Читаем Добротолюбие. Выпуск от 11 июня

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника из первого тома «Добротолюбия». Напомню, в прошлый раз мы говорили, что смирение является единственно разумным онтологическим основанием бытия человеческого, и это всего лишь только усиливается в отношении христианина. То есть для каждого человека, как и для каждого ангела (просто по факту того, что это человек и это ангел, сотворенные Богом), смирение является некоей нормой, единственно разумной, единственно правильной, единственно возможной моделью поведения и восприятия действительности. Заключается она в совершенном послушании Богу и смирении перед Ним. Хочет этого человек или не хочет, но таков закон, гораздо больший и гораздо важный, чем закон, скажем, всемирного тяготения. Но для христианина это еще усиливается и тем, что он именно христианин, ему дан некий образец подлинно человеческого поведения. Образец уже осуществившийся: это не просто благочестиво пострадавший праведник, а Праведник, Чье послушание было увенчано. И христианин это знает.

В прошлый раз мы читали восемнадцатый абзац «Наставлений». Сегодня начнем с девятнадцатого абзаца.

Итак, если будешь с теплым расположением без забвения хранить в сердце своем такие помышления, то не возобладает тобою страсть огорчения, гнева и раздражительности. Ибо когда взято будет из-под них основание, т.е. когда истребится страсть гордости углублением в смирение Христово, тогда все здание беззаконного гнева, ярости и печали легко разорится само собою. Какое жестокое и каменное сердце не сокрушится, не умилится и не смирится, если будет всегда иметь в уме такое ради нас смирение Божества Единородного и помнить исчисленные пред сим страдания Его? Не сделается ли оно, напротив, охотно землею, пеплом и попранием для всех людей, по Писанию? Когда же душа, смотря на смирение Христово, так смирится и сокрушится, тогда какая раздражительность может овладеть ею? Какой гнев и какое огорчение приразятся?

По свидетельству преподобного Марка Подвижника, нам и должно хранить такое представление о Христе, память о деле Христовом, как он говорит об этом в предыдущем абзаце. Мы должны помнить о том, что Сын Божий стал Человеком, что Бог смирил Себя до смерти и смерти смертной. О том, что Христос, будучи Человеком и Сыном Божьим, был послушен Отцу даже до смерти и смерти крестной. Что Он не превозносился, хотя было чем, и не укорял, хотя было за что, Он не отвращал лицо Свое от ударов, от плевков и уши Свои не затыкал от слов, позорящих Его. Он не сопротивлялся влекущим Его на смерть, не сопротивлялся людям, которые хотели убить Его и сделать Ему настолько больно, насколько вообще это было возможно. Память о том, что Он пострадал, воскрес и восшел на небеса к Богу, должна постоянно присутствовать в жизни всякого христианина. Памятуя об этом, мы имеем образец поведения в нашей жизни, то есть это некий эталон, на который каждый человек должен равняться. Это некий образец, который выражает и показывает существеннейшую черту поведения всякого христианина, а именно – смирение. То есть образец настолько совершенно изображен словом в Евангелии, что просто памяти об этом достаточно, чтобы человек всякий раз воспламенялся подражанием этому образцу.

Но, к сожалению, мы так не делаем. Не делаем именно потому, что не помним это. У нас перед глазами другой образец, образец того, как ведут себя люди, чтобы достигнуть славы, успеха, мира, покоя, сытости, обеспеченности, тишины в этом мире. Кто-то из нас хочет тишины, кто-то славы, кто-то богатства, кто-то здоровья… Но всего этого мы хотим в этом мире. Каждый выбирает образец, модель поведения, как достигнуть в этом мире того,  что для него так вожделенно. И ориентируется в жизни на эти образцы: ученый – на ученого, путешественник – на путешественника, писатель – на писателя,  боец – на бойца, спортсмен – на спортсмена. У каждого свой идеал. Но все это идеал не Христа, а других людей, которые делали-делали и достигли результатов в том, что они делали. Результатов для меня очень важных и значимых, поэтому я ориентирую свое поведение, подражая этому образцу. Но этот образец не Христос. И даже, к сожалению, чаще всего не святые, то есть не те люди, для которых образцом был Христос. Поэтому все наши усилия направлены не на подражание Христу, не на то, чтобы научиться от Него смирению и кротости, не на то, чтобы хотя бы подражать апостолу Павлу (как он говорит: подражайте мне, как я Христу), а на то, чтобы подражать значимым для нас мирским людям, достигшим мирской славы.

Конечно, это началось не вчера и даже не позавчера, а достаточно давно. Но было время в истории человечества, когда люди действительно строили свою жизнь по образцу Христа. Строили все: и отъявленные негодяи и грешники, которые позволяли себе даже то, чего не позволяют сейчас. Даже они знали, что Христос – образец и норма, и судили себя этим образцом и нормой. И не тешили себя надеждой, где они окажутся и что им будет. Но именно это трезвое сознание того, где им придется оказаться, очень многих из них встряхивало и обращало к покаянию и изменению жизни, как это произошло с разбойником. И люди бедные, и люди богатые, и люди образованные, и люди необразованные – все принимали Христа как единственный образец, единственный правильный эталон поведения. И старались подражать Ему – укоряя себя и плача, если этого не происходило; смиряясь и славя Бога, если у них это хоть сколько-нибудь получалось. Но потом мир тронулся во всех смыслах этого слова, поколебался, и Христос перестал быть для очень многих людей образцом. Этим образцом стали люди, достигшие успеха. Это, конечно, связано с обращением в язычество. Но не только этим все объясняется.

Таких людей, которые стали строить свою жизнь по образцам человеческим, а не по Христу, становилось все больше и больше. И сейчас даже помыслить мы не можем по-другому, нам кажется, что это единственно правильное решение: взять какой-нибудь образец человека, достигшего успеха, и подражать ему. Но в прежние эпохи, когда образец Христа был еще значим, Церковь и свидетельствовала людям, которые тоже хотели достичь чего-то в жизни (человек-то не изменился, люди так же хотели жить хорошо в этом мире): да, хорошо-то ты здесь проживешь, но каково будет там? А люди верили в свое посмертное бытие, и для них важно было, как будет там. И это сознание и представление о грядущей славе Божьей, о том, что тебе будет дано, если претерпишь до конца здесь, людей утешало и вдохновляло, давало силы терпеть, ждать, молиться и не завидовать тем людям, которые достигают мирского успеха.

Теперь это противопоставление ничего не значит. Людям нужна слава только здесь. Размышление о Божественной славе, о грядущем воздаянии человека почти совсем уже не цепляет. И это говорит о том, что человек настолько погрузился во тьму, в мрак этого мира, что свидетельства о славе Божьей ему уже не ценны и не вдохновляют его.

Понятно, что смирение в этом состоянии человечества потеряло всякую ценность. Действительно, а зачем оно? Ведь с помощью его никакого успеха не достигнешь вообще. Это объективный факт. И все люди достаточно разумны, чтобы это понять. Смирение может еще как-то помочь действительно стяжать славу святого отца, но если человек будет об этом думать, он никогда ничего не стяжет, это неправильный ход. Но в целом смирение и не является инструментом для достижения успеха, славы, богатства или еще чего-нибудь в этой жизни. Просто не является.

Как мы читали в прошлый раз в известном Послании к Филиппийцам, смирение необходимо для того, чтобы, претерпев здесь все и до конца, быть вознесенным туда, где одесную Отца сидит Христос, чтобы встать рядом с Ним, вознестись пред Его лицо. Вот что дает нам смирение. Оно дает возможность стать полноценным, настоящим человеком, в том смысле настоящим, которое вкладывает Бог в это  слово.

С мирской точки зрения, естественно, смирение ничего (или почти ничего) не дает.  В некоторых случаях оно помогает более или менее сохранить мир с людьми, но не более того. Достигнуть чего-то оно не помогает. Поэтому люди и пренебрегают смирением и совершенно справедливо возражают: «Ну да, смирение. Что я смогу со смирением-то сделать? Богатым со смирением не станешь, карьеру с ним не сделаешь. И много чего еще не сделаешь. Как жить-то? Тебя просто сожрут и сомнут!» Так говорит человек в оправдание того, что он не может жить смиренно.

Конечно. Потому что смирение дано для другого. Смирение – основание правильной жизни. А  мир лежит во зле и живет неправильно. Поэтому мы учимся для того, чтобы войти в правильную жизнь, на правильном основании, в ту жизнь, где нам уготована слава, где нам уготована честь, где мы станем богами по благодати. А в этой неправильной жизни другие основания, другие правила, другие нормы. Разумеется, смирение в них никак не вписывается.

Человеку для того, чтобы начать исправление собственной жизни, достаточно просто согласиться с тем, принять тот факт, что смирение есть основание нормальной человеческой жизни. А дальше, смотря на Христа, всматриваясь в Него, делать то, что велит Христос. Но если человек принял эту модель как единственно правильную, то все остальное уже можно сделать. По мысли преподобного Марка Подвижника, если человек будет помнить о Христе, будет помнить о том, что смирение есть единственное основание жизни, будет признавать смирение Христово и заповеди, которые говорят о смирении, за образец жизни, тогда у него появится стимул к тому, чтобы бороться с гневом, раздражением и печалью.

 В заключение письма к своему другу иноку Николаю в «Поучениях» святой преподобный Марк Подвижник, как бы подводя итог целому письму (нам осталось прочитать последние три абзаца), снова возвращается к той же самой теме, которую поднял в самом начале письма: о том, что является сущностью аскетического делания, сущностью духовной жизни. С этого он начал и здесь, подводя итог письму. Снова подчеркивает, чтобы за обилием слов, образов и рассуждений его корреспондент не забыл главное: что именно является сутью, по Марку Подвижнику, аскетического делания христианской жизни. Вот в двадцать втором абзаце он пишет:

Если же хочешь, сын мой, стяжать и иметь внутрь себя собственный светильник умного света и духовного ведения, чтобы непреткновенно мог ты ходить в глубочайшей ночи века сего «и стопы твои исправлялись от Господа» (Пс. 118, 133), да по пророческому слову, «восхощеши зело» пути Евангельского, то есть того, чтобы с горячайшей верой проходить совершеннейшие Евангельские заповеди и сделаться причастником страданий Господних чрез вожделение их и молитву, то покажу тебе к тому дивный способ, состоящий в нравственном внутреннем настроении духа, которое требует не телесного труда или подвига, но приболезненного труда душевного, властвования ума (над всем внутри) и внимательной мысли, при содействии страха и любви Божьей.

Суть аскетического делания преподобный Марк видит в стяжании светильника умного света. Вот что для него является принципиально важным. Почему? Если Христос есть свет, причем свет, который светит во тьме, то Христос, Который с момента крещения живет в христианине, в верующем во Христа человеке,  должен светить в человеке, внутри человека. И это действительно так, потому что только таким образом этот свет может разогнать тьму, которая внутри человека. Ведь спасать-то нужно не мир (в смысле космос), а спасать надо человека. Христос пришел для того, чтобы спасти человека. Проблема-то в человеке, а не в мире. Именно человеческое зло, тьма внутри человека и привели к тому, что весь мир погрузился во тьму: человек источник этой тьмы. И для того, чтобы перестать быть источником  тьмы для этого мира, в человеке должен воссиять свет. И Христос дает ему этот свет, чтобы свет светил. И в этом смысле является чрезвычайно важным, чтобы человек, вместивший Христа, просвещая внутренность свою, свой внутренний мир, сердце свое, дух свой, становился светлым и в конце концов стал бы тем светильником, который может светить миру.

С этой точки зрения, с христианской точки зрения (или, чтобы подчеркнуть этот аспект, с точки зрения преподобного Марка Подвижника), так называемая эпоха Просвещения была не эпохой просвещения, а эпохой помрачения, потому что именно тогда произошли огромные сдвиги в восприятии того, что сделал для человека Христос. Когда человек стал стремиться к внешнему просвещению, к внешним знаниям о чем-либо, он совершенно забыл о том, чтобы просвещать внутреннего человека, чтобы впустить и вместить внутрь себя Христа и тем самым стать светильником и светить миру, светить людям.

А когда это все было разрушено,  человеку сказали, что и Христос ему не нужен, и внутреннее делание ему не нужно; главное – сохранять внешние нормы благочестия, а потом – просто правила приличия. Вот тогда и началась разливаться тьма. Она разливается именно потому, что гаснут свечи. Вот они горят – и светло, погасли некоторые из них – стало темнее, погасли еще – стало еще темнее. Вот на огромное пространство всего несколько свечей, и мрак поглощает все. Но от свечки могут загореться  и погасшие свечи. И снова может стать светло. Но для этого человек и должен стать свечой. Свечой именно в том смысле, чтобы светить не внешним видом своего благочестия (как мы говорили, этот притворный вид благочестия не созидает мира, он по своей сути та же самая тьма), а для того, чтобы светильник засветился внутри человеческого сердца. Чтобы там, внутри, загорелась свеча, которая просветит сокровенное сердца человеческого, а потом выйдет, будет просвещать и извне светить делами, словом, молитвой. Мы это можем видеть, скажем, в житиях святых. Может быть, ярче всего в житии преподобного Серафима Саровского. Хотя в каждом житии мы видели, как человек светит. Но это свечение, это просвещение, которое излучает человек, шло изнутри самого человека, изнутри человеческого сердца, вместившего в себя Христа. Когда этот светильник загорается внутри сердца, свет начинает изливаться наружу.

Христос есть свет, просвещающий всякого человека. Этот свет светит во тьме, и тьма объять его не может. Пока светит этот светильник, тьма не может его загасить. Человек может перестать  зажигать этот светильник, и тьмы станет больше. Но тьма не властна сама затушить этот свет. Поэтому когда люди забывают о том, что Христос сделал, забывают о том, чему Христос учил, Христос перестает быть целью, образцом, эталоном, мотивом, определяющим всю жизнь, неким зеркалом, в которое постоянно смотрятся. А когда Христос перестает быть всем этим, люди забывают Его, не помнят  Его.

Тогда и получается, что светильник гаснет, потому что люди забыли о нем вообще, перестали его зажигать, перестали его хранить. Их взоры, их внимание перевернуты – изнутри во вне, во внешнюю деятельность, во внешнее достижение благочестия, могущества, славы, чести, комфорта, тишины. А внутри стало пусто, внутри стало темно. И эта тьма поглощает  мир. Света электрического становится больше, энергетические ресурсы тратятся с огромной скоростью. Но светлее мир не становится ни в каком смысле: ни в социальном, ни в нравственном, ни в культурном, ни в экономическом даже. Ни в каком. Тьмы становится все больше, и больше, и больше…

Но выход только один – зажечь свой внутренний светильник, зажечь именно тем, что вместить внутрь себя Христа. Но Он там есть. Есть с момента крещения. Как же Его снова внутрь себя вместить? А вот тут преподобный Марк и говорит, что человек должен внимать тому, что происходит в сердце, обращать внимание внутрь сердца, обращать внимание к тому, что Христос делает с сердцем. Это является как бы свидетельством огня горящего: огонь горит и светит, но только тогда, когда человек ему внимает. А когда внимание человеческое изнутри перемещается во вне, то свет меркнет. Внимание, обращенное внутрь себя, сосредоточенное на том, что происходит в сокровенных глубинах духа, в которые и сошел Христос, меняя и преображая всю духовную деятельность человека, и является тем необходимым элементом, который возжигает в сердце человека светильник.  По мысли преподобного Марка, это является основным деланием человеческим.

Дальше, в двадцать третьем и двадцать четвертом абзацах, Марк говорит совершенно неожиданные слова о том, что является главным врагом человека  и главными добродетелями человека. В двадцать третьем абзаце он говорит о главных врагах, мешающих человеку аскетически жить, а главное – духовно жить, по-христиански жить. А в двадцать четвертом абзаце он говорит о том, что является добродетелями, помогающими этих врагов победить.

Неожиданность в том, что, по мысли Марка Подвижника, самыми главными врагами духовного развития человека являются неведение, забвение и леность. Для нас это очень неожиданно. Но если учитывать, что Христос есть свет, просвещающий всех, то первые два качества говорят о том, что человек внутри потух, он не ведает Бога, не ведает Христа и забыл о Христе, поэтому пребывает во тьме. А третье качество говорит о том, что из этой тьмы он не хочет выбираться, у него лень, он не имеет желания выбраться, он консервирует свое темное состояние.

Записала Инна Корепанова