Церковнославянский язык в русском национальном языке

Здравствуйте. Мы с вами подошли к не очень продолжительной, но очень важной эпохе существования церковнославянского языка, а именно церковнославянского языка в ХХ веке. Потом мы плавно перейдем и к началу ХХI века, к нашему времени.

И, прежде чем пуститься в рассмотрение всех этих сложных судеб церковнославянского языка новейшего времени, нужно вооружиться некоторым методологическим аппаратом, с помощью которого мы не потеряемся в хаосе событий, а все разложим по полочкам и даже увидим некоторые тенденции и закономерности. На этот самый «аппарат» у нас уйдет не менее двух передач, но эта тема стоит того, чтобы уделить ей время. Причем, не только время, но и усилие, которое понадобится и с моей стороны, и с вашей. Поэтому, сосредоточились и поехали.

Если мы выйдем за пределы церковнославянского языка, отступим на один шаг и посмотрим на него, как на целое, то мы увидим, что церковнославянский язык является частью русского национального языка. И сейчас мы попытаемся нарисовать общую и идеальную картину этого самого русского национального языка (идеальную не значит идеалистическую). В реальности картина будет отличаться от идеальной, но, тем не менее, именно наличие этой идеальности будет сообщать ей некоторые смыслы, этой реальной картине.

Русский национальный язык – это,прежде всего, язык русского народа. Все остальные его функции, как языка международного и межнационального общения, как одного из нескольких международных мировых языков – это всё вторичные функции. Как у гвоздик в цветочном ларьке – их функции в цветочном ларьке вторичны: они существуют постольку, поскольку существует место, где они растут. Так вот, место, где «растет» русский национальный язык, это именно русский народ.

Национальный язык – это полный набор лингвистических средств, используемых в нации. Пока всё логично. Этот самый полный набор мы можем классифицировать по нескольким параметрам, а именно:

– По территориям. Ясное дело, что какая-нибудь архангельская бабушка говорит не совсем так, как говорит бабушка на Дону. Эти разновидности называются говорами или территориальными диалектами.

Далее мы можем классифицировать тот же самый язык не по территориальным, а по социальным диалектам, например, язык компьютерщиков, язык семинаристов, язык военных. Мы можем ввести еще один параметр, по которому изменяется язык, – это параметр ситуационный. В зависимости от ситуации мы подбираем те или иные лингвистические средства. Например, то, что я сейчас говорю об этом в эфире, несколько отличается от того, что я говорю об этом дома на кухне, хотя смысл один и тот же, а лингвистические средства – разные.

Кто учился в школе и изучал геометрию, тому не составит труда вообразить себе некоторое координатное пространство на основе прямоугольного декартового базиса. Перед нами три оси: ось территории, ось социумов и ось ситуации. Неважно, какая из них куда направлена, важно, что они задают некоторое пространство. И это самое пространство заполнено лингвистическими средствами, прежде всего лексическими – словами, грамматическими средствами, грамматическими категориями, частями речи и т.д.

Любая трехмерная фигурка – кусочек этого большого пространства будет называться «языковое состояние» этого самого русского национального языка. При таком подходе получается, что если мы по территории выделим такой кусочек, допустим, мы описываем все лингвистические средства, используемые на территории Псковской области,у нас получится территориальный срез: так говорят в Псковской области.

Или мы можем по социуму срезать. Например, язык людей в возрасте от 30 до 35 лет. Мы увидим, что какие-то средства туда попадают, а какие-то не попадают, или почти не подпадают. Тоже может получиться очень интересная картина.

Можно выделить по ситуации. Православное богослужение – какие-то лингвистические средства туда попадают, а какие-то лингвистические средства из всего полного набора не попадают.

Развитый национальный язык имеет определенный набор языковых состояний. Ясное дело, что если территория расселения народа большая, то и территориальные разновидности будут присутствовать, и подчас большие. Даже если территория и маленькая, они тоже могут присутствовать. Например, разновидности немецкого языка отличаются друг от друга больше, чем разновидности русского, включая даже украинский и белорусский языки.

Стандартный набор включает в себя, во-первых, литературный язык (во-первых – потому что все учили его в школе, и при любом воспоминании о русском языке возникает, прежде всего, ассоциация с русским литературным языком). Дальше существует язык науки и техники – тоже одна из разновидностей. Существует конфессиональный язык, поскольку безрелигиозных обществ не бывает – это доказано этнографически. Даже если религия такая искусственная, типа того, что мы видели в нашей стране в недавнем прошлом, все равно там есть определенные религиозные черты: свои «крестные ходы» в виде демонстраций, свои «иконы» – К.Маркс, Ф.Энгельс и В.Ленин – все вполоборота, «хоругви» есть свои, «нетленные мощи» (В.Ленин) и прочие псевдо религиозные атрибуты. При таком подходе к языку выясняется одна интересная вещь. Например,на всей территории расселения русских встречаются врачи. Где-то их плотность побольше, где-то поменьше, но они есть везде. В определенной ситуации врачи используют латынь, причем, не только для названия каких-то лекарственных препаратов, болезней и т.д., но даже в общении между собой, опосредованном бумагами. Врач дописал листик до конца, переворачивает его, продолжает писать с другой стороны. А на той стороне, которую он закончил, но не совсем, он ставит кривую стрелочку и пишет: «Verte» – переверни по-латыни. В русском национальном языке присутствуют явные иноязычные элементы, например, латинские. Да, присутствуют. Но одно дело их наличие или отсутствие, а другое дело – их место в национальном языке. Потому что в национальном языке существует ядро – то, что главнее, важнее, существеннее, и периферия. Как человек, который приходит взвешиваться, его взвешивают целиком, вместе с тем, что в нем должно быть (печенка, селезенка), и вместе с тем, чего в нем быть не должно, например осколок в нем сидит, его не достают, потому что лучше его не трогать. Человек приходит взвешиваться, и его взвешивают с этим осколком.

Также и русский национальный язык вместе с этими вкраплениями латинского – они периферия. Понять, что ядро, а что периферия очень легко. Можно посмотреть, что меняется в языке, какие конкретно языковые слои затронуты и каким переменам это сопутствует в народной судьбе, в политической и культурной истории, что вообще происходит на фоне таких языковых перемен.

Если мы возьмем латынь, которая была языком науки, в принципе была языком науки до М.В. Ломоносова. Заслуга Ломоносова в частности в том, что он начал серьезно составлять научные трактаты на национальном языке – на русском, а не на латинском. Ну, отошла латынь в прошлое. Кое-какие ее черты остались в языке медиков. Например, одними из последних, расставшихся с латынью, были юристы. Сейчас уже юристы не изучают латынь, по крайней мере, так массово, как должны были изучать ее раньше. Ничего страшного не произошло на этом фоне.

Что происходило с литературным языком? Эти баталии – салонные баталии Х I Х века, когда спорили о старом и новом стиле, о старом и новом слоге… В народе ничего не происходило. Всё происходило, вульгарно говоря, в одном из классов – в дворянстве. А крестьянство, составляющее более 80% населения России, об этом не знало, и все эти баталии были ему глубоко безразличны.

А вот если мы посмотрим, что происходило с церковнославянским языком, и что в это время было с народом, мы увидим, что, например, реформа Патриарха Никона, которые даже не ставили своей целью какие-то языковые глобальные перемены… Например, «смирение» заменялось на «смиренномудрие», или «каменизнаменану от иудей» заменилось на «каменизапечатану от иудей». В большинстве своем замены производились синонимические, мог быть незначительный семантический сдвиг, на самом деле не кардинально… А следствия этих перемен происходили очень большие, причем, следствия именно этих перемен. Не какие-то там события на фоне этого, а именно прямые следствия этих перемен. Т.е., если подергать за церковнославянский язык, то выяснится, что вот эта струна – она не периферийная, она стержневая, да еще какая. А какая конкретно и почему, мы с вами узнаем в следующей передаче. До новых встреч.

ЧТО ПОЧИТАТЬ:

•  Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001.

•  Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа. М., 2009.

•  Герд А.С. Введение в этнолингвистику. СПб., 2005.

•  Журавлев В.К. Русский язык и русский характер. М., 2002.

•  Колесов В.В. Жизнь происходит от слова. СПб, 1999.

Кандидат филологических наук
Сергей Анатольевич Наумов

Расшифровка: Римма Адомайтите