Читаем Добротолюбие. Выпуск от 26 марта

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Слово 28» преподобного аввы Исайи из первого тома «Добротолюбия». Напомню, что остановились мы на втором абзаце этого «Слова». В целом же все «Слово» посвящено так называемым «ветвям зла». Перечитывать второй абзац мы не будем, мы читали его в прошлый раз, он достаточно продолжительный.

Мы видели, что авва Исайя говорит о том, что если человек неправильного устроения, если в сердце его поселяется не Дух Божий, а страсть, в нем произрастают ветви зла. Этот образ очень интересный. Мы о нем говорили. В своем роде это такая инверсионная аллюзия на притчу Господа Иисуса Христа о виноградной лозе: если вы будете во Мне, то принесете много плода, вы будете плодоносной лозой, плодоносными ветвями и тем самым исполните волю Божью и насытите многих. А ветви сухие будут срезаны и сожжены. Здесь, размышляя по этому поводу, авва Исайя говорит, как бы дополняет, что если в нас произрастают не виноградные плоды, если в нас произрастают эти самые плоды плоти, дела плоти, то, очевидно, что сам корень у нас гнилой. Тогда это страшно.

Произрастание так называемых ветвей зла – это не просто сам образ, не просто появление в человеке неких случайных страстей. Мы размышляем: вот появились у нас страсти; ну, все мы люди грешные, все мы люди страстные, есть и есть, во мне же и много хорошего есть. По мысли аввы Исайи, очень выверенной, очень глубокой, очень важной, яркой мысли, если произрастают именно эти плоды на ниве нашего сердца, если это является плодом нашей жизни, то не надо тешить себя самолюбием и обманывать самого себя. Раз в тебе произрастают эти ветви, эти злые произрастания, значит, испорчен корень, ты в основаниях своей жизни не прав. И тебе нужно не просто отсекать эти ветви, как часто делаем мы, думая, что, отсекая эти ветви, мы действительно можем достичь некоего плодоношения во Христе... Все так думают и все так делают.

Приходя на исповедь, мы искренне исповедуем: «Господи, тщеславие, гордыня, самолюбие, осуждение, превозношение…» И через неделю то же самое. И еще через неделю то же самое. Мы пять лет, десять, пятнадцать, двадцать ходим, говорим одно и то же, делаем одно и то же, живем точно так же, как жили, и ничего в нас не произрастает. Ничего, кроме этих ветвей зла. Так очевидно, что что-то в недрах нашего духа неправильно, что-то испорчено в нас, корень отравлен. Мы действительно привились к Истинной Виноградной Лозе? Тогда где же плоды Духа? Мы действительно во Христе? Тогда где плоды жизни во Христе? А если в нас произрастают только ветви зла, тогда что-то не так с нашим корнем, мы что-то не то делаем в самих основаниях этой жизни.

Прежде чем рассмотреть некие проявления этих самых ветвей порождения зла, надо понять эту сердцевину, заглянуть в самые недра, глубину человеческой души, собственной души прежде всего, чтобы понять, что же не так.

В прошлый раз, заканчивая беседу, мы перечислили некоторые приводимые здесь аввой Исайей страсти, или грехи: это блуд, прелюбодейство, гордыня, еще какие-то вещи… Мы частично их рассмотрим. Мы знаем все это. Ничего неожиданного здесь авва Исайя не сказал. Мы это знаем. Мы знаем, что смотрим на женщин или на мужчин; мы знаем, что завидуем чужой красивой машине; мы знаем: когда пришли у тебя просить прощения, надо простить; мы знаем: когда мы виноваты, надо просить прощения; мы знаем, что копить деньги, надеясь не на Бога, а на них, плохо; мы знаем, что надо жить в мире со всеми людьми и надо молиться за обижающих нас. Мы всё это знаем. Но всякий раз, когда кто-то при чтении Священного Писания (или священник на исповеди, или еще при какой-нибудь обстановке) напоминает нам, что надо делать так, мы встаем в оппозицию: «Я не могу так жить! Не могу! И что я теперь должен делать? Я теперь должен закрыть глаза, надеть повязку, паранджу и ни на кого не смотреть? Приходить домой, снимать повязку и смотреть только на собственную жену? Я теперь не должен заглядывать на красивую машину соседа? Но если она правда лучше, чем моя! Объективно лучше. Так правильно, он много наворовал, а я стараюсь честно жить. И как я могу не завидовать и не смотреть? Разве я должен спрятать глаза в землю, как страус, и не смотреть, что у всех машины хорошие, только у меня плохая? Или я должен терпеть, когда меня обзывают, когда меня обижают? Тогда мне сядут на шею, ножки свесят и будут со мной делать что хотят. И кем я тогда стану? В каком положении я тогда окажусь?»

И каждый человек, при любом свидетельстве о заповеди Божьей, где бы он его ни слышал, он, как напуганная собака, сразу встает в стойку и начинает глухо рычать: «Не подходи, не напоминай мне о заповедях, я не верю, что их можно выполнять, я не считаю нужным их выполнять. Я нормальный человек. Я хочу, чтобы у меня было удовольствий не меньше, чем у других, и радости не меньше, чем у других». Именно так! Именно в таком звучании. Не так, что у меня должно быть горя не меньше или не больше, чем у других. А именно радости должно быть не меньше, чем у других. Мы ориентируемся на тех, кто лучше нас, кому, как нам кажется, лучше живется, чем нам, а не на тех, которым живется гораздо хуже, чем нам. А их гораздо большее число. Но мы ориентируемся на этих. Мы просто этого хотим: мы нормальные люди, мы хотим нормально прожить, нам больше ничего не надо, чтобы Господь дал нам то, что мы заслужили, не зря же в конце концов трудимся, молимся, постимся и исполняем некоторые заповеди настолько, насколько можем. Но в глубине души мы уверены, что эти заповеди никто и никогда не исполняет. Мы настолько в этом уверились, что когда нам говорят, что и святые их не исполняют, мы злорадно потираем ладони: «Ну вот! Мы так и думали, что все это большой обман! Никто никогда по-евангельски не жил!» А подобных публикаций появляется, к сожалению, все больше и больше.

Люди, не знающие жизни в Боге, не знающие жизни в Духе, дерзают рассуждать о святых, живших сто, двести, триста лет назад. Пытаются выделить в их житиях все, на самом деле не соответствующее действительности, и тем самым сказать: были нормальные люди; хорошие, конечно, очень хорошие, но по Евангелию не жившие, потому что по Евангелию жить нельзя.

Наше неверие, тотальное неверие и нежелание, сопротивление заповеди Божьей – вот что является тем корнем, на котором произрастают ветви зла. И они неизбежно будут произрастать. И ничего другого мы произрасти не сможем, потому что только верою, приняв таинства, мы соединяемся со Христом. Только вера в то, что мы во Христе и заповеди Его непреложны, делает нас способными их исполнять и тем самым приносить плоды жизни. Или как говорят богослужебные книги Триоди постной: накануне Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим, потрудившись во дни поста, мы приносим ветви добродетели. Так вот, эти вайи добродетели, ветви добродетели приносятся только тогда, когда человек поверит, именно поверит, что евангельские слова, евангельские заповеди не просто хороши сами по себе, а что они, во-первых, непреложны. То есть они необходимы к исполнению (невозможно жить по-другому, по-другому можно только вкушать смерть; и как вкушающие смерть, мы и приносим плоды – ветви зла). Заповеди нужно исполнить. Во-вторых, эти заповеди можно исполнить, потому что исполняем мы эти заповеди не своей силой, а силой Христа, возлюбившего нас, живущего в нас и силой Своей воюющего в нас против греха.

Замечательно на эту тему говорит преподобный Симеон Новый Богослов, что Христос есть воюющий в нас, молящийся в нас, служащий ближним нашим в нас; всё мы делаем силою возлюбившего нас Бога. И вне этой благодати, вне этой силы никто никогда не исполнял и не сможет исполнить ни одной заповеди Христовой. Но в том и есть благая весть, радость Нового Завета, что нас не принуждают к исполнению невозможного, а просто говорят: дай, Я буду жить в тебе, Я смогу исполнить то, что Я Сам же и назначил, Я смогу исполнить то, что Сам же и исполнил первым. В этом и состоит радость, что мы просто открываем наше сердце Богу в ответ на Его стук, верим, что Он сделает это, может это сделать, веруем, что иначе просто нет никакой жизни. Потому что заповеди Божьи со времен грехопадения есть жизнь, нарушение заповеди есть смерть. И вопрос не в том, что есть некие моральные требования, которые мы исполняем, если хотим, и не исполняем, если не хотим. Да, плохо, что не исполняем, но, в конце концов, все же люди, все понимают, ничего страшного в этом нет. В том-то и дело, что неисполнение заповеди есть свой собственный приговор к смерти, потому что нарушенная заповедь – это вкушение смерти. А Христос пришел, чтобы нас оживить.

Попробуем разобрать хотя бы поверхностно, перечислить, сделать акцент на некоторых ветвях зла, на которые обращает внимание преподобный авва Исайя и на которые обычно не обращаем внимание мы. Говоря о ветвях зла, он перечисляет следующие: невоздержание, украшение тела, развлечения, леность, смехотворные речи, бесстыжие взгляды, страсть шириться, бессовестность, невнимание к суду Божию, зависть к ближнему, ложь на брата, человекоугодие, лжесвидетельство, ложное знание, желание учить, любовь к обычаям мира, малодушие, нетерпение, ненависть к ближнему, непорицание себя (несознательность и самодовольство), любовь к славе человеческой, паче славы Божией, выказывание своего делания, чтоб прославлену быть людьми, любовь к яствам изысканным, совершение страстей телесных в сердце, почитание соблазном немерения себя (или самоуничижения), хвастание своим знанием, спорливость, настояние на своей воле, почитание себя разумным и мудрым, почитание брата неразумным и уничижение его.

Это всё ветви зла, краткий перечень того, что можно исповедовать на исповеди; можно брать эту шпаргалочку и смотреть в нее. Конечно, мы это можем перечислить. И от этого перечисления ничего не изменится, пока мы не осознали: подобные проявления в нас говорят о том, что в нас как минимум произрастает корень зла. И этот корень – несогласие с Богом, сопротивление Богу, неприятие Его воли.

Свое перечисление авва Исайя начинает с невоздержания. Кто определяет меру воздержанности или невоздержанности? Вот человек постится, например, в Великий пост. Решил он не есть в среду и пятницу мяса. Это воздержанный человек или невоздержанный человек? А другой, сосед напротив, решил, что будет поститься по полному уставу, и поэтому воздерживается как положено, как написано в календарях и многоразличных постных указаниях. При этом, поскольку он строго постится, он ходит по магазинам и строго смотрит, выискивая, как бы случайно не съесть что-нибудь скоромное, чтобы не оскверниться (нет ли в печенье молока, нет ли в булочке чего-нибудь скверного), старательно блюдет себя. Вот он постится или не постится? То есть это воздержание или невоздержание? Кто определяет эту степень? Понятно, что никто. Сам человек, сама совесть человеческая определяет.

По суду Божьему тот человек, который решил в среду и пятницу не кушать мяса первый раз в жизни, может оказаться действительно более великим подвижником, чем человек, который постится по полному уставу. Ему это не тяжело, но на самом деле он позволяет себе вещи, которые ему приятны. И он от них не отрекся, он не воздерживается от того, что ему приятно. Например, он пьет вино, которое постное. Пьет когда положено. Но и пьет он его тоже как положено – три больших чаши. Потому что ему нравится, потому что ему приятно, потому что он очень мало ест, и это его радует, это его утешает. И он живет, сознанием очень утешенный, очень довольный постом и очень спокойно взирающий в будущее, потому что он-то постится нормально. Но он не отказывает себе в удовольствии развеселить свое сердце вином. А человек, который не кушает мясо в среду и пятницу, впервые это делает. Все вокруг него кушают мясо, и он мучается от того, что кругом мясной дух, мясные трапезы, мясные предложения, праздники, а он упорно сдерживает, ограничивает себя, мужественно претерпевая первый в своей жизни Великий пост. Кто из них воздержанный? Решает только сама совесть человеческая.

Но в любом случае правило для всякого христианина, или заповедь для всякого христианина такая, что те, которые Христовы, плоть свою распяли со страстьми и похотьми. То есть внимание человека к борьбе с собственными плотскими пожеланиями (желаниями вкусности, сладости, легкости, вольготности) является непременным           условием христианства. Если мы не можем подвизаться против собственной плоти, если мы не можем распинать свою плоть вообще никак и отказываться от чего-то вообще никак не можем, – значит, корень нашей жизни не Христос, как бы мы себя ни тешили. Потому что если бы Христос был корнем нашей жизни, то у нас была бы решимость, ревность к тому, чтобы бороться хотя бы с какой-нибудь одной страстью. А если мы расслаблены со всех сторон, если только невоздержание является составляющей нашей жизни, значит, мы обманываем себя, мы не Христовы. Потому что если бы мы были Христовы, то подвизались бы против собственной плоти и против собственных страстей.

Или, например, авва Исайя пишет о развлечениях. Что плохого в обычном развлечении? Но мысль такова, что развлечение является путем к лени. Апостол Павел говорит в Послании к Коринфянам, что мы должны служить Богу без развлечения. Мы можем отдохнуть? Можем. Мы можем поспать? Можем. Мы можем выйти на природу. Мы можем сделать много чего, что необходимо для укрепления нашего тела или нашей души, для того, чтобы прогнать уныние или доставить радость другому человеку. Но что бы мы ни делали, мы делаем это ради Христа.

А развлечение – это именно раз-влечение, то есть мы именно отвлекаемся от главной цели, к которой должны идти: исполнение воли Божьей, путь к Царствию Божьему, или сочетание со Христом, обожение, стяжание Духа Святого. По-разному можно сформулировать цель, но все в нашей жизни должно быть посвящено этой цели. Потому что заповедь Божья гласит, что мы должны возлюбить Господа Бога своего всем сердцем своим. Развлечение – это когда человек отвлекается от этой цели и начинает останавливать свое течение к этой цели. Он уже не стремится к ней, он отвлекается от нее. И уже не цель, к которой он стремится, является радостью и вожделением, а нечто другое. Он развлекает себя по дороге, не думая о трудностях пути. И это приводит к тому результату, что человеку постепенно становится приятно само развлечение. Сначала он развлекается, чтобы облегчить шествие по пути, потом он развлекся еще раз, и в конце концов сам путь начинает казаться ему тягостным, он уже не видит награды, которую ждет, не видит цели, к которой он изначально стремился, он уже не идет бодрым шагом, веселыми ногами к этой цели, он замедлил шаг: вот бы еще развлечься, вот бы еще. Развлечение вытесняет собой путь, по которому он идет.

Именно так люди становятся теплохладными. Так угасает ревность по Бозе. Так угасает любовь ко Христу. Она угасает не только по отношению человека к Богу. Так угасает любовь и по отношению человека к человеку, когда люди, соединившиеся вместе в браке, позволяют себе развлекаться, проводя время не вместе и не служа друг другу и каким-то образом не исполняя то, что обещали исполнять другому человеку. Тяжела супружеская жизнь: дети дома бегают, пойду-ка я отдохну один, без семьи, отвлекусь как-то, развлекусь с друзьями, тяжела мне эта ноша, я хочу побыть вне этой ноши. В конце концов эта ноша, эта семья, к которой человек так стремился и которую так жаждал обрести, становится ему нежеланной, тяжелой, он начинает злиться на жизнь, на детей, на семью, на жену. Начинает роптать. Чем больше ропщет, тем больше ему хочется развлекаться. Так всегда и везде.

Развлечение приводит к тому, что человеку не хочется идти никуда вообще. Он становится как расслабленный. Если он вынужден что-то исполнять, он исполняет это скрипя зубами и ропща на свою несчастную судьбу. А как только кончилось дело, которое он должен сделать по каким-то обязанностям в отношении к Богу, он сразу впадает в развлечения. И в конце концов у человека жизнь становится двойственной. Такую очень многие христиане не понаслышке знают, когда человек становится христианином только для того, чтобы прийти вечером на богослужение, исповедоваться, покаяться, постоять службу, ночью прочитать правила, на следующий день причаститься, выслушать все, что положено, поблагодарить Бога, совершить трапезу и все забыть: повесить свое христианство в шкаф на плечики. А дальше снова жить как обычный человек: слушать музыку, кататься на автомобиле, болтать, ругаться, осуждать, сквернословить, злиться, ненавидеть, раздражаться, совершать подлоги, ложь и так далее. Какая разница! Все это пройдет! Придет время, покаемся. Жить-то ведь надо как-то. И человек живет.

По сути дела, развлечение приводит к тому, что человек теряет решимость идти к Богу, его сердце становится пустым, выхолащивается от любви ко Христу.

Или, например, такое выражение, как смехотворные речи. Кто в наше время всерьез воспринимает смех как нечто из ряда вон выходящее? Что же – все грустить да грустить? Давайте смеяться, веселиться, радоваться! Причем радоваться не в том смысле, как радовались святые отцы (радуйтеся Господеви со страхом), а именно веселиться, смеяться, чтобы не было уныния. Радость и смех, смехотворство и даже веселье – это разные вещи. И смех всегда считался очень плохим симптомом.

В житии преподобного Силуана Афонского содержится эпизод, когда он прельстился некоторым видением и очень скоро дошел до того, что во время молитвы начал смеяться. Просто стало легко и смешно. Только тогда он осознал, что что-то с ним не так.

Сам по себе смех, не просто способность улыбнуться в ответ на улыбку, шутку или смех другого человека, а желание смешить, желание веселить, именно смехотворные речи, то есть речи, цель которых вызвать смех других людей, по мысли всех древних отцов, – это свидетельство того, что в тебе что-то очень не так. Если ты услышал смех другого человека и улыбнулся (или даже не улыбнулся, а не выдержал и рассмеялся), в этом нет ничего плохого. Но если ты специально говоришь речи, чтобы рассмеялись другие, то тогда это очень плохой симптом, это очень нетрезво, это очень нехорошо. Потому что вызывать смех и нарушать благоговейное сосредоточенное состояние других людей – это свидетельство того, что не из того корня, из которого должно, произрастают слова, которые ты говоришь.

Так подробно разбирая все эти вещи, все эти ветви зла, мы можем посмотреть на себя и применить это к себе, осудить себя и увидеть, рассмотреть то, о чем мы здесь говорили: главная проблема нашей духовной организации в том, что внутренне мы протестуем против заповедей Божьих. Надо принять их безусловность и решиться их исполнять силой Святого Духа.

Записала Инна Корепанова