Беседы с батюшкой. Память преподобного Амвросия Оптинского. Его учение о доброделании

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает настоятель храма иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» на Ходынском поле города Москвы протоиерей Иоанн Кудрявцев.

– Отец Иоанн, сегодня Церковь празднует день блаженной кончины преподобного Амвросия Оптинского. Расскажите, пожалуйста, об этом празднике. 

– Великий праздник памяти великого старца. Наверное, каждый человек, даже не христианин, что-то слышал об Амвросии Оптинском. Это человек, который всю свою жизнь посвятил Богу и служению людям. Собственно, он является образцом настоящего доброделания, настоящего подвига, настоящей святости. Его блаженная кончина последовала в 1891 году, 127 лет назад, но и сейчас он для многих живой. Он является духовным наставником не только для прошедших поколений, но и для нас с вами, когда мы читаем его книги, его письма. А писал он очень многим людям: к нему обращались и простецы, и мудрецы, и бедные, и богатые. Он был духовником как бы всей России, поэтому его духовное наследие, его духовный опыт для нас очень ценен и очень полезен. 

Примерно за год до своей блаженной кончины старец Амвросий переехал в Шамордино, в женский монастырь, который сам основал. Он очень любил это место, эту обитель, часто туда приезжал; и за год до кончины тоже приехал в Шамордино и там жил. Кстати, пребывая там в последний год своей жизни, он благословил написать икону Божией Матери «Спорительница хлебов» и даже установил празднование в честь этой иконы по новому стилю 28 октября. 

Последние годы, конечно, были связаны для него с усилением его болезней. Мы знаем, что всю жизнь он болел; всю жизнь он нес свой старческий подвиг, изнемогая от собственных немощей и болезней. Но последний год был особенно тяжелым для него. И, несмотря на все это, он продолжал принимать людей; лежа на кровати, едва имея возможность поднять руку для благословения, он все равно никому не отказывал. В последние месяцы его состояние настолько ухудшилось, что даже на какое-то время он потерял слух и возможность разговаривать (дар речи). Потом, когда ему стало немножко лучше, он говорил: «Вот видите, Господь отнял у меня этот дар, потому что вы не слушаетесь того, что я вам говорю, и все время мне жалуетесь. Чтобы мне не слышать ваших жалоб, Господь отнял у меня слух и речь». 

Незадолго до его кончины в Шамордино пришло известие о том, что архиерей требует возвращения старца в Оптину пустынь, на что Амвросий смиренно ответил: «Когда приедет архиерей, я уже не смогу ему ничего сказать». Так и получилось: архиерей выехал в обитель ровно в тот день и час, когда преподобный старец отошел ко Господу. 

Его кончина была удивительна, потому что собралось такое множество людей, будто это была Пасха. Отпевание совершали в монастырском храме. Потом была поминальная трапеза, и на этой трапезе одна чета, которая окормлялась у старца Амвросия, горевала, что старец обещал (а у них была проблема – не было детей) им ребенка, говорил, что через год даст им дитя, и так и не исполнил свое обещание. Как закончилась поминальная трапеза, вдруг они слышат детский плач – под крылечком плачет ребенок. Эти молодые супруги поняли, что Господь по молитвам старца Амвросия послал им дитя. И они были утешены. 

Когда шел торжественный ход, переносили тело старца в Оптину (это совершалось пешком), шел сильный-сильный дождь, ливень. Шамординские сестры несли свечи по сторонам гроба, и ни одна свеча не погасла, даже не трещала от ветра и дождя – такое было чудо! Во многих храмах звонили колокола, с хоругвями, в облачениях встречали святого старца, как будто уже состоялось его прославление, до погребения. Вот так совершилась блаженная кончина преподобного, но его присутствие всегда всеми ощущалось и ощущается сейчас. Тот, кто ему молится, кто приезжает к нему на могилку в Оптину, всегда чувствует его помощь и заступничество. Его слова и назидания близки тем, что они очень просты. Они просты, но очень глубоки по своей значимости, по своей духовной ценности. Его спрашивали: «Как жить, чтобы спастись?» Он говорил: «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать и всем мое почтение». Такие простые слова ложатся в сердце, и человек их запоминает на всю жизнь. В этой простоте как раз и заключается божественная мудрость. 

Сам старец, мы уже об этом сказали, является примером доброделания. Когда мы себя спрашиваем, как нам научиться делать добро, мы часто думаем, что надо помогать ближним, надо навещать больных, надо помогать страждущим. Все это, безусловно, правильно и верно, но прежде чем человек сможет это делать по-настоящему хорошо, по-настоящему с добром, бескорыстно, он должен научиться побеждать свои собственные страсти, и пример этому как раз сам старец Амвросий. Он же не сразу стал старцем и учителем духовным, он прошел искус послушания в Оптиной пустыни, был в послушании у старца Макария, много лет подвизался и в болезни, и в монастырских трудах, и в том, что принимал народ. И только потом, пройдя этот искус монашеский, он стал светильником для всех, кто к нему приходил. 

Наверное, в какой-то степени каждый из нас так: если хочет сделать добро кому-то, должен прежде всего победить зло внутри самого себя. И об этом как раз и хотелось сегодня поговорить – о настоящем доброделании: что такое настоящее добро, настоящее доброделание. Потому что когда речь заходит об этой теме, часто добро представляется чем-то розовым, пушистым, безобидным, совершенно легким и спокойным. Кажется, что добро делать легко. А путь спасения труден, и путь доброделания очень труден. Поэтому делать добро совсем непросто, а иногда даже и не так радостно. Это уже потом человек получает утешение, когда понимает, что преодолел свою гордыню и сделал доброе дело вопреки своим собственным страстям и немощам. 

Поэтому для нас очень важно духовное наследие старца Амвросия о доброделании, о том, как стяжать добродетель и стать по-настоящему добрым человеком. Его поучения чаще всего были устными. Он не писал больших трудов, богословских трактатов, подвижнических слов; в основном он общался с людьми. А поскольку не все могли к нему приехать, то он писал еще и письма. И вот письма старца Амвросия являются для нас богатым сокровищем духовного наставления. Многое, что мы знаем из его поучений, как раз сохранено в письмах. 

Что такое доброделание? Что такое настоящее добро? Все люди по-разному отвечают на этот вопрос. Один скажет, что добро – это как можно больше всех накормить. Другой скажет – построить много домов. Третий – всех вылечить. Четвертый скажет что-нибудь еще. Но есть одно, что является самым главным для христианина, да и для каждого человека, – это спасение бессмертной души; вот это настоящее добро, которое (если человек его совершает) связано с прочими доброделаниями. Если человек спасается, то, естественно, он приносит добро и другим людям этим спасением. 

– То есть человек необязательно должен творить внешние добрые дела? В первую очередь он должен обратиться внутрь себя, к своей душе? 

– Конечно. Первоначально, чтобы делать добро, нужно победить зло внутри себя, а уже потом это будет проявляться в тех добрых делах, которые сделал человек. В Евангелии есть такие слова: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрые дела и прославят Отца Небесного». То есть человек сначала должен приобрести внутри себя свет, чтобы люди увидели этот свет, ощутили это добро и прославили Бога. Естественно, если внутри человека нет света, а есть тьма страстей... 

– ...то он будет эту тьму распространять. 

– ...то он будет распространять не добро, а зло, хотя ему будет казаться, что он делает доброе дело. Мы говорили как-то в одной из прошлых передач, что есть добро, которое добром не является. Человек вроде во имя хороших интересов совершает какие-то перевороты, революции, реформы, ему кажется, что он делает добро людям, что все люди будут счастливы, а оказывается, это, наоборот, приводит к слезам, к пролитию крови, к вражде, к войнам и так далее. 

– Какое главное условие для приобретения внутреннего света? 

– Главное условие – конечно, вера во Христа, это есть Свет истинный, Который просвещает всякого человека, грядущего в мир. Вера во Христа и следование за Христом. Это, собственно, и есть путь спасения, когда человек принял Христа как своего Спасителя и готов идти за Ним, готов исполнять заповеди Божии, причем исполнять их с понуждением, с подвигом, с трудом. Тогда человек постепенно приобретает этот внутренний свет. 

– Постепенно, не сразу. 

– Безусловно. Потому что, как любая болезнь, болезнь греха очень глубоко сидит в натуре человека, и главная причина этой греховной болезни – гордыня, главная страсть. Исцелиться от гордыни, конечно, невозможно в один момент. Наоборот, гордыня исцеляется только терпением, многолетним подвигом, самоукорением, видением своих грехов. Тогда человек приобретает смирение, которое является, по словам преподобного Амвросия Оптинского, началом всякой добродетели. Поэтому не нужно себя обманывать, думать, что если я хочу делать добро (или спасаться), то это будет спокойно, тихо, благостно. 

Некоторым кажется, пришел человек в монастырь, живет на всем готовом: кушает, ходит по распорядку в храм, вовремя ложится спать, вовремя встает, то есть такая размеренная, тихая жизнь. На самом деле это жизнь только внешне размеренная, а внутри она связана с очень жесткой, тяжелой борьбой. Точно так же и у любого мирянина, который живет в миру и хочет жить благочестно. Господь нас предупредил, что всякий, кто хочет жить благочестно, будет гоним. И каждый, кто старается молиться, кто старается исполнять заповеди, обязательно испытывает гонение внешнее и внутреннее. 

– Вопрос телезрительницы: «Считается ли добрым делом, если человек попадает в такую жизненную ситуацию, когда ему приходится ухаживать за больным человеком без желания, через силу, иногда даже с обидой на свою жизнь? И второй вопрос: считаются ли добрым делом обычные домашние бытовые дела, помощь в чем-то? Это добрые дела или обычные дела?» 

– Очень своевременный и верный вопрос. Безусловно, всякое доброе дело, которое делается ради Христа, спасительно. И обычные домашние дела, самые простые, если человек несет это как послушание, как служение семье, близким, конечно, спасительны. Второй вопрос. Если тебе трудно ухаживать, если ты раздражаешься, не можешь терпеть, делаешь это добро через силу, то, конечно, это является добром. Может быть, это даже вдвойне добро, что человек себя перебарывает, пересиливает и вопреки своим желаниям делает то, что ему положено делать. 

– А если он чувствует какую-то обиду внутри, делает доброе дело с обидой внутри? 

– Знаете, любая добродетель, когда человек начинает ее по-настоящему исполнять, имеет такое свойство, что помогает человеку увидеть свои немощи, свои слабости. И здесь это очевидно: когда человек ухаживает за больным, он видит, насколько он слаб в этом деле, что его все раздражает, все обижает, ему трудно. И вот это познание своей немощи рождает в человеке смирение – самое главное качество, которое необходимо для того, чтобы стяжать свет Христов в своем сердце. Поэтому, безусловно, это является добром. 

Есть еще момент. Люди спрашивают: «А вот когда тебе не хочется молиться, а ты все равно заставляешь себя и молишься, это угодная Богу молитва?» У одного из святых отцов я прочитал, что это самая драгоценная молитва для Господа, потому что человек вопреки самому себе все-таки понуждает себя исполнять свой молитвенный долг. Конечно, это добро, которое Господь принимает. И это добро еще и нас воспитывает, нас исцеляет от гордыни, от раздражительности, от нетерпеливости. 

– Отец Иоанн, Вы говорили, что путь доброделания – это путь скорбный, сопряженный с трудностями, лишениями как в монастыре, так и в миру. 

– Да, безусловно. И как раз этот путь скорбей помогает человеку познать самого себя. Потому что если бы было все хорошо и просто, человек не печалился бы, не переживал. А тут он думает: «А почему мне так тяжело? Почему мне так тяжело прощать? Почему мне так тяжело терпеть? Почему мне тяжело верить в Бога? Господь мне обещает: “Радуйтесь и веселитесь, яко мзда ваша многа на небесах”, а я радости не чувствую...» И постепенно приходишь к мысли, что радости не чувствуешь, потому что ты поврежден грехом, потому что ты весь пронизан гордыней, тщеславием, унынием, другими страстями, которые мешают тебе ощущать радость. И тогда ты приступаешь к самому главному подвигу в своей жизни – к подвигу покаяния. Потому что если бы не было скорбей, то, наверное, не было бы и покаяния. 

Покаяние не все люди понимают правильно. Часто покаянием считается прийти на исповедь и сказать на исповеди свои грехи. Но это еще не покаяние. Преподобный старец Амвросий говорил, что покаяние состоит из трех частей. Имеется в виду деятельное покаяние, которое, начавшись на исповеди перед священником, продолжается всю жизнь человека. Первая часть покаяния – это очищение от греховных помыслов. Не просто мы после исповеди стараемся не возвращаться к грехам, но стараемся даже не думать о греховном, эти греховные помыслы отсекать, бороться с этими помыслами. 

Второе, что необходимо для настоящего покаяния, – терпение скорбей. Скорби как раз и являются той средой, которая предохраняет человека от гордыни, тщеславия, превозношения какими-то своими мнимыми добродетелями. И, наконец, третья часть покаяния – это молитва, которая дает утешение в скорбях, которая, с одной стороны, дает человеку увидеть свои немощи, а с другой стороны, ощущать благость Божию. Если какая-то из этих трех частей отсутствует, то нет настоящего покаяния, по мысли преподобного Амвросия Оптинского; обязательно эти три части должны быть все вместе: отсечение худых помыслов, терпение скорбей и молитва. 

И дальше интересно то, что чем больше человек в этом подвизается, тем больше он приближается к следующей ступени своего духовного развития, своего доброделания – к настоящему смирению. Покаяние рождает в человеке смирение. Часто людям кажется, что смирение – это проявление слабости. Как раз наоборот. Преподобный Амвросий пишет, что смирение – это великая сила, это основание всех прочих добродетелей. Потому что смирение готово все потерпеть, все пережить, найти силы для того, чтобы утешить, найти силы для того, чтобы не обижаться и простить. 

Как приобрести смирение? Этот вопрос многие себе задают. Вопрос очень сложный, вопрос, который даже не столько теоретический – нельзя в книге об этом прочитать и сразу этому научиться, это вопрос всей жизни человека, жизненного подвига. Но определенные пути святые отцы указывают. В частности, преподобный Амвросий говорил, что для того, чтобы стяжать смирение, необходимо прежде всего молиться, совершать молитвенное правило. Особенно он говорил об Иисусовой молитве, что ее можно всегда, везде совершать, в любом состоянии, лишь бы только со смирением, вниманием и сокрушением сердца. И должно быть познание своих грехов и немощей, которое как раз приходит к человеку, когда он терпит скорби, и самоукорение. 

Что такое самоукорение? Самоукорение – это в любой скорбной ситуации никого не винить, а винить только самого себя. Если произошло что-то неприятное, нехорошее, то увидеть в себе причину этого. Ведь часто мы несчастны не оттого, что кто-то нас обидел или кто-то что-то не так сделал. Мы несчастны оттого, что сами не смогли перенести эту обиду, сами не смогли правильно принять эту ситуацию. От этого мы страдаем, а не от того, что вокруг нас какие-то очень жестокие и злые люди. Вот путь, о котором говорит преподобный Амвросий. И дальше он замечает, что если мы сами не смиряемся, то Господь нас невольно смиряет скорбями и болезнями, то есть Он опять же приходит нам на помощь этим. То есть скорби или болезни – это не наказание, как многие думают, не какая-то кара за грехи, а средство, которое Господь дает человеку для смирения. 

– Как правильно вести себя в болезнях и скорбях? 

– Чтобы принять болезни и скорби как волю Божию, надо помнить о том, что Господь Милосерден и промышляет о каждом из нас, что каждому Господь желает спасения и дает возможность это спасение приобрести. Мы обычно считаем, что счастье заключается в благополучии житейском, а Господь дает нам другое счастье – Он предлагает нам вечную жизнь. И ради этой вечной жизни посылаются скорби. Если мы это понимаем, начинаем это чувствовать, то нам легче переносить болезни и скорби, потому что мы видим цель, ради чего это. Самое страшное, когда человек страдает и не понимает, для чего, почему он страдает. Когда ты понимаешь это, когда видишь эту цель спасения души, тогда скорбь от болезни растворяется надеждой на милосердие Божие. 

– Если я правильно понимаю, человек совершает ошибку, думая, что счастье ограничивается этой земной жизнью, и Господь отнимает у него блага (и материальные блага, и здоровье, когда человек претерпевает болезни), указывая тем человеку, куда ему нужно стремиться на самом деле, где его настоящее счастье – не временное, а вечное. 

– Безусловно. Если бы не было скорбей, мы никогда не поняли бы этого. Интересно старец Амвросий пишет о том, что есть болезни телесные (в виде физических болезней, страданий) и болезни душевные, когда мы терпим какую-то скорбь от близких: досаждение, клевету, несправедливость, обиды. Телесные болезни очищают тело человека от греха (потому что тело тоже пропитывается грехом, оно тоже несет в себе следствие греха, повреждается грехом; поэтому тело человека и тленно), а душевные болезни, душевные скорби очищают душу человека от греха, делают ее чистой и способной принять дар Духа Святого, сделаться храмом Божиим. С одной стороны, внешние скорби, очищающие тело, с другой стороны, внутренние скорби души, которые очищают душу. Поэтому спасается весь человек: не только душа спасается, но и тело спасается, когда терпит телесную скорбь. 

– Как следует реагировать на обиду, непонимание, неблагодарность со стороны близких людей? 

– Если человек вступил на путь покаяния, на путь самопознания, самоукорения, то все эти внешние неприятности становятся для него спасительным знаком, возможностью увидеть самого себя, возможностью еще глубже покаяться, возможностью ради Христа потерпеть, может быть, даже стать бескровным мучеником ради Христа. При глубокой вере человека, при его терпении и смирении это дает ему утешение и радость, что он не просто что-то терпит, а терпит ради Христа; значит, он идет за Христом. 

Есть в Евангелии такие слова, Господь говорит ученикам: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, яко кроток и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Вот это иго Христово по-разному толкователи объясняют: кто-то говорит, это несение заповедей Божиих, несение каких-то тягот, связанных с этим. Но самое главное иго Христово, как пишет Амвросий Оптинский, – это быть кротким и смиренным. Самое тяжелое, самое трудное – иметь эти добродетели и с кротостью и смирением воспринимать все, что происходит вокруг, все, что мы получаем от людей, которые нас окружают. 

– То есть ни в какой ситуации не озлобляться, не обижаться? 

– Да. Это самый большой, самый тяжелый крест для человека, который болен гордыней. Вот именно это иго Христово – смирение и кротость – и дает человеку внутренний покой, радость, как о том Сам Господь говорит: «И обрящете покой душам вашим». Этот покой, который человек может ощутить, – уже начало Царствия Небесного, это уже предощущение будущей вечной жизни, поэтому через это человеку открывается вечность, бессмертие. 

– Вопрос телезрительницы: «Приходя в храм, я заказываю панихиду по усопшим и молебен о здравии близких мне людей. Правильно ли я поступаю, когда в их числе есть и невоцерковленные люди?» 

– Многие задают этот вопрос. Душа наша болит за всех наших близких – и живых, и усопших, и за всех душа требует молитвы, безусловно. Поэтому, конечно, надо за всех молиться. Есть церковные правила, которые говорят, что мы не можем на литургии поминать людей, которые отступили от Церкви, потому что мы не можем насильно их привести в церковную общность, сделать их чадами Божиими, если они этого сами не хотят. Если человек крещен, но, может быть, не воцерковлен, однако какая-то крупица веры у него есть, какая-то частичка благодати Божией в нем есть, мы за него можем молиться. Есть такое правило, что если человек долго не ходил в храм, не причащается, не исповедуется, может быть, даже и вообще в храм не ходит, на молебне мы за него все равно можем молиться, чтобы Господь его привел к этому. А когда он уже стал членом Церкви, когда он хотя бы несколько раз в год исповедуется, причащается, мы уже можем подавать записки на литургию. 

– Но если человек далек от Церкви, то мы не можем о нем подавать записки... 

– Есть такой момент: что значит далек? Если он прямо хулит Бога, если он хулит Церковь Христову, наверно, мы не можем о нем подавать записки на литургии. Но если он этого не делает, если внутри у него есть хоть какая-то вера, что-то еще в нем есть живое, то мы можем за него молиться в храме. 

– А если он некрещеный? Если он впрямую не хулит Бога, но и некрещеный? 

– Есть специальные молебны, когда молятся и за некрещеных. Ведь Церковь на богослужениях возносит молитвы за весь мир, за весь род человеческий: за крещеных и некрещеных. Эта молитва является той жертвой Богу, тем прошением, чтобы Господь и этих людей привел к спасению, к покаянию. Но здесь надо быть осторожным, чтобы не придумывать каких-то дополнительных чинов, потому что Церковь за свою огромную историю уже установила все эти чины. Мы иногда просто не замечаем эти молитвы, а ведь Церковь молится обо всем мире, о страждущих, плененных, болящих, путешествующих; обо всех Церковь молится. И, в общем-то, это и есть та молитва. Просто если мы будем обращать внимание, то будем понимать, что мы и этих людей тоже не забываем. Молитва – это не только подать записку на проскомидию или на молебен; все богослужение – это молитва и за людей верующих, и за людей неверующих, и за крещеных, и за некрещеных. 

– Вопрос телезрителя: «У меня умер друг. Он был крещеный, но его не отпели. В последнее время крестик он не носил, в храм вообще не ходил. Это мой одноклассник. Мама у него подалась в какое-то колдовство. Он все хвалился, что у него тетя каким-то колдовством увлекается. Но он был моим другом детства и очень близким по духу. Сам по себе он был очень добрый. Умер он молодым, наверное, еще и совершеннолетним не был, вслед за своей бабушкой: бабушка умерла, а через год он. Мне очень хочется подавать записки о нем на проскомидию, молиться о нем. Как Вы считаете, можно?» 

– Я считаю, что если человек был крещен и не хулил Бога, не хулил Христа, то можно писать записки на проскомидию. Если человек некрещеный, наверное, можно совершать какие-то молебны. Например, мученику Уару молятся за некрещеных людей. Возможно келейное правило. Кроме того, очень важная часть поминовения усопших – милостыня. Раньше на Руси она была распространена повсеместно, когда оказывали милость нищим, нуждающимся и просили молиться за человека погибшего, или невинно убиенного, или страждущего, который умер в страданиях, и может быть, даже не был отпет. Какие бы формы ни были, какие бы условия ни были, мы всегда можем как-то за человека помолиться. Святые молились даже за демонов, Антоний Великий молился за падших ангелов, но для этого нужно иметь чистоту и дерзновение. Конечно, это не наша степень, но все-таки отчасти мы тоже можем носить в своем сердце молитву и любовь к тем людям, которые нам были дороги. И то, что мы носим в сердце эту любовь, вспоминаем о них, стоя во время службы и молясь: «Господи, помяни этого человека», – это тоже молитва. Потому что молитва – это необязательно что-то в Церкви заказать, подать записку – и пускай это сделают. Мы тоже участники богослужения, мы тоже члены Церкви, и нашу молитву Господь тоже принимает, как и молитву всей Церкви. 

– Ведь молитва тоже является доброделанием? 

– Да. Мы постепенно перешли к этому – что молитва является главным, что ли, средством для стяжания добродетели, главным средством к терпению скорбей, великим утешением в скорбях. Молитва, во-первых, помогает человеку познавать свои немощи. Молитва помогает человеку отсекать греховные помыслы (признак покаяния). Молитва помогает человеку что-то перенести благодушно, с упованием на помощь Божию, и ощутить эту помощь Божию. Поэтому молитва, безусловно, очень и очень важна, это главное делание того, кто хочет спастись, главная работа. К молитве надо относиться с такой же ответственностью, как к работе. Когда мы планируем свой день, обязательно молитве нужно уделять подобающее место, чтобы она не осталась где-то на задворках нашего внимания, а была на главном месте. Потому что как человек молится, так он и живет. Древние христиане, когда встречали друг друга, не спрашивали: «Как дела? Как дети? Как здоровье? Как работа?» Они спрашивали: «Как молитва у тебя?» Молитва идет, значит, все остальное, слава Богу, хорошо; это главное условие спасения человека. 

– Какие признаки того, что молитва идет хорошо? 

– Молитва должна быть сердечной. Если человек чувствует сердцем слова молитвы, если хочет молиться, то Господь дает дар молитвы. Но не надо забывать о том, что прежде всего этот дар надо заслужить трудовой молитвой, молитвой с понуждением. Об этом был вопрос в начале передачи: «Что делать, если не хочется молиться?» Все равно молиться. Молитва с понуждением делает человека достойным получить от Бога дар молитвы. 

Амвросий Оптинский много писал о молитве, об Иисусовой молитве, но всех предостерегал и предупреждал от того, чтобы во время молитвы не принимать никаких помыслов. Мысли человека, его чувства должны быть заключены в словах молитвы. Если мы начинаем принимать какие-то помыслы, начинаем видеть какие-то необычные явления (с иконой что-то происходит; или слышим какой-то голос или запах, чувствуем благоухание), то эта молитва скорее всего прелестная, опасная. Об этом старец Амвросий многократно предостерегал своих духовных чад – чтобы не принимать никаких видений, никаких слов, никаких откровений во время молитвы, потому что это бывает искушение от лукавого. 

– Допустимы ли эмоции во время молитвы? 

– Что называть эмоциями? Безусловно, чувства необходимы – невозможно молиться, если ты не чувствуешь сокрушения. Конечно, необходимо чувствовать те слова, которые ты читаешь. Человек читает слова, и хорошо, если они отзываются эхом в его сердце, то есть сердце откликается на эти слова, чувствует эти слова. Когда это просто формальное прочитывание, то молитва, конечно, теряет свою ценность. 

Но есть другая крайность – экзальтация. Помните, в житиях западных святых описано, как подвижники молились до состояния экстаза, до такого состояния, что начинали видеть на руках своих язвы от гвоздей, испытывали какие-то необыкновенные ощущения: что висят на кресте; или к ним приходит Христос. Это прелесть. Об этом многие отцы писали; святитель Игнатий (Брянчанинов) об этом много писал. Вот эти эмоции недопустимы, потому что это действие лукавого духа, это прелесть. Причем прелесть возникает, когда человек молится с гордыней. Главное условие правильной молитвы – это смирение, молиться со смирением. Как только мы молимся с гордыней (что мы чего-то достигаем, делаем что-то особенное), молитва может быть уже погибельной для человека, лучше вообще тогда так не молиться, чем впасть в прелесть. 

– Если сердце молчит и не чувствует покаяния, смирения во время молитвы, как быть? 

– Необходимо самоукорение, что сердце молчит: «Господи, прости меня, что я, окаянный, все знаю, все понимаю, а все равно сердце мое молчит». И с понуждением все-таки заставлять себя молиться, пока наконец сердце не согреется. Бывает ведь, сердце молчит оттого, что мы создали такие условия. Мы живем в суете, наполняем себя множеством ненужной информации, заботами и находимся в таком состоянии, как будто среди рынка, на базаре: мы все слышим, все видим, все переживаем. В таком состоянии шума невозможно молиться, невозможно, чтобы сердце отзывалось на молитву. 

– Следовательно, и невозможно делать добрые дела... 

– И, следовательно, невозможно стяжать добродетель, невозможно спастись. Конечно. Если человек внешне деятельный, это еще не значит, что это человек, который делает добро. Внешняя многозаботливость иногда противоречит настоящему доброделанию, она мешает человеку стяжать внутренний дух мира, дух молитвы, благодать Божию. А если у человека нет благодати Божией, то он сделать ничего не может. Господь говорит: «Без Меня не можете делать ничего». Если нет благодати, что ты сделаешь? Будешь только суетиться либо делать вид, что ты чего-то достиг. 

– Вопрос телезрителя: «Я нахожусь в интернате. Меня могут постричь в монахи или нет?» 

– Я понял вопрос. Есть определенные правила, когда человека рассматривают как кандидата на постриг, смотрят не только его духовное состояние, но и состояние его здоровья. Монастырь – это место особое, особого духовного напряжения, и не всякий физически может выдержать монастырскую жизнь. Поэтому если у человека есть какая-то болезнь, которая не позволит ему быть в монастыре, ему советуют не идти в монахи, но подвизаться в миру, быть монахом в миру. Потому что, собственно говоря, неважно, где человек находится. Старец Амвросий говорит: неважно, кто ты – монах или мирянин, старый или молодой, все равно есть возможность спасения. Если нет возможности поступить в монастырь, это не значит, что нет возможности достигать спасения и совершенствоваться духовно. Может быть, наоборот, есть возможность смириться: «Да, я недостоин монашества, меня не взяли в монастырь, но я буду дома молиться». 

В истории нашей Церкви, особенно XIX–XX веков, очень много таких подвижников, тайных монахов, которые и пострига не принимали, о них никто не знает, но они просияли такими удивительными добродетелями, которые делают их святыми. Поэтому не беда, что человек не может попасть в монастырь. Тем более что монастырь – это место духовного делания, и в монастыре должен быть духовник, а если нет духовника в монастыре, то что в монастыре тогда можно сделать? Просто работать, заниматься трудом или исполнять какие-то другие послушания? Но этого мало; человеку нужна духовная жизнь. Поэтому неважно, возьмут Вас в монастырь или не возьмут, – на всяком месте, в любом месте Вы можете быть настоящим монахом. 

– Совсем немного времени осталось до конца передачи. Может быть, какие-то итоговые, обобщающие слова по нашей сегодняшней теме?.. 

– В заключение хотелось бы сказать, вообще для чего все это нужно: весь этот подвиг, весь этот труд. Ведь можно же не молиться, можно в храм не ходить, не каяться, просто делать какое-то добро, и все. А это нужно для того, чтобы человек исцелился от страстей, победил свои страсти. Страсти сидят очень глубоко, особенно страсть гордыни и тщеславия. И вот чтобы победить страсти, человеку нужен этот подвиг, – подвиг покаяния, подвиг молитвы, подвиг терпения скорбей. Когда потихонечку внутри происходит победа над страстями, человек начинает видеть в себе, ощущать в себе свет Христов, получать великое утешение. 

Почему многие святые, в частности Амвросий Оптинский, терпели много скорбей и болезней, но всегда излучали свет? Потому что внутри у них был этот свет, они жили этим светом, этой радостью. Преподобный Серафим Саровский тоже претерпел много скорбей и все время говорил: «Радость моя, Христос воскресе!» К Амвросию все приходили – и все получали утешение. Откуда это утешение? От его сердца. Значит, его сердце было наполнено радостью. 

Поэтому если мы трудимся, если подвизаемся, то Господь нас, безусловно, утешает радостью, и мы становимся самыми счастливыми людьми на свете. Эта радость, это внутреннее счастье требуют выхода, и вот тогда начинается настоящее служение людям. Когда ты наполнен радостью общения с Богом, светом Христовым, ты хочешь, чтобы этот свет увидели как можно больше людей, и тогда ты начинаешь по-настоящему делать добро всем окружающим людям. Дай Бог, чтобы нам хотя бы в какой-то степени всем этого достигнуть. 

Всех поздравляю с праздником преподобного Амвросия Оптинского. Храни вас Господь! 

Ведущий Денис Береснев 
Записала Нина Кирсанова