Читаем Добротолюбие. Авва Исайя. Аскетическое резюме

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Слова» преподобного аввы Исайи из I тома «Добротолюбия». Напомню: в последний раз мы читали 17-й абзац из двадцать первого «Слова». Там идет речь о кресте. Мы говорили, что крестом называется отречение, которое принимается на себя человеком ради любви, такое отречение, которое приводит к любви. Любое отречение и должно совершаться ради любви. Если отречение совершается правильно, то оно всегда приводит к любви, к возрастанию в ней. 

Говоря об этом, мы затронули вопрос о том, что именно по этой причине человек отрекается от мира, от видимых вещей. Но отречение от мира, от всех его соблазнов, от мирских привязанностей, словом, от всего мирского – как видимого, так и невидимого, недостаточно для стяжания любви. И именно этот момент, эту недостаточность, так сказать, «вещественного» отречения большинство людей не может понять, а значит, не может и принять.

Рассуждая или думая о том, что нужно отречься от любимого кресла, любимого фильма, телевизора, походов в ресторан, даже от каких-то туристических поездок или курортного отдыха, от лишнего комода или лишней одежды, человек пусть и не соглашается сразу с этим, но все же, так или иначе, понимает необходимость всего этого. Потому что в этом есть хоть какая-то логика. Есть такие люди, которые отреклись от всего этого, и их на самом деле не так уж мало, как может показаться. Скажем, на мой взгляд, есть много учителей, военных, врачей, которые практически все время отдают своей профессии, любимому делу, у них фактически и дома-то нет, и времени нет; они, по сути, все свое время посвящают ближнему.

Казалось бы, вот совершенная степень отречения. Да, это степень максимально возможная для обычного человека. Но ее недостаточно для стяжания той любви, о которой говорит Христос в том самом отрывке, что обычно связывают с 13-й главой Первого послания апостола Павла к Коринфянам, хотя этот отрывок начинается еще в 12-й главе. В нем говорится, что если человек даже от всего отречется, так что и тело свое предаст на всесожжение, но любви не имеет, то нет ему в том никакой пользы (см. 1 Кор. 13, 3). То есть можно даже предать свое тело на сожжение, а любви, то есть искомого, не иметь. Об этом и говорит авва Исайя в 18-м абзаце двадцать первого «Слова»:

Итак, желающий вступить на путь любви пусть обеззаботит себя в отношении ко всем людям, хороши ли они, или худы. Тогда наконец (одно) вожделение, еже к Богу, останется в сердце его, а это вожделение родит ему свойственный естеству гнев, гнев же станет противостоять всему, всеваемому от врага. Тогда "закон" Божий обретает в нем пастбище себе, и чрез страх обнаруживается любовь в нем. Тогда говорит такой человек с дерзновением, как Апостол: «аз не точию связан быти хочу, но и умрети готов есмь за имя Господа Иисуса» (Деян. 21, 13). Блаженна душа, достигшая такой любви: ибо она бывает тогда бесстрастной.

Еще раз внимательно посмотрим: путь восхождения к той любви, о которой говорит апостол Павел, к совершенной любви, – это путь беззаботного отношения ко всем людям. Беззаботного не в смысле легкомысленного, как мы понимаем это слово, не в том смысле, что человек не заботится о людях и т.д. Неважно, подчеркивает авва Исайя, хороши люди или плохи, он не имеет заботы, не переживает об этом. И вот тогда любовь к Богу становится единственным состоянием его сердца.

От этой любви, от этого вожделения, стремления только к Богу и рождается то чувство, которое авва Исайя называет гневом. Этот гнев есть сила, которая отвергает все, что противоречит любви к Богу, совершенно все. Как Сам Христос, например, говорит: Отойди от меня, сатана (Лк. 4, 8). Или возмущается тем, что Его ученики борются между собой за место, которое каждый будет занимать в Царстве Божием. И вот когда этот гнев, эта сила отвергает, отражает все, что всевается врагом: любой помысел, любое пожелание,  любой прилог страсти, – тогда человек всецело прилепляется к Богу так, что он вообще не хочет уже быть связан ничем иным, но всецело горит желанием даже и умереть за имя Иисуса Христа.

Вот эта мысль, это «Слово», сказанное аввой Исайей, этот опыт человеком не то что неверующим, а просто даже маловерующим постигаются с великим трудом: как это – беззаботное отношение к людям? Как раз считается, что человек должен переживать за других людей, что он должен всецело заботиться о них. Можно сказать на этот счет только так: да, должен, да, может. И больше сказать тут ничего нельзя, потому что человек просто не вмещает того, что говорит в этом «Слове» авва Исайя.

Конечно, все это понятно и по-человечески неизбежно. Но только в свете того, что сказал здесь авва Исайя, мы и можем рассматривать те слова, которые сегодня являются камнем преткновения для всякого человека, даже искренне желающего угодить Богу: «Кто любит отца и мать свою больше Меня, недостоин Меня; кто любит чадо свое больше Меня, недостоин Меня» (см. Мф. 10, 37); «Кто не оставит всего (и перечисляется подробно, что именно надо оставить, в том числе и близких наших), не может быть Моим учеником». В нас это слово не вмещается. Оно вмещается в людей, подобных апостолу Павлу, авве Исайе и так далее.

Это не значит, что человек, который не может вместить эти слова, не спасется. Конечно, не в этом дело. Но достичь совершенной любви он не сможет. Причем не только совершенной любви к Богу он не сможет достичь, но и совершенной любви к человеку. Потому что вся наша любовь к человеку, вся наша забота о других людях – это очень и очень несовершенная любовь, это почти что и не любовь. Это просто забота, переживание, но любви там нет, потому что только Бог любит человека настоящей и подлинной любовью.

И чтобы пережить эту настоящую, подлинную, искреннюю, крестную, святую и чистую, сильную, всемогущую, всепобеждающую, нераздражающуюся, неунывающую, торжествующую любовь к человеку, надо, чтобы сердце наше было всецело, до конца, до последней капли отдано Богу. И когда оно будет совершенно и до конца отдано Богу, тогда Бог войдет в это сердце и заполнит его. А заполнив его, естественно, Он приобщит это сердце к тому, чем является Сам, – к любви. Апостол Иоанн сказал про Бога: Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8). И поскольку Бог заполняет все наше сердце, можно сказать: сердце наше есть любовь. И такое сердце любит именно любовью Иисуса Христа – до креста, до совершенного самозабвения и самоотречения. Но не просто до отречения как такового, а отречения, которое побеждает смерть и несет жизнь. То есть наша любовь действительно сможет наконец-то животворить людей.

Пока она не стала совершенно Божьей, она не может никого оживотворить. И мы все это видим. Да, наша забота помогает людям, утешает их, вдохновляет. Но преобразить их она не может, уничтожить греха в них не может; не может она и избавить их от уз смерти и страстей. Сколько бы мы ни заботились, она бессильна. Потому что сильная, всемогущая, торжествующая, совершенно живая любовь, та любовь, которая сильнее смерти, которая никогда не умирает, обретается только в Боге. И человек должен поверить в это. А когда поверит, поймет, что иначе и быть не может. И, совершенно возлюбив Бога всем сердцем своим, всем помышлением своим, мы и ближнего сможем возлюбить как самого себя. Только так, иначе быть не может. Вот о чем говорит здесь авва Исайя.

Именно так преподобный Серафим, преподобный Сергий, святой праведный Иоанн Кронштадтский, блаженная Ксения и имели совершенную любовь ко всем. Но для того, чтобы эту любовь стяжать, нужно пройти через отречение от своей маленькой, просто человеческой, и только человеческой любви к тем, кто нас очень беспокоит. По идее, мы все должны это сделать. Как сделал это Авраам по отношению к своему сыну Исааку. Как сделала это, скажем, Соломония, великая матерь, по отношению к своим семи сыновьям, мученикам Маккавейским. Как сделала это мать София по отношению к своим трем девочкам Вере, Надежде, Любови. Как сделала это та мать, имя которой мы не знаем, она несла на казнь и экзекуцию, издевательства своего измученного сына, самого юного в плеяде мучеников Севастийских. И много другого подобного можем мы вспомнить в житиях святых.  

Мы можем недоумевать, читая или слыша об этих подвигах, можем восхищаться ими, но в любом случае мы должны понимать, что по-другому не бывает. Только совершенно возлюбив Бога, не оставив в своем сердце места ни для чего другого, стяжав совершенную любовь к Богу, мы приобретаем способность стяжать подлинную, настоящую, побеждающую смерть любовь к каждому человеку.

Церковь учит нас этому, она призывает нас к этому с потрясающей методичностью, потому что практически каждое прошение, каждая ектения, каждое молитвенное возношение к Богу во время наших многочисленных богослужений заканчиваются словами: сами себя, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим. То есть Церковь призывает: всех любимых, детей ваших, родителей ваших отдайте Богу, предайте, посвятите Ему, и в сердце вашем освободится место для Божественной любви. А отказавшись от того, чтобы своими силами наставить человека на путь истинный, вы призываете тем самым на этих людей благодать Божию. Посвящая кого-либо Богу, мы отдаем его Богу, и Бог наполняет Своей щедростью, Своей милостью этого человека и животворит его. Но вот это последнее отречение, отречение Авраама, нам, людям, дается очень тяжело, многим не дается вообще даже на уровне понимания, о чем идет речь, и уж тем более на уровне приятия этого. Человек в принципе не может об этом слышать. Но Евангелие говорит и об этом.

Конечно, слово, которое говорит здесь авва Исайя, очень важное и очень высокое, очень глубокое. Но куда ж ему деваться-то, если об этом говорят очень известные места из послания апостола Павла, которое знают и читают все?

Обратимся теперь к 22-му «Слову» и обратим внимание на 10-й абзац:

Осуждение первее самого себя приносит смиренномудрие, а оставление воли своей для ближнего с разумом есть смирение. Чистота есть – молиться Богу. Не осуждать есть – любовь. Долготерпение есть – не помышлять ничего против ближнего. Боголюбивое сердце есть – не воздавать (за зло). Безмолвие есть – не допытываться до того, что тебя не касается. Нищета есть – незлобивое сердце. Владеть своими чувствами есть – мир. Переносить (все) есть – кротость. Милостыня есть – прощать. Порождает же все сие отсечение воли своей. Оно умиротворяет добродетели между собою. Оно соделывает владычественное (ум) безмятежным.

Мы потому и назвали размышление об этом отрывке аскетическим резюме, что в тех словах, которые мы сейчас прочитали, как мне кажется, и содержится выражение самого существа аскетики, христианского подвига, духовной жизни. Все, что здесь перечислено, и есть выражение того искомого, что составляет суть внутреннего делания.

Мы часто вот это самое содержание, это зерно, сердцевину христианской жизни игнорируем; мы все время обращаем внимание на средства. Но средства незаметно для нас самих становятся целью. Например, пост – очень важное средство для того, чтобы наполнить себя жизнью, для того, чтобы приобрести жизнь, стяжать любовь, те чувства, которые во Христе Иисусе. Но это именно средство для стяжания чего-то другого, духовных качеств, как мы привыкли называть их – добродетелей.

Не сам пост является по существу своему добродетелью, он лишь средство для того, чтобы эту добродетель стяжать. Так же и молитва, и нахождение в храме, и бдение, и отречение от чего-либо – все это суть средства для того, чтобы стяжать христоподобную жизнь, стяжать, как говорит апостол Павел, как вторит ему преподобный Серафим Саровский, благодать Святого Духа, стяжать Бога, живущего в сердце твоем. Все это средства. А у нас они часто становятся целью.

Мы гордимся тем, что научились поститься, молиться, ходить в храм, делаем это и гордимся все больше. Ну а где искомое, где то, ради чего пост, молитва, вычитывание правил; где это, самое главное? Оказывается, его нет. Мы форму оставили, а содержание выбросили. И получается у нас почти по апостолу: мы имеем вид благочестия, форма у нас благочестивая; мы постимся, ходим в храм, молимся, творим милостыню, поем за богослужением и так далее, а силы благочестия в нас нет. Мы ничего не можем сделать ни с собственной жизнью, ни с жизнью кого-нибудь еще. Мы немощны, мы вроде бы делаем все, что должны делать христиане, что делали христиане древности, ХХ века, XIX века, а той силы, которой обладали они, у нас нет. Именно потому, что мы содержание заменили формой.

В разбираемом «Слове» очень хорошо сказано о важности тех качеств, которые составляют существо духовной жизни. Для стяжания их и нужно то, о чем говорилось: пост, правила, молитвы, воздержание и так далее.

Посмотрим, какое интересное резюме делает здесь авва Исайя. Он говорит, что неосуждение и есть любовь. Мы спрашиваем: «Как стяжать любовь?» А вот как: если ты научился не осуждать, то и стяжал любовь. А если осуждаешь, то ты не стяжал любовь, и не о чем тогда говорить.

Ты можешь давать милостыню, ухаживать за бедными, раздать всю лишнюю одежду, ты можешь ухаживать за своим или чужим больным ребенком, усыновлять детей. Но если ты при этом осуждаешь других людей, то ты не любишь людей, ты на самом деле любишь то дело, которое тебе нравится, любишь ухаживать за другими и т.д., но людей ты не любишь, потому что осуждаешь их. Вот так просто. Если ты, тратя огромные силы своей души на то, чтобы нести тяжелейший подвиг служения ближним, при этом осуждаешь, то нет тебе в этом никакой пользы, потому что любви ты не стяжал.

И в то же время человек может вообще ни за кем не ухаживать (по-разному судьбы складываются). Есть люди, которые живут совсем одни и в силу склада своего характера не могут ухаживать за другими, но при этом они стяжали состояние неосуждения; стало быть, стяжали любовь. То есть они стяжали главное, вместили в себя суть жизни, само содержание ее, они уже в вечной жизни живут, потому что не осуждают других.

Или, например, взять выражение: боголюбивое сердце – это не воздавать злом за зло. То есть истинное боголюбие заключается в том, чтобы не мстить, не обижать, молчать в ответ на обиду, не роптать на другого человека, на ближнего. Это и есть любовь к Богу.

Люди спрашивают: «Ну как, я же не могу стать монахом? Как мне понести подвиги и показать свою любовь к Богу?» Вот так и показать. А по-другому никак не покажешь. Если ты научился не воздавать злом за зло нигде – ни на дороге, ни в трамвае, когда тебя задели, ни где-то еще, то ты и научился любви к Богу. Ты стяжал эту любовь, если приобретаешь в сердце способность не воздавать злом за зло. Сама способность, решимость никогда никому не воздавать злом за зло и приведет тебя прямым путем к любви.

Записала Инна Корепанова