Беседы с батюшкой. Новомученики и исповедники Российские. Их значение в современной церковной жизни

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель Покровского храма города Лыткарино священник Александр Ионов. 

– Сегодня тема нашей передачи – «Новомученики и исповедники Российские и их значение в современной церковной жизни». Почему именно эту тему мы сегодня взяли? Почему она актуальна сегодня?

– Дело в том, что в XX веке наша Церковь и наше христианское общество претерпели жесточайшие гонения, во многом традиция была прервана, общество было расцерковлено. Мы знаем, что в конце 80-х годов (как раз в этом году у нас тридцатилетие этих событий), когда мы праздновали Тысячелетие Крещения Руси, началось возрождение веры, православия. И чтобы не потерять связь поколений, традиции, церковные предания, конечно, мы должны изучать наследие наших предшественников, тем более тех, которые совершили мученические подвиги. Как мы знаем, древний христианский церковный писатель Тертуллиан говорил, что кровь мучеников – это семя Церкви.

– Я знаю, что совсем недавно (буквально вчера) Вы совершили паломническую поездку на Бутовский полигон, где было расстреляно множество новомучеников. Расскажите, пожалуйста, об этой поездке, ее итогах.

– Вчера в нашем городе был большой праздник – день мученической кончины преподобномученика и монаха Гавриила (Гура) Лыткаринского. Петропавловский храм города Лыткарино, где я ранее служил, был последним местом его служения, он провел здесь последние три месяца и уже оттуда пошел на свою Голгофу: сначала в тюрьму, потом на Бутовский полигон.

Вчера утром соборным служением духовенства Люберецкого церковного округа во главе с благочинным (почти все настоятели присутствовали) была совершена Божественная литургия. После этого группа паломников во главе с некоторыми представителями духовенства отправилась на Бутовский полигон, где как раз и принял мученическую кончину преподобномученик Гавриил. Конечно, это удивительное место: трагическое и в то же время место славы русской святости. Другого такого места на земле, наверное, нет, где сразу лежат 332 человека, которые только причислены к лику святых. Есть те, о которых мы не знаем. По документам всего в этом месте было расстреляно свыше двадцати тысяч человек.

Поездка, конечно, была очень содержательная. Глава паломническо-экскурсионной службы Патриаршего подворья на Бутовском полигоне Анатолий Викторович Мордашев  провел для нас очень содержательную экскурсию, мы совершили краткий молебен, посетили новый главный храм Бутовского полигона. И сегодня мы продолжили празднование памяти преподобномученика Гавриила в городе. У нас уже седьмой раз была такая конференция (она проходит каждый год), и в сам день памяти или на следующий день проходят специальные Гаврииловские чтения. На чтения приезжают гости с докладами, не только местные и не только из Люберецкого благочиния. В этом году был докладчик из Свято-Тихоновского университета – Константин Владимирович Ковырзин. Приезжают к нам и другие гости. Очень содержательная конференция, большую часть дня провели там, потому уже к вам поехал.

– Расскажите, пожалуйста, об истории канонизации новомучеников.

– Дело в том, что в Русской Православной Церкви Московского Патриархата канонизация новомучеников началась уже после исторического Собора в год Тысячелетия Крещения Руси. На будущий год, в 1989 году, первым в лике новомученика был канонизирован святитель исповедник патриарх Тихон.

– Память его недавно совершалась.

– Да, память совершалась вместе с отцами Поместного Собора в этот воскресный день, когда 101 год назад произошло его избрание на патриарший престол. В 90-е годы были отдельные канонизации: это священномученик митрополит Петроградский Вениамин, священномученик митрополит Киевский Владимир, преподобномученица Елисавета Федоровна, другие новомученики.

Конечно, самая грандиозная канонизация была в 2000 году на Архиерейском соборе, когда было канонизировано поименно 1097 человек. Была проведена огромная работа. Тогда председателем Комиссии по канонизации был наш правящий архиерей Московской епархии – митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. После этого канонизации продолжались, в послесоборный период было канонизировано 632 человека. В последние годы канонизаций было достаточно мало, что связано с государственной политикой в отношении архивов... Если не ошибаюсь, в 2018 году было даже больше канонизаций по сравнению с прошлыми годами (я посмотрел статистику). Если в последние годы было по две, в этом году, кажется, восемь святых было канонизировано. Теперь к лику святых, как известно, причисляет по благословению Архиерейского собора Священный Синод. Синод заседает каждые три месяца, и каждые три месяца могут быть причисления к лику святых.

– Интересно, какая часть из всех почитаемых святых принадлежит новомученикам? Есть ли какая-то статистика?

– Статистика есть. Сейчас поименно можем назвать 1784 новомученика и исповедника Русской Церкви. С чем сравнивать? Всего в нашем православном календаре чуть больше пяти тысяч святых (это и святые Вселенской Церкви), русских святых – около 2600. То есть где-то две трети русских святых именно новомученики.

– Удивительно. То есть, получается, начало XX века дало такие скорбные, с одной стороны, плоды, а с другой стороны – такие весомые.

– И это практически весь XX век, потому что мы говорим не только о новомучениках (то есть непосредственно о тех, кто скончался в заключении либо был расстрелян в первую очередь), но и о тех исповедниках веры, которые закончили свой путь уже гораздо позже, после Великой Отечественной войны.

В воскресенье праздновали память отцов Собора 1917–1918 годов, на котором как раз избрали патриарха Тихона на патриарший престол. Например, один из членов Собора – это священноисповедник протоиерей Петр Чельцов. В последние годы он служил в селе Пятница Владимирской епархии, дожил до 1972 года. И вот он очень интересно, через пятьдесят лет после Собора, свидетельствовал. К нему приехал молодой священник, они пили в церковном доме чай, и он рассказал: «Я был на Соборе в 1918 году, начались гонения на Церковь, убивали духовенство, мирян, оскверняли храмы, святыни выбрасывали на улицу. Собор собрал комиссию, делегацию из нескольких архиереев, которые должны были перед Советской властью, перед народными комиссарами защищать церкви. В этой группе были юристы, пытались попасть на прием к тогдашнему главе нашего правительства Владимиру Ильичу Ленину. Конечно, он не принял. А тогдашний управляющий делами Совнаркома Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, известный писатель, литератор, основатель Литературного музея в будущем, принял делегацию и сказал: “Владимир Ильич Ленин занят более серьезными делами, но вообще зря вы тут ходатайствуете, мы строим атеистическое общество, атеистическое государство, через пять лет вашей религии уже не будет”».

И вот отец Петр говорил (это был, наверное, 1968 год): «Прошло пятьдесят лет, и вот мы с тобой сидим: я – старый священник, ты – молодой. И дело Христово продолжается».

– Вопрос телезрителя: «Известно про классических мучеников (и в книгах  описывается), что это христиане, которые не отреклись от Христа. Их пытали, но они стойко держались веры. То есть их могли пощадить, если бы они отреклись. Но непонятно, по каким критериям новомученики определяются. Потому что большевики расстреливали не просто за веру, они расстреливали по разнарядке. Все равно бы их расстреляли, если бы они даже трижды отреклись от Христа. Как определяется новомученичество?»

– Главный критерий определения новомученика – это его поведение в дни страданий, когда он был в тюрьме на допросах. Не все священнослужители, которые были расстреляны и не отреклись, кстати, были канонизированы. Потому что стойкость на допросе предполагала, что человек не оговорил никого из своего окружения (они не были подвергнуты  каким-то преследованиям) и в последние годы достойно проходил свое служение. Потому что было много священнослужителей, которые сняли сан и даже стали атеистическими лекторами, атеистическими пропагандистами или просто ушли на светскую работу. Их гонения не коснулись.

И поражает, что среди новомучеников очень много таких, которые приняли сан именно тогда, когда уже начались гонения (в 20-х годах, например), они приняли монашество и священнический сан, когда это было уже абсолютно непрестижно, это был уже повод к гонениям, повод к преследованиям. Многие из них пострадали и не отреклись от веры, хотя им и предлагали, и остались достойными своего служения.

– Как же так получилось, что в православной России, православном государстве,  православной монархии зародилось такое мощное богоборческое движение?

– Вот об этом мы как раз рассуждали сегодня на конференции. Сотрудник отдела новейшей церковной истории Свято-Тихоновского университета Константин Владимирович Ковырзин, кандидат исторических наук, делал доклад. И он сказал, что был расцвет Русской Церкви конца Синодального периода: это и значительное количество канонизаций святых при Николае II, и работа русских духовных миссий за рубежом и наших зарубежных епархий. Например, мы знаем, что на рубеже веков очень плодотворным миссионером на Североамериканском континенте был будущий Святейший патриарх Тихон, открывались школы, храмы, даже монастыри. То есть был численный рост паствы.

Но, что интересно, народ был достаточно индифферентен к вере, очень многие слои населения расцерковлялись в этот период, хотя внешне, может быть, все и продолжали соблюдать церковные установления и ходить к исповеди и Святому Причастию. Парадокс, когда в 1917 году отменили обязательность исповеди и причастия в действующей армии, что было раньше обязательно (и в период Первой мировой войны тоже); количество причастников упало в четыре или даже в пять раз.

– То есть все это делали формально?

– Да, люди делали это часто формально, к сожалению. И в то же время сельскому духовенству (страна была аграрная, большинство населения сельское) было сложно справляться при большом демографическом росте. Потому что один священник был в среднем на две тысячи населения в тот момент. Сейчас, конечно, духовенства меньше, но у нас и народа, постоянно ходящего в храм, меньше, чем тогда. И, конечно, бытовое положение сельского духовенства, когда священник был вынужден не только в храме трудиться, но и вне храма, чтобы прокормить свою семью, тоже сказывалось на просвещении паствы. Конечно, все это – сложный вопрос, такой сложный клубок проблем. Первая мировая война, когда значительная часть крестьянского населения попала на фронт, а потом вернулась с совершенно новыми взглядами (потому что уклад был разрушен), тоже очень сильно ударила по духовному состоянию.

 – То есть подрыв внутренних основ был причиной. Как нам не повторить ошибки прошлого, как набраться мудрости и из прошлого извлечь уроки?

– Об этом нам говорили новомученики, отцы Собора 1917–1918 годов, которых мы сегодня уже упоминали: о том, что мало восстановить внешние установления. На Соборе был написан прекрасный приходской устав: духовенство и миряне должны взаимодействовать для укрепления веры в народе, для просвещения христианского народа. Но один из отцов Собора сказал: «Устав прекрасный (это был самый крупный по величине документ тогдашнего Собора), но нужно быть наивным школьником, чтобы полагать, что можно только внешне его исполнять… нужно гореть верой, нужны пастыри, горящие верой, миряне, которые готовы им помогать, которые понимают, что спасение себя, своих близких – это не только дело священника, который молится за мирян, наставляет их духовно. Дело просвещения – это дело каждого из нас, каждого христианина».

– Как это горение в себе возгреть? Что является его источником?

– Это, конечно, сложный вопрос, но главный источник – Христос. Потому что это невозможно без Христа, Который является Главой Церкви. Господь сказал: «Если кто не пребудет со Мной, он иссохнет – как ветвь, которая оторвется от лозы». Так же и здесь, если человек не призывает постоянно имя Христово, не взирает на Его подвиг и не пытается Ему подражать… А как Ему подражать? А вот как раз мы видим Христа через призму тех угодников Божиих, особенно мучеников, которые нам в конкретных жизненных обстоятельствах показывают, как подражать Христу.

Сейчас у нас период существенно отличается, мы видим внешнюю свободу; даже, может быть, чрезмерную свободу. Мы думаем, что мы в других условиях находимся, но мы не знаем, что может произойти завтра. Поэтому должны быть готовы ко всему. А эти люди, новомученики, в самых экстремальных условиях исповедовали Христа. Да и вообще мученики Вселенской Церкви для нас первый пример.

– Вопрос телезрителя: «В Нагорной проповеди Господь призывает нас молиться кратко, не быть как язычники и дает нам краткую молитву "Отче наш". А молитвословы  составлены так: взять утреннее правило – там 28 молитв, вечернее правило очень большое; очень большие правила и каноны для подготовки к Причастию. Не получается ли, что вы накладываете на нас бремена неудобоносимые?»

– Дело в том, что чтение молитв, канонов, особых правил – это то, что нам должно помочь научиться молиться. Потому что апостол Павел говорит христианам в одном из Посланий: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь». Молитвы, которые напечатаны в молитвословах, – это молитвы, которыми молились святые. Это не значит, что наложены бремена тяжкие и неудобоносимые. Правило к Причастию менялось на протяжении истории, когда-то было больше, когда-то меньше. Трехдневный пост, который перед причастием сейчас считается традиционным, ни по каким канонам не устанавливался. Если мы посмотрим даже наш нынешний церковный Устав – Типикон, который окончательно сложился в XVII веке, то там в правилах написано: монах перед причастием должен поститься семь дней... Хотя монах и так дает обет, что он в постническом житии будет пребывать. И если он постится перед причастием семь дней, то это говорит о том, что человек редко причащается.

Это, конечно, большая проблема церковной жизни христианина. Христианин должен это со своей совестью согласовывать, с духовником, который его наставляет. Жизненные обстоятельства бывают разные, кто-то не может в силу каких-то служебных или семейных обязанностей прочитать все утреннее или вечернее правило по молитвослову, но святые непрестанно молились.

– И Христос тоже молился подолгу, удалялся для молитвы.

– И книги Священного Писания читал, как мы знаем. Потому что был знаменитый случай в синагоге в Назарете, когда Он открыл Книгу пророка Исаии. Это говорит о том, что и мы должны читать Священное Писание.

– Чем мы схожи с новомучениками и что нас, сегодняшних христиан, отличает от христиан начала XX века?

– Мы дети той же великой русской культуры. Я знаю, что многие новомученики не только читали, но и цитировали Пушкина, других наших великих писателей, поэтов. И не только новомученики, вообще иерархи нашей Церкви. Митрополит Антоний (Храповицкий), один из членов Собора, хотя он не причислен к лику святых, очень любил русскую литературу, Достоевского. Принадлежность к великой русской культуре нас объединяет.

С другой стороны, нам кажется, что мы в совершенно другой период живем, когда такая внешняя свобода. Но мы не должны искушаться. Потому что у святителя Иоанна Златоуста есть знаменитое изречение: самое худшее гонение для христиан – это отсутствие гонений. Может быть, хорошо сейчас с чисто мирской точки зрения. Как апостол Павел говорит: «Слово о Кресте Христовом, о страданиях – для иудеев соблазн, а для эллинов безумие». Тем не менее эта фраза очень важна для христианина.

– Вы сказали, что сейчас, в отличие от начала XX века, время особой свободы.

– Не самого начала XX века, а периода после 1918 года, когда было объявлено открытое гонение на Церковь.

– В чем заключается настоящая свобода для христианина и в чем заключается свобода человека, который принимает страдание по примеру новомучеников?

– Как Господь говорит в Евангелии, свобода для христианина – это стояние в истине. В Евангелии от Иоанна мы читаем, как Господь говорит: «Если пребудете в Моем слове, то поистине будете Моими учениками и познаете истину – и истина сделает вас свободными». Подобное тянется к подобному (должно тянуться к подобному). Человек создан по образу и подобию Божию, и если мы к Христу прилепляемся, обновляем в себе образ и подобие Божие (что даже в нас, крещеных людях, грех искажает), мы обретаем истинную свободу. Потому что мы тогда осуществляем свое истинное предназначение. Если мы забываем о том, что мы образ и подобие Божие, если мы забываем о том, что Христос способен обновить этот образ в нас, то мы теряем истинную свободу, поддаемся различным страстям.

– То есть свобода – это свобода проявления своей истинной природы?

– Наверное, так, если исходить из евангельского учения, учения святых отцов.

– Вопрос телезрительницы: «Вы сказали о том, что для канонизации было обязательно изучение протоколов допросов. А насколько мы можем доверять этим допросам? Не могло ли быть фальсификации?»

– Дело в том, что были такие моменты, когда, например, родственники новомученика или тот приход, где он служил, собирали материалы и пытались добиться канонизации, и Комиссия по канонизации отказывала в подаче этих материалов в Синод. Ответ был такой: «Это не значит, что мы решаем загробную участь человека». Говорят: «Как же, если его не канонизируют? Он же пострадал за Христа». Мы просто говорим о том, что в подлинном смысле слова этот человек не может быть примером для всех христиан. Да, может быть, он был достойным человеком, достойным священнослужителем, или монахом, или мирянином.

Что касается возможности фальсификации протоколов, дело в том, что была изучена достаточно репрезентативная выборка, и с источниковедческих позиций изучались эти протоколы допросов. Потому что было много сомнений, есть скептики, которые говорят, что вообще эти протоколы написаны безбожниками, гонителями,  только подписаны новомучениками. Но изучаются, конечно, не только сами протоколы, но и материалы, которые возможно найти о предшествующем периоде служения новомученика. В первую очередь по церковным архивам изучается вся его биография, послужной список, изучаются те материалы, которые сохранились в личных архивах, изучаются предания (но сейчас уже этого меньше) тех людей, которые знали святого или его родственников, потому что в семьях хранились какие-то материалы о жизни, даже святыни, например.

Нам вчера рассказал Анатолий Викторович Мордашев в Бутове, что у священномученика Сергия Голощапова в ножке стола хранились мощи Соловецких угодников, он их там прятал. И когда потомки, не зная об этом, решили разобрать стол, они нашли  эти святые мощи и передали их на Бутовский полигон: мощи  Зосимы, Савватия и Германа Соловецких. Там они сейчас и находятся.

Изучаются все материалы, которые мы можем найти о новомученике. Конечно, если человек кого-то оговорил и кто-то был следом арестован, то это уже прямой повод для отказа. Может быть, он был и достойным христианином, но тут не проявил стойкость.

– Среди новомучеников есть и миряне, простые люди, похожие на нас. Каков путь святости у мирянина?

– Дело в том, что пути разные, поскольку пострадали миряне, которые принадлежали к совершенно разным социальным слоям, имели разное образование, по-разному послужили Церкви. И мы можем в разных социальных слоях найти святых мирян, начиная от профессоров духовных академий. Как, например, мученик Иоанн Попов, профессор Московской духовной академии, мировое светило патристики, патрологии. Кстати, он связан с нашей Люберецкой землей. Одним из последних мест его проживания был поселок Люберецкого района, ныне входящий в черту города Люберцы. Поэтому его изображение написано на иконе Собора Люберецких новомучеников. У нас сейчас десять человек поименно известны, связанные с нашими храмами, с нашей землей. Из них девять написаны на иконе, одного позже открыли по житиям, он служил псаломщиком в одном из храмов благочиния.

Или, например, мученик Николай Варжанский был очень большой противосектантский миссионер Московской епархии до революции. На Соборе 1917–1918 годов он был одним из сотрудников канцелярии этого Собора, это один из первых новомучеников (он принял мученическую кончину). Он был кандидат богословия. С другой стороны, мы видим и совершенно простых людей, псаломщиков. Псаломщика можно и к духовному сословию отнести. Но после революции многие миряне, которые не принадлежали к духовному сословию, крестьяне в деревнях брали на себя обязанности псаломщиков при храмах, старосты храма.

К примеру, у нас в Московской епархии (в Ступинском районе) есть мученик Иоанн Булатов, который защищал храм в 30-е годы и принял мученическую кончину; есть мученик Василий Архипов. Я знаком с одним из его потомков, он служит священником в нашем благочинии. Мученик Василий был крестьянином, псаломщиком в одном из храмов в селе Горетово (ныне Луховицкого района); тогда это была Рязанская епархия.

Одна из мучениц – Анна Остроглазова (на этой неделе как раз будет ее память) – прославилась в Калужской земле, была дочерью протоиерея. Ее обвинили в том, что она поддерживала гонимого калужского владыку Августина, а впоследствии, работая на светской работе, когда была перепись населения, убеждала тех верующих людей, с которыми общалась и вместе работала, записать свою религиозную принадлежность, не стыдиться, потому что это была последняя перепись, которая совершенно посрамила государство. Думали, что общество целиком атеистическое. И она убеждала вахтершу, чтобы та не стыдилась и написала, что она православная. Это сочли за контрреволюционную пропаганду – это одно из главных ее обвинений.

– В чем заключается урок новомучеников-мирян для сегодняшних мирян? Как нам приблизиться к их святости?

– Каждый на своем месте должен, несмотря на то, что выпадает на его долю, во всех обстоятельствах оставаться христианином, помнить о том, что он образ и подобие Божие, что мы, как говорит апостол, искуплены дорогой ценой – кровью Христовой. И всегда поступать в соответствии с этим, отталкиваться от этих принципов.

– Как быть исповедником в своей повседневной жизни сегодня?

– Как мы говорили, без Христа это невозможно. Конечно, тут и регулярное чтение Священного Писания. В самом начале был вопрос, зачем мы читаем такие длинные молитвы. Они нас учат молитве, у нас нет непрестанной молитвы. Молитва – это непрестанное предстояние умом и сердцем перед Богом. У нас ее нет, поэтому те 20 минут (если не спеша читать утренние или вечерние молитвы или правило к Причащению, которое у кого час занимает, у кого больше) для нас, не имеющих непрестанной молитвы, уже в определенной мере исповедничество. Когда мир тянет, куда-то зовут, что-то надо делать, а человек поступается этим и посвящает время молитве – это тоже определенное исповедничество.

– Какие примеры новомучеников и исповедников Российских близки именно Вам?

– Меня в свое время поражала любовь некоторых новомучеников, настоятелей храмов к своему храму. В нашей Люберецкой земле прославился священномученик протоиерей Вячеслав Занков. Уже после революции в 20-х годах он принял священный сан, до этого работал под началом Луначарского в народном комиссариате по просвещению, окончил Московский университет уже после революции в 1918 году, по своей воле принял священный сан, хотя был не из духовного сословия, служил в храмах Москвы, потом в Московской области. Тогда часто священников переводили, чтобы не было преследования (спасая священников, архиереи их переводили). И вот в середине 30-х годов он оказывается у нас в селе Котельники (ныне город Котельники).

В 1937 году они красят храм, находят побелку, списанную на соседнем силикатном заводе (тогда было сложно что-либо раздобыть). Храм стоит на холме, его видно с Рязанской дороги со всех сторон. Естественно, кому-то это слепило глаза. И одно из обвинений было: они украли эту побелку. С одной стороны, это было безумием. Зачем это делать в тридцать седьмом году, когда аресты, расстрелы, когда подъезжают «черные воронки»; люди об этом знали… Ну, о расстрелах, может быть, не так массово знали, но знали, что людей преследуют, увозят куда-то, что священники пропадают. И человек не побоялся. Казалось бы, лучше б молился, а он такой акт исповедничества показал.

Нас, священнослужителей, это больше призывает к таким трудам – заботиться о благолепии храмов Божиих, об их строительстве, чтобы люди через церковную архитектуру, иконопись, через то богослужение, которое совершается в храмах, больше узнали о Христе. Потому что пути ко Христу разные, кто-то пришел через литературу (есть такие люди, которые увидели богатство русской литературы, что она отталкивается от православия; кто-то восхитился архитектурой и благолепием православных храмов, иконописью и прочими моментами). Я думаю, сейчас нам на этом нужно много сосредотачиваться, но не нужно ставить это во главу угла. Конечно, индивидуальная работа священника с каждым человеком как с образом и подобием Божиим, работа с обществом в школах, в различных других заведениях, постоянный диалог – это тоже, несомненно, очень важно.

Меня поразило также житие священномученика Вячеслава Занкова. Его обвинили в контрреволюционной пропаганде, поскольку он в 30-е годы в проповедях убеждал женщин не делать аборты. Тогда аборты были разрешены, потом Сталин их запретил, когда было понятно, что демографическая ситуация уже катастрофическая. Отец Вячеслав в проповедях говорил: «Да, сейчас тяжело, и вам приходится работать в колхозах, а вы, женщины, не убивайте своих детей»; говорил, что такое счастье материнства. Это было сочтено за контрреволюционную пропаганду.

С другой стороны, он не терял ни одного момента, чтобы людям донести Христа. Тогда была частой детская смертность, и принесли в церковь отпевать девочку, пришли другие девочки, а петь было некому. Он открыл Требник, положил на амвон, подозвал их и говорит: «А вы, девочки, пойте со мной». Это было сочтено за контрреволюционную пропаганду, поскольку в тогдашней Конституции и законодательстве о религии было написано: свобода от религиозного исповедания и атеистическая пропаганда. Со второй половины 20-х годов эта норма постепенно вводилась, в 1929 году в законодательстве о культах было прописано: атеистическая пропаганда свободная, а религиозная – только исповедание. Отец Вячеслав все возможные моменты использовал для того, чтобы просветить свою паству, которая приходила в Церковь.

– Вопрос от телезрителя: «Куда попадают после смерти некрещеные люди?»

– Вопрос богословски и догматически очень сложный. Дело в том, что до Христа даже души праведников попадали в ад, мы это знаем. Но в чем заключался этот ад? Были ли там огненные мучения? Мы все знаем икону «Сошествие во ад»; собственно, она является православным изображением Воскресения Христова. И мы видим разломанные врата ада, и Христос за руки держит праведников (Адама и прочих) и изводит их оттуда. Потому что они жили верой в Него и надеждой на Него, но Он еще не совершил Свой искупительный подвиг. Наверное, какое-то место у Господа для этих душ определено.

– Расскажите, пожалуйста, о Вашем служении в больничном храме, посвященном княгине Елисавете Федоровне. Как раз ее имя тоже связано с нашей сегодняшней темой.

–  В этом году мы отметили десятилетие нашего больничного храма при Лыткаринской городской больнице, храм посвящен преподобномученице великой княгине Елисавете. И на конференции (на Гаврииловских чтениях в память преподобномученика Гавриила) мы ей уделили определенное внимание. Больничный храм имеет очень интересную историю. Еще в 1997 году при Лыткаринской городской больнице образовалось Православное сестричество сестер милосердия. И верующие люди (не только в сестричестве) очень хотели, чтобы в больнице был храм. Задача сестер была в том, что они, во-первых, ухаживали за теми людьми, за которыми некому было ухаживать. И, во-вторых, они готовили пациентов в больнице к таинствам: к встрече со священником, к исповеди,  причащению.

И до сих пор так бывает. Сестричеству уже 21 год отпраздновали на осеннюю Казанскую. Многие люди никогда не исповедовались, не причащались, никогда не разговаривали со священником. И вот эти женщины (многие пожилые) готовят их к первой встрече с таинством. Десять лет не могли построить там храм, добивались – и ничего не выходило. И так получилось, что когда мне уже довелось туда попасть на служение (тоже этот вопрос очень сложно продвигался), благочинный у нас спросил: «А кому храм будем посвящать?» Были разные мнения у сестер, кто-то говорил: «Давайте Казанской иконе Божией Матери», поскольку первый молебен у нас состоялся в 1997 году, в день празднования Казанской иконы Божией Матери. Кто-то говорил, что традиционно больничные храмы посвящаются великомученику Пантелеимону; или можно святителю Луке (Войно-Ясенецкому) Крымскому посвятить. А я посмотрел на сестричество и подумал, что небесная покровительница сестер милосердия – преподобномученица Елисавета. Но это я так просто сказал, такие были мысли вслух.

Подали бумаги, дошел вопрос до Совета депутатов, а следующий день – день памяти преподобномученицы Елисаветы. Храма у нас еще нет, я в тот день должен был служить в приходском храме в городе. Звонят и говорят: завтра будет заседание Совета депутатов во столько-то, молитесь, свои люди в администрации сказали. Я говорю: давайте, сестры,  позовем тех, кого сможем, соберемся в больнице в это время (это было время как раз уже после литургии), в актовом зале (тогда это еще был не храм), и отслужим молебен преподобномученице Елисавете в день ее памяти. Отслужили. После этого звонок из администрации: Совет депутатов решил вопрос положительно, это помещение в 30 квадратных метров вам передается. И сразу началось устройство храма. И когда мы завершили этот молебен и услышали эту весть, уже никто из сестер не сомневался.  Сказали: батюшка, позвоните благочинному и скажите, если он будет рапорт подавать владыке и предлагать какое-то посвящение, пусть благочинный попросит владыку посвятить храм именно этой святой. Вот так промыслительно это и получилось.

– Расскажите, может быть, немного о жизни этого удивительного храма. Насколько я знаю, не так много храмов, посвященных Елисавете Федоровне.

 – Ну да, в этом году мы праздновали десятилетие храма, но фактически храм стал вторым приходским в городе, потому что в этой части города храмов больше нет. Существовала деревня Лыткарино и село Петровское, где сейчас находится ныне действующий Петропавловский храм, там служил преподобномученик Гавриил, и до революции было пятьсот жителей в этих обоих населенных пунктах. Сейчас в городе свыше 50 000 жителей, а приходской храм всего один. И, конечно, у нас очень удобное расположение больничного храма… Когда-то там была лаборатория, было не совсем удобно, люди шли на анализы, а тут наша дверь. А с другой стороны, многие тогда имели возможность к нам зайти, пока стоят в очереди, чтобы сдать кровь.

И народ узнал, что есть храм Божий; из соседних домов бабушки стали ходить… Бывало, на таинстве Елеосвящения в начале Великого поста (там маленький храм, 32 метра, если точно по документам) весь коридор первого этажа был заполнен (благо были выходные дни, администрация больницы не работала). Сейчас бывает на соборовании от 120 до 150 человек. Как-то просим людей распределяться, иначе, если мы заполоним всю больницу, могут быть какие-то проблемы.

Когда сестры открывали свое сестричество, еще не было больничного храма. Естественно, оно не было приписано ни к одному приходу. Они обращались к духовенству разных храмов, и из разных храмов приезжали поочередно батюшки (несли чреду): из Петропавловского храма города Лыткарино и из соседнего прихода (это уже Раменское благочиние, Раменский район) – из храма Рождества Пресвятой Богородицы  села Мячково. У нас эта традиция сохранилась, когда постом совершается соборование, присутствуют клирики всех этих приходов, совершается такое взаимодействие между приходами.

Помимо этого сестричество  ведет внеприходскую работу, проводим разные мероприятия. У нас бывали мероприятия в Лыткаринском городском музее, праздновали трехсотлетие со дня рождения М.В. Ломоносова, были различные вечера, посвященные памяти угодников Божиих или, например, русских иерархов – Святейшего патриарха Алексия II. Молодежь нашего храма очень интересные доклады готовила. Так что, можно сказать, на этих тридцати двух метрах мы пока и ведем приходскую жизнь Покровского прихода города Лыткарино.

Владыка митрополит в этом году благословил строительство нового храма, основал новый приход, сам освятил закладной камень, вместе с главой города Евгением Викторовичем Серегиным было выбрано место под строительство нового Покровского храма. Место прекрасное – на поляне в лесополосе, в то же время и рядом с городом, рядом с застройкой. Но место сравнительно тихое. Сейчас ведется оформление документации; надеемся, у нас благочинный ставит задачу, чтобы мы в мае залили фундамент храма. Нужно молиться, чтобы все это осуществилось.

– Помоги Господи! Предлагаю в качестве итога еще немного поговорить о новомучениках и исповедниках Российских, еще раз, может быть, повториться, но все-таки сказать об их значении в нашей современной жизни, о том, как нам подражать тем исповедникам и новомученикам, которых мы сегодня вспоминаем.

– У разных новомучеников был разный жизненный путь и разное духовное возрастание. Некоторые, например, читая жития древних святых, мучеников Древней Церкви, поражались их подвигам. Например, будущий священномученик митрополит Петроградский Вениамин читал и думал: как же так, сейчас нет гонений, а я бы мог совершить подвиг. Но еще до революции, когда речь о гонениях еще не шла, он принял на себя такое служение: он настолько любил людей, будучи викарным архиереем крупной Петроградской епархии! Не забывал о том, что он в первую очередь священнослужитель. Его можно было встретить в рабочих районах Петрограда, он со Святыми Дарами один шел в рясе, клобуке, причащал людей, общался с ними, пытался в каждом увидеть образ и подобие Божие. Это же касается и православных мирян.

Например, мученица Татьяна Гримблит, которая свое служение начинала на Сибирской земле, была медицинской сестрой, помогала многим мученикам, узнавала в специальных тюрьмах, есть ли заключенные, кому не передают передачи. Так она познакомилась со многими новомучениками архиереями, потом сама получила свой первый срок. Впоследствии попала в Москву, здесь не оставила свое служение, тоже продолжала свое тюремное служение страждущим, пока в тридцать седьмом году не была расстреляна на Бутовском полигоне. Понимала, что есть люди, которым тяжелее, чем ей (хотя, может, не такая легкая у нее была жизнь), и она шла к ним.  

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Елена Кузоро