Читаем Добротолюбие. Выпуск от 30 апреля

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Исайи из первого тома «Добротолюбия». И хотелось бы из «Правил и советов новоначальным инокам» прочитать еще одно коротенькое «Слово», которое представляется мне очень необычным и очень важным именно в повседневной жизни всякого верующего человека. Шестьдесят второй абзац этих «Правил и наставлений»:

Если дана тебе будет какая вещь, возврати ее, попользовавшись ею, сколько нужно, но не удерживай ее дотоле, пока потребуют ее от тебя обратно, если что попортится в ней, исправь. Если ты сам дашь кому какую вещь попользоваться, не требуй ее обратно, если видишь, что тот почему-либо возвратить тебе ее не может, особенно когда она тебе совсем не нужна.

Интересна особенность или ситуативность того, что описывает здесь авва Исайя. Необычна, неожиданна и, как это часто бывает, парадоксальна. Получается, что христианин должен относиться к чужой вещи в своих руках не так, как он относится к своим вещам в руках чужих. То есть если у него чужая вещь, он должен ее беречь и поспешить возвратить. Если его вещь в чужих руках, он должен не спешить ее требовать назад и не сердиться на то, что она портится. То есть буквально с точностью до наоборот. Это странно. Это необычно.

Эта необычность христианского отношения к подобным вещам действительно стоит того, чтобы услышать об этом, подумать, поразмышлять и попытаться использовать в своей жизни. Потому что каждый, наверное, согласится, что это бытовая ситуация, она случается постоянно и много раз в течение года, а то и месяца; такое с нами происходит.

Вот мы дали книгу, а нам ее не возвращают. Вот мы взяли книгу и не очень ее бережем, она лежит у нас на кухонном столе, на нее летят брызги подсолнечного масла, мы не оборачиваем ее в обертку, не очень о ней заботимся. Зато свою книгу очень бережем. Мы потребуем, чтобы нам ее поскорее вернули, чтобы долго не задерживали, хотя сами ее уже давно прочитали, но просто удобнее, когда она стоит на полке и мы уверены, спокойны, что если вдруг книга нам понадобится, она у нас под рукой. Но сами книгу держим дольше и дольше, потому что нам еще что-то надо выписать, да и, в конце концов, тебе так эта книга нужна, что ли? Ну, подержу еще немного, ничего с ней не случится, нормально все будет.

Мы тоже ведь неравноценно относимся к тому, что отдаем другим, и к тому, чем пользуемся сами. В обычной ситуации мы то, что взяли, не бережем, а свое очень трепетно воспринимаем, когда оно портится. Эту неравномерность, неравноценность мы должны просто развернуть в другую сторону. Конечно, нам это неприятно, у каждого есть своя вещь, ты с ней связан, она тебе дорога, особенно если это книга или что-то очень ценное для тебя. Ты, конечно, переживаешь, как бы она не испортилась. Так вот, надо просто развернуть это желание по отношению к вещи, которую мне дал другой человек. Потому что ему эта вещь дорога, и он тоже ее ценит и бережет, и для меня его вещь должна быть так же дорога, как и для него. То есть я живу его отношением к его вещи и живу его отношением к моей вещи.

Смысл все тот же – любовь к человеку. Я переживаю его чувства, его волнения, его привязанность к собственным вещам и его равнодушие к чужим, в данном случае к моей вещи. Я понимаю это и не сужу, я ценю и дорожу вещью, которая ценна и дорога для него. Это и делает любовь. Потому что смысл любви в том, чтобы сопереживать с человеком, иметь его чувства, его боль чувствовать, его радость чувствовать. Ради этого мы все вместе собираемся в Церкви. Не только ради своего личного спасения, не только для того, чтобы помолиться лично о наших нуждах и лично о наших близких людях, а чтобы в первую очередь принять другого человека, рядом с нами стоящего, как самого себя, как свое продолжение, как свое второе «я». Принять, почувствовать так, чтобы его боль стала моей болью, его радость стала моей радостью, его родственники стали моими родственниками, и я молился бы за них так же, как молился бы за своих. И когда человек просто сделает усилие и раскроет сердце навстречу такому приятию человека, по благодати Святого Духа ему и будет дано понять, что такое Церковь в самой себе. Он почувствует и переживет именно ту любовь, которую дал Бог верующим во Христа Своим чадам, чтобы они именно почувствовали, что значит единство человеческой природы, что значит быть сотворенным по образу и подобию Святой Троицы, что значит та любовь, которой любит Бог всех людей.

Сейчас мы переходим к чтению «Изречений аввы Исайи». Третий раздел общих его наставлений и «Слов». Обратимся к первому его «Изречению».

Авва Исаия говорил: Поелику одинаковые случайности постигают грешных и праведных, то не должно думать, что все подвергающиеся несчастиям, подвергаются им за какие-либо предшествовавшие грехи.

Золотые слова, надо сказать. Мы всегда торопимся восхитить, предварить суд Божий, не очень-то понимая, что всякий раз судим человека: «А почему с ним это произошло? А, вот за что с ним это произошло! Вот-вот, он это сделал, и поэтому с ним такая беда приключилась. И если он не покается, с ним произойдет то-то и то-то». Это, в сущности, именно восхищение прерогативы и права Бога судить. Мы судим и осуждаем человека. Это всегда проявление гордыни.

Мы, в сущности, ведем себя как друзья Иова, которые, увидев, что с ним произошло (так же, как мы видим, что с кем-то что-то происходит), пришли его осудить. Не потому, что они злые и жестокие. Они замечательные люди. Они пришли, чтобы призвать его к покаянию. Они, нуждающиеся в его слове утешения и вразумления, нуждающиеся в его молитве и его прошении, пришли учить его покаянию. И он искренне говорит, что он не знает, почему с ним это произошло.

Мы, читатели книги, знаем почему, потому что таков был Промысл Божий. Не грехи Иова привели к тому, что он остался ни с чем и на гноище, а судьбы Божьи и Промысл Божий. Вот почему. Всякий раз, когда мы ничего не знаем о судьбах Божьих в отношении того или иного человека, но пытаемся, как нам кажется, выстроить причинно-следственные связи и углядеть в его прошлом некие основания того, что с ним сейчас происходит, нам тоже, как друзьям Иова, кажется, что все очевидно, понятно, элементарно – человек сделал грех и сейчас наказуется. Но это может быть ошибкой.

Мы забываем о том, что миром управляет Промысл Божий. Промысл. Не карма, а Промысл.  Мы часто путаем эти два понятия. Карма четко говорит: вот это ты сделал и за это получишь положенное без вариантов. Изменить ничего невозможно, потому что это карма, это суд. С ним невозможно договориться, это безличный закон, это безличное правило, которое действует как закон всемирного тяготения: сделал – получи.

Промысл же в руках Живого и любящего Бога. Но мы об этом забываем. Даже  псевдоязыческий мудрец из известной истории про хоббитов по имени Гэндальф и тот оказывается мудрее очень многих наших братьев-христиан, которые считают, что они всё поняли в этом мире и знают, почему, с кем и за что происходит то, что происходит. Он однажды сказал в отношении судеб и казней одного нехорошего героя: «Многие, достойные жизни, умерли. И многие, достойные смерти, живы. Если ты не можешь воскрешать из мертвых, то и не торопись судить на смерть».

Это простое правило, не из Священного Писания взятое, но очень мудрое, потому что действительно, если человек не умеет различить всех нюансов Промысла Божьего, всех путей, которыми ведет Бог того или иного человека ко спасению, то как он может выносить какое-либо суждение о человеке, о котором ничего не знает? Нам всем только кажется, что мы что-то знаем об окружающих нас людях. Мы о себе-то ничего не знаем. Мы сами не понимаем, почему с нами произошло вот это.

Иногда мы правы, говоря: вот я согрешил, и меня такая беда постигла. Но проходит некоторое время, и мы видим, что то, что нам казалось очевидным, вовсе не так. Что та беда, которая нас постигла, была не наказанием за то, что мы думали, а наказанием за то, что мы забыли. А проходит еще немного времени, и мы понимаем, что это было вообще никакое не наказание, что это была милость Божья, которая спасла нас от нового греха и от нового падения. И только через двадцать или тридцать лет (и то, если мы молимся и внимаем Богу и пристально наблюдаем за своей жизнью и регулярно раскаиваемся, творим покаяние, ходим на исповедь, причащаемся), только тогда, спустя много-много лет, линия нашей жизни становится нам более или менее ясна. И мы понимаем, где действительно Бог.

И это каждый понимает, если он вообще что-нибудь в себе понимает. Он увидит, что очень много грехов, которые Бог оставил совершенно без всякого наказания. И это достойно Бога, потому что мы осознали эти грехи, покаялись, и Он простил. Простил – значит простил: Он не собирается за это нас наказывать, потому что простил. А бывают вещи, за которые мы достойны величайшего и сугубого наказания, но вместо этого Бог являет нам милость. И только потом, спустя двадцать лет, посылает врачующее нашу душу не то что наказание (мы его так и не воспринимаем), а скорбь. Но, претерпевая эту скорбь или эту боль, мы понимаем, что очищаем душу от той злой силы, от тех страстей, которые однажды и привели к тем грехам, которые мы помним, за которые нам до сих пор стыдно.

И человек может разобраться в путях Промысла Божьего, только если он внимает себе, если он молится, если он живет с Богом, читает Священное Писание, исповедуется и причащается. А если он всего этого не делает, то даже в собственной жизни он разобраться не может. В чужой же жизни разобраться не может никто. Как говорит об этом апостол Павел, никто не знает, что в глубине сердца человеческого, только дух самого человека и Бог. Больше никто. Человеку не дано знать жизнь другого человека, это закрытая для всякого постороннего тема. И только избранным своим и только в некоторых очень важных и принципиальных случаях Бог может открыть судьбу, Промысл, тайну другого человека для пользы этого человека, потому что иначе ему будет трудно разобраться в том, что с ним происходит.

Важно понимать, что миром управляет не мертвый, бездушный закон, а управляет Бог. И это управление любящего, внимательного, заботливого Бога и называется Промыслом. И Промысл не наказывает, это очевидно для каждого. Промысл не наказывает всех и не наказывает одинаково. Но если даже наказывает, это значит всего лишь только то, что этот наказуемый человек на самом деле очень дорог Богу, что он сын. Ибо Бог тех, кого хочет сделать сыновьями, наказывает. Что ж тут обличать?

На самом деле для многих людей быть наказанным – это определенная честь от Бога. Я читал  в свое время историю о том, как некий святой зашел в некий храм и увидел плачущую женщину, которая плакала не от того, что у нее скорбь, а, как она призналась преподобному отцу, от того, что уже несколько месяцев нет никаких скорбей. И она плачет от того, что Бог ее оставил. Я не далее как два месяца назад был свидетелем точно такой же картины, когда ко мне пришла женщина, плачущая от того, что два месяца у нее нет никаких скорбей. Она всю жизнь прожила в скорби, прожила очень тяжелую жизнь. И вдруг два месяца ничего: дети здоровы, муж замечательный, денег хватает, не бедствуют. Целых два месяца ничего не происходит. Женщина в панике: что случилось? Что происходит? Почему Бог отвернулся?

Что мы умные, разбирающиеся во всех хитросплетениях Промысла Божьего, могли бы сказать на это? Даже во всех этих случаях все равно мы всегда будем не правы. Хотя бы просто потому, что принципиально Промысл Божий всегда имеет в виду не причину, всегда имеет в виду цель. Промысл Божий – это не некое последствие какой-либо причины. Промысл Божий – это руководство к определенной назначенной цели. Нас всех призвали к общению с Богом. Что мы сделали для этого? Что мы сделали, когда Бог позвал нас? Чем мы заслужили Его обращение к нам? Ничем. Чем-то Его милость предварялась? Каким-то делом, нами совершенным? Нет. Он захотел и призвал. И призвал для того, чтобы назначить нам дело, которое мы должны исполнять, как говорит апостол Павел. Он назначил дело, назначил некую цель и вел нас всю жизнь к этой цели, чтобы в определенный момент открыть нам то, что Он действительно нас ведет, что Он нас зовет, открыть нам то дело, которое Он посвящает нам.

Да, весь мир создан ради цели, а не по причине. И воплощение Иисуса Христа объясняется не причиной грехопадения Адама, а замыслом Божьим, для того чтобы объединить все человечество под главою Сына Своего, под главою Христа. Падение Адама внесло определенные изменения в этот замысел, но не более того. Страдания Иисуса Христа были великие. Но и все эти страдания вплетены в замысел Божий для того, чтобы спасти, насколько можно, более разумных существ. Все посвящено цели, а причины (тем более такие случайные, как все, что мы делаем, наши ошибки, неведения, невежество, грехи) известны Богу еще до того, как возникли какие-то силы, интенции, которые приведут к этому греху. Он знает об этом и знает, как все это привести к заведомо Ему известной цели – спасению каждого человека, если это только возможно, под спасительным покровом Господа Иисуса Христа.

Второй абзац «Изречений» прочитаем.

Которые всё делают только для себя самих, те работают самолюбию, величайшему из всех зол, от которого рождается обособленность, необщительность, недружелюбность, неправда и нечестие. Не так создан человек, чтоб быть обособлену, но чтоб жить в общении с подобными себе, паче же с Богом Творцом всяческих. Итак, разумному человеку надо быть любообщительным и Боголюбивым, да будет он и Богу любезен.

Некоторые могут спросить, а как же тогда уединенное житие? Уединенное житие даже великим было не всегда полезно. Конечно, был Антоний Великий, Павел Фивейский, Серафим Саровский. Но даже эти великие столпы, Антоний Великий, Серафим Саровский, однажды вышли к людям. Они нужны были людям своим служением, своим опытом, своей молитвой. То есть это было лишь неким временным действием, неким временным проявлением Промысла Божьего в судьбах этих людей, для того чтобы они, насколько это возможно, принесли больше пользы людям.

В самом начале чтения книги «Добротолюбие» мы говорили о жизни преподобного Паисия Величковского, который тоже хотел подвизаться один. И ему это было совершенно неполезно. И Промысл Божий категорически указал ему иной способ спасения, хотя он был великий светильник Божий. И так многим и многим людям. И преподобному Сергию Радонежскому, и Зосиме и Савватию, Сергию и Герману Валаамским, многим и многим другим Промысл определял именно неуединенное житие. Почему? Потому что в общежительном житии, совместном бытии с другими людьми проявляются очень важные вещи, качества, которые и помогают собственно тому, что христианин становится христианином. То есть человек по существу больной, ибо он грешный, и исцеляется именно в общежительном бытии. И в наше особенно предельно индивидуальное время как раз крайне необходимо то, что дает именно общежитие, совместная жизнь с другим человеком.

Во-первых, это послушание. Всегда есть перед кем отсекать свою волю. Без послушания невозможно спастись. Христос был послушен и путь послушания указал всем.

Во-вторых, это помогает бороться с унынием, которое неизбежно поражает человека, когда он живет один. И очень мало людей за всю историю человечества, которые могли в одиночку с этим унынием справиться.

В-третьих, это навык служения, потому что именно в служении как в некоторой квинтэссенции всего христианства и проявляется жизнь христианина. Как он может исполнить заповедь о служении, если он совершенно один? Но, имея навык служения, он и смиряется, и исполняет заповедь Божью. А исполняя заповедь, он получает благодать.

И, в-четвертых, всегда есть человек, который скажет мне слово укорения, слово вразумления, есть некий свидетель, который покажет мне, что во мне не так, где я заблудился, в чем увлекаюсь. Потому что когда мы сами себя судим, то обычно судим предвзято. А внешнее свидетельство чаще нелицеприятно и показывает нам на недостатки.

Поэтому именно в совместном бытии, совместном общинном житии и возможно правильное прохождение духовной жизни – как правильный режим для больного человека. Именно общение с другими людьми и качества, приобретаемые в этом общении, являются тем лекарством, которое исцеляет человека. Более того, поскольку это заповеди, они привлекают на человека благодать Божью, которая и является главным врачующим средством в изменении грешного человека в человека, который создан по образу и подобию Иисуса Христа.

Записала Инна Корепанова