Беседы с батюшкой. Трезвение в духовной жизни

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает протоиерей Игорь Петров, клирик Вознесенско-Георгиевского прихода города Рыбинска.

– Сегодня тема нашей передачи – «Трезвение». Что такое трезвение и почему оно важно в духовной жизни?

– Православная Церковь, Священное Писание, Священное Предание Церкви говорят о том, что в некое доисторическое время произошла трагедия: наши прародители Адам и Ева сознательно отказались от жизни в Боге, с Богом. Произошла их некая мутация. Отныне все рождающиеся после них люди имеют в себе то, что мы называем первородным грехом. То есть в человеке живет зло, склонность к злу и пороку. Принимая святое крещение, мы, увы, не освобождаемся полностью от первородного греха. Человек лишь получает свободу, он не находится в рабстве первородного греха, для чего и пришел Христос, но тем не менее зло в нас действует, тайные беззакония в действии. Поэтому мы нуждаемся в том, чтобы бороться с этим злом, прежде всего в себе.

Господь в Евангелии нам говорит: что ты, лицемер, смотришь на сучок в глазе брата своего, а в своем бревна не замечаешь? Вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда ты увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (ср.: Мф. 7, 3–5). То есть у нас искаженное грехом восприятие себя, окружающего мира, окружающей действительности. Мы больны грехом, православие об этом говорит, об этом говорит Евангелие. Господь повторяет неоднократно: если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, то тем более Бог даст блага просящим у него (ср.: Мф. 7, 11). Будучи злы… «Всяк человек ложь» – читаем у псалмопевца Давида. То есть в нас живет зло, первородный грех, которому очень много внимания уделяется как раз в Священном Писании и святоотеческом Предании Матери Церкви. Поэтому мы, как говорит Антоний Великий в первом томе «Добротолюбия», которое перевел для нас святитель Феофан Затворник, опьянели невидением Бога. В нас живет зло, живут восемь греховных страстей, как в традициях изначально их номинируют. В нас живет болезнь, склонность ко злу, она опьяняет нас, происходит постоянная интоксикация организма, поэтому мы постоянно нуждаемся в терапии.

– В трезвении.

– Да, мы эту терапию называем трезвением. То есть это борьба со злом на уровне мыслей, чувств, желаний, внутренних состояний. В общем-то, вся духовная жизнь пронизана прежде всего именно этим.

– Борьба, которая идет непрерывно.

– Да.

– Где бы человек ни находился.

– Зло действует непрерывно, поэтому мы должны постоянно с ним бороться.

– Возможен ли духовный прогресс без трезвения?

– Собственно говоря, слово «покаяние», которое является основой нашей духовной жизни и основным нашим путем к Богу, пришло к нам из греческого языка. По-гречески «покаяние» буквально означает «изменение ума» – метанойя. Поэтому если мы не будем изменять свой ум, если не будем вносить поправки в свои проблемы, свои искажения, ошибки, которые есть в нашем сознании, нашем мировосприятии, восприятии себя, то, конечно, пойдем ложным путем, – путем так называемой прелести. Так традиция называет лжедуховное состояние. Святитель Игнатий (Брянчанинов), констатируя этот факт, говорит о том, что все мы находимся в прелести. И первый признак того, что мы находимся в прелести, – когда говорим, что мы не в прелести. То есть мы должны об этом всегда помнить.

– То есть и духовного прогресса без трезвения не может быть?

– Конечно. Практика трезвения  и есть в буквальном смысле слова изменение ума. То есть мы постоянно анализируем свое внутреннее состояние, видим, какие помыслы входят в наше сознание, стараемся управлять своим сознанием, жить не в пассивном залоге, а в активном, то есть управлять своими мыслями, чувствами, не просто рефлексировать (как Церковь говорит, парить умом), а стараться собирать свой ум, управлять своим восприятием.

– Каковы критерии продвижения на этом пути?

– Наверное, Господь нам прямо об этом говорит в Нагорной проповеди: блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Нищие духом – это как раз люди, которые очень богаты духом. Несомненно, это парадоксальное высказывание, которое Господь специально использовал, дабы показать нам очень важную, серьезную меру этого высказывания. Смысл такой: чем мы богаче, чем богаче наш духовный опыт, чем он глубже, сильнее, тем больше мы осознаем свое ничтожество, свою бедность. Чем ближе мы к свету, тем больше мы осознаем свою тьму. Чем богаче наш духовный опыт, тем больше мы видим свое недостоинство.

Апостол Павел говорит про себя: из всех грешников я самый первый. И отнюдь неправильно было бы думать, что апостол Павел стилизуется или как-то кокетничает с нами. Он меньше всего похож на такого человека. То есть неудивительно, что человек, который слышал глаголы неизреченные, одновременно считает себя таковым. Собственно, все святые отцы говорят об этом. Допустим, один из величайших богословов нашей Церкви Симеон Новый Богослов. Если возьмем его замечательные гимны в третьем томе сочинений, то там у него очень много высказываний о своей греховности. Как только он себя не называет! Будучи, естественно, человеком святой жизни. И так все.

Это очень характерно, опять же, для православия. Помним из Древнего патерика: когда Сисой Великий отходил ко Господу и за его душой пришли ангелы, ученики, собравшись у его одра, спрашивали, о чем он с ними беседует. На это великий святой, воскрешавший мертвецов при жизни, отвечал, что он просит у ангелов дать еще время для покаяния. Они спрашивали: как же так (понимая, что он святой человек)? Тем не менее он сказал, что и не начинал подлинного покаяния. Это очень характерно. Поэтому чем ближе человек к Богу, тем больше он ощущает, насколько он от Бога далек.

– Парадокс.

– Да, такая антиномия. Она присутствует в Священном Писании.

– Непрестанная молитва и трезвение – это одно и то же?

– Это близкие вещи. В Евангелии таких высказываний Спасителя много: бодрствуйте, трезвитесь. Это словосочетание присутствует и у апостола Павла, и в книгах святых отцов. То есть слово «бодрствовать» означает не то, что Господь запрещает нам спать, конечно же нет, это очевидно. Имеется в виду, что мы должны, следуя первой, самой главной заповеди  (люби Господа Бога всем сердцем своим, всею душою своею, всею крепостию своею, всем разумением своим), стараться входить в память о присутствии Божием. Это основа духовной жизни, главное, основное делание, которое Священное Писание называет бодрствованием. Это постоянное понуждение себя, своего больного сознания, склонного реагировать на различные внешние раздражители, увлекаться мыслями, чувствами, воспоминаниями.

Наше сознание склонно к хаосу. Мы должны прикладывать усилие, упорядочивать его работу, в основе чего лежит постоянное памятование о присутствии Божием. Причем это не просто психологический момент, а еще и момент онтологический. Рассуждая о молитве, например, преподобный Иоанн Лествичник говорит, что молитва есть некое таинственное со-бытие с Богом. Такое удивительно дерзновенное определение. Это есть бодрствование.

А трезвение – некое вспомогательное действование. Когда мы стараемся хранить ум в Боге и помнить о том, что Господь ближе ко мне, чем я сам к себе, ближе, чем воздух, чем одежда, то, естественно, начинаем замечать, что многое во мне этому деланию мешает. Мешают помыслы, какие-то ощущения, сознание начинает улетать. Опять же, по словам преподобного Лествичника, начинаю стараться держать ум в словах молитвы и замечаю, что мой ум очень часто не в состоянии находиться в словах молитвы. Часто  произношу молитву механически в лучшем случае, а иногда и просто вычитываю (нехорошее слово) на автоматизме. При этом можно думать о совершенно посторонних вещах, читая Иисусову молитву или другие краткие молитвы. Но это неизбежная детская болезнь, которая в нас есть. Приснопоминаемый отец наш Иоанн Лествичник говорит о том, что только ангелам свойственно не рассеиваться умом.

– Ангельское качество.

– Да, но мы должны к этому постоянно стремиться. Господь видит наш труд, наши усилия и, как отец наш Макарий Египетский говорит, видя наше старание, будет нам помогать в этом.

– То есть вычитывание молитв, выстаивание в храме ничего не значит без внутреннего делания?

– Значит, конечно. Конечно, Церковь учит, что мы должны быть чаще на богослужении; и даже когда мы не слышим, что читает чтец, мы можем читать Иисусову молитву, закрывать хорошо глаза при этом, чтобы не рассеиваться. Но конечно, Богу нужно сердце: «Сыне, даждь Мне твое сердце». Наше сознание больно, оно всегда склонно по умолчанию работать в легком режиме, склонно к монотонности, к механическому восприятию многих реалий, оно уходит легко в спящий режим. Поэтому нужно постоянное усилие, чтобы бодрствовать и трезвиться.

– Заповедь о непрестанной молитве относится к монашествующим или ко всем христианам без исключения?

– Вы замечательно сказали: это именно заповедь; слова апостола Павла в Первом послании к Фессалоникийцам. По сути, это комментарий на первую, самую главную заповедь. Господь говорит нам, что мы должны любить Его всем сердцем своим, всею душою своею, всею крепостию своею, всем разумением своим. То есть наше сознание, вся наша душа, все наши ощущения должны быть полностью заняты Богом.

Конечно, путь к этому долог и труден. Господь говорит нам: будьте совершенны, как Отец наш совершен есть (ср.: Мф. 5, 48). Конечно, мы не готовы сразу к совершенству, и, дерзну сказать, Господь, возможно, с нас завтра это не спросит. Но Он, несомненно, спросит (и спрашивает), если мы не начнем трудиться в этом направлении. Таким трудом является постоянное памятование близости Божией. Господь непрестанно ближе ко мне, чем я сам к себе. Поэтому даже просто из вежливости к Господу Богу, из благоговения к Нему и смирения я должен помнить, что Он считает нужным Своим пресветлым лицом видеть мои глупые мысли, вникать в них. Как мы читаем в псалме (ср.: Пс. 138): еще нет мысли в сердце моем, а Ты знаешь ее совершенно; сзади и спереди Ты объемлешь меня и полагаешь на мне руку Твою...

Святитель Феофан говорит, что Бог любит нас больше, чем родная мать, и жалеет больше, чем родной отец. Бог относится к каждому из нас так, будто мы у Него одни. То есть Бог смотрит на нас всегда, Он находится везде. Нет такого места, где Его бы не было. У Дионисия Ареопагита примерно такой смысл его слов: если мы в пречистых молитвах обратимся к Пресвятой Троице, то мы не Ее призываем к себе, ибо Она присутствует везде и в то же время нигде, потому что ни одно место не может ограничить Ее собою, а мы простираемся к Ней – как если бы человек, сидящий в лодке и держащий в руках канат, другой конец которого привязан к скале, подтягивал этот канат, то есть он не скалу притягивал бы к себе, а сам простирался к скале.

Итак, данность такова, что Господь неизреченно близок. Поэтому, естественно, непрестанная молитва есть, во-первых, элементарная реакция на эту данность, что Господь присутствует везде, Им мы движемся, живем и существуем. Мы читаем в Книге Деяний апостолов, что в Его руке дыхание наше. Поэтому наша любовь к Богу, наше стремление к Нему, конечно, должны быть непрестанными, поскольку Он непрестанно смотрит на нас. Об этом прямо говорит святитель Григорий Палама: заповедь о непрестанной молитве, несомненно, относится ко всем христианам. Здесь можно вспомнить еще слова Григория Богослова (Великого). Смысл его фразы примерно такой, что мы должны помнить о Боге чаще, чем мы дышим. Поэтому память о Боге, молитва к Богу – это, в принципе, одно и то же.

Наверное, здесь можно еще вспомнить святителя Иоанна Златоустого, его очень интересное толкование на Послание апостола Павла к Евреям, где он говорит следующее: духовная жизнь мирянина ничем не отличается от духовной жизни монахов, кроме того что монахи дают обет безбрачия. Святитель, естественно, не умаляет тяжести монашеского креста, но подчеркивает, что законы духовной жизни одинаково протекают в душе каждого человека. Поэтому, несомненно, мы должны это делать, мы в этом нуждаемся – в молитве, в Боге – непрестанно. И должны к этому стремиться. Современному человеку, находясь в потоке событий, среди огромного количества каких-то раздражителей, какой-то пустой информации, живя в мире, где присутствует манипуляция, с которой мы сталкиваемся в гастрономе, в рекламных роликах и так далее, встречаясь с людьми, которые стремятся манипулировать нами, очень важно уметь управлять своим сознанием и пребывать в Боге, с Богом.

– Непрестанная молитва – это как раз есть управление сознанием?

– Да. Святитель Филарет Московский нам говорит в своем «Катехизисе», что молитва есть простирание ума и сердца к Богу. Поэтому мы должны стараться в этом режиме – понятно, что мы по-разному можем это делать (находясь в общественном транспорте, на рабочем месте, где большая часть нашей жизни проходит),  – практиковать  традицию краткой молитвы. Буквально все русские святые находились в этой традиции.

Краткая молитва сегодня особенно нужна. Сложно молиться длинными текстами, находясь в метро (человеку, живущему в Москве, например). Краткая молитва может очень многое дать, она позволяет держать ум в словах молитвы, помогает как-то согреться сердцу. Конечно, и здесь есть масса искушений, но тем не менее частое повторение краткой молитвы помогает легче и внимательнее молиться. И человек, который стяжал такой благой навык, приобретает способность молиться без слов, в чувство сердцем простираясь Господу, Который неизреченно близок; он постоянно помнит об этом. Образуется такой подлинный духовный опыт, который нам Священное Предание устами святых отцов предлагает, оставляет для нас.

– Есть такое мнение, что творение Иисусовой молитвы предназначено только для монахов. Если миряне прибегают к этой практике, то они рискуют впасть в прелесть. Справедливо ли такое утверждение?

– В любом случае православный человек, думая о той или иной проблеме, отвечая на тот или иной вопрос, должен руководствоваться вот чем. Хочу здесь вспомнить слова великого прозорливца, старца, преподобного отца нашего Нила Сорского. Он говорил, что когда ему задавали какие-то вопросы, он не отвечал на них, и если вставали какие-то проблемы, он их не решал, пока не находил подтверждения на то в Священном Писании или в писании святых отцов. Например, первое, что мне пришло в голову, – святитель Игнатий (Брянчанинов), великий наш наставник, учитель, как раз обращаясь к монахам, говорит о том, что внешние подвиги как раз могут привести человека, не внимающего своему внутреннему состоянию, к прелести.

Конечно, на пути любого духовного делания дьявол нас искушает, искушает наша гордыня. Просто нужно, наверное, как-то понимать, что я не творю Иисусову молитву, а просто дерзновенно пытаюсь своими нечистыми устами произносить пресветлое имя Божие, что я недостойный. Как на литургии: «Сподоби нас, Владыко, смети неосужденно призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца, и глаголати…». То есть мы понимаем, что обращение к Богу уже требует от нас великого смирения, великого осознания своего глубочайшего недостоинства вообще в принципе обращаться к Богу. Поэтому, читая Иисусову молитву, мы всё должны делать покаянно, по совету Церкви, советоваться с ближними своими, церковными людьми, с теми, кто старше нас в Церкви.

Посмотрим, например, письма владыки Феофана Затворника возлюбленного – «Письма о молитве и духовной жизни» (прекрасный сборник, изданный московским издательством «Правило веры»): там владыка дает такие советы всем людям, очень разным. Вспомним опять Златоуста: эта заповедь о непрестанной молитве обращена ко всем. Иисусова молитва одна из кратких возможных молитв, она распространена в Священном Предании Церкви. Опять же, Феофан говорил, что любая краткая молитва необходима именно в силу своей краткости. А Иисусова молитва, в которой присутствует имя Господа нашего Иисуса Христа, – это святыня для нас.

Да, действительно, существует такое мнение, очень странное высказывание об Иисусовой молитве; оно есть даже в настольной книге священнослужителя. Там очень странные слова об этом. Это, конечно, неверно. Если руководствоваться святыми отцами, Иисусова молитва – просто одна из кратких молитв, и дьявол искушает нас всегда. Просто нужно это все делать смиренно, с осознанием своей греховности. Верно Вы сказали в начале беседы, что показателем правильности нашего пути является возрастание, понимание того, что я грешный, недостойный. Чем ближе человек к Богу, тем большим грешником он себя считает.

Практика краткой молитвы как раз позволяет сделать то, о чем говорил апостол Павел: умом моим нахожу удовольствие в Законе Божием, в членах же моих действует иной закон – противный закон ума моего; доброе, которое хочу, не делаю; злое, которое не хочу, делаю. Закон греховный, который во мне живет, я научаюсь видеть только тогда, когда нахожу удовольствие в Законе Божием, когда простираюсь к Богу, стараюсь бодрствовать, тогда я вижу все те греховные мысли и чувства, состояния, которые мешают мне молиться, любить Бога, ближнего. Это видение греховных помыслов, осознание своей греховности, духовная нищета, как Господь нам говорит, являются критерием истинности. Апостол Павел, великий делатель, святой, столп Церкви, говорит о себе: из всех грешников я самый первый. Как в начале нашей беседы мы говорили… Вот показатель для нас.

Поэтому смирение, осознание своего ничтожества – краеугольный камень для нас. Сейчас идет Великий пост, и мы просим у Бога дара видения своих прегрешений. Конечно, святоотеческое наследие во многом для нас здесь – вспоможение. Если псалмопевец говорил: «я есть червь, а не человек», – что уж говорить нам? Таким великим учителем покаяния для нас как раз является, например, святитель Игнатий (Брянчанинов). Все его труды пронизаны именно этим духом покаяния, очень ярко присутствует эта мысль у владыки. Поэтому я говорю не от себя, а то, что говорит  Священное Писание и святоотеческая традиция.

– Что означает выражение «Кто не в борении, тот в прелести»?

– Думаю, Церковь имеет в виду вот что. Борение является как бы естественным нашим состоянием. В нас живет зло, страсти. На нас действует дьявол, возникают так называемые помыслы («логизмы» по-гречески), импульсы. Возникают они в сознании человека. Когда человек старается помнить о Боге и простираться к Нему, контролировать свое сознание (как апостол Павел нам говорит: вникай в себя и в учение, занимайся постоянно), то можно заметить, что эти влечения ко злу, греху присутствуют практически постоянно. Если даже мы когда-то и свободны от греховных помыслов, то, по словам, по-моему, Нила Синайского, не нужно здесь обманываться. Он вспоминает такой замечательный пример. Иудейская пустыня, раскаленное солнце, и кажется, что пустыня мертва. Но когда солнце садится, из многочисленных нор выползают толстые змеи, так называемые аспиды (в Евангелии они так называются, очень ядовитые страшные змеи). Так же и у нас. В нас живет зло, живет порок. Потому и нужна духовная, церковная жизнь, частью которой является, конечно, практика трезвения. Для того и пришел Христос.

Собственно, в евхаристическом каноне первое, о чем просит священник по преложении вина и хлеба в Тело и Кровь Господни, – «будет Причастие мне во трезвение души». То есть это глубоко укоренено в евхаристической традиции Церкви, в Священном Писании. Господь нам прямо говорит, что оскверняет человека не то, что входит в уста, а то, что исходит из сердца, – злые помыслы, любодеяния, кражи, прелюбодеяния. Вот что оскверняет человека. Господь прямо об этом говорит: бодрствуйте и трезвитесь. Поэтому с самых ранних времен эта традиция в Церкви присутствует; восходит она к Евангелию. Да что говорить к Евангелию – уже в Книге Второзакония мы читаем: да не будет в сердце твоем беззакония. Даже есть целая статья, замечательная проповедь святителя Василия Великого на эти ветхозаветные слова. По-церковнославянски примерно так звучит эта фраза: да не будет тайно в сердце твоем беззаконие.

– Как человеку увидеть себя таким, каков он есть, без прикрас, осознать свою греховность – в случае когда человек не видит этого, считает себя достаточно чистым?

– Помнить о том, что мы больны, что у нас бревно находится в глазу, по словам Спасителя; что мы с легкостью замечаем огрехи, малейшие нюансы, а то и додумываем какие-то грехи в поведении других людей. При этом патологически не способны видеть явные гадости, которые мы себе позволяем. Конечно, человек болен. Сейчас идет пост, и мы читаем молитву отца нашего преподобного Ефрема Сирианина. Хочется пожелать нашим телезрителям, чтобы мы не только знали его по этой дивной молитве, которая многократно читается постом, но знали и другие его произведения. Это тоже великий учитель покаяния, у него особенный дар. В молитве Ефрема Сирианина есть такие слова: «даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Даруй. Понятно, что это дар Божий. Господь говорит: без Меня не можете делать ничего.

С другой стороны, мы знаем, что принципом духовной жизни является принцип соработничества (по-гречески «синергия»). То есть человек должен делать то, что зависит от него, и тогда Господь, видя наши труды и усилия, даст нам то, что зависит от Него, по мере того как мы можем усвоить эти вещи. Опять же, при просьбе чего-то у Бога («даруй ми зрети моя прегрешения») подразумевается, что я не просто что-то у Него прошу. Коли дерзнул обратиться к Небесному Отцу, это значит, что я это делаю ответственно, что я готов делать то, что от меня зависит, чтобы зреть свои прегрешения. И буду стараться бодрствовать и трезвиться. При этом, как мы в Писании читаем, коня к бою готовь, но победа – от Бога. Если Христос не дарует нам зреть наши прегрешения, то мы и не можем их зреть. Но если Господь видит, что мы их искренне понимаем, искренне следуем букве и духу Священного Писания и книг святых отцов, то, несомненно, такая помощь нам будет дана. Если мы будем трудиться, то трудящийся обретет. Царство Небесное силою берется, прикладывающий усилие восхищает его. Господь, видя, что мы прикладываем усилия, как любящий Отец никогда нас не оставит. Поэтому важнейшее в нашей духовной жизни – конечно, зреть свои прегрешения.

– Что помогает трезвению и что ему препятствует?

– У святителя Игнатия (Брянчанинова), в первом томе его собрания сочинений, есть замечательнейшая статья «О чтении святых отцов». Там есть отрывок, мы о нем сегодня уже отчасти говорили. Святитель ссылается на преподобного Нила Сорского, который говорит примерно следующее: в наши дни за неимением духоносных наставников основными источниками духовной жизни и разумения христиан были Священное Писание и книги святых отцов. И естественно, совет с людьми, равными нам, и с теми, кто старше нас в Церкви. Поэтому помогает нам жизнь в Церкви, любовь к Священному Писанию, Священному Преданию, где эта традиция и практика присутствует. Опять же, святые отцы не просто какие-то бремена неудобоносимые накладывают на нас. Об этом говорит Христос в Евангелии. Отцы, по сути, учат нас, как на практике выполнять Господни заповеди.

А что мешает? Понятно, и враг рода человеческого мешает. Но на него ссылаться вряд ли стоит, часто враг рода человеческого просто отдыхает, видя нашу лень, нашу греховность, праздность, нежелание прикладывать усилие, расслабленность нашу. Конечно, это мешает трезвению. Но человек всегда склонен к внешним вещам. Помним, за что Господь обличает фарисеев и книжников: за то, что они духовную жизнь, по сути, свели к внешней, обрядовой стороне. Господь говорил, что они подобны гробам окрашенным, которые с виду кажутся красивыми, а внутри полны мертвых костей и нечистоты.

Думаю, мы имеем все основания и к себе относить эти слова Спасителя. Всегда легче имитировать какие-то благочестивые вещи, но гораздо труднее не грешить внутренне, когда нас, казалось бы, никто не видит. Но на самом деле нас видит Господь. «Еще нет мысли в сердце моем, а Ты знаешь ее совершенно» – читаем у Давида в 138-м псалме. Эти все вещи для нас крайне важные. И святые отцы помогают нам раскрыть эти евангельские смыслы и придать им максимальную конкретику в их выполнении в своей повседневной жизни. Что для нас очень актуально сегодня.

– Можно ли молиться во время повседневных дел, бесед, на ходу? Не вредит ли это молитве?

– Как мы сегодня говорили, мы должны молиться непрестанно, потому что Господь непрестанно с нами, непрестанно неизреченно близок к нам. Да и мы созданы Богом для общения с Ним. Такой огромный дар дан человеку и огромная ответственность, поэтому, естественно, мы должны учиться молиться непрестанно.

– Чем бы мы ни занимались, где бы ни находились?

– Да. Опять же, не я об этом говорю, об этом говорит и первая, самая главная заповедь, которая существует для всех: возлюби Бога всем сердцем своим, всею душою своею, всею крепостию своею, всем разумением своим. Началом исполнения этой заповеди является постоянное побуждение своего больного сознания, отравленного грехом, страстями, сластолюбием, входить в память о присутствии Божием. Об этом говорят все святые отцы, Евангелие нам об этом говорит. Началом духовной жизни является постоянное понуждение себя ходить в памяти о присутствии Божием.

– То есть это самое начало, первый шаг к духовной жизни?

– Да. В Послании к Евреям апостола Павла мы читаем, что Богу было угодно, чтобы человек веровал в то, что Он есть. Что есть вера? Это уверенность в невидимом. Вера есть опыт общения с Богом. Поскольку Бог непрестанно, невидимо и неизреченно близок к нам, то, естественно, по факту мы обязаны о Нем помнить. Даже просто рефлексируя об этом факте и помня о первой, самой главной заповеди, пытаясь любить Бога, мы должны непрестанно понуждать себя к молитве. Просто она разная. Макарий Египетский нам говорит в своих духовных беседах (мы читаем их в прекрасном переводе святителя Феофана Затворника) примерно такие слова: «Ты должен любить Бога не только когда находишься в храме и стоишь на молитве, а когда и выходишь из храма, где бы ты ни находился».

Тем более наша жизнь полна проблем. Большая часть нашей жизни проходит в общественном транспорте и на работе. Было бы, конечно, очень жалко и неправильно, если бы мы эту огромную часть своей жизни просто поставили вне духовности. Мы очень нуждаемся в молитве, находясь в метро, на работе. Мы нуждаемся в том, чтобы управлять своим сознанием – не просто рефлексировать на внешние раздражители, но уметь именно управлять собой. Среди всех треволнений, дел хранить память о присутствии Отца Небесного. Это дает огромные духовные силы, и психологически это очень хорошо. То есть человек должен понимать, что Господь никогда не попускает ему искушений превыше его сил. Да, мы часто видим огромное количество душевных расстройств, большое количество болезней возникает на этой почве – неврозы. Современный человек – невротик, он находится в постоянном цейтноте, приходится решать массу проблем одновременно, люди устают, происходит эмоциональное выгорание, потеря смыслов. Поэтому человек особенно нуждается в этой традиции краткой молитвы.

Это не исключает участия во многих делах. Вспомним старца Силуана; есть прекрасная книга, любимая многими, архимандрита Софрония Сахарова «Старец Силуан», где преподобный говорит о том, что он никогда потом так не молился Иисусовой молитвой, как будучи экономом в монастыре.

– Когда было много попечений.

– Да. То есть это было очень тяжело. Вроде бы люди идут в монастырь, чтобы уйти от суеты, тем не менее эконом в монастырях – это человек, который одной ногой стоит вне монастыря: он должен закупать продукты, общаться с рабочими, с властями, решать массу проблем. И преподобный никогда так не молился тепло, благодатно молитвой Иисусовой, как именно тогда. Отец Григория Паламы, Константин, который был сенатором – высоким государственным мужем, входил в государственный совет, постоянно был с византийским императором, – постоянно занимался Иисусовой молитвой. Это было очень характерно. Жена Николая Александровича Мотовилова, ученика преподобного Серафима Саровского (ее звали Елена Ивановна), писала, что Николай Александрович при своей огромной загруженности, делах всегда имел ум, обращенный к Богу.

– Как это возможно, если человек занят, допустим, интеллектуальным трудом?

– Подобный вопрос был задан святителю Феофану Затворнику, и он об этом пишет в одном из своих писем. Представьте себе, что вы находитесь в кабинете, вас вызвал к себе начальник. Вы напротив него, он вам поручил выполнять какую-то работу. Вы выполняете, напрягаете свой интеллект, но при этом чувствуете присутствие начальника, помните об этом. Примерно так объясняет это возлюбленный наш святитель Феофан.

Так же и у нас: когда человек постоянно старается молиться Иисусовой молитвой, бодрствует, трезвится, к чему призывает нас Господь, и когда периодически удается это делать внимательно, то постепенно возникает навык молитвы без слов. Тогда у человека, имеющего навык постоянной молитвы, постепенно получается молиться дольше, не рассеиваясь умом. Рассеялся, улетел ум куда-то – опять вернул его, опять как-то старается молиться. Постепенно появляется навык, так сказать, молитвы чувства, навык стоять в каком-то чувстве. У Феофана Затворника такое присутствует. Бог всегда близок ко мне, неизреченно ближе ко мне, чем я сам к себе, поэтому в таком чувстве Бога человеку, который в этом подвизается, старается, читает книги об этом, постепенно удается нечто подобное вкушать.

– Какие книги Вы могли бы посоветовать?

– Опять-таки, говорю не от себя, а от тех, кто старше нас в Церкви. Например, от имени святых. В частности, Лев Оптинский высказывался очень высоко о книгах святителя Игнатия (Брянчанинова). Его учеником считал себя игумен Никон Воробьев (думаю, у многих из нас его книги являются настольными). Многие авторитетные духовники Церкви сегодня рекомендуют и новоначальным людям, и людям, уже имеющим некоторый опыт жизни в Церкви, преуспевшим, читать прежде всего книги русских старцев.

Это и святитель Игнатий (Брянчанинов), конечно. Перед нами удивительный человек,  одаренный от Бога разными дарованиями. Во-первых, это личная святость. Это искус, который он прошел в Оптиной пустыни, при этом действительно был аристократ и по крови, и по духу, имел блестящее светское образование (причем он имел высшее техническое образование, окончил тот же военно-инженерный вуз, что и Федор Михайлович Достоевский). При этом обладал высшим гуманитарным образованием, огромным литературным талантом, был знаком с Николаем Васильевичем Гоголем и вхож действительно в высшие круги русского общества, это представитель подлинной элиты. Был и знаком лично с государем-императором Николаем I.

Поэтому, конечно, его книги очень интересны, они, как очень хорошо сказал Алексей Ильич Осипов, действительно содержат в себе синтез. Святитель, естественно, знал иностранные языки – греческий, еврейский, латинский – и читал в подлиннике труды святых отцов. Поэтому для нас он дал именно коллективный опыт Церкви. Не просто мнение того или иного отца, а именно некий общий срез. Сегодня порой и наша Церковь испытывает некие влияния протестантизма, который говорит о том, что каждый внутренний опыт имеет право на существование. На самом деле это не так. Увенчивается только тот, кто законно подвизается; об этом очень ярко говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

Но, говоря о святителе Игнатии, несомненно, нельзя не сказать о святителе Феофане Затворнике. Огромное наследие оставил после себя великий святитель, многочисленные переводы, прекрасный сборник «Добротолюбие». Если почитаем его письма, увидим, что он был адресован домохозяйкам, простым людям. У него есть прекрасный сборник «О молитве и трезвении», где присутствуют интересные тексты святителя Василия Великого, Иоанна Златоустого, написанные как раз для некоего предпринимателя, очень занятого человека, который не имел возможности много читать, но попросил владыку составить такой сборник святых отцов, позволяющий бы ему за неимением времени черпать главное. Так родилась эта прекрасная книга. Письма владыки очень интересны.

Особенно интересен сборник, о котором я говорил, –  «Письма о молитве и духовной жизни»;  также «Над Евангелием», «Мысли на каждый день». То есть в трудах святителя Феофана мы находим и для новоначальных христиан очень интересные и понятные тексты, написанные простым языком, необыкновенно доходчиво. При этом великий святитель умел просто говорить об очень сложных вещах. Это очень интересное для преуспевших людей издание – конспект лекций, прочитанных святителем в Санкт-Петербургской духовной академии. Книга известна как «Путь ко спасению». Очень интересное толкование на Послания апостола Павла, очень сложные, интересные тексты, яркие. Сложно переоценить это наследие. Кому-то, может быть, больше нравится святитель Игнатий, кому-то больше Феофан.

Здесь для нас бесконечно важен и отец наш Иоанн Кронштадтский. «Моя жизнь во Христе» – прекрасные его дневники. Николай Пестов, многие из нас знают, жил в годы советской власти, когда духовная литература была малодоступной. Он составлял сборники, очень полезные для нас. Например, двухтомный прекрасный труд «Основы современного благочестия». Думаю, многие (и представители московской интеллигенции) приходили к вере через его книги. Конечно, нельзя не вспомнить здесь игумена Никона Воробьева; Сергея Иосифовича Фуделя – нашего замечательного подвижника, человека, который провел многие годы в лагерях. Прекрасны его книги «У стен церкви», «Путь отцов». Конечно, это и книги митрополита Антония Сурожского.

– Еще какая-то книга лежит у нас на столе.

– Да. У нас в замечательном московском издании «Отчий дом» вышла прекрасная серия «Путь умного делания». Замечательная серия книг, у меня сегодня одна из книг этой серии. Автор ее – Николай Новиков. Я даже долгое время думал, что какой-то великий подвижник пишет под именем Николая Новикова. Огромный труд. Это раб Божий, надо молиться за Николая Новикова, чтобы Господь и дальше давал ему силы. Огромная работа, огромное количество переработанного материала, все очень хорошо, понятно, четко, ясно сказано, просто выше всяких похвал. Практически все эти книги я буквально проглотил.

– Серия «Путь умного делания»?

– Да, издательство «Отчий дом», Николай Новиков. Уже некоторое количество книг вышло под редакцией игумена Петра (Пиголя). Отец Петр – насельник Высоко-Петровского монастыря. Думаю, и каждый новоначальный, и человек, имеющий некий духовный опыт, и священники найдут здесь очень многое, ссылки на очень многие святоотеческие книги. Крайне рекомендую.

– Время нашей передачи постепенно подходит к концу. Еще один вопрос успею задать: с чего начинается путь трезвения? Каковы первые шаги?

– Учителя аввы Дорофея, возлюбленного отца нашего (это тоже одна из настольных книг для православных людей), Варсонофий Великий и Иоанн Пророк говорят нам: «Привяжи утлую ладью своей жизни к кораблю отцов, и они управят тебя ко Христу». Поэтому ответ – с чтения книг святых отцов.

Я вернусь к святителю Игнатию (Брянчанинову). В своей замечательнейшей статье «О чтении Евангелия», в первом томе, он как раз говорит, что мы должны вообще начинать свое воцерковление, знакомство со Священным Писанием с книг святых отцов. Именно они научат нас, как нужно правильно читать Евангелие, правильно к нему относиться. Та же самая мысль присутствует и у святителя Феофана Затворника. Поэтому, конечно, начать нужно с того, что привязать свою жизнь к кораблю отцов и учиться жить церковной жизнью. Опять же, в совете, конечно. Потому что возникает такое искушение – не буду советоваться «с плотью и кровью», а буду читать отеческие книги, буду не как прочие человецы. Такое искушение обязательно будет. У аввы Дорофея мы читаем примерно такие слова: если юноша влезает на небо, то возьми его за ноги и сбрось  вниз. Читаем Игнатия (Брянчанинова) – владыка нас обязательно спустит вниз. И конечно, все в Церкви нужно делать церковно, по послушанию Церкви, тогда Господь поможет нам избежать всех искушений, соблазнов, которые есть и здесь тоже.

Ведущий Денис Береснев

Записала Маргарита Попова