Беседы с батюшкой. Военная служба

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Димитрий Василенков, глава Отдела по взаимодействию с казачеством Санкт-Петербургской митрополии.

– Сегодня будем говорить о воинском служении.

Мы с Вами давно уже не виделись в студии телеканала. Может быть, не всем понятно, почему именно с Вами мы говорим о воинском служении. Расскажите, пожалуйста, немного о том, из чего состоит Ваше служение. И не только о его формальной стороне – как председателя, как сотрудника Синодального отдела, а о той части Вашего служения, которая непосредственно связана с Вооруженными силами, войсками и даже  горячими точками.

– Наверное, уже более двенадцати лет мне приходится исполнять такое послушание Божие, трудиться в наших воинских коллективах, заниматься окормлением наших воинов. Конечно же, за все это время – двенадцать лет – и нашей стране пришлось пережить много непростых событий, в которых участвовали наши Вооруженные силы, многие силовые структуры. Мне приходилось тоже участвовать в этих событиях, трагических для нашего Отечества (кавказские войны, принуждение Грузии к миру в 2008 году, Южная Осетия, многие другие), – именно как священнику, я занимался духовным окормлением военнослужащих. Такое послушание приходилось исполнять, выезжать в командировки.

– То есть туда, где реально стреляли.

– В том числе. Это тоже не прошло мимо меня. Я был ранен, всякого приходилось хлебнуть вместе с нашими бойцами. Все-таки некий опыт накопился, и сейчас он мне помогает не только заниматься духовным окормлением наших военнослужащих. Я и сейчас занимаюсь этим, духовно окормляю подразделения различных силовых структур, но приходится заниматься и реабилитацией ветеранов, участвовавших в боевых действиях, для кого эти события тоже не прошли бесследно. Это очень серьезная тема. Приходится работать с нашими ветеранами, помогать им духовно восстанавливаться. В том числе занимаюсь духовным окормлением нашего казачества, оно тоже неразрывно связано с воинским служением. Казаков мы все-таки определяем как воинов Христовых. Военно-патриотическим воспитанием молодежи тоже приходится заниматься, так как молодежь рядом с нами, это наше будущее. Вот такие послушания приходится нести в объеме послушаний Синодального отдела и епархиальных функций, порученных мне нашим владыкой.

– Я, наверное, буду сегодня переносчиком стереотипов, которые бытуют в современном обществе. Это не значит, что я их разделяю, просто буду высказывать какие-то стереотипные отрицательные суждения о воинском служении. Вы сейчас говорите, что Вам пришлось находиться в реальных горячих точках, участвовать в том, что является непосредственным воинским служением. Но ведь очень много военных, которые фактически сидят в штабах, находятся в разных городах, в которых никогда никаких военных действий наверняка не будет. Как сами эти военные воспринимают свое служение? Как долг или как некую обузу, рутину? Как Вы можете охарактеризовать такое положение дел среди наших военных?

– Наверное, хотелось бы сказать, что армия – это часть общества. Люди в армию поступают не с Марса. Это наши братья и сестры, живущие рядом с нами, учившиеся в наших школах, ходившие в наши детские садики. У многих из нас есть родственники, которые служат в армии, друзья, знакомые, одноклассники. Они такие же, как и мы в чем-то, правильно? Соответственно, проблемы общества характерны и для них. Единственное отличие – в армию все-таки идут люди более-менее патриотически настроенные. В разной степени. Конечно, всяких людей приходится встречать, но в большинстве своем в армию идут патриоты. Конечно, каждый понимает патриотизм по-своему, но любовь к Отечеству у ребят присутствует – в большей или меньшей степени. Общаясь с курсантами военных училищ, видишь их горячую любовь к Отечеству, переживание за него, то есть они неравнодушны. Хотя, как говорится, проблем хватает, общество у нас довольно невоцерковленное, поэтому и ребята не все воцерковленные (хотя многие ощущают себя православными). Можно грубовато сказать: у нас тараканов хватает, приходится их разгонять периодически.

Что касается различий, как Вы заметили, мне кажется, здесь очень серьезная недооценка смысла воинского служения. Если мы обратимся к истории нашего Отечества, увидим, что все-таки люди верующие больше воспринимали воинское служение как крест. На самом деле это тяжелейший крест, который человек возлагает на себя. Крест этот предполагает серьезнейшую ответственность за Отечество, за ближних своих и всевозможные опасности для души человека. Военный человек, может быть, за всю жизнь с этим даже не столкнется, потому что его воинское служение может не предполагать активного участия в боевых действиях, но оно предполагает участие в этих действиях. Сегодня нет, а завтра все может сложиться по-другому. Я себя вспоминаю молодым, в 80-е годы; помню, все переживал, что Великая Отечественная война закончилась, дедушка герой, все герои, а мне не повезло и подвигов никаких не совершишь, тоска зеленая. А время так повернулось, что Господь дает нам возможность совершать подвиги многообразно. Времена непростые, особенно для военных людей.

Поэтому воинское служение мы начинаем понимать так, как понимали наши предки, – это  серьезнейший крест. Это закон для верующего человека: нет больше той любви, как душу положить за ближнего своего. Это предполагает именно война, смерть человека. Смерть не просто за ближних, которых ты знаешь, но даже за незнакомых людей. Военная служба невозможна без жертвенности. Плюс на войне приходится делать вещи тяжелые, страшные. Воинское служение предполагает войну с противником, который пришел уничтожать ближних тебе, совершать зло. Соответственно, этого противника нужно останавливать страшными методами, в том числе уничтожая его, что душе весьма неполезно. Война оставляет на душе серьезнейшие шрамы. Если человек ведет невнимательную духовную жизнь, не понимает этого, даже военный человек, если он не мотивирован к такому серьезному отношению к воинской службе, к защите своего Отечества, он может столкнуться с серьезными опасностями для своей души. К сожалению (нам приходится с этим сталкиваться), последствия могут быть катастрофичны.

Можно привести пример. У нас, к сожалению, такой статистики не велось, потому что Афганистан, потом развал Советского Союза, потом непростые события девяностых годов… У меня нет возможности пока узнать о том, есть ли у нас такая статистика именно глобального плана. А вот у наших партнеров, как их любят называть, у Вооруженных сил Соединенных Штатов Америки, такая статистика ведется. Возьмем Вьетнам  (при всем понимании, что мы люди в чем-то похожие, а в чем-то глубоко разные, разные подходы могут быть, разные мнения). Мне удалось найти именно американскую статистику, их документы: 380 тысяч ветеранов Вьетнама (может быть, немножко неточно скажу) имели проблемы с законом. Около 58 тысяч покончили жизнь самоубийством. Сейчас у них  в случаях самоубийств за год больше половины – это ветераны. Проблема реально стоит.

И у нас, особенно у тех, кто воевал, также возникают проблемы и духовного, и физического плана. Многие эти проблемы возникают как раз и в том числе из-за неправильного отношения, я бы сказал – нерелигиозного отношения к тем военным событиям, с которыми человеку пришлось столкнуться. Воинское служение, как я уже говорил, это прежде всего крест. Крест подразумевает и долг, и ответственность, и все это человек на себя возлагает, это серьезное послушание от Бога.

Когда молодой мальчишка твердо решил для себя поступить в военное училище, стать офицером или просто пойти служить в армию по контракту (а не просто отслужить год по обязанности), серьезно связать свою жизнь с армией, он должен серьезно эту ответственность понимать. Тогда он будет понимать, как ему этот крест нести. Если человек ведет невнимательную в духовном плане жизнь, этот крест может очень ощутимо на человека упасть, с большими последствиями. Как и во всем в жизни: если человек невнимательно ведет свою христианскую жизнь (а каждый из нас несет свой крест), все  может для него печально закончиться. Плюс еще мы должны понимать слова, сказанные одним из пророков: проклят всяк тот, кто делал Господнее дело с небрежением. А это великое дело Господнее – Отечество защищать. Это благословение Божие, крест Божий. Тем более здесь требуется именно внимательное духовное отношение к этому великому кресту, который человек решил подъять на свои плечи.

– Вы затронули вопрос новобранцев. У офицеров это посвящение всей жизни воинскому служению, а новобранцы далеко не всегда добровольно идут в армию, далеко не всегда присутствует ощущение, сознание долга. Сейчас век техногенный, все прекрасно знают, на каком уровне вооружение, знают: чтобы пользоваться этим вооружением, нужны профессиональные навыки. Может быть, осознание того, что простой рядовой становится заведомо пушечным мясом, мешает восприятию воинского служения как долга? Может быть, профессиональная армия была бы более патриотична, с более ярким чувством долга?

– За что человек служит? За идею или за деньги? Очень важный вопрос. За идею человек будет умирать; за деньги служить можно, умирать нельзя. Это один из недостатков профессиональной армии. Мы прекрасные профессионалы, но каков мотив нашего служения? Этот вопрос очень важный. Наверное, это касается больше армии наемных профессионалов. Что касается именно  призывной армии, во-первых, все последние войны нашего времени и те, которые сейчас происходят, говорят нам, что без пехоты никуда. Какие бы технические средства ни были, все равно воюет пехота. Это основная ударная сила войны. С другой стороны, очень важный момент – требуется подготовка людей к несению воинского служения.

Здесь как раз важность призывной армии вот в чем. Армия – это школа жизни, школа мужества. Мы должны понимать, что для маленьких войн прекрасна как раз маленькая профессиональная армия, контрактная, которая решает все вопросы быстро, четко. А серьезные войны? Вот мы сейчас сталкиваемся даже с событиями, происходящими вокруг наших границ. Если с военной точки зрения посмотрим на них? Мобилизация происходит, воюют серьезные армии. Любой противник, находящийся рядом с нами, тоже может создать серьезную армию, состоящую из достаточного количества людей. Возьмите Сирию, целые армии террористов. Армии добровольческие, и их немалое количество.

– Движимые идеей в первую очередь.

– Само собой. Но мы здесь рассуждаем, что это серьезные армии. Если их не останавливать, они могут развиться, у них перспективная база для этого. Вдруг маленькая профессиональная армия столкнется с таким количеством народа на противостоящей стороне?  Мы все равно вернемся к призыву рано или поздно, а кого мы будем призывать? Людей неготовых, необученных? Это повлечет еще большие потери. Все серьезные войны, происходившие в ближайшее время, показывают: пока что никакая армия без призывников не обходилась. Даже вот американская армия, вроде бы такая профессиональная… Все равно при боевых действиях в Ираке подразделения национальной гвардии (они своеобразные) принимали участие. У них проблема серьезно стояла, где людей брать. Может так случиться, что нам придется призывать нашу молодежь, а она не готова Родину защищать. Поэтому, мне кажется, нынешнее положение вещей очень оптимально с точки зрения военной системы. У нас есть контрактная армия, состоящая из хорошо подготовленных ребят, которые готовы выполнять серьезные боевые задачи, когда это потребуется. И они выполняют их. Но у нас есть и подразделения, состоящие из призывников, где молодые ребята служат год. Опять же есть разные мнения. Кто-то считает, что этого недостаточно. Это уже не к нашему разговору… Как раз молодые ребята получают твердые начатки воинского образования. И самое главное, это действительно некая школа мужества, где личность закаляется, формируется, где учатся Родину защищать. Затем, если что-то случится, мы знаем, что у нас есть подготовленная молодежь, которая может всегда в крайнем случае серьезной опасности для нашего Отечества выступить на его защиту. А если бы не было этой молодежи?  Что такое профессиональная армия? Люди начнут погибать, это война, получать ранения. Где брать народ, чтобы пополнять армию? Профессионалов не напасешься, желающих. Все равно начнут обращаться к призыву. К чему это приведет? Опять к трагедиям и бедам… Хороша такая, знаете, полицейская армия для маленького государства, выполняющая жандармско-полицейские функции. Но для серьезного государства, как Россия, мне кажется, профессиональная армия – не решение проблемы, а только ее усугубление. Нынешнее положение вещей можно улучшать, можно считать, что это хорошо, но сейчас сформирована такая система, которая мне кажется более-менее разумной на данный момент.

– Вы говорите некоторые вещи, вступающие в противоречие с устоявшимися стереотипами, которые сформировались еще в Великую Отечественную войну, потом подкрепились другими войнами, Чеченской кампанией. Имею в виду то, когда только что призванный новобранец, пройдя минимальный курс молодого бойца, сразу же попадает на фронт и погибает в первые часы боя. А Вы говорите о том, что человек, прошедший годичный курс военной службы, становится подготовленным воином, которого в перспективе можно мобилизовать. Как примирить эти две позиции? Вы говорите, что это подготовленный к военным действиям человек, но мы помним из девяностых, когда ребята прямиком шли в вагоны – и в Грозный.

– В Великую Отечественную войну все-таки готовили ребят. Какие-то начатки военного образования всегда давали. Другое дело, может быть, не в том объеме, в котором нужно. Научить человека воевать можно и за месяц. Если учить человека конкретно воевать, на полигон его отправить, за месяц-два его можно подготовить к войне более-менее, если поставить такую цель. Раньше так и готовили – призвали человека на войну, он проходил определенную подготовку, отправлялся в войска. Особенно там уже человеку не давали времени расслабиться.

Другое дело сейчас – год. По времени, профессионалы говорят, что это, может быть, мало. Оптимально было бы полтора года, но опять же это дискуссионный вопрос. Год – это срок, за который можно подготовить человека, закалить его, в том числе и психологически, физически, дать ему навык определенной военной профессии, которой он должен владеть. Потом, когда человек возвращается в мирную жизнь, предусмотрены сборы. Сейчас они тоже начинают потихонечку работать;  ребята, отслужившие в войсках, проходят месячные сборы – чтобы не забыть свою квалификацию или повысить ее. То есть ребятами занимаются. Понятно, если что-то серьезное случится, когда будет призыв, прежде чем послать ребят на войну, надо дать им возможность эти навыки получить, провести боевое слаживание. Нужно готовить ребят.

Поэтому на данный момент для нашего общества этот срок службы, может быть, оптимальный, чтобы можно было человека подготовить к исполнению своих воинских обязанностей. Если человеку захочется, он, отслужив какое-то время, может заключить контракт и получить более серьезное военное образование,  профессиональное. Год или больше служить?.. Я тоже считаю, что можно было бы и больше, но это уже разговор профессионалов, кто находится глубоко в этой теме. Хватит ли года, чтобы человека подготовить как воина, или нужно больше времени? Пока у нас работает такая система, и мне кажется, она хороша тем, что дает возможность нашу молодежь, мужчин готовить к защите своего Отечества. Есть и определенные недостатки, об этом лучше говорить с людьми профессиональными. Есть и ребята, которые хотят служить на более серьезных основаниях, они берут на себя серьезную ответственность, получают более серьезную подготовку. Если что-то и случается, такие ребята как раз и выполняют у нас боевые задачи. Как видите, призывников не посылают в горячие точки, ни в каких таких событиях они в данный момент не участвуют.

А как система военной подготовки это дело хорошее, полезное. Человек должен уметь Родину свою защищать, защищать ближних своих, если он мужчина, конечно. Кто-то из великих полководцев сказал: народ, не готовый кормить свою армию, будет кормить чужую. А я бы добавил, что народ, не готовый формировать свою армию, будет кормить чужую. История России нам это показывает, можно прекрасно смотреть и учиться на чужих ошибках.

– Вы выделили две категории – военнослужащий наемник или защитник. А почему есть деление на эти категории? Ведь для молодых людей очень часто препятствием к службе в армии является именно вырывание их из социального контекста. У человека уже есть работа, или идет процесс обучения в учебном заведении, или молодая семья. Он идет в армию, а возвращаясь из армии, не имеет материального фундамента, чтобы возобновить свою деятельность. Как Вы считаете, может быть, есть какое-то наиболее подходящее время для ухода в армию?

– Во-первых, мы не говорим, что наемник Родину защищает. Это человек, который зарабатывает своим воинским умением. А защитник – человек, который защищает свое Отечество. Другое дело, Господь смотрит на сердце человека. Можно задать вопрос: а ты Отечество пришел защищать, какой главный мотив поступка? Ты любишь свое Отечество, пришел его защищать или потому, что зарплата хорошая? Человек внутри себя определяется: он вроде бы и защитник, а сам из себя наемника делает. Такой человек, как нам говорит Священное Писание, строит дом свой на шатком основании, на песке. Подуют ветры, придут испытания серьезные – и падение этого человека может быть великое. То есть он этих испытаний не выдержит, потому что основание шаткое. Как и в жизни христианской: на чем человек строит свое основание – на каких-то своих страстях, страстных желаниях или на Христе, на камне? Результат будет соответствующий.

Есть наемники в прямом смысле этого слова… Но что нам о наемниках говорить? Есть и есть, все мы это прекрасно знаем. Но все-таки у нас есть и ребята, которые Родину защищают; они защитники Отечества. И этот тонкий момент, вопрос, ради чего я иду, человек должен себе задавать. Мне кажется, внутренняя опасность – перерождение из защитника в наемника – существует, это может произойти. Этого нужно бояться. А все зависит от того, ради чего ты это делаешь; вот главный вопрос. Я, конечно, понимаю, что бывает материальная мотивация, но если это на первом месте, тогда может произойти беда. Когда придет серьезное испытание. Бывает, человеку приходится серьезно рисковать своей жизнью, а бывает, надо и через себя переступить, чтобы поступить правильно. А как это сделать, если ты пришел не Родину защищать, а хорошую зарплату получать? Такая опасность существует в сердце человека. Поэтому нужно всегда быть внимательным к своему сердцу.

Я всегда говорю нашим военным ребятам быть внимательным к сердцу своему, вести правильную духовную жизнь. Для военного человека это самое главное. На этом я бы сделал очень важный акцент. Если воин верующий не ведет жизнь духовную – не исповедуется, не причащается Святых Христовых Таин, не трудится над собой, не борется со своими страстями, то с ним может произойти беда, потому что в таком случае он открыт воздействию ангелов тьмы, духов злобы поднебесной, которые действуют на нас через наши страсти. Развитие в человеке страстных движений, если он не борется с этим, тоже может привести человека к страшному финалу, самому великому  – потере своего спасения. А для военного человека это актуально, тем более что вокруг него сама предполагаемая военная обстановка намного соответствует и умножению страстей, и духовной брани. Поэтому это очень важный вопрос.

Что касается вопроса о призывниках, срок призыва – 18 лет… Мне трудно сказать, почему так, не я придумал. Но мне кажется, так сложилось, потому что у нас принята некая граница совершеннолетия человека. В 16-17 лет человек оканчивает школу, в 18 лет получает путевку во взрослую жизнь. В древние времена это происходило раньше. Помню, в Интернете нашел, что умела десятилетняя девочка в XVIII–XIX веках;  прочитал, посмотрел на свою дочку – и тоскливо вздохнул. Не каждая современная женщина умеет то, что умела та девочка. Люди взрослели очень рано. Поэтому, наверное, раньше человек в 16 лет уже ощущал себя взрослым, помощником. А сейчас так сложилось: 18 лет – поставили такую границу. Вернее, она была поставлена еще во времена не такие давние… Это возраст взросления человека, и в этом возрасте ребят призывают в армию.

Другое дело, что сейчас на некоторую современную молодежь посмотришь… Я вспоминаю ту молодежь, когда я служил, сравниваю с нынешней. Они как-то похилей. Даже не физически – они более инфантильные. Их взросление немножко растянулось во времени. Хотя, к сожалению, взрослая молодежь (по крайней мере, городская, деревенские ребята проще в этом отношении) в познании греха нам, тогдашним 18-летним, фору дадут. Это большая беда, диссонанс. Вроде бы взросления не произошло, а многое уже знают, многое прочувствовали, греховное разложение их душ коснулось. Это беда, но это тоже отдельный серьезный разговор.

Все-таки я скажу: когда через год на них смотришь, это другие ребята. Это взросление происходит на глазах, очень быстро. Уже через год службы и не узнать человека. Такую пользу я в этом вижу. Так сложилось, и пока что переносить срок, призывать в 19 или в 20 лет, я оснований не вижу. Но если такое решение будет принято, может быть, так и надо.

– А что касается высшего образования?

– А высшее образование – наоборот… Я хотел бы еще дополнить, что человек как раз окончил школу в 17 лет, получил образование, идет в армию, через год приходит – не такой уж и большой срок. Мне кажется, строить свою жизнь не так сложно, человек находится в начале своей жизни. А армия как раз помогает, закаляет человека, его характер, помогает ему как-то реализовывать себя в жизни. Я знаю многих ребят, кто в армии отслужил, они очень активны в этом. Высшее образование?  Во-первых, сейчас и в Вооруженных силах есть такие подразделения, как научные роты. Ребятам, которым нравится учиться, которые достигли каких-то результатов, стремятся их достичь, такая возможность дается служить в этих ротах. Последнее решение, принятое министром обороны, поддержанное президентом, – создание технического наукограда, вроде он будет называться «Эра», где как раз будут молодые ребята. Представляете, целый наукоград! Такой комплекс будет выстроен. Молодые ребята будут получать возможность реализовывать свои проекты, связанные в том числе с нашей оборонкой. Я смотрю, такие возможности даются. Я сравниваю со временами, когда я служил. Приходишь в подразделение, где современные ребята служат, хочется не то что позавидовать, но, вспоминая свое служение, думаешь: да, если бы мы имели то, что они имеют… Конечно, это день и ночь.

– Курорт.

– Да, можно смело так сказать. Знаете, портянки, сапоги, пять километров первый раз – и сразу поймешь, что такое воинская служба в Советской армии. Ноги стертые, трудно все преодолевать. Трудности воинской службы были тяжелые, но преодолевать учили. Сейчас таких трудностей все меньше и меньше. И обеспечение солдат очень хорошее, и кормят великолепно. Когда приезжаем и в воинскую часть приходим, то едим то, что солдатам дают, если нас приглашают на обед. Очень вкусно готовят, и ребята всем обеспечены. Конечно, проблемы везде есть, потому что армия – это мужской коллектив; и в детском садике среди мальчиков тоже не все гладко проходит, и в школе. То есть в любом коллективе проблемы есть, поэтому не скажу, что все в армии так уж гладко. Но эти проблемы решаются. Армия действительно суровая, но это школа жизни, которую каждому мужчине пройти необходимо.

Сейчас у нас осенний призыв, он уже заканчивается, и я бы порекомендовал ребятам, которым предстоит пойти в армию, готовиться к ней. Спортом заниматься, себя как-то готовить, потому что тяжело бывает. Нам-то тяжело было в свое время, но мы были, может быть, не менее инфантильны, чем нынешняя молодежь. А им тоже непросто от маминых котлет сразу… Я вспоминаю свой первый день в армии, когда принесли кучу одежды, кучу шинелей… Мне мама все пришивала, и пуговицы тоже, а тут сидишь: надо все пришивать, руки исколоты. До сих пор помню такой диссонанс… Сейчас такого нет, но все равно  перелом существует. Вроде был человек дома, делал что хотел и вдруг попал в другую ситуацию; особенно в ситуацию жизни в мужском коллективе. Все это непросто дается, но все преодолевается. Командиры в большинстве своем доброжелательны, помогают ребятам все преодолевать.

Проблемы, конечно же, есть. Говорить, что все благостно, было бы смешно. Но они решаются. Военные священники (а сейчас в воинских частях, особенно в подразделениях Министерства обороны, они есть) помогают эти проблемы решать. Батюшки приходят, трудятся, в какой-то ситуации можно к ним обратиться, они всегда помогут. Сейчас создаются условия для более-менее нормальной службы молодых призывников, поэтому, ребята, бояться не стоит. Но готовиться к армии необходимо.

– Хочется Вас попросить сказать несколько слов для матерей. Именно матери помнят девяностые, страшные призывы того времени. Именно они, наверное, являются самым переживающим звеном за то, что их ребенок уходит в армию.

– Наши дорогие мамы, я вам скажу одно: необходимо за детей молиться. Лучшего и большего сделать для них не сможете. Молитва матери может, как у нас святые отцы говорят, из ада, со дна моря вытащить человека. Если мать молится за своего ребенка, Господь избавляет такого ребенка от бед. Даже, может быть, и сами наши дети куролесят, но если родители за них молятся, происходят незримые для нас чудеса. Поэтому, дорогие мамы, молитесь. Сколько случаев таких было и в Великую Отечественную! Мне один ветеран рассказывал, что он участвовал в жутких боях, а родители его были верующие, молились за него. Взяли на себя правило – тысячу поклонов делали каждый день. И он вернулся с войны живым, хотя в таких передрягах был, что даже не предполагал, что вернется, столько погибло людей вокруг него. Ветераны рассказывают интересные и важные для нас вещи. Дорогие мамы, молитесь за детей ваших, и Господь их защитит от всякого зла. Тогда вы их обретете после армии, встреча ваша будет радостной. Наверное, молиться за них и всю жизнь нужно.

В конце я хотел бы подвести небольшой итог. И воинам, кто нас слушает, и кому в армию предстоит идти, и родителям военных, и тем, кого вопросы военной службы вообще интересуют, я порекомендовал бы свою книгу (она недавно вышла): «Война. Как выжить и победить». В ней все вопросы, которые возникают у человека на войне, и мой опыт, и опыт военных священников, моих друзей, и правила духовной безопасности человека на войне, и многие другие интересные вопросы, которые будут вам полезны. Почитайте; думаю, эта книга принесет вам пользу.

Ведущий: дьякон Михаил Кудрявцев

Записала Маргарита Попова