Не дожив до окончания войны двух месяцев, в страстную пятницу 1945 года мать Мария окончила свой земной путь в печах Равенсбрюка. Подробное исследование ее жизненного пути изложено в книге, которая вышла в свет в Издательстве Эксмо и называется – «Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней». ***

В этой книге впервые публикуется подробная биография монахини Марии (Скобцовой), летопись земного пути женщины, чье имя входит в список людей, о которых можно было бы сказать, что это настоящие христиане XX века. Ее жизнь, сначала в России, а затем в эмиграции, была очень деятельной и яркой. Мать Мария откры­вала бесплатные столовые, дома для престарелых и бездомных. Во время Второй мировой войны и оккупации Франции она спасала и укрывала советских военнопленных. Эта опасная деятельность связала ее с французским Сопротивлением и в результате привела к ее трагической гибели в концлагере Равенсбрюк. Имя матери Марии до сегодняшних дней ис­пользуют как знамя для самых разных идей, а с ее жизнью и прославле­нием в Русской Православной Церкви связано много споров и недомолвок. В СССР ее преподносили обществу как партизанку и большевичку, а на Западе — как борца с косным православием и заступницу евреев. Это про­тивостояние вокруг многогранной личности матери Марии (Скобцовой) продолжается до сих пор.

По словам автора, Ксении Игоревны Кривошеиной, мать Мария была человеком своего времени, наследницей европейской культуры, идеалисткой с романтическими представлениями о «равенстве и братстве на земле». Она много писала о предназначении России и о ее будущем. Голос и творческое наследие монахини и сегодня звучат актуально. Митрополит Антоний Сурожский глубоко почитал мать Марию и писал о ней: «Она сумела, следуя по стопам Господа и Учителя, любить "напрасно", "безрезультатно": любить людей пропащих, безнадежных, тех, "из кого все равно ничего не выйдет", кого "и могила не исправит", — потому только, что они ей были "свои", русские, обездоленные, погибающие; а позже, во время войны, просто потому, что они были люди в смертной опасности, в страхе, в гонении, голодные, осиротелые — свои по крови не потому, что они принадлежали той или другой на­циональности, а потому, что для них Свою Кровь излил Христос, потому, что ею овладела до конца Божественная Его Любовь».

Сейчас в России и на Западе выходят книги с ее богословскими эссе, стихами, репродукциями вышивок и икон. За последние годы состоялось несколько конференций, посвященных ей, прошла выставка работ монахини Марии в Пушкинском Доме, создан сайт в интернете; в Риге, на доме, где она родилась, ви­сит мемориальная доска, в краеведческом музее Анапы открыт большой раздел семьи Пиленко, а во дворе музея в память о ней установлен поклонный крест. В Париже в 2013 году городскими властями принято решение назвать в честь монахини Марии Скобцовой новою улицу 15-го округа, выходящую на улицу Лурмель, где было расположено «Православное дело» до раз­грома оккупационной полицией. В этой книге впервые публикуется подробная биография мо­нахини Марии, летопись ее земного пути. Здесь читатель узнает много интересного о жизни, творчестве и судьбе матушки в России и в эмиграции, а также о ее деятельном монаше­стве, участии в движении Сопротивления и гибели в фашистском концлагере в 70 километрах от Берлина.

К большому сожалению, - пишет автор, - изучение деятельности матери Марии было значительно затруднено в силу ряда причин. Во-первых, в силу исторических обстоятельств — Елизавета Юрьевна ока­залась в эмиграции, и творчество ее, как, впрочем, и жизнь, было разрублено пополам: первая половина — Россия, вторая — исход в 1921 году, эмиграция во Францию с Россией в сердце. Ели­завета Юрьевна Скобцова покинула свою родину с огромным интеллектуальным багажом, политически определившимися взглядами и душевно подготовленной к монашескому пути, кото­рый наметился еще в России. Период с 1911 по 1921 год в ее жизни можно назвать российским, он был наполнен поэзией, выставками, первыми философскими эссе. В это время она была окружена и буквально пропитана воздухом Серебряного века, творчеством Александра Блока, Вячеслава Иванова, Николая Гумилева, Наталии Гончаровой, Максимилиана Волошина, но даже в ранних своих поэтических и живописных произведениях будущая м. Мария уже искала путь богопознания.

Со временем она отошла от модернизма и окончательно нашла себя в жанре религиозно-философской символической поэзии и живописи. Однажды, будучи еще совсем молодой и не подозревая о своем предназначении, она сказала: «Мое творчество — это как молитва». До переломного 1917 года лучшая часть российского общест­ва воспитывалась на милосердии, на милости сердца к ближнему и вере в Бога. Открытие больниц и сельских школ, учреждение приютов, помощь неимущим, благотворительность - все это постепенно стало традиционным проявлением милосердия и любви к ближнему в русском обществе. Но волею известного исторического события Елизавете Юрьевне суждено было стать матерью отверженных не в Петербурге и не в Анапе, а в Париже.

В парижской эмиграции, куда семья Скобцовых попала из Сербии в 1924 году, Елизавета Юрьевна встретилась с едино­мышленниками и старыми друзьями. Жить без общения с близ­кими по духу людьми было невозможно. И как бы ни тяготила бедность, будущая монахиня Мария шла по пути предначертан­ному. Она продолжала писать, публиковать статьи, стихи, читать лекции и... учиться. Творение красоты для нее всегда было спасе­нием в самые трудные периоды жизни. И во время оккупации Парижа, и в период ее деятельности в рядах французского Со­противления, и в лагере Равенсбрюк, в нечеловеческих условиях, больная, на краю гибели, мать Мария продолжала начатое. До наших дней в России сохранилась малая часть живопис­ных работ м. Марии, да и во Франции, где прошла ее «вторая» жизнь, произведения были рассеяны по храмам, частным лицам или просто потеряны, а некоторые уничтожены.

Ее деятельность всегда вызывала у одних интерес и восхище­ние, у других — осуждение и недовольство. Она была просто женщиной: грешила, влюблялась, была активной эсеркой, нажила массу недоброжелателей, ко всему прочему была поэтом и художником... и вдруг приняла постриг и стала монахиней в миру. Монахиней тоже странной, нетрадиционной, о чем сокрушался митрополит Евлогий (Георгиевский), хотя сам благословил ее на этот подвиг. Он быстро понял, что монашеский путь матери Марии — не в монастырских стенах, не в келье, а в активном делании добра, в миссионерской деятельности. Да, тогда русский эмигрант нуждался не только в слове и молитве доброго пастыря, но и в практической, ежедневной, физической помощи от церкви. «Путь, на который она вступила, был действительно „горний и долгий‟, Господь указал ей тернистый путь, уврачевал язвы прошлого, и она, как египетская блудница, пала ниц и обнажила перед Богом всю свою душу — она „обнищала до конца», — пишет Ксения Кривошеина. Монашество матери Марии было выстрадано, оно не было плодом сиюминутного порыва, и об этом в частности рассказывает автор.

С тех времен, - пишет Ксения Игоревна, - прошли десятилетия, начался новый век, но и сегодня нам так не хватает доброты, протянутой руки и поддержки. Сколько среди нас сомневающихся, невоцерковленных, не нашедших путь в храм, оробевших, а оттого многим из нас недостает такой земной защитницы, какая была в лице матери Марии. Да, она была странной монахиней, которая вызывала много нареканий и недовольства в церковной среде, и до сих пор эти споры не утихают. Но не будем забывать, что она была дочерью своего времени, той Европы и России, которая чаяла катастроф и взрывов, чуяла и предрекала безысходность. Ее вера в Господа была и неугасимой лампадой, и теплом, согревавшим одиноких людей и питавшим ее творчество. В концлагере она часто повторяла: «Вот если выживу, то вернусь в Россию, буду бродить по дорогам, странствовать, миссионерствовать среди простых русских людей». С этой книгой мать Мария и возвращается к нам.

*** Эта книга состоит из двух частей: собственно, летописи жизни монахини Марии (Скобцовой), написанной Ксенией Кривошеиной, и материалов, дополняющих жизнеописание, - это и свидетельства современников, и воспоминания родных матери Марии, и исследования ее литературного творчества. По словам автора, данное издание предназначено и для тех, кто никогда не слышал о монахине Марии, и для тех, кто, зная эту уникальную личность, откроет для себя новые страницы ее земной жизни. Сегодня, - говорит Ксения Кривошеина, - пройдя рубеж 70-летия с момента ее гибели, мы знаем о ней очень много и поминаем мать Марию не абстрактно, а как нашу современницу, свидетеля и активного участника трагического XX века. А эта книга, как дань памяти этой удивительной женщине, позволит непредвзято взглянуть на ее судьбу.