Беседы с батюшкой. Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает священник Константин Корепанов, клирик Свято-Троицкого кафедрального собора города Екатеринбурга, старший преподаватель екатеринбургского Миссионерского института.

– Батюшка, сегодня предпразднство Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Но поскольку богослужебные сутки начинаются с вечера, то уже можно говорить, что праздник настал. Поэтому давайте начнем нашу встречу с разговора о том, что это за праздник и какому событию он посвящен.

– Это праздник двунадесятый. И в этой череде двунадесятых праздников он является некоторым исключением, потому что (это, наверное, каждому церковному человеку хорошо известно) все двунадесятые праздники связаны с событиями земной жизни Иисуса Христа либо с ключевыми событиями жизни Его Пречистой Матери. А праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня не связан с земной жизнью Спасителя и относится к историческим событиям.

В триста двадцатые годы император Константин стал покровительствовать христианству. И спустя чуть меньше трех столетий после смерти Иисуса Христа – лет через десять после издания эдикта о равенстве всех вер в Римской империи (скорее всего, это было сделано по просьбе его матери, которая давно была христианкой) – император отправил экспедицию на место города Иерусалим. К тому времени этого города как такового уже не было. Он был просто уничтожен во время Иудейской войны императорами Титом и Веспасианом и с тех пор лежал в руинах. Там было небольшое поселение. И, собственно говоря, первые археологические изыскания на этом месте (они продолжаются, кстати, до сих пор) начала благоверная царица Елена – мать императора Константина. Главной задачей этих изысканий был поиск Животворящего Креста Господня.

Мы обычно говорим, что эту задачу перед матерью поставил император Константин, но вполне возможно, что это была ее собственная инициатива, просто снабженная соответствующим императорским указом. Царице Елене очень хотелось найти Животворящий Крест Господень и вообще исследовать все те места, где прошла земная жизнь Иисуса Христа, хотелось найти ту пещеру, в которой произошло Воскресение Спасителя.

И в результате этих изысканий, которые велись достаточно продолжительное время, (исторические свидетельства говорят о разных сроках протяженности этих археологических изысканий), в конце концов некоторые кресты были найдены – так свидетельствует нам история, так нам свидетельствует Священное Предание. И для того чтобы обнаружить, какой из трех найденных крестов принадлежит именно Иисусу Христу – на каком из них Он был распят, – решили сделать проверку (это до нас доносит Предание). Несли некоего умершего человека, которого намеревались похоронить по иудейскому обычаю. И возникла такая мысль, что если положить на него Крест Животворящий, то человек воскреснет. «Опыт» такой провели – проверили, и действительно, когда один из крестов был возложен на умершего, он ожил. Наверное, здесь нельзя сказать, что он воскрес, – он ожил. Так и определили тот Крест, на котором был распят Спаситель.

Это событие в нашем современном церковном сознании собственно и празднуется как Воздвижение Креста Господня. Но на самом деле в церковной истории это не так. Если кто-то внимательно посмотрит церковный календарь, даже самый простой – тот, который в церковной лавке продается, то увидит, что сама память обретения Животворящего Креста Господня празднуется весной, если мне не изменяет память, в марте или апреле. Но мне кажется, что в марте празднуется именно обретение, то есть Крест уже обретен. А праздник Воздвижения связан с другим событием.

Я еще раз подчеркну, что место, где был обретен Крест, достаточно пустынное. В те времена (в начале IV века) это было просто маргинальное место, никому не известное место – можно сказать, что это была периферия провинциальной жизни. И понятно, что на это событие, на обретение Креста, должно съехаться какое-то количество людей, чтобы это было торжество ­– Всемирное Древо Животворящего Креста, Древо Жизни обретено! И важно, чтобы епископы, патриархи, народ, вельможи приехали на обретение, то есть это должно было стать особым грандиозным празднеством.

Был назначен день, когда это празднование должно было произойти, когда к этому времени собрался народ. И тогда на всеобщее обозрение патриархом был поднят этот Крест – так, как это изображается на иконах. Буквально вот так поднят на руках – высоко-высоко, чтобы все видели, чтобы все воспели гимны. А потом к этому Кресту подходили люди – прикладывались к нему, целовали, и вот потом началось это грандиозное и действительно удивительное мероприятие по строительству Храма Гроба Господня, где и находилось до своего падения, разрушения и частичного уничтожения Древо Животворящего Креста Господня. В этом Храме Гроба Господня Крест находился целиком, как он был.

Отчасти люди имеют возможность – удивительную, в сущности, возможность (я совсем недавно сам к этому прикоснулся в силу определенных обстоятельств) побывать на архиерейском богослужении – на всенощном бдении накануне праздника Воздвижения Креста Господня. Это может быть только в единственном храме, это особенность архиерейского служения, и это может сделать только архиерей: там, где он служит, он и сейчас поднимает Древо Креста (большое изображение Креста), поднимает его высоко над народом и благословляет.

Это не просто некое привычное действие – это особое событие. И оно как бы продолжается в истории – архиерей продолжает вот это всемирное Воздвижение делать, как бы осеняя Крестом все стороны земли. Он не только осеняет землю вверенного ему града, а как бы совершает всемирное Воздвижение. Патриарх, наверное, делает это еще более величественно и торжественно (тут я не могу ничего сказать, не присутствовал при этом богослужении), но вот эта традиция осталась. Собственно, это и есть праздник – такое явление Креста Животворящего народу.

Ведь тогда, когда Крест был обретен, народ еще не знал о нем. Тогда была эпоха без Твиттера и Инстаграма, все события в онлайн-режиме не демонстрировались, надо было народ на это событие собрать. И те люди, которые захотели в этом событии поучаствовать, приехали. Естественно, по средствам передвижения той эпохи, это заняло продолжительное время. И вот тогда это было действительно торжество – показать собравшимся людям Крест, явить его, чтобы все его увидели, и этим Крестом на четыре стороны народ осенить. Вот, собственно, это событие и стало основанием праздника, который мы завтра, строго говоря, будем праздновать на Божественной литургии – сам день этого всемирного Воздвижения.

– Скажете, а почему Крест называется Животворящим?

– Скажем языком научным – он априори Животворящий. Он Животворящий просто по факту своего явления. Даже если бы никто при прикосновении ко Кресту не исцелялся, даже если бы конкретно у этого Древа, на котором конкретно был распят Иисус Христос, никто не воскрес, никто бы не ожил, никто бы не исцелился, даже если бы ни с одним человеком ничего не произошло в связи с прикосновением к этому Древу Живоносному, то все равно этот Крест был бы Животворящим.

Этот Крест Животворящий просто потому, что на нем Христос принял Свою смерть! Он Животворящий просто по факту смерти на нем Господа Иисуса Христа, потому что Его смерть для нас есть источник жизни, источник исцелений, источник радости, источник всего, что есть в нашей жизни радостного, светлого, мирного. Источником всего этого является Крест, так же как и Гроб. Но Гроб мы изобразить как-то не можем, мы вспоминаем о нем только в особые дни, накануне Воскресения Христова. А Крест – это такое оружие Церкви, такой главнейший инструмент спасения, которым владеет Церковь. И для Церкви это некий самый важный, самый значимый ключевой символ, выражающий само основание, само содержание церковной жизни. Крест Животворящий потому, что сама смерть Сына Божиего стала для нас источником жизни.

Понятно, что при прикосновении к этому Древу исцелялось очень много людей, как исцеляется и сейчас. Также понятно и то, что Крест не потерял бы свою силу, даже если бы он исчез. Любое изображение крестного знамения является животворящим, потому что Крест Животворящий. Но в какое-то время возникла угроза потери этого Древа – просто исчезновение его в истории как артефакта. Персидское завоевание поставило этот вопрос ребром – Крест был захвачен, потом освобожден, и понятно, что все могло закончиться плачевно. И тогда Крест решили разделить на несколько частей.

Самую большую часть оставили в Иерусалиме, остальные развезли по другим значимым церквям в Риме, Константинополе, других европейских странах и городах. Сначала эти кусочки, частички древа были достаточно большими, как мы предполагаем, потом они, естественно, дробились, дробились и закладывались в разные сосуды, ковчежцы, в само изображение Креста делались вставки с частицей Животворящего Древа. Взять, допустим, Крест, связанный с именем императора Николая II, – у него такой был крест-мощевик, и говорят, что в него тоже была инкрустирована частичка Животворящего Древа Господа нашего Иисуса Христа.

Тогда в древности Крест распространили по всем этим местам. И это действительно было сделано достаточно своевременно, потому что буквально меньше чем через сто лет началось арабское завоевание. Таким образом, частички Креста, по крайней мере, были сохранены, спасены и разошлись по всему лицу земли. И до сих пор через них происходит исцеление. Но это вторично! Дар исцелений, дар через Крест конкретному человеку – это вторично. Крест сам по своей природе Животворящий, потому что, являясь орудием смерти Иисуса Христа, он является и источником жизни для всякого, в Него верующего.

Не случайно, например, в беседе с Никодимом Христос Сам указывает на это значение Своего Креста. Он говорит: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Здесь вспоминается очень интересный образ, когда израильский народ попал в место, где было очень много змей, укусы которых были смертельны. Но стоило ужаленному змеей посмотреть на медного вознесенного змея (Моисей сделал изображение змея, вознес его на жезл и поднял высоко), как укус делался ничтожным, то есть его как будто и не было.

И Крест являет тот же самый образ, но только гораздо более сильный, потому что это не символ, а суть! Стоит только всякому, кто укушен грехом, укушен страстью, кто пал, кто искушен или искушаем, с верой посмотреть на Животворящий Крест, – и вся смерть, действующая в нем, делается ничтожной, не бывшей! Действие греха, страсти, уныния, скорби, горя упраздняется, если человек посмотрит на Крест с верой – его животворность обеспечивается просто тем, что это Крест.

– Удивительно, как символ самой позорной и страшной казни стал орудием спасения для каждого христианина, для каждого из нас.

– Для человека современной эпохи может так показаться. Но на самом деле ничего необычного, скажем так, для бытия человека здесь нет. Испокон веку, как помнит себя человечество, смерть героя, смерть великого человека, положившего свою жизнь для спасения города или народа, становилась животворящей. Память об этой смерти, какие-то сохранившиеся артефакты этой смерти, легенды об этой смерти несли жизнь – они животворили людей.

Пусть мы плохо знаем древнюю историю (мы владеем ею на обывательском уровне), но давайте возьмем события Великой Отечественной войны. У нас вся страна в советскую эпоху была, если хотите, украшена (мне это слово вполне кажется подходящим) монументами павшим воинам на местах их сражений – там, где они реально погибли. Это Мамаев курган, Брестская крепость, Курская дуга. Там установлены реальные монументы, реальные памятники, братские могилы на месте гибели воинов. Или точно такие же монументы, памятники стоят в тех местах, откуда эти солдаты ушли воевать. И не было города, не было населенного пункта (неважно, в зоне фронтовой полосы он был или не в зоне), где не стоял бы монумент. И люди ходили к этим монументам, они знали имена этих героев, они давали клятву у этих памятников.

Но, в сущности, и Вечный огонь, и скульптура солдата, объятого пламенем, и иная символика (разные были формы изображения) – это же все смерть! Это же знак памяти гибели человека! Но люди в этом черпали силы для того, чтобы жить! Они гордились своим народом, они гордились своей страной, они действительно хотели продолжить этот подвиг в истории; наученные этим примером, они готовы были защищать Родину, если потребуется, точно так же!

Но когда мы видим, что ничего этого нет, например в Европе такого нет и в Соединенных Штатах Америки, и когда это пытаются каким-то образом дезавуировать, чтобы и у нас этого не было, пытаются как-то отодвинуть эти памятники в сторону, убрать их из центральных мест, где они раньше стояли, то возникает вопрос (мы с этим сталкиваемся): «Если ли у поколения, выросшего вне этих памятников, у поколения, из жизни которого ушел этот памятник, запечатлевший смерть воинов, силы защищать свою Родину? Есть ли у таких людей пример, на который они будут ориентироваться? У них хватит сил, если враг придет на нашу землю, защищать Родину?» Эти вопросы пока остаются риторическими, хотя какое-то время назад мы видели, что это еще работает и поколение жизнеспособно – оно готово сражаться (и героически сражаться!), защищая интересы своего народа, защищая спины своих друзей. Это еще люди могут.

И вот оказывается, что в системе трансляции общечеловеческих ценностей память о смерти героя и что-то связанное со смертью этого героя является очень важным элементом, определяющим ценностный мир человека. И когда мы в этих рамках, в этой парадигме рассматриваем смерть Иисуса Христа, то понимаем, что на самом деле ничего из ряда вон выходящего не происходит. Просто эта древняя традиция, этот древний способ транслирования значимых ценностей получает свое сверхосмысление – суперосмысление, и находит реализацию в исключительной смерти, потому что повторить ее невозможно.

Это исключительная смерть исключительного Человека, исключительного Лица, но память об этом Кресте способна вдохновить кого угодно не только на защиту своей Родины, своего народа, своей семьи, но и на продолжение дела Христа в мире. Потому что Церковь рассматривает себя именно как «жизнепродолжение» скорби, смерти, проповеди Иисуса Христа. Она продолжает это дело в истории, свидетельствуя о Христе, в том числе, и подвигом своих членов, своих христиан.

– Это в какой-то степени перекликается и с подвигом тысяч святых новомучеников, память которых мы чтим практически каждый день. Важно подчеркнуть, что день их памяти – это, как правило, не просто день кончины, а день убийства, порой жестокого и даже зверского. Поэтому это требует определенного осмысления и понимания, что торжеством может быть и воспоминание о трагическом событии.

Хотелось бы поговорить еще о несении своего креста. Каждому из нас этот крест дается Богом. Как нам научиться его нести – претерпевать все жизненные искушения, вызовы? И правильно ли считать крестом только тяготы и искушения? Или крест – это вся наша жизнь?

– Я думаю, что если мы отходим от явления, связанного со смертью Иисуса Христа, как некоего уникального, сверхординарного, необычного элемента бытия, если хотите, ключевого момента истории и переходим на то, как этот Крест преломляется в жизни каждого конкретного человека, то надо вспомнить следующее. Основанием для такого понимания являются слова Самого Иисуса Христа, Который говорит: «Кто хочет быть Моим учеником, возьми крест свой и следуй за Мной».

Эти слова действительно открывают нам такое понимание каждой скорбности и трудности, происходящей в нашей жизни, как нечто подражающее крестоношению Иисуса Христа. Но важно помнить и другое, и это мне представляется ключевым моментом, когда мы говорим о личном кресте каждого человека. Сколько ни прожил бы человек, как бы он ни прожил, какой бы ни была его жизнь, все равно в этой жизни присутствует скорбь, боль, напряжение, трудности. То есть жизнь любого человека и в любом возрасте – это не легкая прогулка, и в ней всегда заключены трудности: раннее просыпание, хождение на работу, терпение людей, которые не нравятся, болезни, перенапряжение, усталость, нервность, начальники, сонливость, погода, мороз, жара. Все что угодно в жизни присутствует!

Вот ребенок только родился, а уже болеет – ему делают какие-то уколы, он мучается. Он почти не чувствует этих страданий, но реально он мучается. И родители его мучаются, даже если он не болеет, – это каждый знает. Каждый живет своей жизнью и это знает. И в этом смысле скорбь человека не есть нечто привносимое христианством – она просто есть у любого человека в этой жизни. Но христианство помогает преобразовать эту скорбь в нечто осмысленное и наполненное, раз мы об этом сегодня говорим, в нечто животворящее.

То есть если я верую, что терпение моей скорби есть некое делание христианское, если я терплю это, потому что я ученик Христов, если я терплю это, потому что Христос мне заповедовал это делать, если я терплю это, потому что Господь мне это послал, то такая скорбь становится не просто скорбью – она преображается в нечто крестное! Таким образом, я терплю эти скорби потому, что Бог мне их послал! Мне это для чего-то полезно – это какую-то цель имеет, какая-то польза в этом есть, и я с верой во Христа терплю эти скорби. И внутри этих скорбей, которые есть Животворящий Крест, я обретаю жизнь! То есть скорби приобщают меня к жизни, поскольку Крест всегда и безусловно Животворящий.

Некоторые говорят: «Почему у вас, христиан, все плохо? Почему скорби, то да се? Почему у вас все тяжести какие-то?» Нет! Скорбь – это некий атрибут человеческой жизни, просто человеческой жизни! А христианство помогает этот постоянный атрибут человеческой жизни переложить в то, что осмысляется как некая задача от Бога. Будучи именно осмысленной как задача от Бога, она являет мне жизнь – она меня животворит! Грубо говоря, один человек страдает и просто умирает в конце концов от всех этих болезней и страданий в положенный ему срок, а другой человек терпит все то же самое, но его сердце переполняется верой, благодарностью, милостью, миром, любовью. И ту же самую скорбь он терпит, но его отношение к ней, его жизненные силы, жизненная энергия при этом меняются.

– В наши дни, когда люди слышат разговоры о скорбях, испытаниях, тяготах и невзгодах, то говорят, что придерживаются совершенно другой философии, совершенно другой концепции мира. Они считают, что жизнь дана человеку только для того, чтобы получать удовольствие; считают, что надо высыпаться, работать там, где хочется, и делать то, что нравится. А если тебе не нравятся окружающие люди, то нужно вычеркнуть их из своего списка и получать удовольствие от общения с теми, кто тебе нравится. Такая позиция строится не вокруг Божественного, а вокруг маленького божка, которого человек создает сам из себя. Он начинает поклоняться самому себе и своим сиюминутным желаниям. И такая тенденция появляется не вдруг – ее формирует особая пропаганда, те же слоганы: «Бери от жизни все! Живи в свое удовольствие!»

Как этому противостоять, например, молодежи, подрастающему поколению? Молодые люди, видя все это, задаются вопросами: «Зачем мне эти истязания? Зачем мне смирение? Зачем мне испытания? Я хочу получать от жизни удовольствие!»

– В том-то и дело! Когда человеку говорят, что путь ко Христу есть путь каких-то искусственных скорбей, – это просто неправильный разговор о христианстве. Я еще раз подчеркиваю: скорбь – это и есть константа человеческого бытия. Да, человек может стремиться к тому, чтобы получать удовольствие, и он его получает. Ты получаешь ровно столько, сколько хочешь? Нет, не получаешь! Тебе хочется больше, но больше не позволяют возможности твоего кошелька, твоей страны или твоего здоровья. Ты не можешь получить столько, сколько хочешь. Ты бы хотел, но не можешь, и у тебя рождается зависть и неудовлетворенность.

Ты, например, хочешь отдыхать и отдыхаешь весь год в Крыму. Но тебя гложет зависть, что это всего лишь побережье Черного моря, а не Индийского океана. Почему ты не можешь позволить себе отдыхать на берегу Индийского океана? Ты от этого злишься и в конце концов находишь какие-то возможности (понятно, что эти возможности чаще всего бывают нечестными, беззаконными) для того, чтобы отдыхать целый год на берегу Индийского океана. Ты отдыхаешь, но при этом злишься, потому что ты не можешь себе чего-то еще позволить.

Скажем, в соседнем бунгало живет человек, у которого красивые девушки и в большом количестве, а у тебя всего лишь одна, да и та уже тебе надоела. Но большего ты позволить себе не можешь. Тебе обидно: почему такая несправедливая жизнь? И ты постоянно недоволен, потому что ты не можешь иметь того, чего хочешь. Такова природа человека – он никогда не может быть доволен.

Но тот же человек, который отдыхает в соседнем бунгало с кучей девушек, – он тоже недоволен! Он думает о том, что хорошо бы ему сейчас поехать в Крым или, например, на Камчатку (тоже популярный отдых сегодня среди богатых людей). Или ему не хватает яхты. Или он хочет полететь в космос. Или просто от него ушла любимая женщина, и сотни девушек не могут ее заменить. И человек страдает от того, что рядом с ним нет любимой женщины. Или он страдает от того, что у него нет семьи, и потому, что такая жизнь ему надоела. И он просто «релаксирует», чтобы ни о чем не задумываться. А вообще, в глубине души он очень отравлен всем этим и именно поэтому употребляет по ночам наркотики, потому что не знает, как заглушить эту боль. Человек страдает!

Конечно, когда ты смотришь через забор на соседнее бунгало или коттедж – неважно, как это называется, та жизнь кажется тебе блестящей только потому, что она окружена некоей мишурой. А ты посмотри в сердце человека! Он счастлив? Нет, не счастлив! У него есть боль – у него умирает от рака отец, которого он любит. И лучший друг его предал. Конечно, это не разорило его, но он расстроен тем, что друг его предал. Или у человека нет семьи. Или дети его не слушаются. Или вообще он их видит очень редко. Или ему сказали, что через двадцать лет у него будет инсульт. Или через десять лет он заболеет раком. Или он просто боится заболеть этим раком. Может, он им сроду не заболеет, но боится, потому что знает, что никакой защиты от этого нет – никуда от этого не денешься! Да мало ли какие вещи случаются!

В любом случае, скорбь человека – постоянный спутник его жизни. Просто, когда мы смотрим на другого человека, нам кажется, что он счастлив. Мы не видим его внутренние проблемы. А когда мы встанем на его место, то увидим, сколько у него проблем, какие у него трудности. Но пока нам все рисуется так. В любом случае, можно просто спросить у человека, который посвятил свою жизнь удовольствиям: он счастлив?

Он действительно ничего не боится? Он действительно преодолел страх? Он действительно на все способен, на все согласен и ему ничего не грозит? Нет! Он очень боится потерять то, что имеет. А это значит, что у него есть скорбь – он очень нервный человек, он очень озабоченный человек, он очень завистливый человек. Зависть ведь уродует все, и настоящей радости в таком человеке нет. Да, есть у него какое-то удовольствие, но через некоторое время оно перестает его радовать. Иначе зачем человеку обращаться к наркотикам, если бы он мог просто радоваться тому, что у него все есть? Не может это насытить человека.

Об этом ведь сказано и не в нашу эпоху – сказано очень давно! И вся гнусность современной эпохи не в том, что людям говорят: «Бери от жизни все!» или: «Наслаждайся жизнью!» – об этом говорили более или менее умеренно и в прежние эпохи. А вся гнусность в том, что это говорится с одной-единственной целью – просто сделать на человеке деньги! Если раньше человеку внушали эту идею, на самом деле пытаясь сделать его ну как-то перманентно радостным, то сейчас на нем просто делают деньги! А радость человека в принципе никого не интересует, просто надо сделать бизнес – выкачать из человека все что можно, а потом просто выбросить. Его история в дальнейшем никого не волнует.

Просто вот эта, как бы сказать… пошлость всей современной ситуации, связанная с «удовольствием», меня лично напрягает. Ведь люди, которые предлагают мне «удовольствие», не то что правда верят в то, что все это и есть удовольствие. Они знают, что это не так. Более того, сами они никогда не будут пользоваться теми удовольствиями, которые предлагают другим. Они понимают, к чему это в конце концов приведет. Они просто делают на тебе деньги. И это грустно!

И вот эту ситуацию «скорбности» христианство предлагает переосмыслить, «переформатировать», изменить к этому отношение. Надо не просто сказать: «Скорби – это классно!», как некоторые тоже советуют делать – советуют, «как стать счастливым все двадцать четыре часа». Нет! Не в этом смысле. Надо понять, что скорби есть, – они просто есть, но они попущены Богом, Который тебя любит. Просто прими это от Него как заботу Его, как некую милость Его, как дар. Прими это с верой, и внутри этой скорби ты обретешь встречу с Ним – с Богом, любящим тебя, живущим в твоем сердце, вселяющимся в твое сердце, преображающим твое сердце. И ты действительно получишь радость, потому что Крест – Животворящий!

Вы вспоминали некоторое время назад о новомучениках. Они в лагерях, но они не сокрушены – они радостны! Мы читаем об этом в их жизнеописаниях. Вокруг все плохо, человек хотел бы отсюда уйти, конечно, хотел бы! Но тем не менее, терпя этот лагерь, эти побои, этот тяжелый труд или еще что-то, человек постоянно чувствует присутствие Бога, и он радостен. А если человек начинает против этого роптать, то скорбей не становится меньше – лагерь остается лагерем, только внутри образуется пустота.

– Батюшка, Вы преподаете и в семинарии, и в миссионерском институте – там все же подготовленная аудитория. Это люди, которые пришли за духовным образованием, за духовными знаниями. А вот доводилось ли Вам выступать перед студентами светского вуза или учащимися школ и говорить с ними о том, о чем мы сегодня в Вами беседуем? Им такая проповедь нужна? Можно ли до них достучаться, рассказывая о Боге, о терпении скорбей, о Кресте Животворящем?

– Вы знаете, по поводу «достучаться»… Достукиваться нужно до тех людей, которые руководят процессом образования, – до чиновников, конкретных вузовских или школьных руководителей. Вот до них нужно достукиваться, чтобы они такую возможность взаимодействия со своими студентами давали. А до самих студентов достукиваться не надо. Какие бы они ни были и в какую бы эпоху ни жили, при всех проблемах их возраста это люди принципиально открытые. Они готовы слушать всё – может, к сожалению, что всё, а может быть, и к счастью.

Знаете, однажды человек, читающий плохие книжки – вредные в целом, – прочитал в одной буддийской книжке о том, что все религии равны. И говорит: «Раз так, то не имеет никакого значения, в какой храм я буду ходить!» А поскольку ближайшим храмом к месту его жительства была православная церковь, то он ничтоже сумняшеся пошел туда, рассуждая: «Если она открыта, если без разницы, куда идти, то зачем я буду искать, в какую церковь ходить, – в ту или в эту. Буду ходить в эту!» И жизнь его совершенно преобразилась после того, как он принял такое руководство буквально.

И в данном случае студенчество подобно этому человеку – для студентов все можно, а значит, можно и в православную церковь походить. И в этом смысле студенты открыты. Понятно, что это (взаимодействие) можно как-то искусственно сделать, потому что естественно это само собой происходит. Но чтобы был больший эффект, резонанс, надо создавать площадки для взаимодействия студентов разных конфессий, а может, гораздо важнее, для взаимодействия студентов неверующих и верующих – форум такой, но не интернетный.

Такие форумы есть, и любой человек может зайти на них, вклиниться в диалог, вести беседу так, как он считает нужным. Но нужен форум личностный, потому что православие и христианство вообще – это платформа для личного диалога, для человека, с которым беседуешь сердцем к сердцу, глаза в глаза; с человеком, который, заинтересовавшись, может задать тебе еще какие-то вопросы, пойти за тобой, если ему это интересно, или уйти от тебя, если ему это неинтересно.

Христианство – это всегда личностно ориентированная проповедь не для всех, а для каждого. И каждый может отреагировать как-то по-своему на эту проповедь. Вот таких площадок в студенческой среде, где можно было бы так общаться, нет – я, по крайней мере, о них не знаю. Простые студенческие площадки есть, но туда никто не позовет священника. А если священник и постучится, никто его туда и не пустит – на студенческую конференцию, студенческую тусовку, студенческий лагерь или еще куда-то. А по идее, возможностей сколько угодно, было бы желание у людей общаться.

И опять-таки, надо понимать, что сразу ничего, может, и не произойдет. Но когда человек слышит некоторые правильные вещи просто о бытии, когда ему правильно говорят о Христе, когда его не запугивают и не загоняют, а отвечают на больные вопросы, когда не боятся этих больных вопросов, когда с человеком говорят на понятном ему языке и в ответ на его доверчивость ему так же открыты, когда его слышат, понимают, то эффект от такого общения будет очень большой. Это нужно делать для современной молодежи, нужно идти ей навстречу. Иначе получается, что мы как бы позволяем нашей молодежи пользоваться всем, кроме того, что для нее полезно.

– Да, конечно, это большая задача – и просвещение молодежи, и ее мировоззренческое воспитание. Это задача каждого из нас… Ведь значение имеет не столько разговор о Боге, сколько общение с человеком, который говорит, что верит в Бога, который ходит в храм, совершает определенные поступки. Человек наблюдает за тем, какой перед ним на самом деле христианин, и решает – стоит ли за таким христианином куда-то идти или лучше убежать от него подальше и быть хорошим человеком, но держаться подальше от каких-либо религиозных организаций, и в частности от Церкви православной.

– Конечно! Только, как сказал однажды Льюис, если мы хотим познать какое-то учение, мы должны судить по учению, а не по тем людям, которые это учение несут. Иначе это будет не совсем справедливо. То или иное учение мы должны изучать просто с точки зрения истинности, человечности, логичности его положений. А человек может не соответствовать своему учению. И это не значит, что учение плохое, а значит, что человек недостаточно решительно это учение проводит в своей жизни. Но учение-то от этого не становится плохим!

Мы можем встретить замечательных людей, но учение, которое они несут, будет отвратительным, гадким, разрушающим человека. Ну и что, что человек прекрасный! Ну и что, что он добрый! Зато учение, которое он несет, может быть вредным. Христос ведь об этом и предупреждает, когда говорит, что могут прийти волки в овечьих шкурах. Внешне они будут замечательными, но содержание того учения, которое они несут, погибельно!

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Ольга Баталова