Хранители памяти. Выставка "Москва сквозь века" в Третьяковской галерее. Часть 4

Мы завершаем серию выпусков с временной выставки "Сохраненные святыни Москвы ушедшей", работающей в Государственной Третьяковской галерее, и напоследок еще познакомим вас с некоторыми удивительными экспонатами и их непростой судьбой.

Здравствуйте, дорогие телезрители! Мы продолжаем рассказ из Государственной Третьяковской галереи с выставки «Сохраненные святыни Москвы ушедшей».

Людмила Владимировна Ковтырева, хранитель фонда драгоценных металлов Государственной Третьяковской галереи, автор и куратор выставки «Сохраненные святыни Москвы ушедшей»:

– Среди интересных и отчасти загадочных произведений, которые мы представляем здесь, – образ Спаса Смоленского из ризницы Симонова монастыря. Он помещен в киот как особая святыня. Именно с этим образом связаны многочисленные предания, так как считалось, что икона – «участник» событий 1380 года, Куликовской битвы. Есть предание, изложенное в исторических источниках, о том, что этой иконой преподобный Сергий благословил Дмитрия Донского на битву. Но есть и другая версия, говорящая о том, что преподобный Сергий благословил этой иконой Пересвета и Ослябю.

Так или иначе, эта легендарная история, к сожалению, не подтверждается самой иконой, потому что после реставрационных открытий в 1960-е годы стало ясно, что эта икона XVII века. Более того, мы видим, что на ней изображены припадающие к стопам Спасителя святитель Николай и преподобный Кирилл Белозерский (изображен справа). Кирилл Белозерский был современником Сергия Радонежского, его канонизация произошла только в XVI веке (в 1547 году), а первые изображения преподобного относятся к концу XV века. Поэтому икону нельзя рассматривать как древнюю.

Но здесь я вспоминаю о том, что сам Симонов монастырь пережил много бед. Одна из них связана с екатерининскими преобразованиями. В 1788 году монастырь был упразднен, и только в 1795 году он возобновил свою «работу». Но в это время вся ризница монастыря (а икона, о которой мы сегодня говорим, находилась в ризнице) переехала в Богоявленский монастырь. Это было не последнее испытание для Симонова монастыря. Когда началась война 1812 года, ризница переехала в Вологду, а после эвакуации опять вернулась в монастырь. Вполне возможно, что в киоте помещалась другая икона. В пользу этого говорит тот факт, что она несколько меньше по размеру, чем сам киот. Я делаю предположение, что образ мог быть и другим. Тем не менее, безусловно, эта святыня остается для нас очень ценной.

Образ Спаса украшен драгоценным окладом. Это замечательный чеканный оклад, серебряный, позолоченный, сияющий в своем первозданном блеске, потому что здесь использована особая технология золочения через огонь. Это ртутное золочение, довольно вредное для здоровья мастера, использующего эту технологию. Тем не менее именно оно обеспечивает долгую жизнь самому окладу. Икона украшена черневыми дробницами (небольшая серебряная или золотая пластинка прямоугольной или фигурной формы . – Прим. ред.) с изображениями евангельских сюжетов. Венец, нимб и цата (древнерусское украшение иконы в виде перевернутого полумесяца. – Прим. ред.) – с эмалью, что делает образ особенно привлекательным для современника, потому что здесь мы видим очень богатую цветовую гамму и многочисленные драгоценные камни, включая изумруды, рубины и бриллианты. То есть это была очень почитаемая икона.

Среди представленных на нашей выставке произведений нужно отметить одно из Евангелий, которое происходит из церкви Тихона Амафунтского. Эта церковь стояла на месте современного вестибюля станции метро «Арбатская». Церковь замечательна тем, что в 1689 году она была освящена патриархом Иоакимом в присутствии царевны Софьи. Далеко не каждый храм Москвы освящался в присутствии патриарха и царевны. Но я напомню, что это происходило тогда, когда царевна Софья была регентшей при малолетних царевичах Петре и Иоанне. Как вы помните, в своих притязаниях на власть Софья опиралась на стрельцов. И это Евангелие печати 1698 года заставляет нас вспомнить о достаточно трагических событиях, когда после очередного стрелецкого бунта было казнено свыше тысячи стрельцов. И надо сказать, что дальнейшая политика Петра в отношении стрельцов была беспощадной.

В чем особенность этого Евангелия? Почему я рассказываю такую длинную историю? Дело в том, что, при традиционном обрамлении оклада, состоящего из центральной дробницы с иконографией сюжета Воскресения («Сошествие во ад»), замечательных чеканных наугольников с изображением евангелистов, проповедовавших Благую весть в четырех сторонах света, на обороте этого Евангелия есть дробница с изображением плачущего апостола Петра (или кающегося апостола Петра). Это довольно редкий сюжет для окладов Евангелия. Любая вещь, которая вкладывается в церковь (вкладная вещь), – это всегда молитва, покаяние, поминовение. И вот этот поминальный мотив, усиленный присутствием небесного покровителя Петра I, мне кажется, здесь не случаен, если еще учесть, что этот храм так или иначе имел отношение к царской фамилии.

Икона Богоматери «Умиление», которую мы здесь видим, представлена самостоятельно, без оклада. Оклад представлен отдельно. Здесь мы сохранили свою музейную традицию показывать живописный памятник отдельно, потому что на нижнем поле имеется надпись о том, что эта икона написана в 1677 году иконописцем Потапом Осташковцем. Для нас это очень важные сведения, поскольку Потап Осташковец является основателем иконописной фамилии Потаповых-Сергеевых Осташковцев. Мы видим едва ли не единственный образ, сохранившийся на сегодня, который принадлежал основателю этой династии. Потап Осташковец приехал в Москву в 1652 году и был приглашен для росписи Успенского собора. Выходцев из Твери, из других российских городов поселили в Кадашах, недалеко от того места, где находился храм Параскевы Пятницы. На месте этого храма сегодня находится вестибюль станции метро «Новокузнецкая». Икона Богоматери была вложена в этот храм.

Есть основания связать ее со святыней родного края Потапа Осташковца. Почему? Нил Столобенский, канонизованный в 1668 году (как вы понимаете, Потап Осташковец был современником этого важного события), имел свою келейную икону – образ Богоматери «Умиление». И на литографиях XIX века мы видим именно этот образ. Правда, меняется положение Младенца: Он изображается то справа, то слева. Вот на этом основании мы можем сделать осторожное предположение, что эта икона так или иначе отправляет нас к святыне родного края.

Надо сказать, что оклад этой иконы появился немного позже. Он – начала XVIII века. Если вы присмотритесь, то увидите, что он пережил тяжелые времена, потому что имеет разрывы, чинки и очень поздние вставки. Надо сказать, что церковь Параскевы Пятницы очень пострадала в 1812 году. Многие святыни исчезли, а то, что осталось, не всегда имело благообразный вид. Вполне возможно, что эти разрывы и утраты (а утрачен был родной венчик, и на этой иконе мы видим венец более позднего времени – XIX века) и сама чинка свидетельствуют о том, что икона почиталась и занимала особое место в храме.

Образ святителя Николая – одного из самых почитаемых святых на Руси – происходит из Успенской старообрядческой церкви. В 1905 году, когда был принят указ, давший свободу вероисповедания, старообрядцы стали активно строить храмы. И одним из первых храмов, который был заложен в 1906 году, был храм Успения на Апухтинке. Это был уникальный историко-культурный объект, очень быстро возведенный и освященный в 1908 году. Он являлся копией Успенского собора Московского Кремля, хотя интерьер этого храма был особенным. Вы знаете о том, что старообрядцы очень любили старину, сохраняли ее, и поэтому здесь были представлены не только древние иконы, но и новые, стилизованные под старину. Шитые пелены украшали эти иконы.

Тот образ, который мы сегодня показываем, помещается в замечательном киоте XVII века, архитектурные формы которого напоминают нам древнерусские храмы, – вот киот с таким завершением. И святыня вложена внутрь этого киота. Его створки могут быть закрыты в любой момент и могут быть открыты тогда, когда это необходимо. В этом есть некое выражение почитания и охранение самой святыни. Кроме того, икона имеет драгоценный серебряный оклад. Но этот оклад появился на ней достаточно поздно, поскольку при реставрации мы обнаружили следы гвоздей от более древнего оклада, от басмы, закрывавшей ее. А этот оклад появился, очевидно, в XIX веке, хотя он тоже датируется ранним временем. Полосы на полях – начала XVIII века, дробницы и фон – XVII века.

В киоте под этой иконой мы обнаружили записку, из которой узнали о том, что икона была приобретена (или, как было указано в этой записке, «выменяна») после смерти покойного Малкова ярославским купцом Данилой Поташниковым. Она была принесена в храм Успения на Апухтинке и помещалась в особом киоте в виде гробницы справа за клиросом, где располагались иконы, содержащие святые мощи. Эта икона тоже, по-видимому, имела мощи, потому что когда мы открыли оклад и подняли дробницы, то обнаружили бумажные свертки с надписью тех имен, которые перечислены в газетной публикации 1909 года, рассказывающей о том, какие святыни находились в храме Успения на Апухтинке.

Эти свертки оказались пустыми, но это свидетельствует, по-видимому, о том, что старообрядцы, имевшие возможность служить в этом храме вплоть до 1935 года, узнав о готовящейся экспроприации, сохранили святыни. Таким образом, икона поступила к нам в музей уже без мощей. Этот образ напоминает нам о нашей славной истории, и я думаю, что он тоже заслуживает того, чтобы быть сегодня представленным на выставке.

Дорогие телезрители! Мы завершили рассказ с выставки «Сохраненные святыни Москвы ушедшей», которая является специальным проектом в рамках выставки «Москва сквозь века», действующей в Государственной Третьяковской галерее.

Автор и ведущая Елена Чач

Записала Людмила Ульянова