Беседы с батюшкой. Добродетели

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает председатель Отдела по утверждению трезвости Екатеринбургской епархии протоиерей Игорь Бачинин.

– Отец Игорь, добрый вечер, благословите.

– Бог благословит! Я рад нашей встрече как раз в начале Успенского поста – мы можем побеседовать о вопросах, которые нас беспокоят. Бог да благословит нас Своею благодатью!

– Да, тема поста каждый год (и не раз) повторяется, но она всегда актуальна: всегда возникает множество вопросов, с этим связанных. Хочу начать с разговора на такую тему. Все чаще в церковной ограде можно услышать призыв, особенно во время поста, к покаянию, борьбе с грехами, искушениями. Но почему-то меньше внимания уделяется, меньше слов говорится о противовесе грехам добродетелью.

Мне бы хотелось сегодня немножко поговорить о добродетелях, их видах, классификации, чтобы понять, что это такое. И как подойти к доброделанию? Это состояние христианина по умолчанию или это нечто такое, к чему нужно стремиться? Идеал ли это настоящего христианина, идеал человека? Для начала давайте скажем, что мы понимаем под добродетелями.

– Прежде чем начать разговор о добродетелях, хотелось бы вернуться к началу Вашей фразы и сказать, что пост – это время покаяния. Действительно, это так, но нередко человек само слово «покаяние» понимает как-то... так, как понимает. Нередко приходится слышать такую фразу: «Сходил в церковь, покаялся». Вряд ли можно согласиться с такой формулировкой. Если исходить из этимологии этого слова, то по-гречески «покаяние» звучит как «метанойя» (др.-греч. μετάνοια — «сожаление (о совершившемся), раскаяние», греч.μετάνοια [мэта́ния] ) и переводится на русский язык как «перемена ума», «изменение сознания». Вряд ли одним посещением церкви можно этого достичь: безусловно, покаяние – это процесс, не разовое действие, а процесс, состоящий из разовых действий, и длиной во всю человеческую жизнь. Безусловно, возникает вопрос – а что составляет предмет изменений?

Как исповедующий священник могу констатировать такой факт, что нередко люди приходят на Исповедь и говорят только об одной стороне своей жизни – о тех грехах, о тех худых поступках, которые они совершили в своей жизни, и на этом как бы останавливаются – человек говорит: «Батюшка, я согрешил тем-то, тем-то...». Создается впечатление, что главная цель нашей с вами жизни – не грешить. Опять-таки будем исходить из этимологии слова «грех» (др.-греч.ἁμάρτημα, ἁμαρτία – «промах, погрешность, провинность, непопадание в цель»), оно означает «мимо цели», или «промах». Даже если вникнуть в смысл этого, не грешить, – значит, не промахиваться, попадать в цель. Тогда возникает вопрос – какова же цель? К чему же нужно стремиться?

Наивно было бы полагать, что Господь создал человека, чтобы он не делал зла, не совершал грехов. Безусловно, смысл заключается совершенно в другом, и здесь уместно вспомнить слова Димитрия Ростовского, который говорил, что грех – это не только делание зла, но и неделание добра точно такой же грех. Очень хорошо это выразил преподобный Серафим Саровский, сказав, что смысл жизни христианина заключается в стяжании Духа Святого, то есть в процессе собирания, стяжания добра.

Конечно, здесь мы говорим о главном смысле христианской жизни – о доброделании. Получается, что не грешить мы должны не только чтобы устраниться от зла, а в первую очередь грех становится препятствием человеку совершенствоваться и утверждаться в добре. И смысл нашей христианской жизни как раз заключается в том, чтобы мы утверждались в доброделании.

Возникает вопрос – что же это такое? Что человеку нужно сделать такое особенное, чтобы ясно и четко для себя понять: да, это то доброе дело, в котором мне необходимо дальше совершенствоваться и утверждаться? И я бы предложил посмотреть на этот аспект нашей христианской жизни как раз через этимологию и понимание того, что есть добро, а что есть зло.

В восточной философии очень часто считается, что добро и зло – нечто само собой существующее на равных началах. Но наша христианская антропология говорит совершенно о другом: зло не есть нечто само по себе существующее – это просто-напросто отсутствие добра. Там, где нет света, говорит преподобный Иоанн Лествичник, там появляется тьма, и там, где нет добра, появляется зло. И вот возвращение в добро, совершенствование в добре, стяжание, собирание этого добра (как говорил преподобный Серафим, «стяжание Духа Святого», или освящение своей человеческой природы) – то очень важное, о чем часто христиане забывают: что каждый из нас с вами призван и обязан быть святым человеком. Что святые, о которых мы с вами читаем и слышим, к которым мы обращаемся за помощью, молимся, – это не просто исторические персонажи, это укор для совести каждого из нас: посмотрите, жил этот человек, носивший, может быть, точно такое же имя, как и ты, и он выполнил свое христианское призвание!

Стать святым – это и есть умножение добродетели в себе самом, в своем собственном сердце. Умножая добро в себе, человек может совершенствовать, я бы сказал, одухотворять мир вокруг себя, преображать его. Невозможно преобразить мир, не преобразившись самому. К сожалению, нередко мы сталкиваемся с прямо противоположными обстоятельствами жизни, когда человек пытается делать добро для других, для близких, для Отечества, но при этом забывает, что делать добро ты сможешь только тогда, когда сам станешь добрее. Самосовершенствование в добре, я полагаю, и есть одно из главных, чему мы и должны уделять особое внимание в период поста, упражняя себя в различного рода христианских добродетелях.

– Вопрос телезрительницы из Омской области: «Молодой человек, уже много лет христианин, живя в современном мире, отошел от храма. Теперь он пришел в храм, покаялся один раз, через недели еще раз совершил полную исповедь. А потом вдруг резко уходит, от родителей отходит в сторону, «не хочу ехать», начинает выпивать. Или он в сети лукавого попал? Как быть родителям, чтобы спасти его? Это один вопрос. И второй вопрос: если вдруг человек находит серебряный крестик на дороге, что с ним нужно делать?»

– Начнем с самого простого – с крестика. Если человек находит крестик (а это наша христианская святыня), как минимум нужно этот крестик поднять и дать ему достойное место. Его можно подарить другому человеку, можно отнести в храм. И, безусловно, никак это не мистифицировать,не думать: «А зачем и для чего это?» Просто другой человек, в силу обстоятельств (по оплошности, по забывчивости, или цепочка (веревочка) порвалась) потерял этот крестик, и Господь дает вам возможность сделать так, чтобы святыня находилась в должном почитании. Нужно поднять крестик и оказать ему должное сохранение.

Что касается молодого человека... Нередко в настоящее время мы живем таким образом, что наша молодежь ходит в храм до тех пор, пока ее туда водят.

– Действительно, это не единичная проблема.

– Не единичная – это серьезная церковная задача, которую мы должны осознать в полной мере, понять, почему так происходит. Я бы не драматизировал ситуацию, – к сожалению (или к радости), это естественное событие. У каждого человека в жизни бывают испытания, искушения. Я думаю, что это испытание не только для самого молодого человека, а в первую очередь для семьи – почему-то Господь Своим Промыслом попустил такому случиться. Нужно обратиться к Богу, обратиться к молитве. Нужно общаться с этим человеком. Даже пусть если он, как говорится, пустился во все тяжкие, стал выпивать, удалился от храма, я из практики, из опыта своей священнической деятельности, в том числе из общения с зависимыми людьми, пришел к глубокому убеждению, что уврачевать можно только любовью.

 Можно назидать, можно говорить нравоучительные вещи человеку, к чему-то его призывать, но самое главное – в каком духовном состоянии это происходит. Хорошо, если с любовью, со снисхождением к немощам этого человека, с состраданием к тому состоянию, в котором он сейчас находится, без осуждения, без упреков: «Почему ты так с нами поступаешь? Почему ты так себя ведешь? Как же нам в этой ситуации быть?..» Если относиться к этому как к действию, попускаемому Промыслом Божиим... ведь мы знаем, что тот же апостол Павел, трудами которого назидается не одно поколение христиан, не был таким, каким мы его видим и читаем в Священном Писании. Это был человек совершенно другого склада, других убеждений, другого мировоззрения, и у него тоже в жизни были испытания. Мы знаем, что и другие люди, в частности мученик Вонифатий, который страдал от недуга пьянства, но тяготился этим своим состоянием, в конечном итоге обрел истинную веру, отказался от своих грехов, очистил свою душу и вошел в Царство Небесное.

Не бывает воздаяния без испытаний, как говорят святые отцы. Кому какие испытания попускаются Промыслом Божиим – мы знать не можем. Мы должны с благодарностью к Богу, с упованием и верой в то, что Господь, дав испытание, попустив такое прожить молодому человеку, обязательно призовет его на путь спасения, когда тот приобретет необходимый опыт, и, может быть, укрепит и утвердит его в вере. Безусловно, от молитвы матери, от молитвы близких и родственников многое в этой ситуации зависит.

Если человек попадает в сети зависимостей (или, как сейчас принято говорить, аддиктивного поведения), можно обратиться к специалистам, к врачам-наркологам, которые имеют и профессиональные знания в этой области. И очень важно, чтобы они имели еще и духовный опыт: часто проблема зависимостей имеет неоднородную природу, и я больше склонюсь к тому, что проблема эта многогранная, состоящая из биологической, психологической, социальной и духовной составляющих. Думаю, имеет смысл обратиться к профессионалам в этой области – к тем, кто знает, как помочь человеку найти путь из этой ситуации, увидеть самого себя. У нас существует Иоанно-Предтеченское братство «Трезвение». Существуют приходские общества трезвости. В Омской епархии трудится игумен Серафим (Николин), он как раз занимается этим в самом городе Омске. Я думаю, что можно обратиться и получить профессиональную помощь.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «С наступившим постом вас! У меня вопрос именно по добру. По богословским учениям известно, что Бог ничего, кроме добра, не творит и не творил никогда. Но меня интересует другой вопрос: откуда Денница почерпнул зло, когда вокруг было сотворено только одно добро? В то время еще ничего такого не было. Рассуждать, что он сам в себе это взрастил, я считаю, глупо, потому что он не творец, а тварное создание, он сам не мог это сотворить. Откуда оно появилось в нем?»

– Безусловно, Денница не творец и сотворить зло не мог. Но, как мы уже говорили, то, что лишается добра, то и обретает форму зла. То есть зло и добро не есть что-то сотворенное Богом. Бог есть Добро, и зла Бог не творил. Зло – это как раз то, что появляется, лишившись благодати Божией. И в этом отношении природа происхождения зла именно такова (и мы сегодня уже об этом сказали), что зло – это отсутствие добра. Денница, когда отпал от Бога, стал Его противником, лишился благодати Божией, и он действительно является родоначальником зла: он его не творил, он оказался начальником противления добру, следовательно, и родоначальником зла.

– Батюшка, чуть ранее Вы поделились опытом своего приходского служения;  в частности, отметили, что люди, приходя на исповедь, перечисляют свои грехи, не вспоминая отсутствие добрых дел. Мне кажется, в этом есть глубокая мысль, касающаяся нашего невнимания к добрым делам и внимания к чему-то плохому, что мы в своей жизни совершали. Мы и начали нашу программу с того, что чаще мы говорим о грехах, чем о другой стороне – доброй стороне, доброделании. Откуда этот небольшой перекос? Есть ли он вообще, как Вам кажется?

– Действительно, он есть, имеет место. И я думаю, что это свойственно греховной человеческой природе. Человеку, отпавшему от Бога, лишившемуся Божественной благодати, зло становится привычнее, и человек об этом говорит. Как сказал Спаситель, Царствие Небесное нудится, и чтобы себя понудить к деланию добрых дел, человеку необходимо приложить усилия.

По крайней мере, тем духовным чадам, которые считают, что наше совместное общение приносит им пользу, я предлагаю поступить, на мой взгляд, очень понятно и просто. Я предлагаю: вот ты сегодня исповедовался, а в следующий раз на исповеди расскажи о тех добрых делах, которые ты мог бы сделать, но не сделал, и попытайся разобраться, почему это произошло. Я считаю, что для обретения духовного опыта это было бы очень полезно человеку, чтобы он, по крайней мере, оторвался от пучины зла.

Ведь нередко бывает еще так, что человек настолько в этом укореняется, что у него от исповеди к исповеди грехи повторяются – и не только в моей практике есть такое замечание; другие духовники, может быть, несколько утрируя эту ситуацию, предлагают человеку: «Ты можешь этот листочек заламинировать, а то он у тебя уже исшоркался – ты каждый раз на исповедь приходишь с одним и тем же...».

Действительно, если человек, обращаясь к своей внутренней жизни, видит, что у него нет никакого изменения, совершенствования, восхождения к добру, то следует задать вопрос духовнику: «Почему, батюшка, так происходит? Почему у меня от исповеди к исповеди грехи повторяются? Почему я так себя веду?» И я полагаю, что важно было бы как раз обратить внимание на другую сторону своей духовной жизни: мы часто знаем, что нужно сделать доброе, – нам Господь Своею благодатью через совесть об этом говорит, но человек переступает через голос совести, то есть через очевидные вещи. Ты понимаешь, что полезно было бы, например, помочь бабушке перейти через дорогу, помочь перенести ей сумки, – но ты куда-то торопишься. Ты проезжаешь по дороге мимо голосующего человека, просящего о помощи, и оправдываешь себя.

Кстати, вспоминается такой интересный случай. Когда я еще служил в монастыре, отдал машину в сервис, и после службы мне нужно было возвращаться в сервис, чтобы забрать машину. Я вышел из храма в священнической одежде на дорогу и стал голосовать. Машины проезжают. Я уже пошел по направлению, куда мне было нужно, вдруг меня обгоняет машина, сдает задним ходом, окно открывается – и голос: «Батушка, садыс!» Оказалось, мусульманин. Я его спрашиваю: «Почему ты остановился?» Он говорит: «Мне отец всегда говорил, что мы с христианами должны жить дружно, мирно. Вижу – батюшка идет; и остановился». Пусть этот человек других религиозных убеждений, но религиозное чувство в данной ситуации у него оказалось более живым, более действенным, чем у моих собратьев-христиан, которые, видя нуждающегося человека, не остановились. Говорю это без всякого упрека и осуждения. Полагаю, это было и промыслительно: он стал задавать мне интересующие его вопросы. Например, почему у нас на храме крест с полумесяцем. Пришлось объяснять, что это не полумесяц, что это такая традиция и так далее. Это к вопросу о том, кто спасется. Нам, православным людям, дано гораздо больше, чем другим, но кому больше дано, с того больше и спросится.

Знаете, часто, размышляя на тему нашей современной жизни, почему так все происходит, я прихожу к внутреннему убеждению, что если молодые люди в настоящее время уходят из Церкви (о чем мы сегодня говорили), это в первую очередь упрек не этому молодому человеку и не его родителям, а нам как христианскому сообществу. Многие люди, глядя на нас, на нашу христианскую жизнь, не хотят ей подражать, они не хотят приходить сюда, в эту жизнь, ибо мы – такие.

– Они не хотят батюшку пускать в свою жизнь, в свою машину...

– Может быть. Не хотят батюшку, не хотят Христа, не хотят благодати Божией – их все устраивает. Я думаю, что в этом отношении мы, христиане, должны быть добрее. И в этом отношении стяжание добродетелей, свидетельствование о добре, жизнь в добре, собирание Святого Духа для нас очень актуальная задача.

– Наш русский брат, видя голосующего человека на дороге, сначала десять раз подумает, стоит ли его подвозить, посмотрит, как он одет, прилично ли он выглядит, не шатается ли. А при виде батюшки, наверное, мысль: «Вот я сейчас его посажу, а он начнет мне проповедовать...» И так далее; и уже проехал. И думаешь: «Ну ладно, я же уже проехал, что делать...» Я не оправдываю, просто...

– Я понимаю, что это нормальная жизненная ситуация. Памятуя об этом случае, я людей, которые голосуют, всегда стараюсь подвезти – они же не видят, священник едет в этой машине или не священник. И могу сказать, что когда эта встреча происходит неожиданно для них, это всегда промыслительно: у этих людей есть очень важные для них вопросы, и эта встреча происходит, что называется, как раз в точку.

– Не секрет, что таксисты – всегда хорошие собеседники. И мне сейчас такая мысль пришла, что неплохо было бы иметь такого священнослужителя, который...

–... подрабатывает таксистом… (Смеется.) Это могла бы быть такая форма миссионерства.

– ... Время от времени будет выходить в рейс в облачении. Садится пассажир – и начинается: «А Вы батюшка? А чего это Вы здесь, за рулем?..»

– «Чтобы Вам послужить».

– Вопрос телезрительницы из Челябинска: «Все мы знаем, что впереди – Царствие Небесное, но, как известно, не для всех, а для верующих, для искренне покаявшихся. А как же с теми людьми, у которых трагически оборвалась жизнь? Неважно как – от руки другого человека либо по другим причинам, но человек не болел, у него не было времени раскаяться, и он, допустим, был грешником. Мы понимаем, что вроде бы он не должен достигнуть Царствия Небесного. Но ведь тогда получается, что ему не оставляют шанса? Ведь если бы не его погибель, в течение жизни он мог бы прийти к Богу и покаяться. Получается, он просто не успел. Как тут быть?»

– Знаете, кто будет, а кто не будет в Царствии Небесном – для нас большая тайна. Наверное, определенно можно сказать, что туда не попадет человек, который туда не стремится, который не хочет туда попасть: у человека есть свобода, и Господь свободу у человека не отбирает. Я бы ответил на этот вопрос словами священномученика Вениамина (Федченкова), который говорил о себе: если Господь сподобит меня попасть в Царствие Небесное, то вероятнее всего я там не увижу тех, кого должен был увидеть, и уж, очевидно, я буду обрадован тем, что увижу там тех, кого, казалось бы, там не должно быть.

У Бога же и волосы на голове у вас все сочтены, и Господь знает малейшее движение человека. Я сам этого не видел, но мне рассказывали, что в одном из греческих храмов (по-моему, на Кипре) был человек – мусульманин и он вошел в Царствие Небесное. Почему? У него жена была христианка, и когда он с ней пришел в христианский храм,  увидел: когда священник благословляет, из руки исходит огонь, на всех попадает, а на него нет. Он говорит: «А почему так? Он раздает какой-то огонь, всем достается, а мне нет». – «Мы – христиане, а ты – нет». Он говорит: «Я тоже хочу получить этот благодатный огонь». Он принимает христианство, об этом узнают его единоверцы, он становится мучеником – и входит в жизнь вечную.

Пути Господни неисповедимы, и даже если трагически оборвалась жизнь, если он закончил жизнь, будучи человеком грешным, – мы не знаем, что происходит в человеческой душе. Но при этом мы знаем другое – что в самое последнее мгновение человеческой жизни на земле в рай вошел первым благоразумный разбойник: не праведный человек, не просто хороший или плохой человек, а разбойник, – но благоразумный. Благоразумие его проявилось в том, что в последнее мгновение своей жизни он и сделал-то всего, что сказал: «Господи! Помяни меня, когда приидеши во Царствие Твое». Он исповедал Бога Богом и обратился к Нему с молитвенной просьбой – и только за одно это вошел в Царствие Небесное.

Мы не знаем, что происходит в душе человека в момент кончины. Может быть, его обращение к Богу, его покаяние в это последнее мгновение жизни было гораздо глубже, чем у тех, кто жил жизнью праведной, как нам кажется, ходил в церковь, исповедовался, причащался, а в самый последний момент, как во время гонений, проявлял малодушие и отрекался от веры. Трудно сказать. По крайней мере, я не готов взять на себя ответственность вынести вердикт и сказать: «эти войдут, а вот эти не войдут». Это есть тайна, и одному Богу только известно, кто из нас туда войдет.

– Чтобы себя не мучить вопросами, попал наш родной и близкий человек в Царствие Небесное или нет, что мы можем здесь, будучи на земле, совершать, поддерживая их духовно?

– Вот мы говорили о добродетелях. Я думаю, что делание добра, стяжание добра в своей собственной душе – как раз то, что необходимо в первую очередь мне самому... Опять-таки, занимаясь проблемами зависимости, из своей священнической практики могу привести примеры. Когда приходят дети и рассказывают, как пил отец и они тоже приобщаются к этому, я убежден, что покаяние детей может облегчить участь отца – я, по крайней мере, в это верю. Я могу сказать, что люди, которые принимают обет трезвости, начинают активно участвовать в жизни «Общества трезвости», делают то, что называется покаянный труд (та самая «метанойя» – изменение самого себя), стяжая добродетель трезвости. Я убежден, что Господь, видя их усердие, может облегчить и посмертную участь их родственников, близких, которые уже из этой жизни ушли.

Вспоминается еще один из примеров одного из афонских старцев. Когда к нему пришла мать самоубийцы и спрашивала: «Вот так случилось. Как же мне молиться?», он ей дал простой жизненный совет: «А ты корми птичек. Может быть, они Бога умолят». Вот в чем мы действительно нуждаемся – в милости Божией. Как говорится в Писании, суд без милости не сотворившему милости и блаженны милостивые, яко они помилованы будут. Я могу сказать из опыта, что большинство из тех, кто попадает в зависимость, – очень хорошие люди, и они глубоко раскаиваются в содеянном грехе, и в жизни они творили немало добрых дел. И, может быть, за эти добрые дела (наверное, все знают притчу о луковице) Господь может помиловать этого человека и ввести его в жизнь вечную.

– Трезвение – одна из добродетелей. На церковных ресурсах есть даже списки добродетелей с краткой характеристикой, что она означает, откуда взята. Я перечислю: вера, надежда, любовь, воздержание, жертвенность, кротость, милосердие, целомудрие, трудолюбие, трезвение, нестяжание, покаяние, терпение, страх Божий, смирение, скромность, ревность. Если мы будем идти по порядку, то одной передачи не хватит поговорить, но давайте начнем с кратких зарисовок, размышлений, что есть та или иная добродетель и что для этого сделать...

– Знаете, я думаю, это хорошо, что есть различные формы добродетелей, формы нашей христианской жизни, о которой мы можем сказать, что именно это и есть проявление добра. Почему? Все люди разные. И если бы мы говорили о добродетели воздержания и ее проявлении – постничестве, когда люди очень строго и сурово постятся, то не все могут эту добродетель выполнить в своей жизни. Не все могут проявлять милосердие друг к другу. Не все и не всегда могут проявить жертвенность. Но когда есть разнообразие форм добродетельной жизни, думаю, что это очень большой, важный аспект духовного выбора, в котором человек, безусловно, всегда себя может найти.

Мне в этом отношении более импонирует классификация грехов и добродетелей, которую в свое время составил Игнатий (Брянчанинов). Он выделил несколько основных греховных страстей и в противовес каждой греховной страсти указал добродетель, дав нам путь духовного делания, показывая, как эта страсть побеждается добродетелью, что нужно в этом отношении делать. Но я полностью отдаю себе отчет, что этим не ограничивается наша христианская добродетельная жизнь.

В Евангелии Господь говорит, что Дух дышит, где хочет: всегда в жизни есть проявление добра, и это добро есть в нашей с вами христианской жизни. Но, безусловно, и это очень важно, с чего-то надо начинать. Часто святые отцы, исходя из формальной логики, говорят, что первое, с чего началось грехопадение человека, – нарушение заповеди о воздержании. Поэтому воздержание, что есть главным деланием во время поста, наверное, есть матерь наших христианских добродетелей. И воздержание не только в ограничении себя от какого-то рода пищи, но и в своем зрении, и языке, и чувствах, в проявлении своих желаний, в осязаниях, ощущениях… Сфера, где человек мог бы себя упражнять в этой христианской добродетели, весьма и весьма обширна.

Я убежден, что время поста – это как раз время упражнения себя в добродетелях, и в первую очередь в добродетели воздержания. Конечно, гораздо проще воздерживаться от того, что мы видим, и ограничить себя от определенного рода пищи – значит, начать упражнения в добродетели. Гораздо сложнее воздерживаться от определенного рода привычных мыслей, гораздо сложнее контролировать свои чувства, свои привычки. Но воздержание от пищи животного происхождения, как это принято во время поста, – это средство, которое как раз облегчает нашу духовную жизнь. Поэтому начать упражнять себя в этой добродетели никогда не поздно. Мера упражнения не требует чрезвычайных усилий: сделай самое маленькое, что ты можешь, не надо гнаться за достижениями, о которых ты прочитал в жизни святых отцов.

Есть такое замечательное утверждение: радение не по разумению... Свое радение к добродетельной жизни очень важно соотносить с опытом людей, которые уже этот путь прошли. Это то, о чем мы сегодня уже говорили, – духовное водительство, руководство, советование, когда человек приходит к священнику или к христианину, имеющему уже духовный опыт, и может поделиться вопросами, которые его беспокоят. Например, с чего начать, что можно есть в пост, а чего нельзя, от каких продуктов можно отказаться в первую очередь, а от каких в последнюю, можно ли постом есть молоко; или если врач рекомендовал молочные продукты, как себя вести в этой ситуации и так далее. Много возникает различного рода вопросов у человека, который хотел бы приступить к упражнению себя в этой добродетели. Самое простое – делай по силам, делай то, что тебе говорит твоя совесть, будь к ней внимателен. Чтобы твоя совесть не дремала, очень важно ее периодически очищать; это происходит во время исповеди.

Безусловно, очень важный аспект нашей христианской жизни – причащение. Почему-то существует такое, на мой взгляд, не совсем правильное убеждение, когда люди считают, что необходимо исповедоваться и причащаться хотя бы раз в пост. Это, наверное, лучше, чем ничего, но есть замечательный документ, принятый священноначалием нашей Церкви, – «Участие верных в Евхаристии», где говорится, как часто мы должны причащаться. Не просто говорится о каком-то утверждении – 4, 5 или 6 раз в определенный период времени, а говорится о богословском основании, почему именно так нужно делать, как поступали первые христиане. Я думаю, если человек будет регулярно исповедоваться и причащаться хотя бы раз в неделю, он, безусловно, увидит себя, свою внутреннюю жизнь, и Господь Своею благодатью укажет, где и над чем ему необходимо потрудиться.

– Добро и доброделание должно быть естественной составляющей идеального человека, хотя идеальных людей и не бывает. Неоднократно Вы уже говорили об упражнениях в доброделании. Представляется, что упражнение – это некое, может быть, насильное понуждение себя это добро совершать. Правильно ли понуждать себя в этом? Или все-таки нужно добиваться, чтобы совершение добра и несовершение зла стало привычным твоим состоянием?

– И то, и другое. Само по себе это не произойдет. Почему? Мы должны понимать, что живем в мире, о котором Господь сказал, что мир во зле лежит, и все бы ничего, если бы не было этого самого зла – той самой нечистой силы, которая не склоняла бы человека постоянно ко злу. Чтобы противостоять этому, чтобы обрести в мире, в котором мы живем, лежащем во зле, опыт добра,– человек себя к этому должен понуждать, без понуждения этого не произойдет.

Более того, можно сказать, что в ту меру, в которую человек понуждает себя делать добро, он становится способным принять благодать Святого Духа. Нередко бывает, что люди вроде бы ходят в храм, исповедуются, причащаются, формально делают все, что необходимо, но никаких изменений в духовной жизни не происходит, и человек, даже причастившись, не чувствует в себе никаких перемен, не чувствует благодати Святого Духа. Почему? Он не был готов к этому – он не сделал никакого внутреннего усилия навстречу добру. Царствие Небесное нудится, и только нуждницы достигают его – думаю, этот евангельский девиз должен быть одним из главных принципов нашей христианской жизни. Конечно же, нужно понуждать себя делать добро.

– Наверное, стоит поговорить о добродетели милосердия: не об участии или членстве в каких-то службах милосердия, сестричествах, куда человек приходит на службу, а о милосердии к окружающим людям, близким; и когда близкие – это не мои родные и друзья, а каждый, кому сейчас требуется моя помощь, поддержка и милосердие.

– Безусловно. Я бы только еще сказал, что нужно быть милосердным и к самому себе – самого себя тоже не нужно забывать. Когда человек проявляет милосердие к самому себе, к своей внутренней духовной жизни, когда он бывает к себе милостив, тогда он может увидеть нужду в этом среди других людей. Безусловно, и служба милосердия,и сестричества, и общее дело милосердия, которым сейчас занимается Церковь, очень важны и необходимы, ведь человеку, особенно новичку, который хотел бы как-то себя проявить, нужны формы. Например, я хотел бы послужить ближнему: кому, кто нуждается в этой помощи? Часто в силу своей духовной близорукости человек не видит нуждающихся вокруг себя, ему гораздо проще проявить свои добрые чувства по отношению к другим людям. Где он мог бы это сделать? И как раз православный приход и те самые службы милосердия, сестричества могут ему не только подсказать, где в милосердии нуждаются, но и еще очень важный аспект – как его проявить. Внутреннее сердечное чаяние человека обязательно должно найти еще какую-то форму, опыт, как это нужно сделать.

Нередко бывает так, что твое милосердие, по сути дела, таковым не является: ты, может быть, совершаешь какой-то поступок, но делаешь это отнюдь не с тем христианским чувством, с которым это должно делать. Опять вспоминаем Серафима Саровского, который в свое время говорил, что если мы делаем добро не ради Христа (в первую очередь ради Кого мы должны делать добро), тогда это может иметь совершенно другой смысл (другую мотивацию, говоря светским языком), и тогда христианской добродетелью этот поступок не становится.

Можно привести такой пример. Предположим, мы с Дмитрием пошли в магазин. Я иду за ним, а Дмитрий идет впереди меня. Я вижу, что перед магазином сидит нищий, и Дмитрий достает что-то из кармана и дает нищему. Вопрос: какой поступок совершает Дмитрий? Внешне можно сказать, что действительно Дмитрий совершил добрый поступок.

– А может быть, Дмитрий это совершил, только чтобы погладить себя по головке и сказать кому-то: «Представляешь, я только что шел в магазин и помог нищему».

– Да. А может, он сделал это потому, что за ним идет отец Игорь и видит все, и Дмитрию важно показать себя. Этот поступок он совершает отнюдь не потому, что понимает состояние, в котором этот человек находится, а ему очень важно, как он в этой ситуации выглядит. Конечно, пусть и так совершает свой поступок, – этот человек со временем разберется и поймет, как правильно нужно делать; гораздо хуже, когда он равнодушно пройдет мимо нищего и нуждающегося человека. Но очень важно именно понимать, что христианское добро – когда мы делаем это ради Христа. И когда мы говорим о христианских добродетелях, то делаем их ради Христа.

– Мы уже неоднократно говорили о человеческой перемене, об упражнениях и о том, что человек должен чувствовать какой-то духовный подъем, духовный рост, что он не находится на определенном застывшем месте духовного охладевания, так скажем. Мне кажется, в этом иногда людей подпитывает получение церковного образования. Речь идет даже не о семинариях, а либо о теологических факультетах, либо о миссионерских институтах, либо о вузах, где преподается теология (богословие), где каждый человек может получать знания в уверение того, во что он в принципе верит, – в подтверждение своей веры.

Поделитесь, пожалуйста, как заведующий кафедрой теологии Уральского государственного горного университета: насколько Вы считаете вообще важным людям – не церковнослужителям на сегодня получать церковное образование, изучать теологию? Для кого созданы эти факультеты?

– Совершенно очевидный факт: мы видим, что в обществе все более нарастает интерес к религиозной жизни. Что такое религия? Часто люди думают, что религия – это какая-то религиозная практика. Но на самом деле религия – это мировоззрение. И все больше возникает у людей потребность в осознании, понимании своей культуры, своей традиции, духовной жизни, да и даже самого себя именно через призму этого мировоззренческого опыта. Причем нередко люди, понимая важность каких-то добрых преобразований, считают, что кто-то это должен сделать. Часто говорят, что государство, чиновники, депутаты (в общем, кто-то) должны этим делом заниматься. Безусловно, должны.

Скажем, у нас кафедра теологии имеет профиль «государственно-конфессиональные отношения». Мне по роду своей деятельности нередко приходится общаться с людьми, которые принимают какие-то решения, которые исполняют эти решения. У этих людей очень часто возникает нравственный выбор: а как правильно поступить? Я полагаю, что теология (у нас на кафедре есть два направления теологии – христианская и исламская) – считаю, это очень важный аспект в жизни современного общества, – как раз дает ответ на этот вопрос: как правильно поступить, какой правильный нравственный выбор сделать.

Приходят учиться на кафедру теологии, как правило, люди уже сформировавшиеся, определившиеся в своем религиозном выборе, в своей профессиональной деятельности, но которые видят, что им недостает определенного рода знаний, как раз помогающих укорениться в мировоззренческой культурной традиции нашего народа. Пользуясь случаем, я приглашаю всех получить образование. Обучение у нас заочное, очень удобное для человека работающего. Да, оно платное, но такой платы в настоящее время, думаю, просто-напросто не существует – всего лишь 23 тысячи за год, это планка, ниже которой мы не можем опуститься в организации образовательного процесса.

У нас есть очень много интересных курсов, рассказывающих об антропологии человека, об истории, о связи истории с государством. Люди изучают церковнославянский язык, литургическую жизнь традиции, духовный опыт. У нас есть специальный предмет, касающийся основ утверждения в трезвости. Мы видим, что наша современная жизнь все больше заполняется формами аддиктивного поведения. Как себя вести? Как помочь тому молодому человеку, который начинает употреблять пиво, курить табак? Что сделать, чтобы этого не произошло? Как воспитать человека в трезвости? На эти и многие другие вопросы, касающиеся важной стороны жизни человека, мы отвечаем в процессе получения теологического образования.

Наша кафедра аккредитована, дает диплом государственного образца. Более того, помимо бакалавриата у нас есть магистратура, и в этом году у нас первые выпускники будут защищать свои магистерские работы. Я приглашаю всех, кому интересны мировоззренческие вопросы, кто хочет разобраться в истории, в религиозной традиции нашей жизни, во взаимодействии религиозных конфессий между собой, поступать к нам на кафедру теологии, и мы готовы оказать необходимую помощь. У нас очень хорошие преподаватели: преподают не только местные, мы стараемся приглашать преподавателей ведущих российских вузов для того, чтобы они прочитали свои спецкурсы. Так что учиться очень интересно.

– Спасибо за приглашение. На этом время нашей программы подошло к концу. Спасибо Вам, отец Игорь, что пришли сегодня и поговорили на такую важную тему, как добро, доброделание и о добре как отсутствии зла.

– Я благодарен телеканалу «Союз», который организовал эту передачу, и всем, кто с нами сегодняшний вечер провел. Буду рад дальнейшему общению в стенах нашего университета, когда придете учиться и мы будем думать, как нам вместе изменить наше будущее.

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Нина Кирсанова