Беседы с батюшкой. Поминовение усопших и суеверия

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Вячеслав Харинов, настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (на Шпалерной улице), преподаватель Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии, кандидат богословия. Передача из Санкт-Петербурга. 

 

–– Приближается очередной юбилей Победы в Великой Отечественной войне. И, конечно, мы должны почтить память усопших.

–– Исходя из темы нашей сегодняшней передачи, сначала поговорим о поминовении усопших в Великий пост: во вторую, третью и четвертую его седмицы. На поминальных службах, которые проходят в эти недели по субботам, всегда присутствует много народа. Эти субботы даже ошибочно именуют Вселенскими, но это неправильно. Цель Вселенской субботы –– помянуть всех, прежде ушедших: отец и братий и наших сродников. Поминальные субботы Великого поста носят название родительских. Мы поминаем прежде всего своих сродников, а заодно всех усопших православных христиан.

Интерес к таким службам у паствы не случаен. При всей внешней карикатурной картине Церкви (сплошная печаль, покойнички и прочее) мы знаем, что поминовение усопших совершается не так часто. В праздники, от великих двунадесятых до праздников с бдением, Устав приписывает усопших не поминать. На воскресных службах в Пасхальный период мы их также не поминаем. Во время Великого поста мы дистанцируемся от этого, так как сконцентрированы на обычных, будничных чувствах, воспоминаниях, мыслях. Поэтому компенсируем недостаток молитв об усопших во вторую, третью и четвертую его субботы.

Что касается 70-ой годовщины Победы, то Церковь, которая хранит вечную память, не может не заботиться о должном поминовении, увековечении (даже руководствуясь гражданскими законами) защитников Отечества. Жизнь, положенная за други своя, за Родину, дает возможность говорить нам о воинах как о невыявленных святых.

–– Вопрос от телезрительницы: «Многие святые в своих книгах просят молиться о них. Но они уже спаслись и являются нашими ходатаями пред Господом».

–– Такая просьба является показателем святости человека, показателем правильного видения себя самого, своей ничтожности перед Творцом, а для нас –– индикатором величия таких людей. Хрестоматийны примеры святых, которые уходили из жизни, не начиная дела спасения (вспоминаем одного из египетских подвижников). По-настоящему верующий человек способен осознать всю свою малость, низость и искренне просить молитв о себе.

Мне попадались ранние иконы еще не прославленной Ксении Блаженной, на которых она изображена в своем традиционном красно-зеленом облачении, а подписаны такие иконы были просто: «Ксения Петербургская». Без нимба, без каких-либо упоминаний о святости. Всегда существует этап, когда святого поминают как обычного усопшего. Этот период показывает всенародную любовь, наличие памяти о подвижнике. Также происходит фиксация чудес.

Молитвы о людях святой жизни могут привести к тому, что они будут молиться о нас. Если Церковь причислила кого-то к лику святых, то уже не мы молимся за него, а просим его заступления за нас, грешных. Это вопрос миросозерцания, воззрения.

–– В оставшиеся родительские субботы Великого поста многие захотят подать записки об упокоении душ своих сродников, живших в Советском Союзе, погибших в Великой Отечественной войне. О некоторых из них неизвестно, были ли они крещены, являлись ли атеистами. Как поступать в таких случаях?

–– Если человек был крещен, для нас он –– член Церкви. Я с трудом могу представить, чтобы кто-то из чад, что-то отрицающих, открыто манифестировал свою антицерковность. На бытовом уровне любое неприятие, любой отход от Церкви является заблуждением, история о блудном сыне, каждый раз повторяющаяся.

В Финляндии и Норвегии есть такая народность –– лаппы, лапландцы. У них существует сектообразная группа, входящая в лютеранскую Церковь (хотя и там на нее косо посматривают), и в данном образовании считают, что каждый молодой человек или девушка проходит путь блудного сына или дочери. Они отпускают свою молодежь в города, чтобы она могла прикоснуться к греху. А потом молодые люди возвращаются в общину и публично исповедуются. Я познакомился с данной группой во время одной из своих поездок в Норвегию, присутствовал на одном из их собраний, и это было крайне любопытно.

Не надо забывать историю о блудном сыне и нам. Мы все блуждали когда-то, как блуждал по пустыне и избранный народ. И поминать нужно всех усопших.

Если говорить о внешнем атеизме того времени, то я всегда рассуждаю так: вот встает боец из окопа на бруствер, идет на верную смерть, и, уходя в бой, просит считать его коммунистом, если не вернется. Казалось бы, зная, что такое коммунистическая партия, к чему она призывает, можно понять, что на христианстве эти люди поставили крест. Ничего подобного! Коммунизм –– феномен жизни первых христианских общин (коммун). Их резиденты были особенно близки друг другу –– их спаяло чувством опасности. Но не так ли было и на фронте? Разве там не было ощущения локтя товарища, жертвенности? Без этого армия существовать не может. Поэтому для меня, священника, расшифровка фразы «прошу, если я не вернусь, считать меня коммунистом» такова: «прошу считать меня христианином». Надо уметь понимать язык эпохи и за кажущейся атеистичностью видеть вековую историю русского православного народа.

Никаких причин непоминовения погибших нет, пусть даже оторванных от Бога и Церкви. Советское время не позволяло исповедовать нашу веру публично. Но кресты, зашитые в шинели, в гимнастерки, оклады икон в блиндажах, которые мы находим вместе с останками наших солдат, –– это ли не доказательство веры? У одного крест престольный на груди, у другого –– воздух, у снайпера вдруг Евангелие в кармане оказывается. Нам усиленно пытаются внушить, что воины были Иванами, не помнящими родства. Никогда бы такие Иваны не смогли победить противника. Побеждают духом. 1943 год и стал переломным, потому что узаконили много церковного: церковнославянскую вязь в плакатах, стало слышаться выражение «Святая Русь», стали упоминаться святые покровители земли русской, «легитимные» герои истории. Сталин и его окружение поняли важность восстановления в правах Патриаршей Церкви.

Мой отец фронтовик. Был ранен, награжден. Он дистанцировал себя от Церкви всю жизнь. Но я-то прекрасно его понимал, знал своего деда Василия Федоровича, который был знатоком Священной истории, у которого все ночные посиделки заканчивались тем, что он рассказывал и истолковывал что-то из Священного Писания. Разве может быть сын оторван от отца? Нет.

Неужели опыт тех, кто пережил это время, кто сейчас на старости лет может свободно обращаться к Богу, не свидетельствует о том, что Церковь является их родным домом? Я говорю о конкретных людях: о профессоре, преподававшем мне в институте, о секретаре парткома, который тайно венчался, как только это стало возможным, в восторге от того, что может жить в церковном браке со своей супругой, о людях, которые ко мне приходили и рассказывали, что долгое время не могли открыто исповедовать веру. Бог им судья. Церковь принимает их, как принимает всех нас любящий Отец.

–– Вопрос от телезрительницы: «Если усопшие приходят к нам во сне, означает ли это что-нибудь?».

–– Обычное святоотеческое толкование заключается в следующем: если сон оставляет благостное чувство, то он может быть своеобразным благословением, знаком, нашим тайным сообщением с душами усопших. Если тягостное –– сон может быть навеян темными, демоническими силами. В этом случае его не надо принимать в расчет, подвергать душу унынию и отчаянию. Надо взирать на такие вещи спокойно. Бесстрастность и благодушие наши лучшие союзники.

Я бы с удовольствием увидел во сне своих отца и мать, учителей и друзей. Недавно моя хорошая знакомая, дочь моего друга, которая сейчас живет в Италии, рассказывала о том, что ей во сне явился папа, который ее журил за какие-то проступки по-итальянски. При этом он при жизни на итальянском никогда не говорил, хотя знал многие языки. Это мило, неожиданно. Не должно быть никаких суеверий.

Не нужно также обесценивать значение таких снов рассказами о них. Это внутренний «багаж» человека. Есть вещи, которые можно открыть на исповеди, проговорить со священником. Но не стоит делать их притчей во языцех. Вполне возможно, что это работа нашего подсознания, совести, души.

–– Вопрос от телезрительницы: «Дни памяти усопших, скончавшихся в апреле, постоянно выпадают на Пасхальный период. Как правильно поминать их в это время?».

–– Надо следовать Уставу. Не совершается Литургия –– считаем следующую. Это важный момент. Митрополит Филарет когда-то в воскресный день отказался служить панихиду по своей родной сестре, скончавшейся накануне или в пятницу. Сейчас по воскресеньям панихиды совершаются, так как мы понимаем, что многие не могут посетить храм в субботу, в день поминовения. Но по Уставу это не положено, это шаг навстречу пастве. Если поминовение отложено, то на это есть основания. Например, нужно сконцентрировать свое внимание на Пасхе Христовой, Страстной седмице или других событиях. Это не пренебрежение усопшими и не «сезонное обострение» памяти о них. Помянуть мы можем сами, личной молитвой.

–– Вопрос от телезрителя из Санкт-Петербурга: «Во многих семьях есть погибшие во время Великой Отечественной войны. Мой дядя погиб под Воронежем, похоронен в братской могиле, но неизвестно, где именно. Есть ли в Церкви заочное отпевание таких людей?».

–– Вечная память всем защитникам Отечества и Вашему дяде! Не стоит беспокоиться. Существуют Вселенские родительские субботы и прочие дни поминовения. Неправильно считать, что погибшие во время войны остались неотпетыми и забытыми Церковью. Конечно, можно совершить заочное отпевание. Совершилось ли отпевание сейчас или через несколько минут после кончины –– значения не имеет, потому что мы провожаем усопших в тот мир, где времени не существует.

Наше похоронное дело во время Великой Отечественной не было на высоте. Многочисленные жертвы и малые составы похоронных команд, отсутствие хорошей системы идентификации, неразбериха привели к тому, что многие воины оказались погребены в неизвестных могилах. Слава Богу, открываются новые базы данных, документы оцифровываются, и по боевому пути солдата и по донесениям командиров можно проследить, где и как мог быть убит и погребен тот или иной человек.

И давайте называть людей не погибшими, а павшими в боях за Отечество, потому что «погибший» на церковном языке означает «не имеющий спасения».

Иногда павшие в бою солдаты числятся пропавшими без вести. Цель работы поискового движения, к которому я многие годы причастен, –– найти их. Мы часто находим медальоны, свидетельства имен и тем самым снимаем с человека пятно позора: пропавшие без вести могли быть потенциальными «перебежчиками», дезертирами. Дай Бог, чтобы и Ваш дядя был найден, чтобы его имя было увековечено для потомков. К сожалению, даже найденные имена наших воинов власти не торопятся высечь на камне. Время идет, уходят носители памяти, и она стирается, а мы рискуем потерять данные имена уже во второй раз. За победными фанфарами, триумфальными речами и шествиями мы не должны забывать настоящих героев Победы.

–– Вопрос от телезрительницы из Санкт-Петербурга: «Что такое парастас, и чем он отличается от панихиды? Записки об упокоении усопших лучше подавать на проскомидию за Литургией или на парастас, панихиду?».

–– Парастас –– название службы, как и панихида, которая не совершается отдельно в обычные родительские субботы, но служится после утрени Вселенской субботы, по конкретным поводам. Парастас совершается и в Великий пост. Записки можно подавать любые: это доказательство нашей любви к усопшему.

–– Вопрос от телезрителя из Испании: «Есть ли смысл просить о молитве об усопших в социальных сетях, через Интернет?».

–– Я не вижу в этом греха, должно испрашивать молитв всеми возможными способами. Мы все живем в информационном мире и социально связаны. Смс может прийти и оказаться для нас очень важным сообщением.

Социальная сеть виртуализирует наше живое общение. Люди перестают разговаривать друг с другом, следовать той эпистолярии, которая предполагает серьезное, вдумчивое отношение к собеседнику. Она заменяется маленькими символическими посланиями без причастных и деепричастных оборотов, без объяснения эмоционального состояния человека. Смайлика становится достаточно. Но это приводит к духовному обнищанию.

Есть социальная сеть, где я могу общаться с теми, кто связан определенной субкультурой. Но из «широких» социальных сетей, в которых ты в одну секунду, в один клик можешь оказаться в такой грязи и ничего не сможешь сделать, я вышел, так как для меня это стало невероятной тратой времени. Лучше я лишний час посижу в храме, поговорю там с пятью-десятью людьми, чем за этот же час напишу двадцать малозначащих посланий в Интернете.

 

Ведущий: диакон Михаил Кудрявцев
Расшифровка: Арсения Волкова