Хранители памяти. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. Ч.9

В этом выпуске мы продолжим раскрывать тему реставрации Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря. Вы услышите рассказ главного архитектора Центральных научно-реставрационных проектных мастерских Сергея Борисовича Куликова, увидите компьютерные модели, чертежи и фотографии из архива Союза реставраторов России, а также кадры самого собора и первого богослужения, которое в нем в мае этого года совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

– В этом выпуске передачи «Хранители памяти» мы продолжим рассказ о реставрации Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря.

Собор, освященный в честь Воскресения Христова, – главный храм Нового Иерусалима. В объеме, плане, решении внутреннего пространства повторяет иерусалимский Храм Гроба Господня, подлинное название которого также Храм Воскресения Христова.

Такова была идея Святейшего Патриарха Никона, по приказу которого и начали возводить грандиозное строение. Однако здание заметно отличается от первообраза своим декоративным убранством.

Сергей Борисович Куликов, член Президиума Союза реставраторов России, главный архитектор Центральных научно-реставрационных проектных мастерских:

– Барочное убранство XVIII века достаточно мощное, это реалии того времени. Если бы не было императорского вмешательства, то, может быть, собор бы не существовал. Но при этом возникло желание заказчика, сказавшего, что есть архитектор, который по своим вкусам и возможностям, по стилистике времени сделает все это. Было внесено мощное позднебарочное украшение.

Там ловко все смешано: изразцы, стены. Кажется, что одно рождается из другого. В соборе есть ощущение некоего такого… По крайней мере, для меня. Конечно, сейчас там все блестит, но со временем все поседеет немного, сядет, оботрется, и будет видна связь времен, перетекающая преемственность: и гладь стен, сохраненных с XVII века, и изразцы, которые пришли к нам, может быть, из Белоруссии или еще откуда-то, но в таком контексте, такой массе это чисто наше. Плюс еще очень красивый и мощный XVIII век и поздние включения… Поэтому связь времен там читается.

Были реплики: «Давайте вернемся к XVII или XVIII веку в чистом виде». Но должно быть время, должна присутствовать вечность. Я помню проекты 80-х годов, там тоже были попытки реконструировать более ранние периоды. Когда мы начинали, тоже возникали предложения вернуться к первоначальному шатру (поскольку шатер ротонды более поздний, металлический, и вроде похож, а вроде – нет). Но фотографий XVII века не сохранилось, а есть только изображения. Мы нашли в архиве (в Швеции, Стокгольме) графические изображения шатра ротонды, но это рисунки без точного размера и габаритов, только фантазия была. То, что сейчас построено (при всех замечаниях и критике), сделано на основе математического расчета, цифрового сканирования и каких-то построений. Может быть, там есть ошибки в деталях, ошибки посадки, отдельных люкарен и окон, но в целом силуэт и характер всего комплекса сохранен. Сколько бы ни говорили, но там был попечительский и экспертный совет, и дискуссий было больше, чем дней в неделе, они длились бесконечно.

В этом и ценность подобных объектов, что возникает дискуссия. Что такое реставрация в чистом виде? Это форма изучения наследия. Когда просто пришел загадочный человек типа колдуна, что-то сделал и ушел, ничего не объяснив, – это не дискуссия, это некая данность: он так решил и сделал. А здесь даже ошибки являются элементом нашего понимания наследия, какое оно есть в данный момент, как мы его сейчас понимаем. После нас поймут по-другому, и перед нами понимали по-другому. Была романтическая и классическая реставрации, были еще какие-то виды реставрации. Сейчас, когда Церковь возвращает себе монастыри, церкви, всегда есть вопрос: что это – документ истории во всей полноте или это церковное здание без мерзости запустения, и должно быть единое сакральное пространство для богослужения? Здесь тоже есть проблемы, и Церковь учится, и все учатся в этом смысле. Соединение национального и церковного наследия, мне кажется, должно где-то встретиться, и должно возникнуть общее понимание.

– Во время Великой Отечественной войны на территории Нового Иерусалима стояли фашисты. Уходя, они взорвали великолепный собор. И сразу после окончания войны, еще в тяжелые послевоенные годы началась его реставрация.

Сергей Борисович Куликов:

– Там был участок реставрации, и люди, по мере возможности (потому что деньги выделялись планово и на какой-то объем), занимались этим. Что получалось, то получалось, но эта работа помогла спасти храм, чтобы он дожил до наших дней, потому что там была большая горка из камней. Огромная благодарность музею, реставраторам, всем, кто это сохранил. Шатер ротонды был восстановлен после нескольких попыток в 80-е годы. Он был сделан из металла и не был рассчитан на то, что когда-то храм будет отапливаемым или хотя бы обогреваемым. Можно спорить, но я уверен, что прежняя «версия» храма не позволяла нам вернуть то убранство шатра, которое сейчас есть. Хотя наши критики говорят, что это было возможно, но мы просчитывали варианты, как это можно было бы сделать, и не получалось. Была ошибка, связанная с теми дополнениями, которые внесли. Но в целом проекты, которыми занимались наши предшественники Мособлреставрации, наши организации в 50–60-е годы, их работа позволила сохранить собор.

Не хочу говорить, что были какие-то ошибки. Это была работа, исходящая из тех возможностей, которые реставраторы имели. Сейчас Бог дал, что у нас появилось высочайшее внимание, необходимые средства, но, к сожалению, как всегда, ограниченные сроки при высочайшем внимании, но оно позволило провести работу до конца. Могло бы и такого не случиться. «Дали на шатер, главу, два окошка...» – что часто происходит. При таком объеме, естественно, возникают проблемы воссоздания единого пространства, молитвенного, служебного и паломнического пути, иначе было бы невозможно.

Я с благодарностью отношусь ко всем своим предшественникам, которые трудились над собором. Наши коллеги, которые там работали (это отражено в многочисленных томах по истории, даны ссылки на них, более того, часть авторов присутствовала на экспертном совете, такие, как Теффер), соглашались с нами или спорили. Были, конечно, и те, кто вообще не принял нашу позицию и долго боролся. Пытались работать даже с итальянцами, которые делали свою версию шатра, – более технологическую, более рабочую. Она была с меньшими сложностями, но по разным причинам и спорам с общественностью она «не прошла».

– Сейчас реставрация собора завершена. В этом году на Антипасху храм был освящен Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл:

– Всякий раз, когда мы сюда приезжали, Дмитрий Анатольевич, я и все члены попечительского совета, то видели несомненное продвижение вперед и свидетельствовали о замечательном уровне реставрационных и строительных работ. Сегодня все это позади, обитель практически восстановлена. Я хотел бы принести сердечную благодарность Вам, Дмитрий Анатольевич, Виктору Алексеевичу Зубкову, всем членам попечительского совета, благотворителям нашим. В более удобное время я выражу свою благодарность в виде Патриарших наград.

Дмитрий Анатольевич Медведев, председатель Правительства Российской Федерации:

– Было ощущение того, что восстановление такой жемчужины будет исключительно сложным, можно даже сказать, практически нереализуемым. И сегодня мы видим, как прекрасно выглядит собор. Все его благоукрашения являются трудом огромного количества людей нашей страны. Ново-Иерусалимский Воскресенский собор восстановлен и освящен, и близок тот час, когда закончится восстановление монастыря. Это наша с вами общая победа.

Сергей Борисович Куликов:

– В 2017 году будет окончание реставрации комплекса в целом. Заканчиваются отделочные работы интерьера трапезной, церкви Рождества Христова и больничных палат, плюс келейные постройки. В южном корпусе, где находились братские кельи, будет монастырская трапезная. Уже строятся здания для паломнического центра за стенами монастыря на территории бывшего южного гостиного двора, там создаются гостиницы.

Можно смело сказать, что это вклад русской цивилизации в мировую христианскую цивилизацию. Подобной сопоставимой кальварии, я думаю, нет. Есть абстрактные кальварии типа Вильнюса. Там есть путь Господень, он отмечается, это топографически запечатлено на карте Вильнюса. Есть Кальвария-Зебжидовска, она составляет всего 65 гектаров, в отличие от 700 гектаров территории Русской Палестины, но там посещаемость три с половиной миллиона паломников и туристов в год. У нас такого пока нет, и никто не понимает, каким сокровищем мы на самом деле владеем. Для катехизации и образования, на мой взгляд, лучше места не найти.

– Дорогие телезрители, наш рассказ о реставрации Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря подошел к концу.

 

Автор передачи и ведущая Елена Чач
Записала Людмила Моисеева