Благовест (Улан-Удэ). Нравственные ценности и будущее человечества

Слово митрополита Улан-Удэнского и Бурятского Савватия.

– Добрый день, уважаемые телезрители. В эфире «Благовест Бурятии». Каждую неделю мы будем рассказывать вам новости о развитии православия в республике, вспомним какие-то исторические моменты, расскажем о социальном служении Церкви и в конце года, как обычно, порадуем вас интересным зарубежным путешествием… Главную тему года Патриарх Кирилл определил как «Нравственные ценности и будущее человечества». Конечно, первое слово предоставляется митрополиту Улану-Удэнскому и Бурятскому Савватию.

Патриарх обозначил главной темой года нравственные ценности и будущее человечества, а что Вы подразумеваете под этими словами – и какое место они должны занять в будущем человечества?

– Я думаю, что, когда Святейший Патриарх говорил о ценностях, он имел в виду в первую очередь евангельские, христианские ценности, на которых и зиждется наше русское общество в течение многих веков. Даже когда наступило время борьбы с Церковью, религией, коммунистическая идеология приняла за основу те нравственные ценности, которые были основаны на христианстве. Это фактически христианские заповеди, в том числе даже заповеди блаженства. Поэтому ничего нового мы, наверное, и говорить не будем. Это те нравственные ценности, что являются опорой, фундаментом любого нормального общества.

– Десять заповедей Божьих и устанавливают те нравственные ценности, которыми должен руководствоваться человек, проживая в обществе и в общении с другими людьми. Наши прадеды даже замков не знали – дверь всегда была открыта, любому прохожему предлагали чашку чая, а уходя, дверь просто подпирали палочкой, потому что действовала заповедь Божия не укради. Как Вы думаете, может быть, вернуть в наше общество эти десять заповедей?

– Зачем их возвращать? Они и так актуальны сегодня. Что значит – вернуть их в общество?

– Но мы отступили от них.

– Отступают не потому, что о них забыли, а потому, что человек просто забывает о них как об ориентире, на который необходимо опираться. Все-таки я не совсем понимаю, как к ним возвращаться, в моем понимании они никуда не уходили. Другое дело, что человек чаще и чаще стал попирать христианские заповеди. Но каждый из нас, глубоко в сердце или не очень глубоко, а может быть, даже на поверхности, понимает, что эти ценности никуда не делись, они всегда были и остаются актуальными, и будут актуальными всегда. Наверное, необходимо не возвращать их, а больше о них говорить и, если так можно выразиться, больше пропагандировать, но вместе с тем не заговаривать, не затирать понятие нравственности.

Общество, особенно западное, становится более секуляризированным. И секулярное общество говорит: то, что мне нравится, то я и делаю. В таком случае нравственные ценности, конечно, отходят на второй план. Но если мы начинаем говорить именно о нравственности, то необходимо поставить все точки над i, расставить все по своим местам. Если существует нравственность, значит, должны быть какие-то рамки, где довлеют не интересы человека, есть устои нравственности, за которые он никогда не переступит. Секулярное общество говорит, что человеку все позволено, самое главное – не мешай другим, а живи как хочешь. Тем самым секулярное общество и его законы вообще размывают понятия нравственности. В нем фактически не остается такого понятия, как нравственность, есть какие-то нормы общественной морали, что-то еще, но о нравственности уже не говорится. Поэтому если мы начинаем говорить о нравственности, то, безусловно, подразумеваем законы Божьи, так или иначе.

– По факту за 70 лет правления коммунизма мы отринули эти десять заповедей, получив взамен многие тома уголовных, процессуальных, административных и т.д. кодексов, но лучше жить от этого не стали, не стали праведнее. Сейчас вроде бы и правительство к Церкви поворачивает – тем не менее люди почему-то не возвращаются к десяти заповедям: даже вокруг нашего маленького Улан-Удэ столько тюрем и колоний… Может быть, все-таки возродить старый обычай, когда прежде чем учить человека грамоте и математике, ему преподавали Закон Божий и сначала формировали личность и духовную личность?

– Конечно, должен появиться общественный запрос на нравственность. Сам по себе появиться он, конечно, не может. С другой стороны, когда мы говорим, что государство начинает обращать внимание на те или иные проблемы, это хорошо, – но здесь имеется две стороны медали: государство – это неповоротливый механизм, и все, что оно начинает делать, оно начинает прописывать в законах и топтаться как слон в посудной лавке. Здесь необходимо понять, что в данном случае может государство. Думаю, что со стороны государственных институтов делается уже достаточно.

Можно говорить и о скрепах, и о прочем, но на настоящий момент у нас нет государственной идеологии, вокруг которой строилось бы все остальное. Если ее нет, то в обществе действительно будет разброд и шатания. Запрос на нравственные устои появится у общества только после того, как будет выработана государственная идеология, вокруг которой все будет строиться. А сейчас у нас получается некое броуновское движение: одной рукой мы вроде бы за нравственность, начинаем говорить об этом и в обществе, и вместе с тем все эти устои попираются.

Государство может писать сколько угодно законов, на то оно и государство, чтобы все было прописано и нормировано. Но важно, чтобы еще и общество стремилось к исполнению нравственных законов. Но ответа на вопрос, как это сделать, у меня сейчас нет. Скорее всего, ответ на него должен родиться путем дискуссий, причем на большой площадке. Иначе мы никогда не добьемся того, чтобы в результате у нас было что-то, как раньше, когда, как Вы говорили, наши прадеды не закрывали дверей, впускали и угощали всех путников и т.д.

– Каким Вы видите наше будущее поколение? Стяжают люди не то – не духовное: не зайдет ли человечество в тупик?

– Мы с вами не первые, кто брюзжит на нынешние нравы. Предыдущие поколения, когда молодыми были мы, говорили то же самое – что молодежь стала не та. И о них так же говорили. Хотя бы даже почитать наших русских классиков, которые устами своих героев говорили, что молодежь пошла не та. Наверное, необходимо проводить разделение: времена меняются, люди остаются теми же, страсти те же.

С чем я не могу согласиться, так это с тем, что моральные устои общества развиваются так же, как развивается наша техника, наука и т.д.: если не стагнация, то чаще всего в моральном плане мы падаем – наши нравственные устои идут как раз не в сторону развития, а чаще в сторону деградации. Вот это, конечно, расстраивает: мы в этом плане деградируем. И опять у меня нет ответов на вопрос «что делать?», я могу лишь сказать, что каждый из нас должен что-то делать. Я лично, как священнослужитель, как архиерей и как просто человек, в первую очередь должен заботиться о своем нравственном состоянии, затем заботиться о своей пастве. И если каждый из нас будет хотя бы помаленечку заботиться о своем моральном облике, может быть, и все общество встанет на путь исправления и выздоровления... Нет у меня ответов на данные вопросы. Это очень сложные вопросы.

–Вы никак не увязываете высокую нравственность и будущность?

– Нет. Чаще всего и опыт нам подсказывает, что научно-технический прогресс не является залогом нравственности общества: наши деды и прадеды, которые передвигались на лошадях и пешком, во многом были нравственней и чище нас и наших современников. Получается, что и образованность не показатель интеллигентности – если человек окончил даже три высших учебных заведения, имеет различные ученые степени, это не значит, что он высокоморальный человек, и совершенно не обозначает каких-то моральных или нравственных его привилегий: зачастую среди простых крестьян встречаются люди более нравственные, нежели среди представителей интеллигенции. Наверное, это прозвучит немного цинично и неприятно для представителей интеллигенции, но самые изысканные интриги, провокации, обиды и злодейства происходят именно в интеллигентных сообществах.

– Владыка, все-таки у нас пессимистично получилось. Неужели нет никакого прогресса в отношении наших будущих поколений? По-моему, новое поколение – нравственно более здоровое.

– Я очень сожалею, что создал у вас ощущение пессимизма. В общем-то, я не пессимист, но и не оптимист, – просто трезво смотрю на мир. Безусловно, есть подвижки в лучшую сторону. В этом отношении, я надеюсь, чем больше людей будет следовать за Христом, чем больше пойдет в храм, тем больше надежды, что мы будем нравственно здоровее. Хотя и сам факт посещения храма тоже не гарантирует, что человек станет абсолютно нравственным, – даже в церковном обществе есть разные негативные явления.

Но я настроен позитивно и оптимистично – я надеюсь, что мы сможем воспитать подрастающее поколение лучшим, чем мы сами. Одно поколение, 1990-х годов, мы уже потеряли – у детей 90-х уже появляются свои дети, и если мы потеряем это поколение, то как институт наше российское общество потеряет, наверное, очень много, если не развалится совсем. Сейчас необходимо направить пристальное внимание на себя – свое воспитание, возрастание – и на наших детей. Если наши дети действительно станут лучше, чем мы, то общество будет здоровее.

– Что ж, остается надеяться, что поколение 1990-х, вкусив все прелести, все-таки одумается, общество вернется к десяти Божьим заповедям как к нравственным ценностям и будущее наших детей будет более радужным.

Записала Ксения Сосновская