Канон. Семейная пара певцов и актеров - Антон и Виктория Макарские. Часть 1

В новом выпуске программы в гости к Александру Крузе придет красивая семейная пара певцов и актеров - Антон и Виктория Макарские. Они поделятся секретом семейной жизни, расскажут о своих детях. Помимо беседы, прозвучат песни в исполнении Антона и Виктории.

Австрийский композитор Кристоф Глюк сказал: «Простота, правда и естественность – вот три основных принципа прекрасного во всех произведениях искусства». Сегодня о музыкальном искусстве и искусстве семейной жизни мы поговорим с талантливыми актерами, музыкантами и просто красивой супружеской парой: Антоном и Викторией Макарскими.

Антон Макарский – российский актер театра и кино, певец и музыкант. Родился в городе Пензе, в актерской семье. Антон с восьми лет принимал участие в театральных спектаклях на профессиональной сцене. После окончания школы поехал покорять столицу, где поступил в Щукинское театральное училище. По окончании вуза Антон принял решение уйти в армию. После полуторамесячной службы в конвойной роте он был командирован в Академический ансамбль песни и пляски внутренних войск МВД России. В 1999 году Антон прошел кастинг на первый в России мюзикл «Метро». Там он познакомился со своей будущей супругой Викторией.

Виктория Макарская (в девичестве Морозова) – певица и продюсер. Родилась в белорусском городе Витебске, в семье военного. Детство Виктории проходило в засекреченных прибалтийских гарнизонах, но суровая окружающая атмосфера не повлияла на ростки таланта девочки. Вика постоянно устраивала домашние концерты, пела. В 15 лет стала солисткой в оркестре. После окончания школы уехала в российскую столицу, стала выступать с группой, поступила на режиссерский факультет ГИТИСа. В 90-е годы занималась собственным сольным проектом.

Спустя год после знакомства пара обвенчалась, а еще через три года состоялась государственная регистрация брака. С начала 2000-х годов Антон Макарский активно снимается в фильмах и телесериалах. Известность актеру принес мюзикл «Нотр-Дам де Пари», в котором он играл одну из главных ролей и исполнил основную музыкальную тему мюзикла, знаменитую «Бэль».

В 2002 году у Вики возникли проблемы с голосом, ей пришлось временно уйти со сцены, но она быстро нашла себе новую работу, став продюсером собственного мужа. Сегодня Антон и Вика много гастролируют со своим коллективом. Помимо концертной деятельности, Макарские частые гости на телевидении. Антон продолжает актерскую деятельность.

В 2012 году у пары родился долгожданный первенец – дочка Маша, а в 2015 году появился на свет сын, которого назвали Иваном.

– Традиционно нашу передачу я начинаю с вопроса о детстве, становлении. Но сегодня я хотел бы отойти от привычного сценария, потому что слышал, как в одном из интервью Антон сказал, что человек – это мужчина и женщина вместе. Я хотел бы узнать, когда родился этот человек и когда вы ощутили свое единство, свою неделимость?

Антон Макарский:

– Ну, это не я сказал, это в Книге Бытия на первых страницах: «Сотворил Бог человека: мужчину и женщину». Соборность возникает уже на первых страницах Библии.

Мы появились на свет в 1999 году. Познакомились на одном из последних прослушиваний мюзикла «Метро». Как-то так получилось. У Вики, конечно, всегда своя версия была, и она говорит, что я рассказываю не так, но, действительно, с самых первых секунд было ощущение, что мы два совершенно разных человека – разных во всем: во взглядах на жизнь, внешности, вкусах (вплоть до гастрономических моментов) – но было ясно, что что-то, чего не хватает у меня, есть у Вики; что полностью отнято у Вики, есть у меня. Не так давно мы праздновали нашу шестнадцатую годовщину венчания.

– А как получилось, что венчание было раньше, чем регистрация?

Антон Макарский:

– Так получилось. Просто я из Пензы, Вика из Витебска, из Белоруссии, и у нас были проблемы с пропиской. Пока мы не приобрели свое жилье, я «бомжевал». Уже был мюзикл «Нотр-Дам де Пари», в котором я принимал участие, уже вышел диск, и я ходил с этим диском в кармане, потому что, когда меня останавливали (а если я не бреюсь, сразу похож на лицо кавказской национальности: я на четверть грузин), я доставал этот диск и говорил: «Это я, ребята, отпустите! У меня нет прописки сейчас, но обязательно когда-нибудь будет».

– И сразу можно было спеть: «Сон…Светлый счастья сон мой, Эсмеральда…»

– Да-да, и на нашем 16-летии я сказал, что благодарю Бога за то, что 16 лет назад Он отнял у меня ум и дар рассудительности, потому что если бы я начал размышлять, хочу ли я жениться, нужно ли мне быть с этой женщиной, что так, что не так, то, конечно, я бы закопался в каких-то своих тараканах и никогда не женился. А так у меня было ощущение, что это мой родной человек, и я не стал уже глубоко копать, потому что всеми теми ее качествами, которые не то что противоречат, а даже иногда претят мне (в Вике есть какие-то качества, которые я просто не воспринимаю: просто я другой человек), Господь смиряет мою неимоверную гордыню. Это тот самый путь спасения.

– Вика, а у Вас какая версия возникновения этой единицы?

Виктория Макарская:

– Я абсолютно то же самое могу сказать по поводу разума. Благодарю Бога, что Он отнял у меня разум и рассудительность, потому что все мое окружение, все мои подруги и даже продюсер нашего мюзикла «Метро» Катя Гечмен-Вальдек – все говорили: «Да ладно, перестань, зачем он тебе нужен? Нет, ребята, это все несерьезно! У вас это ненадолго. Вика, ну ты подумай: у тебя такие просторы для творчества, карьерные, невероятные, совершенно безграничные возможности. Ты что, с ума сошла? Зачем тебе этот парень из Пензы?»

Антон Макарский:

– В твоем случае тебе Господь, наоборот, дал рассудительность.

Виктория Макарская:

– А я, помню, всем говорила: «Вы не видите, что он самый лучший, самый красивый, самый талантливый?» Антон на меня смотрел и говорил: «Бедная ты моя, бедная (как цитата из книги), это ж надо так меня любить, чтобы не видеть, что я не красивый, не талантливый». Конечно, нам очень тяжело было первый год.

Антон Макарский:

– Это отдельный разговор (как всегда, перебью). Когда мы познакомились, я не жил нигде, «бомжевал» по Москве и приезжал в компанию товарищей, у которых останавливался, и они расспрашивали: «Ну что? Ну как?» Тогда делался этот глобальный, тотальный, музыкальный проект «Метро», полным ходом шли репетиции, и я рассказывал, что я познакомился с такой девушкой… Там все вообще замечательно, прекрасно, такие светлые горизонты открываются, но одна проблема: она думает, что я Бэтмен. Прошло 17 лет, мы 18-й год уже вместе, и эта проблема осталась. Все хорошо, но она думает, что я Бэтмен.

– Ну и слава Богу!

Антон Макарский:

– И разубедить ее никак не получается.

Виктория Макарская:

– Именно потому, что было невероятно тяжело, мы начали с того, что обвенчались, даже до загса. Батюшка взял на себя такую ответственность, потому как понимал, что пожениться мы не можем: в Пензе сгорело домоуправление, и не было ни одного документа о прописке Антона. Вообще прописать не могли. Даже когда уже купили квартиру в Москве, его очень долго не могли прописать. Он уже был известен, он уже спел в мюзикле «Нотр-Дам де Пари», а прописку сделать не могли: нужна была справка с места предыдущей прописки, а там все документы сгорели. Батюшка, конечно, сказал: «Ребята, что ж в блуде-то вам жить? Давайте жениться, а там уже с документами разберемся».

Антон Макарский:

– Но он нас долго наблюдал.

Виктория Макарская:

– И мы ему очень благодарны за то, что так получилось!

Антон Макарский:

– Хотя я вспоминаю: конечно, мы были просто слепые котята. Господь нас направлял, вел, мы тыкались.

Виктория Макарская:

– Мы и сейчас слепые котята.

– Антон Павлович Чехов считал, что главный винт семейного счастья – любовь. Какие еще запчасти нужны?

Антон Макарский:

– Понимаете, любовь – это целая машина.

– А что такое любовь? Может быть, это банальный вопрос, но что это такое?

Антон Макарский:

– Мы настолько часто употребляем это слово: я люблю воду, прохладу, макароны, жену, детей.

Виктория Макарская:

– Можно я скажу?.. Ну все, мысль ушла.

Антон Макарский:

– Я люблю, когда мысли моей жены уходят.

Любовь – это Бог, бесконечность, те глубины, просторы, которые человек может вместить в себя. Насколько я смогу вместить, настолько я узнаю Бога, пойму, насколько смогу полюбить ближнего моего. Вот эта вертикаль – любовь к Богу, горизонталь – любовь к человеку. Тот самый… (показывает руками крест).

Виктория Макарская:

– Антон, можно я скажу, а то опять мысль уйдет?

Антон Макарский:

– Говори, разрешаю (смеется).

Виктория Макарская:

– Смотрите: многие говорят, что любовь проходит, любовь уходит. Я всегда говорю: «Это неправда. От любви уходим мы». Не стерпел, не смирился, не простил – ушел от любви. Любовь от нас никуда не может деться.

Антон Макарский Виктории:

– Ты сейчас опять говоришь о любви мужчины к женщине. А я пытался сказать, что любовь – это бесконечность. Как только ты немножечко прикасаешься к ней, понимаешь, какая высота, глубина, ширина! Действительно бесконечность!

Виктория Макарская:

– Весь ужас в том, что практически все пары распадаются из-за первого смертного греха: гордыни. «А как он мог? А он меня обидел!» Все ходят обиженные друг на друга, а обижаться вообще нельзя. Что такое обида? Это первый грех, гордыня, то есть ты считаешь, что настолько хорош, что на тебя не за что обидеться и на тебя никто не может обидеться. Я могу сказать, что раньше я очень обижалась на Антона.

Антон Макарский:

– Ничего себе, вообще!

Виктория Макарская:

– Потому что я не понимала этого механизма. Вроде бы другие люди смотрят на нас со стороны и говорят: «Как ты с ним живешь? Он же деспот». А я каждый раз понимаю: какая благодать, когда муж ведет себя таким образом, что люди просто не посвящены в такой счастливый брак.

Антон Макарский:

– «Непосвященные» – такими выражениями кроешь! Просто люди, которые нас не знают. Если мы работаем над какой-нибудь песней – вернемся к музыкальной производной нашей беседы – звукорежиссер, который нас не знает (мы разговариваем друг с другом, Вика стоит у микрофона), думает, что на его глазах происходит полный распад семьи, о которой он слышал и которую видел.

Виктория Макарская:

– То есть мы сейчас песню запишем – и пойдем разведемся.

– Просто вы полностью уходите в работу. А жизнь?

Антон Макарский:

– Это отголоски, тоже нехорошо. Я не хвастаюсь и не бахвалюсь, а просто говорю, что это некий отголосок того прошлого, от которого нам очень трудно отойти. Надо бы, но попробуй отойди от него.

Хочу изменить свою внешность без хирургических вмешательств, но не получается. Хочу изменить душу, знаю врача, который может это сделать, иду к нему, а внутри что-то копошится. Как Федор Михайлович Достоевский говорил: «Тот, кто не произносит вслед за отцом бесноватого отрока: “Верую, Господи, помоги моему неверию!”, тот лицемерит». Можно сказать: «Я верую безоговорочно!», но все равно внутри сидит эта гадость, которая нас грызет. Вот почему мы горы не передвигаем.

– Вам Господь послал такое испытание: у вас много лет не было детей. Как найти в себе силы не обозлиться друг на друга, не разбежаться? Потому что сплошь и рядом сейчас такие примеры.

Виктория Макарская:

– Это как раз вообще не было никогда проблемой ни для меня, ни для Антона.

– Вы же все-таки томились?

Антон Макарский:

– Конечно. Слава Богу, что Господь так устроил.

Виктория Макарская:

– В утешение я слышала от батюшки (одного, другого): «Дети не обязательное условие брака. Их может не быть, Господь может не дать». Понимаете, у меня никогда не было желания расстаться из-за этого, вообще никогда. То есть брак – это брак, мама и папа – это мама и папа, супруги – это супруги, а дети – это другой мир, это уже благословение Божие, это Бог тебя вывел уже на другой уровень.

Антон Макарский:

– То есть с чего мы начали: мы – один человек, наши дети – это уже другие. Мы за них ответственны.

Виктория Макарская:

– Не собственность наша, это чудо Божие, которое появилось.

Антон Макарский:

– Но я не могу их прессовать так, как мою жену. Что касается нас, мы переживали очень сильно, по незнанию шли на те поступки, которые были рядом с убийством собственной души.

– ЭКО?

Антон Макарский:

– Мы шли на ЭКО именно от гордыни: мы хотим, мы добьемся. Вика чуть не умерла во время этой процедуры, но, слава Богу, все обошлось. И тогда мы начали понимать, что это, видимо, не наш путь. С другой стороны, нам Господь не дает наших детей, а детдома переполнены, и взять маленького ребенка, принять Христа в свою семью («кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает») – это такая благодать в доме.

Как только мы начали об этом думать, как только начали уже успокаиваться, стали смирять свою гордыню (раньше думали: «Почему мы не такие, как все? У всех есть, а у нас нет? Почему нам Господь не дает по нашему требованию?»).

– Может быть, не время было?

Антон Макарский:

– 13 лет нас Господь удерживал.

– Вы сами доросли до того, чтобы быть мамой и папой?

Антон Макарский:

– Правильно, наверное. Доросли, может быть, не знаю. Может быть, мы чуть-чуть повзрослели.

Виктория Макарская:

– Я скажу так: я просто благодарю Бога, что дети появились в семье, в которой супруги начали регулярно исповедоваться и причащаться и не мыслят своей жизни без этого.

Антон Макарский:

– В общем, доросли до этого.

Виктория Макарская:

– То есть сначала исповедь и причастие, а потом на этой базе все остальное. Будут дети или нет, это уже как Бог решит, это не нам решать.

Антон Макарский:

– И сейчас я вижу, как мы иногда уродуем детей своим нетерпением, как им не хватает нашего внимания, как я сейчас пытаюсь переломить Машу.

– Кстати, мы сейчас беседуем, а где ваши дети?

Антон Макарский:

– Сейчас Маша приходит из садика.

Виктория Макарская:

– Сейчас Антон сидит и переживает.

Антон Макарский:

– Как на иголках. А Ваня остался с Моникой, сестрой Вики. У нас нет няни. Пока мы были в Израиле, помогала моя мама, а сейчас приехала Моника. Она очень помогает нам. Но Машка уже большая, она пошла в садик. Ей пока очень нравится. Не знаю, что будет дальше, посмотрим. Мы сейчас будем переезжать в Сергиев Посад. Там уже будем смотреть и думать дальше, но если ей не будет нравиться садик… Я в принципе всегда был против того, чтобы деток отправлять в садик. Но я вижу, как Машке не хватает общения, а там совершенно разные детки: есть постарше, помладше. В принципе, проблема садика в том, что все дети одного возраста, и начинается волчья стая: кто сильнее, тот и забрал, а когда есть иерархия, все налаживается.

Сейчас мы сильно вредим своим детям. И в них я вижу отражение наших недостатков, особенно в Маше (ей в сентябре будет 4 года). А тогда мы бы просто «искалечили» их бесповоротно. Сейчас я хоть понимаю и вечером перед сном говорю: «Машенька, прости меня, пожалуйста. Я здесь сорвался, там накричал, здесь отругал тебя», и она мне в ответ: «Да, папочка, и ты меня прости, я здесь закапризничала». Мы разговариваем на одном языке, а тогда я бы пришел и накричал: «Ну что, ты поняла? Папа прав!» Я бы ее «забивал» и «забивал».

Виктория Макарская:

– Маша, конечно, выдала. Антон разговаривает с ней на такие серьезные темы и не всегда меня в это посвящает.

Антон Макарский:

– Какой у нее уровень понимания!

Виктория Макарская:

– И Маша выдает иногда такие вещи. Она как-то капризничала, что-то делала не так, как нужно, и я как гаркнула на нее. Она посмотрела на меня и говорит: «Мама, ты когда сердишься, Христу гвоздики вбиваешь».

– Ничего себе!

Виктория Макарская:

– Я говорю: «Маша, тебе кто это сказал?» Она ответила: «Папа».

Антон Макарский:

– Ее это потрясло. Когда ей было три года, мы приехали на Рождество в храм Живоначальной Троицы на Ленинградском проспекте. Ее потрясло распятие.

Виктория Макарская:

– Мы не могли ее из храма вывести.

Антон Макарский:

– Она впервые осознанно увидела распятого Христа. «А почему у Него кровь? А почему Его распяли? А почему Он умер? А как Он воскрес?» У нее посыпались вопрос за вопросом, на которые я не успевал отвечать. У нас крестный – монах из Троице-Сергиевой лавры…

– И потом, ее детство же прошло на Святой Земле?

Антон Макарский:

– Да.

(Продолжение следует.)

 

Автор и ведущий программы Александр Крузе
Записала Людмила Моисеева