Беседы с батюшкой. Образ современного воспитанника Московской духовной академии

– Да, тема очень интересная и лично мне очень близкая, поскольку я сам являюсь выпускником Московской духовной академии.

– Не только Вам близка, но и мне…

– Да, Вы же тоже являетесь выпускником Московской духовной академии. Нам с Вами история академии и ее современное положение очень интересны, вызывают массу приятных впечатлений, воспоминаний о нашей студенческой жизни.

– Да, я забыл отметить, что отец Андрей является еще и аспирантом Московской духовной академии. То есть в данный момент он тоже воспитанник академии.

Я думаю, с чего начать как раз тот самый образ. Как он формируется, что это такое? Наверное, в разные времена он по-разному выглядит.

– Безусловно, образ воспитанника школы всегда зависит от самой школы и от тех традиций, которые в ней есть. Прежде чем приступить к раскрытию образа студента, причем именно в моем восприятии, хотелось бы несколько слов сказать об истории МДА.

Московская духовная академия, которая раньше называлась Славяно-греко-латинская академия, была учреждена в конце ХVII века по приказу царя. Она являлась первым в России высшим учебным заведением и готовила в первую очередь людей для государственной службы. Но также и для служения Церкви, в первую очередь это подготовка архипастырей Русской Православной Церкви.

Как мы знаем, в настоящее время Московская духовная академия находится в городе Сергиев Посад, в стенах Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Это произошло в начале XIX века, после того как старое здание Заиконоспасского монастыря, где располагалась Славяно-греко-латинская академия, было повреждено и пострадало в результате пожара Москвы при отступлении войск Наполеона.

– В 1812 году, Отечественная война.

– Да, верно. Тогда встал вопрос, куда перевести Московскую духовную академию и как отделить вуз, готовящий специалистов для государственной службы, потому что чиновничий аппарат уже очень разросся к тому времени. Еще в 1742 году в Троице-Сергиевой лавре была открыта Троицкая духовная семинария. Уровень подготовки там был очень высокий. Поэтому когда актуализировался вопрос о переносе академии из стен Заиконоспасского монастыря, который находится напротив Кремля, то выбор пал именно на Свято-Троицкую Сергиеву лавру, чтобы на базе Троицкой семинарии учредить академию. С тех пор более двух столетий Московская духовная академия находится в стенах лавры.

Наверное, стоит пару слов сказать о самых известных выпускниках Славяно-греко-латинской академии. Это известный архитектор Баженов, путешественник и исследователь Севера Крашенинников и самый известный выпускник – Михаил Васильевич Ломоносов, основатель Московского государственного университета.

Теперь хотелось бы сказать о сегодняшнем дне Московских духовных школ, как строится вообще студенческая жизнь, из чего она состоит, как студент живет в стенах московских духовных школ.

– Тем более часто прихожане, наши телезрители, общаясь со священниками, которые приходят на приход, видят уже «готовый продукт», грубо говоря. То есть человек уже прошел свой путь становления, и вот он уже на приходе в Церкви окормляет свою паству.

– Верно.

– А до этого идет промежуток подготовки, для кого-то легкий, для кого-то сложный. Думаю, Вы лучше меня расскажете об этом.

– Ну, у Вас тоже есть свой опыт прохождения московских духовных школ…

– Но я не священник.

– Я в целом хотел бы рассказать, из чего строится сегодня студенческая жизнь в МДА. Конечно, первое место занимает учеба, поскольку все-таки это учебное заведение в первую очередь. Поэтому основное время студента уходит именно на учебу, занятия в классах, лекции, самоподготовку. На подготовку курсовых работ (в наше время они назывались семестровые сочинения), потому что академия получила аккредитацию по программе бакалавриата, теперь все как в обычном вузе.

– Как в светских вузах?

– Да. На младших курсах, помимо занятий с 9.00 утра до 14.00 часов дня, когда наступает обед, проходят занятия в классах. После этого с первого курса по второй у студентов есть время на самоподготовку. Они обязаны присутствовать в аудитории и выполнять те задания, которые получили на уроках. Студенты старших курсов освобождены от этого. По логике администрации, почему у старшеклассников есть некоторая свобода?  Потому что к этому времени студент уже научается неплохо управляться со своим временем. Он вполне хорошо начинает себя контролировать.

– Уже какой-то опыт есть, накапливается.

– Да, то есть уже примерно представляешь, сколько времени у тебя уходит на то или иное задание, подготовку к тому или иному предмету. Более того, с переходом в старшие классы у студентов появляются дополнительные заботы: кто-то женится, кто-то еще что-то находит для себя, какую-то реализацию. Поэтому ограничивать их так жестко во времени администрация не находит необходимым.

Второе место, поскольку это все-таки духовное учебное заведение, конечно, занимает богослужение и богослужебные послушания. Каждый студент, который поступает в Московскую духовную академию, после поступления при назначении послушаний проходит конкурс, что ли, прослушивание. Собираются регенты всех академических хоров и набирают себе новое пополнение. Те, кто не вошел в хоры…

– …идут на другие послушания.

– Да, на различные другие послушания. Это может быть пономарство, алтарничанье, собственно помощь в алтаре; работа в лавке академии или семинарии. Также еще есть послушание в ЦАКе – это церковно-археологический кабинет при Московской духовной академии. По сути дела, церковный музей.

– Куда, в принципе, каждый желающий может попасть.

– Да, он открыт, и паломники или просто туристы, приезжающие в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, могут посетить Московскую духовную академию, церковно-археологический кабинет (это первое место, которое абсолютно открыто) свободно. Единственно, по согласованию времени эти группы туда пускают, для них проводятся экскурсии, показываются экспозиции и так далее.

Кроме этого, для тех, кто совсем не получил богослужебного послушания, есть рабочие группы, где люди занимаются ручным трудом. Или ремонтируют замки, или еще что-нибудь.

– То есть, по сути, это хозяйственная деятельность.

– Да-да. Я так понимаю, смысл этого в том, что труд сам по себе в христианском осмыслении облагораживает человека. Если человек имеет талант петь, то ему предлагается пение. Если еще что-то, – человек получает соответствующее послушание. В принципе, оно с ним до конца его обучения. В некоторых случаях оно меняется, если цель, ради которой организовывали то или иное послушание, перестает быть актуальной.

– Зачем в семинарии необходим такой график? Когда мы учились сами, задавали эти вопросы. В светских вузах люди приходят на лекции, уходят, а здесь мы даже называем студентов не просто «учащиеся», а воспитанники. Почему именно этот процесс так важен в духовных школах: послушание, проживание там, выполнение какой-то работы, порой такой, которую не хочешь или не всегда умеешь.

– В настоящее время Московская духовная академия – это общее название трех степеней обучения: бакалавриата, магистратуры и аспирантуры. Воспитанниками все-таки в первую очередь называются учащиеся бакалавриата, потому что основная цель, по положению МДА, – подготовка пастырей Русской Православной Церкви. Не обучение, а подготовка. А для того чтобы развить какие-то качества души, необходимо не только учиться. Труд облагораживает, привыкаешь к послушанию, ведь если речь идет о подготовке пастырей, такое явление, как послушание, является чуть ли не краеугольным камнем в жизни священнослужителей или церковнослужителей.

Кстати, насколько я замечал, воспитательная система Московской духовной академии весьма хороша. Когда наши выпускники попадают на приходы, в разные епархии и города, очень редко с ними случаются какие-то неприятные истории (по их вине). То есть они весьма хорошо усваивают это воспитание, которое им предлагается в семинарии.

Дальше идет магистратура. Там акцент уже сдвигается на учебу в большей мере, потому что подготовка магистерской диссертации – это уже не бакалаврская программа.

– Уже научная деятельность все-таки.

– Да. И, по положению московских духовных школ, это подготовка преподавателей; магистратура готовит преподавателей для учебных заведений Русской Православной Церкви. То есть выпускники магистратуры могут потом преподавать (и, как правило, преподают) в региональных семинариях те или иные предметы. Кстати, что любопытно, часто эти предметы не являются их профильными.

– Как говорится, это послушание.

– Послушание, именно так.

– Что скажут, то и делаешь.

– А аспирантура готовит уже церковных ученых. Там уже даже лекций очень мало как таковых, буквально два-три предмета в семестр, это один-два учебных дня в неделю. Все остальное – научная деятельность.

Почему воспитанники и почему именно ступень бакалавриата? Потому что именно там стоит цель воспитания, поэтому и название такое – воспитанник; и цель именно такая.

В наше время, когда мы учились, вся жизнь студента была расписана и подчинена календарному плану. Каждый день, каждый месяц расписаны с самого начала года буквально по часам. Порой попадаешь в какую-то ленту Мебиуса: день за днем проходят, и даже не замечаешь, как прошел месяц, а ты еще из лавры ни разу не вышел. Эта жизнь настолько насыщенная... Ведь наше учебное заведение закрытого типа. Конечно, мы имеем возможность выходить в город, по особому благословению проректора уезжать в Москву, если нужно (по учебной деятельности или еще по каким-то вопросам). Но живем мы постоянно в стенах школы. Благодаря тому что школа располагается, наверное, в самом значимом монастыре России – в Свято-Троицкой Сергиевой лавре, это и общение с насельниками лавры, постоянное участие в лаврских богослужениях, визиты лаврской братии в академию, встречи со студентами, беседы… В конце концов, исповедь студентов у насельников лавры. Она строится исключительно на добровольных началах, но многие студенты как раз используют эту благодатную возможность и ходят в лавру исповедоваться, духовно окормляться. Я думаю, что единый духовный мир лавры и формирует воспитанника Московской духовной академии.

Предлагаю от учебной деятельности и распорядка перейти…

– …да, бытовая часть не всем может быть интересна. Кстати, хотел добавить по поводу пребывания академии в лавре: ведь из жития преподобного Сергия мы знаем, как он вышел из кельи и видел много птиц…

– Да, это наш традиционный образ  для всей лавры.

– Как птенцы кельи преподобного Сергия…

– Да.

– Красивый образ. На самом деле очень интересна и другая часть жизни, не только духовная, но и духовно-просветительская деятельность, которую проводят студенты семинарии… Даже когда приходит группа в ЦАК, люди же не всегда из церковной среды. В этот момент происходит миссионерское служение и так далее. Вы были заместителем председателя студенческого совета в бытность студентом, активно участвовали в различных мероприятиях. Расскажите о них подробнее.

– Дело в том, что та жизнь студента, о которой мы говорили выше, вся регламентирована администрацией школы. В то же время студенту оставляется свободное время, которое каждый студент волен реализовывать по-своему. Чем старше курс, тем больше возрастает доверие администрации академии к каждому человеку, к каждому курсу, скажем так, и тем больше предоставляется свободного времени. Кто-то тратит его на учебу, кто-то на развитие своих талантов, на которые на младших курсах у него не хватало времени. Допустим, знаю, что многие семинаристы начинают на любительском уровне осваивать иконографию; она не входит в программу обучения семинаристов, для этого есть отдельная иконописная школа в лавре. Кто-то музыке отдает предпочтение, кто-то миссионерскому служению. В этом смысле в академии достаточно большая свобода.

Но из культурных мероприятий, по сути, можно вспомнить только Филаретовский вечер. Этот традиционный вечер проходит раз в году в выпускной регентской школы. Собирает он, как правило, почти полный зал академии, это почти тысяча посадочных мест. Конечно, это демонстрация определенной школы, традиции, уровня подготовки наших учащихся, в первую очередь учащихся регентской школы. И семинаристов в какой-то мере тоже.

Менее формальные мероприятия не приходят в голову, потому что…

– …как же, а рождественская елка?

– Я как раз склонен отнести рождественскую елку к инициативе со стороны студентов. В бытность мою участником студенческого совета и во встречах с владыкой ректором, которые были по долгу этой службы, я так понял мысль владыки ректора: если вы хотите иметь какую-то занятость, какие-то культурные проекты или еще какого-то рода проекты, можете это делать, то есть мы не препятствуем; если они не выходят за границы допустимого вообще в духовных школах (как правило, таких инициатив-то и нет, все понимают, где они учатся и что делают), вы спокойно можете это реализовывать – и мы всячески окажем посильное содействие. Такова позиция владыки ректора, насколько я ее всегда понимал. В принципе, это хорошая позиция. Мне кажется, это именно некий кредит доверия непосредственно самим студентам.

– Тем более можно подумать: какое-то суровое учебное заведение… А тут задается некая толика свободы. Но все равно это контролируется, эта деятельность сверху наблюдается…

– Она скорее не наблюдается, а наставляется. Потому что ту картину, которую Вы сейчас представили, можно понять превратно: мол, это режимное учреждение, где тотальный контроль за всем.

– Мы хотим объяснить как раз, что это не так.

– Это не так. Учеба, участие студентов в богослужениях, послушаниях – это регламентировано, и отсутствие на них – нарушение дисциплины, которое влечет за собой какой-то дисциплинарный выговор для студента. Как правило, мера взыскания – это трудотерапия. Но опять же она спасительна, если правильно к ней отнестись духовно. Это мне всегда нравилось в академии: можно, если что-то нарушил и чувствуешь, что тебя заметили, просто пойти к дежурному помощнику и сказать: так и так, извините…

– …готов потрудиться.

– Да, согрешил и готов искупить. Тебя отправят мешки с картошкой перегрузить, и на этом все закончится. То есть это определенный и тоже интересный характер взаимоотношений между администрацией и студентами.

А если говорить о культурных мероприятиях, инициированных снизу, как раз это Вами упомянутые «Рождественские сказки»… Всем известно, что когда появляется какой-то деятель, появляется какой-то проект, рождается движение. Когда деятеля нет, соответственно, и проекта нет. Поэтому с появления одного студента, который является большим ценителем театра и сценического искусства, но не лицедействующего, а скорее приносящего радость (что-то типа бродячих музыкантов или актеров, цель которых – подарить людям радость), родились «Рождественские сказки» – из этого внутреннего желания одного человека поделиться какой-то радостью. Сначала рождественской радостью, потом пасхальной. А поскольку студентов достаточно много (в семинарии ребят, в регентской и иконописной школах – девчат), то всегда можно найти единомышленников, сколотить какую-то команду и вместе реализовывать тот или иной проект, если администрация благословила.

Так появились «Рождественские сказки». Традиционно каждый год на Рождество, по возможности и на Пасху, тоже силами студенческой театральной студии «Калейдоскоп» готовились и готовятся до сих пор рождественские и пасхальные представления для детей. Причем если первоначально (первые два года) они были очень любительского уровня и гостями этих «Сказок» были дети в первую очередь преподавателей, сотрудников академии, кого-то из студентов, то буквально за четыре года это превратилось практически в городское мероприятие. Приходят дети со всего Сергиева Посада, потому что, как я понимаю (по крайней мере, в то время, пока мы этим всем занимались), сам город на Рождество никакой елки не делал; не отмечал Сергиев Посад Рождество. А все-таки верующих людей достаточно много, и вообще дети любят праздник, поэтому они готовы прийти на любой детский праздник.

Были годы, когда елки ставились четыре раза подряд, несколько дней: так много было желающих прийти на этот спектакль, причем вместимость зала практически тысяча человек. То есть четыре-пять тысяч человек приходили на эти «Сказки», это очень масштабное мероприятие. Оно со временем стало традицией, и самой администрации стала очень нравиться эта традиция – и привлечение внимания к московской духовной школе, и ее светлый образ среди жителей города и гостей. Не говоря о том, что это просто праздник для детей, потому что в фойе актового зала регулярно организовывались какие-то конкурсы, викторины, в которых не то что дети – часто и студенты участвовали.

– Я помню, как-то один раз и до семинарии поучаствовал. Еще давно-давно, когда это зарождалось. Участвовал тоже в этих конкурсах, что-то выиграл; мне очень нравилось, хотя я уже был достаточно взрослый.

– Да, да. Это что касается театра...

– А театр все-таки живет. Мы сказали, что это благодаря одному студенту. Не случайно, мне кажется, это было сказано.

– Да, в какой-то мере не случайно, потому что он сумел зажечь людей; он уже выпустился, а дело живет. Этот порыв – не сиюсекундный, а душевный, стабильный. Это желание поделиться радостью, каким-то светом вообще характерно для московской духовной школы и находит разные формы реализации. Помимо театра еще можно упомянуть деятельность студенческого хора. Понятно, что в академии есть академические хоры, которые поют на богослужениях и выступают на различных концертах, их приглашают в разные концертные залы. Они ездят в разные города. Тот же братский хор очень известен, его возглавлял отец Матфей (Мормыль). Но помимо этого есть еще маленькие хоры. Есть у миссионерского отдела свой хор. Правда, не уверен, что он до сих пор существует, но, по крайней мере, в мою бытность был.

– Да, вроде как существует. По крайней мере, я встречал некоторое время назад видеозапись их выступлений; и в местном ДК они готовили песни, учили колядки… Постоянно что-то делается.

– Слава Богу, я очень рад! Потому что это тоже очень доброе дело. Я был ведь помощником председателя именно по организации культурных проектов, культурного досуга, культурной жизни в академии не просто так. Это вытекало из моего убеждения, что посредством культуры, каких-то творческих проектов, в которые их участники вкладывают душу (ведь творчество – это всегда участие души; учеба может быть исключительно от разума, а творчество – всегда вкладывание души), посредством этого способа общения между людьми порой можно донести намного больше, чем посредством слов или какой-то речи, даже проповеди. То есть там от сердца к сердцу говорит человек.

Допустим, я люблю итальянскую музыку 60–70-х годов, Тото Кутуньо… Джо Дассену, кстати, Тото Кутуньо писал тексты в основном. Французу итальянец писал, потому что по атмосфере их чувствуешь. Не понимаешь слов (я не знаю итальянского языка), но сердцем чувствуешь, что это радость какая-то, действительно восхищение жизнью. Здесь точно так же. Часто аудитория не готова услышать проповедь о Христе. Если она была бы как-то обставлена в виде перформанса, – наверное, да, но опять это в творчество превращается. А вот просто батюшка начнет что-то рассказывать… Аудитория совершенно к этому не готова (допустим, пришла в кафе чай попить, перекусить, пообедать). Тут батюшка встал и начал что-то рассказывать… Наверняка найдется кто-то, кому будет интересно, но в целом аудитория пришла не за этим.

Допустим, в московском метро часто выступают музыканты, причем учащиеся консерватории, Гнесинки, профессионалы. Люди бегут по своим делам (как правило, это вечером, когда люди бегут не на работу, а с работы, домой) – и это творчество их останавливает. Они тратят десять, пятнадцать минут, полчаса на то, чтобы окунуться в эту атмосферу творчества и услышать какой-то месседж, который хотят донести артисты. Точно так же и здесь.

Еще один проект, который мы организовывали, это студенческие вечера. На них мы приглашали учащихся различных московских вузов – и МИФИ, и МФТИ, и Бауманки даже, МГУ, конечно, Первого медицинского. Кто-то из них был православным человеком, кто-то – немножко сочувствующим, кто-то вообще далеким.

Просто их пригласили на какое-то культурное мероприятие, почему нет? Место необычное – МДА, и не в Москве, а в Посад надо ехать. Вечера были достаточно масштабными, около сотни студентов мы могли встречать одновременно. Программа была, конечно. Экскурсия по лавре. В ходе экскурсии по лавре была, наверное, проповедь посредством рассказа истории из жития преподобного Сергия. Это тоже проповедь. Потом обед и это культурное мероприятие в академии. Все участники были как минимум удивлены. Во-первых, некоторые вообще впервые услышали, что есть духовные школы, что на батюшек где-то учат. Они увидели атмосферу, совершенно диссонировавшую с тем образом Церкви, который нередко можно встретить в СМИ, особенно в Интернете. Вторая еще моя мысль, которая реализовывалась в ходе таких проектов, – порой молодому человеку или девушке сложно поговорить с батюшкой, со священником в черном, с бородой, с крестом.

– Который гораздо старше…

– По-разному может быть, но в любом случае ряса – это барьер, и очень сильный.

– Вы хотите сказать, что в данный момент действительно это барьер?

– Для того чтобы просто заговорить человеку, не относящемуся к Церкви, – да. Как правило, если идешь по улице в облачении в нашем городе, в Москве, то встречаешь стабильную пару реакций. Первая – какое-то осуждение, вопли в стиле «религия – опиум для народа». Вторая – наоборот, одобрительная: ничего себе, у нас батюшки в метро ездят или в троллейбусе. Помню, конкретно со мной была ситуация. Как-то стою на остановке, достаточно резко останавливается маршрутное такси (то есть не планировалось делать остановку, просто водитель увидел…), водитель опускает стекло и говорит: «Батюшка, садись, подвезу!» (С акцентом.) Я посмотрел на маршрут – не туда, куда мне нужно. Говорю: «Спасибо, уважаемый, мне туда не нужно!» – «А куда нужно? Садись, все равно подвезу!» – «Как же ты подвезешь, у тебя же там народ?» – «Садись!» – «Нет, дорогой, вези своих пассажиров туда, куда им нужно ехать».

– Уважение к священнику…

– Да, причем это чаще можно встретить, кстати, от людей нерусской национальности (по крайней мере, на моем личном опыте городских случайных встреч). И более того, даже нехристиан. То есть даже мусульмане часто уважительнее относятся, чем наши сограждане.

– Приведу тоже пример, когда одному моему знакомому священнику мусульмане вокруг храма положили плитку. Они пришли и сказали, что у них в мечети самая лучшая, самая красивая. А храм находился в очень богатом коттеджном поселке. И вот эти дачники, из Москвы приезжавшие на выходные, проходили мимо храма. Они сказали: батюшка, Вы купите материал, а мы сами все сделаем. И вот они вокруг храма выложили плитку, потому что им было стыдно… Неважно, что другая религия, другой Бог, но пусть это будет примером для всех нас.

– Я думаю, что просто это, в принципе, люди с религиозным мировоззрением и с нерелигиозным. Все-таки у нас в стране, слава Богу, достаточно уважительное сосуществование православного христианства и ислама. На уровне именно бытовых ситуаций. Мое такое впечатление. Но ладно, мы отвлеклись от темы…

– Да... Но ведь не только в семинарии осуществлялась деятельность...

– Безусловно. Как раз когда было желание поделиться какой-то радостью, на этом вдохновении родился студенческий хор, который мы организовали; владыка ректор благословил. У нас не было какой-то конкретной задачи, плана, аудитории. Просто: вот Рождество, вот святки идут, радостно, тем более лавра – это такой православный городок, хоть и небольшой, и ты ходишь от храма к храму, от кельи к келье, с колядками…

– Кстати, уходит почему-то эта традиция.

– Да, Вам кажется?

– Я, к сожалению, замечаю, что не все понимают… Ведь это элемент фольклора, причем украинского.

– Ну да.

– Приходишь в дом, а люди не понимают, что вообще вы делаете. А с другой стороны, это всего лишь радость, как Вы говорите: мы делимся радостью и восхваляем родившегося Христа. Вроде мелочь такая, а люди все равно не понимают... Надо работать, как говорится.

– Надо славить Христа, а там – услышат или не услышат… На самом деле несколько раз был такой опыт. В условиях Москвы, многоэтажек, сначала колядки вызывают у людей большое удивление; но песня, еще и духовная, которая на духовном уровне действует, открывала сердца людям. Люди очень радовались, что они прикоснулись к этому. Если говорить о каком-то формате миссии, думаю, что это вполне можно использовать. Но только чтобы императив был не миссию сделать, а поделиться радостью. Это всегда чувствуется человеком.

– Искренность чтобы была.

– Да, если у тебя есть желание не навязать свое мировоззрение, а поделиться своей радостью. Ведь христианство, по сути, об этом – благовестие о Христе воскресшем (как Мария Магдалина к императору приходила; она об этом ему говорила). Как раз в контексте всех этих размышлений, ощущений и так далее родился студенческий хор. Ребята, девушки, которые в нем участвовали, ходили и в детские интернаты, и в дома для пожилых людей.

Помню, однажды мы пришли в Сергиево-Посадский дом престарелых . Я как организатор, координатор этого мероприятия спрашиваю у медперсонала, можем ли мы как-то собрать всех жильцов этого дома в каком-то одном зале, чтобы они послушали. А нам на это сказали, что многие не ходят. И ребята сказали: ничего, тогда мы сами пойдем по всем палатам. И что интересно, возникла мысль помимо церковных песнопений, колядок попеть этим людям песни их молодости. И вы знаете, буквально в каждой палате были слезы, взгляды, уносящиеся далеко-далеко, во времена юности и любви… Был один дедушка, который как-то передвигался, был достаточно бодрый: он ходил по всем палатам и слушал это пение.

Кстати, Сергей, Вы же тоже, когда были студентом Московской духовной академии, принимали участие в таких походах радости, будучи певцом?

– Я помню некоторые походы, о чем Вы сейчас рассказывали. Большая радость. Наверное, когда тяжело в жизни, надо сходить туда. И по-другому как-то ощущаешь себя потом. Хотя вроде мы совсем еще юные ребята были…

– Помните, как мы в электричках пели?

– Помню.

– Причем пели просто: занимаешь три купе в электричке – и поешь. Начинается песня, а вагон слушает.

– Люди спрашивают, откуда мы. Мы говорим: семинаристы, будущие батюшки.

– А помните женщину из Узбекистана?..

– Не помню…

– Когда пели разные песни, в том числе народные, советских времен 50–60-х годов, она сперва слушала с замиранием, а потом со слезами на глазах сказала: «Знаете, я думала, такой молодежи уже нет, какими мы были. Я приеду в Узбекистан, обязательно расскажу, что в Москве есть такие люди». Помните, как это было отрадно слышать?

– Да, это очень приятно, потому что часто мы слышим негатив в отношении нашего молодежного движения. Вообще любого движения. Это как-то удручает. Или вот очередь за айфоном каким-то… разные явления есть.

– Да. Сергей, могу я к Вам с неожиданной просьбой обратиться? Мне бы хотелось немножко окунуться (и предложить нашим телезрителям окунуться) в атмосферу тех походов, в которые мы когда-то ходили и дарили людям радость посредством наших талантов, пения, и спеть хотя бы фрагмент из той песни, которую Вы пели тогда, в доме престарелых.

– Отец Андрей, это не совсем формат нашей передачи…

– А я думаю, нашим зрителям будет приятно это услышать. Мы же говорим о творчестве, о том, как делимся радостью посредством творчества.

– Хорошо, я попробую, но не судите строго.

– Нет, не будем судить вообще, будем радоваться.

– Огромное спасибо таким людям, как Вы, потому что во многом заставляете думать. Я считаю, мы часто не думаем о том, что сейчас происходит в жизни, в мире вокруг нас, мы просто живем, существуем, а задумываться о чем-то не хватает умения.

– Или времени.

– Время, наверное, можно найти всегда.

– Внутреннего времени…

– Возможно, какого-то спокойствия внутреннего.

– Да.

– Песней, наверное, закончим передачу.

(Поет песню.)

– Спасибо Вам, Сергей.

– Спасибо, что были в этот вечер с нами. Думаю, то, о чем мы сказали, прежде всего должно воодушевить всех нас, наших телезрителей, сверстников к каким-то большим делам. Время есть, есть силы творить, есть возможности. Мы живем в свободное время. Думаю, цель нашей передачи была таковой, и мы хоть какие-то зерна, надеюсь, смогли засеять в сердца наших телезрителей и нашего подрастающего поколения.

– Тема у нас была «Образ студента», я обрисовал с Вашей помощью некоторые штрихи, но мне бы хотелось еще проговорить, как я воспринимаю современного нашего воспитанника. Мне кажется, современный студент Московской духовной семинарии – это в первую очередь порядочный человек. Это категория общечеловеческого характера. Мне кажется, церковнослужитель, в первую очередь священнослужитель, должен быть в первую очередь порядочным человеком. Студент МДА по мере своих сил и возможностей все-таки максимально старается честно исполнять те послушания, которые на нем лежат, нести звание семинариста нашей духовной школы достойно, не порочить его. А это подразумевает определенный образ жизни. Также у него достаточно широкий кругозор, могут быть совершенно разные сферы интересов. У него весьма хорошее гуманитарное образование. Он хорошо дисциплинирован, хорошо понимает, когда время, когда не время, когда что-то стоит, когда нет. Наверное, это присуще всем семинаристам, но я говорю все-таки о Московской духовной академии; наш студент, ученик, воспитанник готовится в школе достойно и честно, не кривя душой, нести служение Церкви и ближнему. Вот так я вижу образ нашего современного студента.

– Я надеюсь, что этот собирательный образ можно применить к любому человеку, не только к семинаристу: некий идеал, к которому нужно стремиться. Хотя разные случаи бывают, семинаристы разные бывают, но в целом мы к этому стремимся.

– Спасибо Вам, Сергей, что пригласили сегодня на передачу; спасибо вам, уважаемые телезрители, что были сегодня с нами.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова