Хранители памяти. Выставка "Иконопись Оружейной палаты из частных собраний". Часть 2

Мы продолжаем рассказ из Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, с временной выставки "Иконопись Оружейной палаты из частных собраний". О том новом, что привнес в православное церковное искусство знаменитый иконописец Симон Ушаков, а также о его последователях, их судьбах и написанных ими образах - в этом выпуске.

– Рядом со мной – икона известного иконописца Оружейной палаты Кирилла Уланова. Об этом образе и о других иконах, которые можно увидеть на временной выставке в Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, – в нашем сегодняшнем выпуске.

Наталья Игнатьевна Комашко, куратор выставки, ведущий научный сотрудник Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева:

– Искусство Оружейной палаты – это искусство не анонимное. В это время мастера охотно подписывают свои иконы. Первым среди них был, конечно, Симон Ушаков. До нас дошло большое количество его подписных работ. Его последователи и ученики брали пример со своего учителя. Это дает нам возможность проследить творческие биографии многих замечательных художников второй половины XVII – начала XVIII века.

Последователи Симона Ушакова продолжали и те важные иконографические темы, которые волновали мастера. На выставке, конечно, есть образ самой популярной у Симона Ушакова иконографии – «Спас Нерукотворный». Икона написана Ефимом Ивановым Шестаковым. Этот мастер происходил из Суздаля, привлекался на работы в Москву, работал в конце XVII века. До этой выставки можно было увидеть только одно его подписное произведение, которое находится в действующем храме – церкви Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. А на нашей выставке представлено сразу две подписанные им иконы.

Ефим Шестаков в своей иконе старается во всем подражать Симону Ушакову. Здесь есть одна очень интересная и редкая деталь. Внизу и по сторонам от образа мы видим красные картуши, в которых золотыми буквами написан текст. Это вирши, которые прославляют образ Спаса Нерукотворного. Они очень подробные, очень интересные, очевидно, связанные с деятельностью придворного поэта XVII века Симеона Полоцкого.

Первым художником, который ввел вирши (то есть стихотворные тексты) в икону, был Симон Ушаков. Он сделал это раньше, еще в 70-е годы XVII века. На одной из его икон присутствуют те же самые стихи. Не все из строк, которые здесь использованы, получили широкое распространение. Те вирши, которые в картушах по сторонам от образа, уникальны. Они встречаются раньше у Симона Ушакова только один раз. А вот те, которые изображены в нижних картушах, стали очень популярными. Они прославляют образ Спаса, и в конце есть упоминание о человеке, который молится перед этой иконой и надеется получить от Господа милость.

В этих стихах иногда встречается имя заказчика икон. Мы знаем, что такие вирши есть на иконе из церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, там упомянут «раб Божий Лев Кириллович Нарышкин», владелец этого храма, и есть несколько других подобных случаев. Здесь имени нет – стоит «имярек»: «Имярек верному рабу Твоему милость подаждь и дому всему безмятежное даруй благоденство, засим в небеси вечное блаженство». То есть этот образ писался не по конкретному заказу. Человек, которому он мог достаться, мысленно подставлял свое имя, когда молился Христу, глядя на этот образ.

С именем Симона Ушакова связано очень много новаций в русском искусстве второй половины XVII века, в том числе в устройстве царских врат и иконостаса. Именно с Симона Ушакова стали делать врата очень простой формы, с полукруглым верхом. Раньше они были с фигурным верхом. Створки врат разбиты приблизительно на одинаковые части, и там помещены поясные изображения Архангела Гавриила, Богородицы в сцене Благовещения и четырех евангелистов. Они как бы ритмически уравнены между собой. Это выглядит просто и строго. Раньше их изображали по-разному: трех евангелистов изображали в рост, сидящими, пищущими Евангелие, а Иоанна Богослова – на Патмосе. То есть эти сцены были разными. А начиная с Симона Ушакова, все более или менее приходит к общему знаменателю, становится более строгим, ясным и понятным.

У нас на выставке представлены подобные врата, которые восходят к тем, что связаны с именем Симона Ушакова. Конечно, с именем Симона Ушакова связаны замечательные оплечные деисусы, которые писались не только для храмов, но и для домашних молелен. У нас на выставке находится икона Богородицы из такого деисуса, две остальные иконы не сохранились, но это уникальный по уровню мастерства памятник. Вероятно, писал его кто-то из прямых учеников Симона Ушакова. Здесь особенности стиля Оружейной палаты – драгоценная замечательная живопись – выражены очень ярко. Кроме того, это прекрасный пример живоподобия – очень тщательного, пластичного письма лика с проработкой деталей, с повторением особенностей строения человеческого лица.

Для Симона Ушакова это было очень важно, потому что он возвращался к истокам иконного письма. А первая икона, как мы знаем, в христианской традиции, – это образ Спаса Нерукотворного, возникший чудесным образом. Но этот образ, хотя и возник чудесно, не без вмешательства Самого Христа, очень точно повторял Его земной облик. А воплощенный Христос ничем не отличался от всех остальных людей, живущих на земле. Именно это давало возможность Симону Ушакову передавать лик Христа очень точно, как человека, идеального человека. Поэтому мастер убирает в иконах те тонкости, которые бывают в лицах живых, реальных людей. Это отвлеченный лик. Неважно, чей лик – ангела, Христа, Богородицы, – это лик идеальный, где нет неправильностей, где все гармонизировано. Такой лик мы видим на этой иконе.

У нее замечательный фон. Он как бы переливается, перетекает от темно-синего к розовому, и создается ощущение пространства, заполненного светом. Это тоже особенность, связанная с Симоном Ушаковым, потому что в его время появляется интерес к передаче пространства. Оно передается все равно условно, это не реальное пространство, и светотень художник не использовал. Это не живопись в европейском понимании этого слова. Техника, которую использовал Симон Ушаков, во многом повторяет византийскую – это и плавь, и то, что мы называем отборка. У него есть и такие иконы, и такие. Направленного источника света в этих иконах, конечно, нет. Там нет тени, есть только свет, который исходит изнутри самого образа.

После смерти Ушакова в Оружейной палате работало новое поколение мастеров, воспитанных в традициях живоподобия. Самые знаменитые из них – это Кирилл Уланов и Тихон Филатьев. Работы этих художников очень хорошо представлены на нашей выставке. Представлено по три иконы каждого из этих мастеров. Биография этих художников очень интересна, особенно история Кирилла Уланова. Сейчас мы стоим около его иконы, написанной в 1701 году. У нее тоже очень интересная судьба. Она была вывезена за границу, долгое время там находилась. Была возвращена в Россию совсем недавно. Кирилл Уланов был блестящим царским мастером. Он пользовался большой популярностью при дворе, у него постоянно были заказы. Происходил он из костромских земель, отец его был оттуда. Сам Кирилл родился, очевидно, уже в Москве.

Расцвет его творчества пришелся на 90-е годы XVII – начало XVIII века. Но неожиданно в 1709 году этот художник постригается в монахи и уезжает в отдаленный монастырь в Поволжье, в маленьком городке Юрьевце Повольском. Это тоже были костромские земли; очевидно, у него там были какие-то родственные связи. Но то, что блестящий царский изограф уезжает из Москвы и так резко меняет свою судьбу, – это, конечно, очень интересная история. С чем это было связано? Сейчас нам в душу ему не заглянуть и не узнать. Но тем не менее мы можем догадываться о том, что с ним происходило.

Его искусство принадлежало все-таки предыдущей эпохе. Этот человек, очевидно, не был востребован при дворе Петра I. Собственно говоря, в начале XVIII века двора как такового не было. Петр путешествовал, и двор путешествовал вместе с ним. Петербург был основан, но обживать его начали только в 10-е годы XVIII века. Заказов со стороны царского двора, очевидно, уже не было. Кириллу Уланову приходилось искать какую-то работу. Вероятно, в это время в его душе происходят какие-то очень важные изменения. Он переоценивает свою жизнь и уезжает. Становится монахом, и довольно скоро братия избирает его игуменом.

Но он не просто монах и игумен этого монастыря – он автор чудотворной иконы. Еще в свою бытность в Москве, именно в те годы, когда написан этот образ, Кирилл Уланов поновлял древнюю большую икону Богоматери в Успенском соборе Московского Кремля, которая с тех пор получила имя «Иерусалимская». Она сама по себе почиталась чудотворной. После этого Кирилл Уланов начинает писать списки с этой иконы, такие же большие, роскошные. Один из этих списков, который он создал уже в монастыре, получил собственную историю прославления. В дальнейшем иконописцем было написано еще несколько чудотворных образов. Некоторое время он жил в Нижнем Новгороде, свидетельствовал там иконописцев по просьбе своего друга, нижегородского архиепископа Питирима, который проявил себя как ревностный борец со старообрядчеством в нижегородских землях. А остаток жизни Кирилл Уланов провел в своей обители – Кривоезерском монастыре под Юрьевцем Повольским. Умирает, пережив Петра I, в 1731 году.

Автор и ведущая Елена Чач

Записала Маргарита Попова