Хранители памяти. Временная выставка "Шедевры церковного искусства Болгарии" в Третьяковской галерее. Часть 5

В этом выпуске - рассказ о произведениях лицевого шитья (в том числе пеленах XIII века) и древних рукописных памятниках, представленных на выставке "Шедевры церковного искусства Болгарии" в Государственной Третьяковской галерее.

– Здравствуйте, дорогие телезрители! Мы находимся в Государственной Третьяковской галерее на выставке «Шедевры церковного искусства Болгарии». Отсюда – наш сегодняшний рассказ в передаче «Хранители памяти».

Елена Михайловна Саенкова, куратор выставки «Шедевры церковного искусства Болгарии» в Государственной Третьяковской галерее, кандидат искусствоведения:

– Среди самых интересных и уникальных произведений, которые нам предоставили болгарские коллеги, следует отметить шитье. Сохранившиеся памятники XIII века – это вообще большая редкость для любого музейного собрания. Большое спасибо и благодарность нашим коллегам за то, что они дают возможность принимать участие столь древним произведениям в составе выставки. На примере шитья можно представить, как взаимодействовали различные части Византийской империи, как произведения из Константинополя попадали в другие города и что, собственно говоря, происходило с различными землями в начале XIII века, а именно этим временем датируются самые ранние памятники шитья.

Это возду́х c изображением Богоматери «Воплощение» – Богоматери с молитвенно поднятыми руками, имеющей на Своем лоне диск с образом Младенца Христа, который ассоциировался с Евхаристической Жертвой.

Я напомню, что с 1204 года, когда произошел Четвертый крестовый поход, Константинополь пал, и когда-то значительные земли Византийской империи распались на несколько государств, правители которых боролись между собой. В частности, Феодор Комнин Дука, который был правителем Эпира, затем Фессалии, захватив Охрид, заказывает  возду́х , который вкладывается им в храм Святой Софии. Этот  возду́х  замечателен тем, что по кайме, по краю ткани идет надпись, выполненная в стихотворной форме, так называемый «двенадцатисложник». Фразы разделены вышитыми крестиками. В стихотворной форме говорится о том, что этот  возду́х  преподносится как дар Богу Слову от Феодора Комнина Дуки и его супруги Марии во спасение их душ. Причем это действительно очень красивая стихотворная форма. Мы благодарим наших коллег, кто помогал нам с переводом, кто попытался сохранить эту стихотворную форму, и она приведена у нас в каталоге.

В этих фразах всегда очень замечательна их многозначность: с одной стороны, это молитва о спасении души; с другой стороны, всегда отмечается высокородность и знатность дарителей и раскрывается смысл изображения – иконография, которая сейчас нам не всегда бывает понятна в силу того, что меняются смыслы, меняются почитаемые святыни, здесь как раз приобретает свой первоначальный контекст. В этом двенадцатисложнике говорится: «от Девы, мужа не познавшей, воспринявшей Плоть Бога Слова и дающейся нам ныне во спасение как Жертва, как Святое Причастие, Тебе приносим этот дар» – объясняется Евхаристическое значение этой иконографии: действительно, образ Богоматери с молитвенно воздетыми руками с Христом на лоне всегда воспринимался как образ Евхаристической Жертвы. Если мы будем вспоминать фрески древнейших храмов, то, как правило, в конце апсиды мы встретим именно такое изображение.

Естественно, что ткани, которые использовались на протяжении столетий, имели проблемы с сохранностью. Это  возду́х, которым покрывался дискос и потир, – здесь у наших коллег нет никаких сомнений, что именно таким было предназначение этой ткани. Он проходил достаточно сложную, кропотливую реставрацию, но, тем не менее, здесь изначально сохранена ткань основы, потертые лики Богоматери и Младенца очень грамотно и тактично восстановлены реставратором, и в целом  возду́х  дает представление о том, как изначально выглядела эта ткань.

Замечательна судьба другого произведения, созданного в XVI веке, которое являлось, очевидно, покровцом на потир и использовалось как своеобразная часть реконструкции – как заплатка на более древней ткани с изображением «Положения во гроб», на так называемой Плащанице Андроника Палеолога. У этого памятника действительно очень интересная судьба. Его видели и отфотографировали наши исследователи в конце XIX века (Никодим Павлович Кондаков), затем это произведение попадало в руки реставраторов, и была аккуратно отсоединена средневековая часть, выполнявшая роль средневековой заплатки. Ныне мы видим это замечательное произведение XVI века на нашей выставке.

Еще одна ткань относится к концу XIII столетия, это был вклад этериарха. Изначально должность этериарха означала начальника дворцовой стражи, потом это просто стало неким воинским титулом. Очевидно, это были те самые ктиторы, которые в 1295 году пожертвовали средства на роспись храма Богоматери Перивлепты в Охриде и наполнили его убранством – тканями, возможно, сосудами; к сожалению, более подробных сведений мы не имеем). И вот здесь, говоря о тканях, происходящих из Охрида, следует отметить значение Охрида как духовного центра. Дело в том, что Охрид был некоторое время центром Болгарской Патриархии, а потом, при захвате самостоятельного болгарского государства (так называемого Первого Болгарского царства) Василием Болгаробойцем был понижен до ранга архиепископии. И вот тут – такой очень давний, древний конфликт Византии и Болгарии, потому что Первое Болгарское царство, которое было признано Византийской империей, потеряло независимость по причине многочисленных войн Василия II. Он сумел победить Первое Болгарское царство, лишив его независимости на какое– то время. Соответственно, Охрид, как я уже сказала, был понижен в своем статусе, но продолжал сохранять значение центра духовности. Византийскими императорами вкладывались в храм Святой Софии в Охриде и рукописи, и ткани.

Если мы будем двигаться чуть– чуть назад в историческом плане, то вспомним о том, что именно в Охриде когда-то трудились ученики святых Кирилла и Мефодия. Здесь тоже большой вопрос о национальности: если мы будем смотреть разную литературу, то увидим, что святых братьев, родившихся в Салониках (Солуни), греки считают греками, болгарские исследователи доказывают, что они были болгарского происхождения – именно поэтому так быстро и правильно были выполнены переводы христианской литературы на славянский язык. Но опять следует отметить, что в данном контексте национальность не имела никакого значения – имел значение замысел и труды, которые выполнялись святыми братьями и их последователями, получившими особый статус покровительства при дворе болгарских царей.

Именно эту сторону значения болгарской культуры раскрывают рукописи (XIII, XIV, XIX веков), которые представлены на нашей выставке. Каждая имеет свою уникальную историю и каждая – действительно шедевр искусства. Замечательные произведения, имеющие свою неповторимую историю и, с другой стороны, рассказывающие нам о роли болгарской культуры в общехристианском контексте, в распространении христианства среди других народов. Мы уже говорили кратко о том, какое значение для христианской культуры, для христианской истории имел Охрид и трудившиеся в нем подвижники. Напомню вам, что трудами учеников святых Кирилла и Мефодия достаточно быстро был выполнен перевод корпуса богослужебной литературы на славянский язык. Из европейской истории мы знаем, что на протяжении столетий богослужебным языком оставалась латынь (естественно, не способствовавшая ни усвоению истории, ни пониманию текстов), тогда как болгары (а затем и другие славяне, в том числе и древние русичи) получают возможность слышать слово Божие на своем родном языке. Замечательно, что это тот самый язык, который (если мы сейчас на нем будем читать, имея некий навык богослужебной жизни и чтения рукописей) нам понятен; и когда сослужат представители разных славянских Церквей, то это один и тот же язык.

Ученики святых Кирилла и Мефодия действительно проделали огромную работу: был переведен не только Новый Завет, не только отдельные Книги Ветхого Завета, агиография. Если кто-то интересуется христианской письменностью и имеет возможность читать различные научные труды, то всегда будет сталкиваться с тем, что древнейший перевод тех или иных сочинений (как я уже говорила, агиографии, то есть литературы, повествующей о житиях святых, различных назидательных повестей) выполнен в X, XI, XII веках. Переводились, надо сказать, и исторические сочинения, такие, как, например, повесть об Александре Македонском. Эта работа, выполненная в IX–Х веках, подготовила христианизацию славянских земель в дальнейшем – в частности, Киевской Руси, потому что в Киеве имели возможность переписывать уже выполненные переводы на славянский язык, не тратя собственные силы на перевод, и Прологи (или Синаксари), где были собраны жития святых, как раз выполнены вслед за работой учеников Кирилла и Мефодия. Это давало возможность глубоко проникнуть в суть той веры, которую принимали, почувствовать ее различные оттенки, нюансы. И не случайно уже в культуре Киевской Руси мы знаем разные грани святости – это и преподобные, и мученики, и святые князья: весь спектр христианской агиографической литературы, которая была унаследована, оживает в деяниях преподобных русских. Соответственно, чудеса, происходившие от икон, от святых мощей, все то, что записывалось, – это тоже было в традициях фиксации кратких летописцев, которые велись в славянских землях.

Один из древнейших экспонатов – это Боянская Псалтирь, маленькая книга, выполненная из пергамена, имевшая тоже сложную историю, потому что рукописи, лишняя зпт хоть и «не горят», но иногда теряют свои страницы; их восполняют, так происходило и в Средние века… Так называемое Добрейшево Евангелие замечательной миниатюры, где коленопреклоненный писец поп Добрейша (или Добрила, он так подписан) представлен в молении апостолу Иоанну Богослову – это действительно уникальная композиция, которая изображает человека, трудившегося над текстом (это большая редкость), и, с другой стороны, дает возможность представить, как украшались рукописи.

В дальнейшем, в XIV–XV веках на русскую культуру было оказано очень сильное воздействие именно болгарской книжной традицией, поскольку орнаменты, использовавшиеся в украшении рукописей, приходили к нам с приносимыми книгами, с монахами, которые присылались из Константинополя и были болгарами по происхождению; обмен всегда присутствовал между паломниками, между монахами, посещавшими те или иные монастыри. Это очень интересно с точки зрения развития языка: именно в этот период исследователи отмечают влияние южнославянских элементов языка, оказавших потом влияние на сложение русского языка в том числе. Многие орнаменты, которые мы увидим, использовались для украшения Царских врат. Так называемая «балканская плетенка» – плетеный орнамент в рукописях имел очень широкое хождение и бытование среди резчиков, только был выполнен в новом материале.

(Продолжение следует.)

Автор и ведущая Елена Чач, кандидат исторических наук

Записала Людмила Ульянова