Хранители памяти. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. Ч.4

В этом выпуске передачи мы продолжаем рассказ о Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре и сделанных на его территории археологических находках. Мы подробнее поговорим о керамических архитектурных изразцах, которые стали изготавливать здесь во времена патриарха Никона, и увидим уникальную керамическую икону.

– В моих руках малый фрагмент богатейшего керамического убранства Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря. Об этом убранстве и об уникальных керамических иконах наш сегодняшний рассказ в передаче «Хранители памяти».

Ольга Николаевна Глазунова, заместитель начальника Ново-Иерусалимской археологической экспедиции, научный сотрудник Института археологии РАН:

– До тех новшеств, которые были принесены при патриархе Никоне и инициированы им, в России не было собственного поливного изразца. То есть изразец был просто из красной глины, покрытый побелкой, а в начале XVII века его начали покрывать зеленой прозрачной поливой на основе свинца. Но эта полива была одноцветная, а у нас, как мы видим, всё архитектурное убранство представляет известное пятицветие русского изразца: синий, желтый, бирюзовый, белый и полупрозрачный коричневый, который взят из старого времени. В России технологий производства таких изразцов с цветными поливами не было. Одно дело поливать одноцветной поливой; как вы понимаете, тут не будет видно никаких огрехов, и совершенно другой момент, когда вы раскрашиваете рельефную деталь разноцветными поливами. Сначала эта полива производилась из различных компонентов, часть из них, видимо, являлась секретами мастеров, секреты хранились очень хорошо, и патриарх Никон эти секреты принес сюда. Если мы обратим внимание на изразцы Нового Иерусалима, то здесь присутствует очень красивый кобальтовый цвет. Глубокий кобальт здешних изразцов больше нигде не был повторен. В Москве есть несколько зданий, которые были выполнены теми же новоиерусалимскими мастерами, и там этот кобальт есть, а потом он пропадает и сменяется совершенно другим синим цветом. На других изразцах он хорошо виден, он более светлый, то есть этот глубокий кобальт больше нигде не был сделан.

Как эти поливы производились? Если свинцовые поливы варили в большой ванне на основе свинца, то эти поливы варились в небольших горшочках. В гончарной мастерской таких использованных горшочков было найдено огромное количество, ими был усыпан практически весь пол. Полива варилась в этих горшочках, каждая отдельно; после того как она изготовлялась, горшочки просто разбивались, поэтому их большое количество. У нас есть очень интересный горшочек, который не использовался (их изготавливали сотнями или даже тысячами); видимо, мастер, изготовив какой-то последний горшок на этом этапе, оставил на нем свой автограф, написав: «Плошка сделана». К сожалению, часть горшочка потеряна и мы не знаем, лучшая плошка сделана или последняя, но тем не менее свой автограф автор оставил.

Как дети раскрашивают картинки, так раскрашивали изразец, это следующий этап. Полива по сути своей – это стеклянистая масса. Она расплавляется при обжиге и превращается в стекло, то есть поверхность становится блестящая. Естественно, что при этом если не принять специальные меры, то разноцветные поливы будут сливаться. В начальный период мы видим, что были сделаны попытки, чтобы полива не сливалась. На самом деле это не очень просто. Есть разные методы, один из них – вырезать и заливать поливу по границам выреза изразца, это так называемая «силезская» методика, но рельефный изразец, который большей частью использовался в архитектуре, так не сделаешь. Тогда была применена методика ювелирной техники, так называемая техника «клуазоне», когда края рельефа немного приподнимаются и за счет этого подъема полива остается внутри данного контура.

Мария Анатольевна Капитонова, заместитель начальника Ново-Иерусалимской археологической экспедиции, младший научный сотрудник Института археологии РАН:

– В качества примера изразца, которого нет на соборе, у нас представлен маленький интерьерный изразец, который, скорее всего, ставился вблизи, чтобы его можно было рассмотреть. На нем изображен рак в раковине как символ возрождения. К сожалению, на соборе таких изразцов нет: они либо не сохранились, либо их не успели поставить. Данный изразец готов к установке, на нем уже есть полива, он полностью раскрашен. Также у нас есть стол, скорее всего, под иконостас с иконостасными колоннами, на которых изображены фрукты. Есть один фрагмент из составной колонны, которая совмещается с другим кусочком.

Ольга Николаевна Глазунова:

– Одно из наших удивительных открытий – это керамическая икона XVII века. В процессе раскопок было найдено несколько фрагментов. Изначально мы нашли только фрагмент нимба, потом еще один фрагмент иконы и в огромном развале керамического брака на площади 25 кв. м, которым был засыпан монастырский ров, нашли фрагменты этой иконы. Всю ее собрали и склеили, отсутствует только небольшой кусочек, который, может быть, тогда же и был потерян. Надо сказать, что керамические иконы в России не были известны: это итальянская технология, да и там керамические иконы производила только одна семья, которая хранила эти секреты. Единственные керамические иконы, которые были известны в России до этого времени, – это иконы Старицких соборов.

По описям известно, что при строительстве Нового Иерусалима были использованы фрагменты разрушенного собора Михаила Архангела в Старице, и, возможно, именно там патриарх Никон увидел фрагменты керамической надписи, керамические иконы и захотел повторить этот эксперимент в Новом Иерусалиме. К сожалению, таких готовых икон нет. Почему прекратилось их производство, не очень понятно. Возможно, это связано с опалой патриарха; возможно, умер мастер, потому что это, безусловно, чье-то персональное творение и гениальность, и повторить его другими руками было невозможно. Готовых икон мы не видим, но эта уникальная икона явилась нам в результате раскопок. В гончарной мастерской был найден фрагмент другой иконы, и если мы сравним его с керамической иконой, то увидим, что все детали полностью совпадают, то есть они были сделаны по одной и той же матрице, но на осколке край немного ближе и не хватает надписи. Это свидетельство того, что с изображением как-то экспериментировали и пытались сделать его другим.

В первый год, когда мы только начинали исследование собора, в нем было найдено два фрагмента с нимбом. Помимо них у нас есть еще несколько фрагментов этой иконы до состояния, когда изразец поливался. Эксперименты прекратились на этом этапе, на моменте формирования изображения. Более того, если мы посмотрим на изображение, то увидим, что оно не завершено, то есть нет нижней части, и, видимо, был еще один изразец. Предполагалась двойная икона, но нижней части не найдено. У нас есть один фрагмент, где изображена рука, которая держит книгу.

Мария Анатольевна Капитонова:

– Находка этой иконы, пусть даже треснувшей (поэтому ее не смогли никуда поставить), все равно является большой ценностью. Дело в том, что производство икон, даже попыток изготовления икон из керамики, можно пересчитать по пальцам. Это единичные случаи, и они редко удавались. Более того, эта икона интересна еще техникой исполнения, очень тонким и выразительным рельефом, тщательной проработкой деталей. Она с любовью была сделана мастером. Единственный недостаток этой заготовки, что она очень большая и массивная и, видимо, не сразу удалась при обжиге. Но, судя по тому, что мы один фрагмент подобной иконы нашли в соборе, возможно, был и более удавшийся вариант. Есть аналоги русских керамических икон в нашей традиции, они более ранние и грубые, а подобное исполнение больше нигде не применялось.

– Мы еще продолжим рассказ о керамике, найденной на территории Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, а сегодня время нашего эфира подошло к концу.

 

Автор передачи и ведущая: Елена Чач
Расшифровка: Людмила Моисеева