Хранители памяти. Древнерусское искусство в Третьяковской галерее. Часть 5

В этом выпуске мы завершаем рассказ из Государственной Третьяковской галереи о творчестве преподобного Андрея Рублева. И обратимся к его величайшим произведениям - иконе "Троица", которую по праву считают вершиной творчества прославленного иконописца, и Звенигородскому чину.

– В эфире передача «Хранители памяти». Мы находимся в залах древнерусского искусства Государственной Третьяковской галереи, где представлены прекрасные произведения кисти преподобного Андрея Рублева. И в этом выпуске мы продолжаем рассказ об иконах Андрея Рублева.

Шередега Наталия Николаевна, заведующая отделом древнерусского искусства Государственной Третьяковской галереи:

– Когда мы говорим об иконописной деятельности преподобного Андрея Рублева, то должны обязательно помнить, что он был монахом: все его творения созданы по благословению, и самое великое его произведение «Троица» в том числе. Сейчас можно сказать, что у открывшейся нам «Троицы» удивительная сохранность. И это особая тема, потому что на протяжении столетий никто не знал, как выглядело подлинное произведение Андрея Рублева, написанное в похвалу преподобному Сергию. Потому что слава этой иконы была столь велика, что она украшалась драгоценными окладами, и драгоценный убор «Троицы» и поновление более позднего времени скрывали ее подлинное лицо.

И вот, несмотря на то что Стоглавый собор середины XVI века постановил писать так, как писал Андрей Рублев, мы можем сказать, что в это время, по прошествии уже почти полутора столетий со момента написания иконы, ее облик, наверное, был уже иной. И только когда с нее сняли оклад и начались первые раскрытия, сквозь завесу прежних времен начал постепенно возникать подлинный вид «Троицы».

Благодаря кропотливой, деликатной работе исследователей, реставраторов Третьяковской галереи мы с уверенностью можем сказать, что, хотя есть многочисленные утраты, изменены формы некоторых предметов, композиционный строй, почти все личное письмо и колористический строй открывшейся иконы, – все говорит именно о том, как это великое произведение русской духовной культуры выглядело изначально.

Конечно, есть изменения: это и чаша с главой агнца, которая имела слегка другие очертания, и небольшие изменения в верхней части глаза одного из ангелов, лики ангелов. Но общее ощущение, общий образ приближен к тому, как было велено писать «Троицу» Стоглавым собором по образцу иконы Андрея Рублева.

Что же необыкновенного в этой иконе, ставшей символом, можно сказать, знаком русской культуры эпохи ее взлета – начала XV века? Почему я говорю так осторожно – начала XV века? Потому что мы не знаем точной даты написания этой иконы. Есть два предположения. Одно из них сводится к тому, что икона писалась для деревянного храма, воздвигнутого над местом упокоения и мощами преподобного Сергия, а это 1410–1411 годы. Вторая точка зрения, которой на сегодняшний момент придерживается специалисты Третьяковской галереи и многие другие исследователи, сводится к тому, что икона была написана в 20-е годы XV века для ныне существующего Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.

Пик русской духовности – это время второй встречи с Византией, время переосмысления идей исихазма Григория Паламы, в том числе учения об умной тихой молитве, которая дает возможность максимально приблизиться к божественному идеалу. Господь явился Аврааму и Сарре в виде... вот в каком именно виде – об этом спорят богословы. В образе трех Ангелов или трех лиц Троицы – эта тема трактовалась по-разному. Но, как нам кажется, самое убедительное и тонкое богословское решение этого сюжета преподнесено именно в иконе Андрея Рублева «Троица».

– На иконе Андрея Рублева «Троица» мы не видим подробной иллюстрации библейского сюжета. Здесь нет Авраама и Сарры, нет обильного угощения, а реалии места, где произошла чудесная встреча, даны через изображение дерева – дуба Мамврийского и одновременно символа Бога Сына, здания, напоминающего о доме Авраама, возле которого остановились путники, и символизирующего Бога Отца, и скалы, которая является и признаком пустынного места, и символом Бога Духа Святого. На библейскую трапезу указывает чаша с головой агнца, она же является символом Крестной Жертвы Спасителя. И средний Ангел, представляющий на иконе Бога Сына, оказывается как бы погруженным в чашу, контуры которой образуют соседние фигуры.

Все сосредоточено на безмолвной беседе трех Ангелов и подчинено круговому движению. Круг – совершенная безначальная и бесконечная геометрическая форма, не имеющая центра и противоречия, не разделенная на главное и второстепенное. Это форма, говорящая нам о нераздельности и неслиянности трех лиц Пресвятой Троицы. Круг образуют фигуры Ангелов, их склоненные головы, подножия их сидений, усиливают впечатление их нимбы и круглые прически. Утонченный рублевский колорит подчеркивает круговой ритм и молитвенное состояние. И всё вместе – круговое движение, символы, колорит – создают неповторимый образ Святой Троицы, воззрением на Которую, по словам преподобного Сергия Радонежского, побеждается ненавистная рознь мира сего.

Шередега Наталия Николаевна:

– Знаменитый Звенигородский чин, получивший свое название по месту обретения находки, является, по сути дела, деисусным чином неизвестного нам иконостаса. Место создания, обретения и необыкновенный художественный образ Звенигородского чина связывают с именем Андрея Рублева. То есть, по сути, мы, наверное, не можем найти никакого другого произведения, которое было бы столь же адекватно пластической художественной манере и духовному содержанию Звенигородского чина, как иконы Андрея Рублева.

Итак, почему Звенигородский чин и почему только его часть? Звенигородский собор Успения на Городке – это памятник раннемосковского зодчества, созданный по заказу князя Юрия Звенигородского. Именно там в начале ХХ столетия были обнаружены те древние иконы, которые мы сейчас видим перед собой.

Перед нами три иконы: «Архангел Михаил», «Апостол Павел» и центральная часть деисуса – «Спаситель». Мы с вами уже говорили о том, что такое иконостас и что его центральной частью является деисусный чин («деисис» – по-гречески «моление»). Здесь мы видим только его часть, но можем легко предположить, что около Спасителя обязательно находились иконы Богоматери и Иоанна Предтечи. Поскольку есть икона архангела Михаила, то была и парная к ней икона архангела Гавриила. И раз сохранился образ апостола Павла, то, соответственно, парным к нему должен был быть образ апостола Петра.

Напомню, что собор был перестроен, и только в последние несколько лет, когда появилась возможность снять реставрационные архитектурные закладки более позднего времени, под ними обнаружились фрагменты живописи, которые исследователи с той или иной мерой достоверности связывают опять-таки с именем Андрея Рублева и, конечно, Звенигородским чином.

Сразу хочу обратить ваше внимание на то, как сильно отличается образный строй этого деисусного чина от грандиозного иконостаса Успенского собора. Почему? Потому что другой масштаб храма. Да, это сравнительно небольшой, маленький, полуфигурный чин, и внимание художника и молящегося человека (а в данном случае искусствоведа и зрителя) сосредоточено не только на мягком абрисе, не только на плавном линейном строе, но в первую очередь на том, что особенно важно в иконе, – личном письме. Здесь мы уже видим тончайшие плави, тончайшие переходы, – перед нами предстают образы, решение каждого из которых индивидуально. Посмотрите, как наполнен мягкой сосредоточенной любовью образ архангела Михаила. В нем нет скорби, нет трагедии, но удивительное ощущение тишины и сосредоточенности. Жест его левой руки – это жест руки, держащий посох, а в правой он держал зерцало, в котором архангелы созерцали Господа. Голубая повязка в его волосах заканчивается над шеей как бы ленточками – это тороки, то, чем ангелы слышали Бога.

И плавный ритм, и необыкновенный колорит, и живописная структура позволяют говорить о колоссальном, не только духовном, но и чисто техническом, технологическом опыте, который воспринял Андрей Рублев или художник, работавший рядом с ним при создании этого произведения. Видно, как оливковые тени и подрумянка создают это необыкновенное решение.

В этом деисусном чине художником совершенно по-иному трактован образ апостола Павла: он изображен с высоким выпуклым лбом, совершенно измененной линией силуэта. Мы видим тончайшие, почти графически проработанные морщины и лик. Но масштаб один и тот же, в то время как центральный образ этого чина – образ Спасителя выполнен чуть-чуть в ином масштабе: он как бы слегка отодвинут от зрителя, как будто Спаситель слегка отступил. В этом лике, наверное, сосредоточено все то, чем является для нас искусство живописного воплощения, русского национального идеала – того самого духовного и художественного идеала, который мы видим перед собой. Это образ такой силы и величия, что он позволяет предположить, что именно Андрей Рублев был автором этого совершенно поразительного произведения.

Наверное, это все основное наследие Андрея Рублева. Сейчас оно очень бережно сохраняется в музеях, исследуется, но тем не менее это не мешает, сотрудничая с Русской Православной Церковью, в день Святой Троицы выносить икону в храм святителя Николая в Толмачах.

– Мы завершили наш рассказ об иконах преподобного Андрея Рублева, но еще продолжим наши встречи в Государственной Третьяковской галерее.

Автор и ведущая программы Елена Чач

Записала Аксиния Шмонденко