Социальное служение на приходе

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Алексий Крылов, настоятель Чесменской церкви. Передача из Санкт-Петербурга. Эфир 8 августа 

– Батюшка, начнем с вашего прекрасного храма. Название Чесменский откуда происходит? Расскажите, пожалуйста.

– Чесма – это залив на турецком побережье Малой Азии. В 1770 году милостью Божией и по замыслу Екатерины Второй русский флот впервые пришел на Средиземное море, 9 линейных кораблей и еще фрегаты в Чесменской бухте разбили турецкий флот и потом 4 года господствовали в архипелаге. В общей сложности, там 5 эскадр было. Тогда из 27 островов греческих образовалась провинция Российской империи. Конечно, после подписания мира с Турцией после победы в той войне флот ушел из архипелага, но Россия получила в Черном море право на свободное мореплавание. Скоро будет 250 лет Чесменской победе, теперь это государственный праздник – день воинской славы. Недавно, на Рождество Иоанна Предтечи – храмовый праздник были матросы и курсанты, было построение, церковный крестный ход прошел, военный оркестр играл. День Чесменской победы повелела праздновать Екатерина. Возле дворца, который Екатерина назвала Чесменским, построили прекрасную церковь. За Чесменской церковью со временем появилось кладбище для младших чинов, много Георгиевских кавалеров там погребено – все это называется Чесма.

 

– Батюшка, Вы – руководитель отдела Санкт-Петербургской епархии по взаимодействию с Военно-морским флотом. Как я понимаю, социальная деятельность вашего прихода связана с историей Чесменского храма; расскажите об этом, пожалуйста.

– Господь всех нас призывает к служению ближним. Нужно сказать, что в Чесменском дворце после Екатерины устроили богадельню для младших чинов, и потом долгие годы там проживали примерно 450 инвалидов, такие деды с бородами. Недалеко было общежитие для семейных инвалидов, но у нас до 1919 года проживали одинокие. Но сейчас совсем другая ситуация, и другие проекты, программы социальные можно реализовать.

 

– Батюшка, социальная работа – словосочетание сейчас очень популярное, даже можно встретить на улице рекламу, призывающую волонтеров поучаствовать в той или иной деятельности. Но христианство по сути своей было социальным, ведь Господь говорит, что, помогая голодному или бедному, вы помогаете Самому Христу. Как Вы думаете, можем ли мы в Церкви использовать это словосочетание?

– Конечно, в храм это слово приходит из жизни вне храма, может быть, немножко из терминологии государственной социальной службы. Понятно, что Господь научил нас служить ближним, но, может быть, еще в XIX веке термин «социальная работа» не употреблялся. Так, например, не было уличных детей, потому что если у кого-то родители отойдут ко Господу – крестные есть; если не крестный, тогда просто сосед ребеночка возьмут. Сейчас, прежде чем взять, люди думают: у меня однокомнатная, двухкомнатная квартира, у меня свои дети, как я справлюсь? Столько препятствий внутренних, раньше таких препятствий не было, человек жил по своей христианской позиции. Ну, хорошо, пусть теперь это называется социальная работа, это очень достойно, и мы тоже должны устраивать социальную работу при храме.

 

– Батюшка, может быть, на примере своего храма расскажете о том, как она осуществляется?

– Вообще-то, по уставам приходов мы занимаемся прежде всего богослужением, а если будет большая работа социальная, придется, может быть, какие-то новые помещения получать, настоятеля будут спрашивать: вы что, там молиться будете? Нет, вы получать их будете для социальных программ, служб. Уже 12 лет у нас при храме (я – председатель правления и создатель) действует детский кризисный центр. Сейчас это большая организация, в ней около 30 сотрудников, те, кто каждый день работает, зарплату получают. А сколько в ней волонтеров! И, соответственно, много проектов, направлений деятельности. Просто при храме так было не развиться. Я рассказывал, что жили инвалиды в Чесменской богадельне, и сейчас есть такой проект храмовый (не детского кризисного центра, а храма) – «Клуб Чесменских бабушек». Матушки, жены духовенства Чесменского через неделю собираются в дневное время (примерно 30-40 участниц, постоянные прихожанки) – с интересом собираются, и всегда бывает либо концерт, либо лекция, либо на автобусе поедут куда-то по храмам: что-то интересное должно быть, каждый раз готовится какая-то программа. Это и есть «Клуб Чесменских бабушек». Часто в старости оказывается, что ты не очень нужен кому-то, а так у тебя появляется столько друзей, ты принадлежишь храму, клубу, ждешь, когда все соберутся вместе. Но если говорить о социальной работе, то я должен прежде всего рассказывать о детском кризисном центре.

 

– Батюшка, хотелось бы уточнить: кого мы включаем в социальную работу? Это неблагополучные дети, подростки?

– Очень много проектов. Вот мы не занимаемся инвалидами, как исторически было в Чесменской богадельне. Нужно посмотреть, сможешь ли ты поднять богадельню. Даже 10 человек каждый день кормить, поить, плюс медицинское обслуживание – это очень сложно. Нужно смотреть, вместе с кем вы сможете такой проект сделать.

Я назову те проекты, которыми занимается детский кризисный центр. В 2000 – 2001 годах, когда мы создавали центр, прежде всего, стали заниматься уличными детьми. И называется это «Центр социальной реабилитации для ребят в трудной жизненной ситуации». – какие-то достижения есть у государства, уличных стало, думаю, раз в пять меньше – в начале 2000-х масса ребят жили по подвалам, на чердаках, а сейчас значительно меньше. Есть центры социальной реабилитации, с ними там днем занимаются социальные работники, изучают: почему ребенок на улице, что нужно сделать, помочь. Вместе с этим центром есть ночная гостиница для тех, кто недавно на улице, там они ночуют, там завтрак и ужин, а днем они в центре. Есть еще проект вместе с государственной школой: мы их учим, а то человеку 14 лет, и только 3 класса за спиной. Надо как-то подтягиваться, и его учат, и школа его переводит из класса в класс. Может быть, великих достижений не будет, но лучше пусть человек учится, чем не учится.