Беседы с батюшкой. Церковная музыкальная культура

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Узком (г. Москва) архимандрит Петр (Поляков).

– Сегодня тема нашей передачи – «Церковное музыкальное искусство». Расскажите, в чем заключается, что собой представляет церковное музыкальное искусство и какова его история?

– Когда мы говорим о музыкальной традиции Православной Церкви, мы, как правило, говорим не о музыкальном искусстве, а о богослужебном православном пении. Но существует такое понятие, как церковная музыка. Это более широкое понятие; оно  включает в себя не только православное богослужебное пение, но и другие жанры и формы христианского музыкального искусства. А когда мы говорим об истоках христианской музыкальной традиции, то здесь нам надо вернуться к ветхозаветному богослужению. Ветхозаветная музыкальная традиция – это начало и исток всей музыкальной христианской культуры.

Ветхозаветное богослужение в своих формах сложилось во времена царя Давида (за тысячу лет до Рождества Христова). А в 900 году до Рождества Христова, когда был сооружен Иерусалимский храм царем Соломоном, эта традиция достигла своего совершенства, и так продолжалось до I века. В ветхозаветном богослужении принимали участие хоры и звучали музыкальные инструменты. В 150-м псалме царя Давида они перечислены. Этот псалом последний в Псалтири, он звучит так: Хвалите Бога во святых Его, хвалите Его во утвержении силы Его. Хвалите Его на силах Его, хвалите Его по множеству величествия Его. Хвалите Его во гласе трубнем, хвалите Его во псалтири и гуслех. Хвалите Его в тимпане и лице, хвалите Его во струнах и органе. Хвалите Его в кимвалех доброгласных, хвалите Его в кимвалех восклицания. Всякое дыхание да хвалит Господа.

В этом псалме пророк Давид перечислил все те музыкальные инструменты, которые употребляются в ветхозаветном богослужении. Здесь следует отметить, что основным богослужебным инструментом являлся шофар – то, что в псалме называется трубами. Шофар созывал молящихся к богослужению, он звучал в начале жертвоприношения, во время жертвоприношения и по его окончании, потому что жертвоприношение было основным элементом ветхозаветного богослужения.

Также здесь упоминаются гусли и псалтирь, тоже инструменты ветхозаветного богослужения. Мы знаем, что Книга царя Давида так и называется – Псалтирь, по названию этого музыкального инструмента. Потому что царь Давид, возглашая эти боговдохновенные псалмы, всегда сопровождал их игрой на псалтири.

Также здесь говорится о тимпане и лицах. Тимпан – это инструмент, который символизировал окончание богослужения, в современном оркестре это гонг – большое медное блюдо. Оказывается, за тысячу лет до Рождества Христова он уже являлся элементом ветхозаветного богослужения. А что такое «лицы»? Лицы – это хоры. По богослужебному уставу царя Давида в Иерусалимском храме постоянно звучали божественные песнопения.

И дальше перечисляются другие инструменты: «во струнах и органах». Органы – это не те, которые сейчас в нашем современном мире, это что-то типа волынок. Струны –  струнные инструменты. Кимвалы доброгласные – большие тарелки, которые можно видеть в современном оркестре, а кимвалы восклицания – это маленькие тарелочки. Так что все инструменты, которые были элементами ветхозаветного богослужения, перечислены в этом 150-м псалме.

В Православной Церкви музыкальное сопровождение отсутствует. И первоначально в христианское богослужение из ветхозаветного культа перешли только песнопения. Мы знаем, в Евангелии говорится о том, что после Тайной Вечери Господь и Спаситель наш Иисус Христос вместе с апостолами с пением пошел на гору Елеонскую. Конечно, содержанием их пения были псалмы.

Христианское богослужение со временем приобретало уже более совершенные, законченные формы. И к началу IV века оно в основных своих чертах оформилось в том виде, в котором существует до сих пор.

После разделения Церквей христианская музыкальная традиция была сохранена в Православной Церкви, а в Католической приобрела иную форму. Непременным атрибутом католического богослужения является звучание органа. Но надо сказать, что сейчас в современном католическом богослужении  звучание органа сведено к минимуму. А в протестантском богослужении высшей формой являются оратории, мессы Иоганна Себастьяна Баха. Там уже участвует целый оркестр. И все это формы христианской музыки. Таким образом, можно сказать, что истоком является все-таки ветхозаветное богослужение.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Почему в Православной Церкви не используются музыкальные инструменты во время службы?»

– Единственное музыкальное сопровождение православного богослужения – это колокольный звон, но это скорее форма молитвы. Звучание колокола – это молитва. Он предваряет, сопровождает и заканчивает православное богослужение, но он не относится к музыкальным инструментам.

– А почему все же в православном богослужении не используются музыкальные инструменты?

– Дело в том, что традиция православного церковного пения сложилась во времена Иоанна Златоуста, Василия Великого. И здесь звучание человеческого голоса как проявление переживаний человеческой души является основным. А любой музыкальный инструмент все-таки вносит элемент некоей эмоциональности, которая мешает молитве, заглушает ее. Ритмичное или плавное звучание музыкального инструмента все равно человека отвлекает от сосредоточенной молитвы. Есть даже такая строка в псалме: «Пойте Богу разумно», то есть абстрактное звучание музыкального инструмента отвлекает от разумного понимания содержания службы, от разумного служения Богу.

– В чем главное отличие церковной музыкальной культуры и светской?

– Церковная музыкальная культура в самом широком понимании этого слова, особенно в современных условиях, мало чем отличается от светской. Я имею в виду не православные богослужебные пения. Церковная музыкальная культура – это слишком широкое понятие. Есть произведения наших отечественных современных композиторов, одно из самых значительных – «Реквием» Слонимского, петербургского композитора, живого классика. Это и произведения Альфреда Шнитке. Это все относится к современной церковной музыке, но очень условно.

Например, в «Реквиеме» Слонимского есть эпизоды, которые не имеют никакого христианского содержания, в него включены некоторые элементы из еврейской культуры. А музыкальный язык современных церковных произведений иногда с трудом воспринимается неподготовленными слушателями. Поэтому можно сказать, что нет большого различия между церковной и светской музыкальной культурой. Принципиальное отличие есть только православного богослужебного пения от всех других форм церковной музыки.

– В чем же оно заключается?

– Православная богослужебная традиция прежде всего подразумевает отсутствие аффектации, то есть какого-то напряжения человеческих эмоций. Она призывает человека сосредоточиться на словах молитвы, а не на музыкальных формах ее выражения. В таком чистом виде православное богослужебное пение существует, например, в нашем отечественном корпусе знаменных песнопений. Хотя по своему музыкальному содержанию оно очень разнообразно,  тем не менее  сосредоточивает внимание молящегося именно на словах, которые возглашаются певчими. И это создает ту молитвенную атмосферу православного богослужения, которая возвышает наши сердца к молитве.

– А в чем главное отличие знаменного распева от партесного, более привычного нам?

– Та форма православного богослужебного пения, которая есть в современном состоянии Русской Православной Церкви, не относится к партесному пению. Партесное пение – это совершенно определенное понятие, оно относится к первым двум десятилетиям XVIII века, когда к нам в Россию прибыли музыкальные композиторы из Западной Украины и Польши. Они сочиняли свои произведения в лучших традициях западноевропейской музыки, и иногда текст просто тонул в этих бесконечных барочных музыкальных вариациях.

Поэтому мой отец, священник, иногда называл духовные концерты Дмитрия Бортнянского (а надо сказать, они воистину духовные, они выражают полностью содержание псалмов) партесами. Но это общее название, несколько снисходительное, а не уничижительное. На самом деле современное православное церковное пение не является партесным, оно является многоголосным.

Сложилась эта традиция в XIX – начале XX века. Конечно, совершенно невозможно назвать партесными сочинения Александра Кастальского, или Павла Чеснокова, или некоторые произведения Сергея Рахманинова, или композиторов Синодальной школы, таких как Сергей Гребенщиков, Константин Шведов и других, они глубоко духовны, передают необыкновенно ярко и во всей полноте содержание богослужебных текстов.

– Почему знаменное пение не так распространено сегодня в наших храмах?

– Оно было вытеснено в конце XVII века пришедшими на Русь певцами из Украины, выпускниками Могилянской академии. Это украинская академия, там уже сложилась своя богословская школа, а у нас, на Руси, она была еще в стадии формирования. Кстати, основатель Андреевского монастыря, в стенах которого мы находимся, Федор Ртищев как раз здесь и организовал эту группу переводчиков, учителей иностранных языков для российской интеллигенции. В том числе здесь работали и распевщики из Украины, они и привнесли в нашу церковную богослужебную жизнь эти гармонические распевы, которые и легли в основу всего богослужебного пения Русской Православной Церкви XVIII и XIX веков. Таким образом, знаменный распев был просто вытеснен этими простыми по своему музыкальному складу формами и подготовкой самого певца.

– Я слышал, что знаменный распев более располагает к молитве. Вы считаете, это так?

– Вы знаете, это мнение тоже нуждается в некоторых комментариях. Сейчас есть и в Москве, и вообще в России приходы, где сохраняются традиции знаменного пения. Например, валаамская традиция, которая существует здесь, практически полностью соответствует традиции знаменного распева, там пение всегда одноголосное. И хотя валаамский распев не относится к форме знаменного распева, но очень близок к нему. Но если мы будем присутствовать за богослужением, которое полностью состоит из знаменных распевов, понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к его звучанию,  молящиеся наших православных храмов не сразу привыкают к нему.  

– Мы знаем, что большая часть богослужебного пения основана на стандартных формах, называемых гласами. Как они появились, какова их история?

– История возникновения гласов относится к VII веку. Гласы были сформированы на основе восьми греческих ладов, и автором этой организации гласового пения является преподобный Иоанн Дамаскин. Именно он составил Октоих, написав все его богослужебные тексты и распределив их по группам, которые имели свое особое музыкальное выражение. И с тех пор православное богослужебное пение основано на осмогласии. Это является великим достоянием Православной Церкви. Слава Богу, оно сохраняется у нас и до сих пор. 

Конечно, внешние музыкальные формы изменились со времен Иоанна Дамаскина. Во-первых, эта греческая традиция трансформировалась в истории Русской Православной Церкви в знаменный распев, затем пережила период становления гармонического пения. И сейчас гласовое пение существует в форме нескольких распевов.

В частности, у нас, в условиях России, основным обиходом гласового пения является малый киевский распев, его еще называют обиходным. Этот обиходный распев существует в двух редакциях: есть придворный распев, который был и есть сейчас в Санкт-Петербурге (а получил свое начало он в Санкт-Петербургской придворной певческой капелле в начале XIX века), и синодальный распев, который сформировался в Москве (его еще называют «московский распев») в стенах синодального училища. Таким образом, этот обиходный распев является сокровищницей нашей музыкальной церковной культуры.

– Зачем потребовалось закреплять такие формы, как гласы, и класть их в основу церковного песнопения?

– Это величайшее достижение нашей православной культуры – распределение основного фонда христианских песнопений по группам, которые называются гласами. Во-первых, это зависит от самой организации богослужебного обихода, ведь гласы имеют очень четкую организацию. Каждый глас имеет своим началом воскресный день, и каждый день недели также имеет свое особое молитвенное содержание и распевается на тот глас, который был в воскресенье. В течение недели этот глас продолжает свое существование, затем, в следующее воскресенье, наступает череда другого гласа.

Таким образом, христианское богослужение получает четкую и строгую организацию и особый богослужебный ритм. А надо сказать, что ритм – это основа стабильности. Эти восемь гласов, чередуясь, опять по кругу начинают свое бытование в богослужении. Восемь гласов объединяются в столп, который своей продолжительностью имеет два месяца (столп распевается в течение двух месяцев), затем наступает еще один столп. Таким образом распределена организация всего богослужебного обихода.

Например, богослужебные чтения распределены по неделям по Пятидесятнице: евангельские, апостольские чтения. Если посмотрим в церковный календарь, там  написано: такая-то неделя по Пятидесятнице, глас такой-то. Так формируется четкая структура или как бы скелет, организующий и формирующий всю систему богослужебного пения.

Один из священнослужителей-музыковедов из Нижнего Новгорода написал магистерскую работу по изучению гласов. Он посчитал, сколько всего существует гласовых песнопений в Русской Православной Церкви. Оказалось 9300 песнопений, распетых на различные гласы.

– Церковное пение предназначено для того, чтобы помогать богослужению, чтобы настраивать человека на молитву. Каким должно быть богослужебное пение, чтобы оно способствовало молитве, и каким оно не должно быть?

– Чтобы церковное пение настраивало на молитву, оно должно быть молитвенным. Требования к церковному пению таковы: оно должно быть молитвенным, уставным (то есть соответствовать церковному уставу) и церковным. Молитвенность и церковность –довольно расплывчатые определения. Каждый из нас понимает, что такое церковность и что такое молитвенность, но как охарактеризовать то или иное исполнение, было оно молитвенным и церковным или не соответствовало этим критериям? Здесь, конечно, все зависит от тех, кто поет в церкви. Вера и принадлежность Церкви – необходимое условие для регента и певцов церковного хора. Если регент и певцы люди верующие, церковные и имеют опыт молитвы, то тогда их пение будет во время богослужения и молитвенным, и церковным.

За уставность церковного пения отвечает настоятель, оно как бы по определению уставное, но здесь надо сделать следующее уточнение. Я десять лет был регентом митрополичьего хора Новодевичьего монастыря, под прямым духовным руководством Ювеналия, митрополита Крутицкого и Коломенского, большого молитвенника и очень церковного человека, у которого с детства сформировались эти качества: молитвенность и церковность. И он часто подчеркивал: ты должен понять, что церковное пение – это нерв богослужения.

Это определение владыки Ювеналия  дает нам ключ к тому, каким должно быть пение. Если у человека что-нибудь с нервами или где-то нерв защемлен, то вся личность человека трансформируется.  Так и церковное пение: если оно теряет свою характеристику, молитвенность, то очень трудно всем, кто присутствует в храме, сохранить это чувство, оно иногда рассеивается. А часто это бывает из-за того, что регенты, не обладая опытом молитвенности, занимаются самовыражением, показывают свою творческую трактовку того или иного музыкального церковного произведения. И здесь, конечно, часто они переступают ту грань, когда в исполнении хора теряются основные качества – молитвенность и церковность.

– То есть если хор исполняет все правильно, профессионально, но не молитвенно, он не является церковным?

– Да, он нарушает целостность богослужения. Еще Иоанн Златоуст говорил о том, что впоследствии сформулировал в XX веке священник Павел Флоренский: богослужение является синтезом искусств. Здесь многие элементы как бы формируют ту атмосферу, которая приближает человека к Богу, дает ему опыт богообщения.

Основная задача богослужения – это опыт богообщения. Само название «богослужение» имеет как бы две части. В самом основном и подлинном смысле во время совершения богослужения Бог служит людям таинствами, благодатью, которую получают все присутствующие за богослужением. И второй элемент – это когда люди служат Богу молитвой благодарения за те дары, за ту благодать, которую они от Него получают. В этом единстве служения Бога людям и благодарной молитвы людей к Богу и формируется та атмосфера, которая отвлекает человека от суетности внешнего мира и дает ему реальный опыт богообщения.

– Неотъемлемой частью церковного песнопения является язык, на котором исполняются все произведения. Почему важно исполнять церковные песнопения именно на церковнославянском языке?

– Это очень интересный вопрос. Я с трудом представляю, как можно те замечательные песнопения, которые у нас существуют в обиходе Русской Православной Церкви, объединить с русским переводом. Например, возьмем основное песнопение Божественной литургии – Херувимскую песнь. Она как бы символизирует собой снятие тела Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа с Креста и перенесение его в пещеру. Это погребальное шествие.

Текст Херувимской песни на церковнославянском языке – это во многом прямая калька с греческого языка: Иже Херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение. Яко да Царя всех подымем, Ангельскими невидимо дориносима чинми. Аллилуиа.

Попробуем перевести его на русский язык: «Мы (в греческом языке отсутствуют личные местоимения, но здесь оно необходимо), которые таинственно изображаем херувимов и, как они, Животворящей Троице припеваем трисвятую песнь, давайте отвлечемся от всяких житейских забот и как Царя всех вознесем Того, Кого невидимо носят ангельские силы как Царя Победителя. Аллилуйя».

Это очень приблизительный перевод, можно его сделать более эстетичным, но в любом случае он никак не может соответствовать тем уникальным и благодатным классическим произведениям, которые написаны и в знаменной традиции, и в различных других традициях, и нашими гениальными отечественными композиторами. То есть здесь нужно, чтобы наши современные композиторы на этот русский текст что-нибудь  написали. Но что бы они ни написали, в любом случае таких композиторов, как Бортнянский, Чайковский, сейчас просто не существует. А какой язык!

А если мы будем в более широком смысле рассматривать богослужение и его переводы на русский язык, то мы споткнемся сразу же. Основные богослужения начинаются с великой ектеньи. Первое возглашение, которое там есть: «миром Господу помолимся». Что это такое? В этой церковнославянской фразе несколько смыслов. Первый: мы все вместе помолимся. То есть по-русски это надо бы перевести так: давайте все вместе Господу помолимся.

Второй смысл – «с душой, примиренной со всеми окружающими и с Богом, Господу помолимся». Здесь подразумевается, что должен быть и внутренний мир. Так как же теперь мы переведем это возглашение, которое передается одним словом? Здесь все контексты содержатся в одном этом слове. Есть переводы заштатного священника Георгия Кочеткова, ему помогал академик Сергей Аверинцев, и даже их совместные усилия не дали того результата, который дает одно только это прошение «миром Господу помолимся».

Дальше еще сложнее: «О свышнем мире и о спасении душ наших Господу помолимся». То есть о мире, который снисходит к нам свыше. Разве это может быть сопоставимо с оригиналом? Тем более нам все равно все понятно. Дальше – «о благостоянии святых Божиих церквей». Некоторые, особенно новоначальные дьяконы, ошибаются и говорят: «о благосостоянии». Благосостояние и благостояние – это большая разница. Благостояние – это стояние во благе. То есть мы должны делать усилия над собой, чтобы нам стоять во благе, в доброте. Как найти адекватный перевод? То есть здесь мы начинаем спотыкаться на каждом шагу.

Я уже не говорю о том, что есть такие шедевры, как акафист Благовещения Пресвятой Богородицы. Как перевести «радуйся, древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози», «радуйся, древо светлоплодовитое, имже питаются мнози». Как это перевести на русский язык?

– Целыми предложениями.

– Там целыми предложениями придется переводить, и мы теряем не только красоту, но и смысл, и дух.

– Вопрос телезрительницы: «Как Вы относитесь к тому, чтобы в песнопениях принимали участие и все миряне (помимо Символа веры и «Отче наш»)? В Новодевичьем монастыре такое практикуют».

– Я отношусь к этому положительно. Но для этого нужно определенное время и наличие постоянных прихожан. Например, мой отец, священник, некоторое время служил в кафедральном Троицком соборе города Подольска (это были 80-е годы). Надо сказать, что во время богослужений этот храм был всегда переполнен, тем не менее мой отец все-таки достиг такого совершенства, что некоторые песнопения всенощного бдения (например, «Хвалите имя Господне», «От юности моея», катавасия «Отверзу уста моя») пел весь присутствующий народ.

Я в отрочестве и юности был прихожанином Богоявленского патриаршего собора, там тоже за всенощным бдением всегда выходил отец протодьякон Владимир Прокимнов, и весь народ под его руководством пел «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам». Но это требует определенного воспитания. Это, конечно, очень вдохновляет молящийся народ, но чтобы сформировать вот такую благодатную возможность, чтобы в пении участвовали все, было положено много сил.

Но есть такие моменты в богослужении, когда весь народ участие принимать не может. Например, за литургией тропари постоянно меняются. Я провел десять лет на клиросе Новодевичьего монастыря и скажу так: тропарь нашего храма «В рождестве девство сохранила еси» с народом всегда можно спеть. Например, «Величит душа моя Господа» в Новодевичьем монастыре еще в советское время пел весь народ (не знаю, сохранилось ли это до сих пор). Поэтому эта традиция замечательная, но она не везде может иметь место.

– Вы сказали, что единственным музыкальным инструментом, используемым в православном церковном обиходе, является колокол. Расскажите немного подробнее о смысле использования колокола в православном богослужении.

– Дело в том, что его нельзя назвать музыкальным инструментом, это музыкальный элемент православного богослужения. Хотя и проводятся целые конкурсы звонарей, где набор колоколов используется как некий музыкальный инструмент, но сам колокольный звон идет еще от древней традиции в ветхозаветном богослужении. Там каждое богослужение начиналось со звучания труб. Но это не те медные или стальные трубы; шофар – это большой рог, который был приспособлен для оповещения народа Божия о начале богослужения.

Затем звучание шофара было, когда читалась молитва жертвоприношения учрежденным священником и когда заканчивалось жертвоприношение – основная часть богослужебного последования ветхозаветной Церкви. Шофар – священный инструмент, он получил свое название и основание еще в уставе Моисея, который тот преподал для совершения богослужений в скинии.

Звучание труб могли совершать только священники. Мы знаем, какие чудеса происходили от звучания этих шофаров, когда в городе Вавилоне после семи обхождений священниками со звучанием труб пали его стены. В народной памяти сохранилось такое понятие, как «иерихонские трубы». Конечно, стены пали не от силы звучания, они пали от благодати Божией, которая была привлечена звучанием этих труб.

Функция шофара перешла в христианское богослужение, но это случилось не в первых веках формирования христианской музыкальной традиции, а в VII веке. Я говорил о преподобном Иоанне Дамаскине, который сформировал церковный обиход и разбил все церковные песнопения на гласы. А основателем колокольного звона был святой Павлин – это святой Западной Церкви, но это было в VII веке, когда Церковь была еще едина.

Впервые колокол как атрибут христианского богослужения появился в Западной Церкви. Затем он распространился по всему христианскому миру. И в Русской Православной Церкви колокольный звон приобрел особое значение. Мы знаем, что колокол во время снежного бурана был как бы звуковым маяком для тех, кто заблудился в поле и не знал направление, куда ему двигаться. Практически это был спасительный маяк для тех, кто ищет спасения в трудных обстоятельствах жизни.

Колокольный звон всегда звучал во времена народных бедствий, чтобы созвать народ. Допустим, если загорался какой-то дом, то всегда звучал колокол, он оповещал, чтобы все быстро собрались погасить как можно скорее пламя, чтобы оно не распространилось на всю деревню. Колокольный звон звучал и в трагические, и в радостные периоды нашей отечественной истории. Он всегда напоминал людям о Боге.

Прежде всего смысл колокольного звона не в оповещении, а в призывании благодати Божией. Это такой бессловесный глас Божий. И когда люди слышали колокольный звон, они всегда крестились, потому что знали, что там, где звучит колокольный звон, присутствует благодать Божия, которая поможет и во время бедствий, и в дни празднования.

– Вопрос телезрительницы: «Как Вы относитесь к тому, что в некоторых храмах (в связи с тем, что нет певчих) на клиросе поют бабушки или кто-то из мирян?»

– Это замечательная традиция, ведь просто так какая-нибудь бабушка не запоет, потому что пение во время богослужения требует определенной подготовки. Это бабушки, которые, может быть, еще в детстве участвовали в клиросном пении, и на них, можно сказать, держится приход.

А что касается мирян, то сейчас подавляющее большинство приходских хоров составляют миряне. Так что это замечательно, что народ Божий поддерживает приход. Например, в Москве подавляющее большинство певчих – это студенты музыкальных вузов города Москвы, в том числе и Московской консерватории. Среди моих студентов в каждой группе было две трети таких, кто или поет в церковном хоре, или даже регентует. Так что на них сейчас держится наша приходская жизнь.

Сейчас, в условиях благодатного времени, когда строится множество храмов, легче найти настоятеля храма, чем регента. Регент – одна из основных фигур церковного прихода и церковной семьи. И часто, когда все духовенство уже готово начать богослужение, то посылают алтарника на клирос спросить, пришел ли регент. Когда пришел, тогда начинают.

Регент – это не дирижер, а управляющий церковным хором. Само название «регент» говорит о его очень высоком значении в нашей Русской Православной Церкви. Потому что слово «регент» латинского происхождения и имеет в своей основе «регс», то есть «царь». Если перевести слово «регент» с латинского на русский – это «царствующий».

Представьте себе, что такое регент в нашем православном храме. Все другие участники богослужения называются по той функции, которую они выполняют. Например, священник что делает? Священнодействует. Чтец что делает? Он читает. Певец что делает? Поет. Звонарь звонит. Уставщик смотрит, как по уставу это богослужение совершить. Канонарх возглашает. А регент – царствует.

– Попрошу Вас буквально несколько слов сказать в качестве итога нашей передачи о церковной музыкальной культуре, о ее значении, о ее смысле в духовной жизни православного христианина.

– Я хочу повторить слова владыки митрополита Ювеналия о том, что церковное пение – это нерв православной службы. И основной задачей церковных певцов и регента является личный молитвенный опыт и участие в жизни Церкви. Только имея этот опыт, они смогут создать в храме тот дух молитвенности и церковности, который и делает возможным опыт богообщения за богослужением. А всем хочу пожелать благодатной помощи Божией во всех добрых делах. И пусть Господь благословит всех нас на все добрые дела. Храни всех Господь!

Ведущий Денис Береснев

Записала Елена Кузоро