Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает публицист и миссионер, настоятель храма Иваново-Вознесенских святых города Иваново иеромонах Макарий (Маркиш).

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня мы отвечаем на вопросы наших телезрителей с форума. Первый вопрос от Александра из Первомайска: «Считается ли грехом работа на вредном производстве? Ведь работа вредная для здоровья, мы это знаем, но все-таки работаем».

– Ну вот смотрите, дорогие зрители, тут ошибочка системная – когда про грех и вообще про какие-то серьезные вопросы пытаются выяснить, «считается или не считается». Это уже сразу дает совершенно неверную постановку вопроса, неверный анализ ситуации. Да никто ничего не считает. В бухгалтерии – там считают, верно; может быть, в гражданском или уголовном суде. Здесь речь идет о факте. Грех – это некий вред, который люди приносят друг другу, себе, обществу. Смотрите, вредное производство. Да, может быть вред, но в то же время в современных условиях, по крайней мере в России, принимают соответствующие меры, чтобы вредное производство, объективно вредное, не причиняло вреда здоровью работника или окружающей среде при условии соблюдения законов и правил.

Поэтому на этот вопрос можно было бы ответить так: работа на таком вредном производстве будет грехом, если нарушаются правила производства работ, техники безопасности, охраны труда. А если они досконально соблюдаются, соответственно, этот вред нивелируется, устраняется и работа становится нормальным путем зарабатывать себе средства к существованию и участвовать в общественном производстве. Ведь, по существу, в каком-то серьезном смысле большинство производств может причинить вред. Если вы нарушаете правила техники безопасности и охраны труда, всюду этот вред может возникнуть. Поэтому вопрос здесь достаточно очевидный: соблюдайте закон, соблюдайте установленные требования, и не будет ни вреда, ни греха.

– Вопрос: «В одной книжке, посвященной исповеди и покаянию, прочитала, что желание нравиться – это грех. Но мне кажется, что для девушки это естественное желание. Разрешите, пожалуйста, это мое противоречие».

– Я думаю, противоречие состоит в том, что люди читают неизвестно какие книжки и очень легко им доверяют. Такая доверчивость, склонность все принимать на себя – это опасность. Понятное дело, разные бывают ситуации, направления, установки этого желания нравиться. Например, человек начистил ботинки. Для чего? Из желания выглядеть красиво и прилично, может быть, кому-то и понравиться, это плохо, что ли? Нет, думают: это, наверное, грех, пойду-ка я в грязных ботинках, неглаженой рубашке… Ну и так далее; понятно, как это дело может развиваться. Все здесь определяется некоей нормой, здравым смыслом, общепринятыми обычаями. И да, Вы совершенно правы, уважаемая зрительница. Для молодых девушек и вообще для женского пола эта эмоциональная компонента, эмоциональное направление занимает большее место, чем, скажем, для пенсионера – такого, как я. Это нормально, это естественно. Женщина в самом деле носительница телесной красоты, она заботится о ней, одевается красиво и делает все остальное прочее, что полезно и правильно для себя и окружающей среды.

Но здесь, как и во многих других делах, нередко переходят границу разумного, границу нормы. Сами понимаете, на эти темы говорить можно бесконечно. Я думаю, нужен здравый смысл, здравое рассуждение и, еще раз говорю, соблюдение нормальных обычаев. Нормальных, я подчеркиваю; это не значит, что кто-то их утвердил как нормальные – христианское мировоззрение, христианский образ мысли определяет, что допустимо и правильно в общении с окружающими людьми, а что и неправильно. Желание нравиться может вести людей в самых разных направлениях. Добивайтесь того, чтобы оно вело Вас в добрых направлениях, в направлении христианском, благочестивом. Вот и весь тут разговор.

– Вопрос: «Мой сын был в тяжелом состоянии, лежал в реанимации. Я ежедневно ходила в церковь, обращалась к Богу, и Он помог нам: мы сейчас лечимся дома, слава Богу. Пока мой сын лежал в реанимации, я дала перед иконами клятву, что ни грамма спиртного не выпью, если мой сын выздоровеет. Сейчас церковь стараюсь посещать хотя бы раз в неделю, но к Богу я обращаюсь каждый день, даже просто смотря в небо, и, конечно, благодарю Его за все, что есть у меня, а не только прошу. Вычитала в Интернете, что для того, чтобы дать обет, нужна специальная молитва. Значит, моя клятва – это глупое высказывание? Но я держу ее. Я, конечно, не алкоголик, но раньше приходилось выпивать».

– Видите, как интересно, такая жизненная непростая ситуация, можно сказать – драма. Слава Богу, не трагедия. Я внимательно слушал этот вопрос. Здесь сходятся четыре совершенно разные темы. Одна тема – молитва, выздоровление, избавление от болезни. Другая тема – клятвы, обеты: перед иконой человек обещает что-то такое. Третья тема, не связанная напрямую с первыми двумя, – алкоголь, точнее – злоупотребление им. Женщина под конец добавила, что проблемы-то у нее есть. И наконец четвертая – «вычитала в Интернете». Все эти четыре темы разные, и каждую в отдельности надо немножко разработать.

Первая – понятно: в самом деле болезни присущи людям, жизнь всегда проходит со скорбями, трудами, болезнями. Понятное дело, что здесь есть. Мы, христиане, верующие люди, не ослабляем свою молитву о помощи, о содействии, исцелении. Все это нормально, совершенно верно. Опять-таки за маленьким дополнительным замечанием. Все-таки молитва – это не лекарство. Это не таблетка, не укол и не хирургическая операция. Это совершенно разные вещи. Я просто боюсь, что формат наш не позволяет углубляться в эту очень серьезную тему. Я только Вам подкину один реальный случай. Разговор короткий, казалось бы, малозначащий, но я его запомнил. Какая-то женщина, видимо из числа нецерковных, маловерующих, говорит мне с вызовом: «Что же это такое? Вот у нас была соседка, такая благочестивая, все время молилась, ходила все время в церковь, потом заболела и умерла». И на меня смотрит с вызовом, вроде как ее подвели. А я на нее смотрю с удивлением и говорю: «А Вы что, рассчитывали, что она вечно будет жить?» И все, на этом разговор закончился. Вот примерно так, понимаете, да? Здесь просто материал для серьезного размышления.

Вторая тема – обеты. И вот обеты в целом не приветствуются. Обет человек дает, когда он вступает в брак (женится, выходит замуж); когда принимает монашество, определенные монашеские обеты – послушания, нестяжания, безбрачия. Обетом является, скажем, воинская присяга. Это форма обета, перед лицом Господа человек обещает, что он будет служить Родине. Обет у нас может дать судья, принести какую-то присягу перед лицом Бога, лицом окружающих. И так далее. То есть все эти обеты, клятвы обусловлены неким обычаем, иногда законом (если речь идет о монашестве или о браке), иногда общественным обычаем – обоснованным, разумным, требуемым обстановкой. Но вот самодеятельные, так сказать, обеты-отсебятина – это вещь опасная в целом. Не надо этого делать, Церковь и священнослужители предупреждают людей: не надо этого делать, это лишнее.

– Почему?

– Потому что человек принимает на себя нечто без достаточного основания. Очень простая аналогия. Вот брак. Что такое брак?  Мужчина и женщина себя отдают друг другу навсегда, полностью... Как это бракосочетание происходит? Перед лицом гражданского закона и перед лицом Церкви. А зачем? Неужели они не могут просто так быть друг с другом, обещать что-то друг другу и стать мужем и женой? А мы говорим: нет, ребята, нет. Есть гражданское общество, есть Церковь. В разные эпохи это было по-разному, иногда только гражданский, иногда только церковный, но всегда скрепление брака происходило перед лицом третьих лиц, грубо говоря, или третьей силы. Не только их личная воля, но и гарант разумности, верности этого брака всегда был какой-то посторонней силой – это либо магистрат, или судья, или священник, а в наше время и то и другое: и гражданское ведомство, и церковное таинство. Но не самостоятельно, не единолично. И эта же логика распространяется, по существу, на все остальные обеты.

В отношении нашей зрительницы, которая задает этот вопрос, мы можем сказать, что она принесла такой обет (следующая тема – насчет алкоголя), принесла – и слава Богу: этот обет оказался, можно сказать, в точку. А мне и многим другим священникам сплошь и рядом приходится сталкиваться с ситуацией, когда обет оказался не в точку, оказался неправильным, ложным. И Большой Требник Петра Могилы, и даже Новая Скрижаль (описание треб) содержат не что иное, как особый чин освобождения от клятвы, так называемый чин ложно клянущихся – о людях, которые приняли на себя некий обет и потом на нем «сидят» и не знают, что делать. Вспоминайте, например (это, конечно, ситуация очень злонамеренная, но в чем-то сходная), как евреи, которые были разгневаны на апостола Павла (это конец Деяний апостолов), взяли на себя обет ничего не есть, насколько я помню, до тех пор пока этого апостола Павла не убьют. Слава Богу, они его убить не смогли, но представить себе какого-нибудь из этих евреев, который одумался и сказал: нет, что-то я явно не то делаю, зачем его убивать, это хороший человек… А обет-то он принес, что же ему теперь, бедному, делать, от голода умирать? Вот похожая картина.

Значит, дорогие мои, не надо приносить обетов. Если вы (теперь переходим на следующую позицию) видите (или ваши близкие), что алкоголь приносит вам вред, что вы идете по опасному пути, по спирали злоупотребления алкоголем, – да, тогда вы можете принести этот обет, но опять-таки не единолично. В наше время существует достаточно распространенный чин отречения от алкоголя, он употребляется во всех антиалкогольных группах, которые, слава Богу, сейчас есть во всех епархиях. На крайний случай, если такой специальной антиалкогольной группы нет, можно принести зарок и отказаться от алкоголя – но перед лицом священника в процессе исповеди. Если вы исповедуетесь перед священником и ваша исповедь включает в себя осознание того, что вы гибнете, что вы на опасном пути, что вы попросту, говоря по-русски, спиваетесь (особенно это опасно для женщин, вопрос-то от женщины идет; для всех, естественно, опасно, просто мужчины с этим как-то больше знакомы), конечно, на исповеди по совету священника принесите обет, зарок перед лицом Господа: больше ни грамма. Это совершенно правильная мера. Но по описанию нашей слушательницы эта совершенно правильная мера принята в не очень правильных условиях. Слава Богу, что она ее приняла, надо благодарить Господа, я ей сейчас подсказываю, что болезнь ее сына, эти обстоятельства, которые привели ее к этому зароку, оборвали губительную и опаснейшую дорожку, по которой она шла. И можно прекрасно продолжать жизнь без алкоголя.

Вот, например, диабет. Люди не едят сахар: он для них смертельно опасен. Хочется – кому-то пирожного, кому-то мороженого, кому-то чаю с сахаром... Ну что ж, мало ли что хочется. Они носят с собой маленькую коробочку с сахарином, или заменителем сахара, – и живут без сахара, так или иначе, по существу, без опасности для жизни. Примерно так же должны поступать и люди, у которых есть тенденция к злоупотреблению алкоголем. Ни грамма, сухой закон. И мне известны случаи, когда члены семьи таких людей (чаще всего жены мужей, которые решили поставить предел этому злу) тоже поддерживают и говорят: «Ты не будешь пить, и я не буду пить. Хотя я, может быть, и не имею такой опасности, могу рюмочку-другую выпить, ничего особенного не будет. Но из любви к тебе, из солидарности, для поддержки у нас будет дом сухой, свободный от алкоголя, ты и я вместе». И это очень хорошо действует на людей, поставивших предел алкогольному злоупотреблению. Вот это третье соображение, очень важное.

И наконец, четвертое, про Интернет. Тут уже, понятное дело, с некоторым юмором. Не надо следовать тому, что Вы читаете в Интернете. Все это проверяйте – у своего приходского священника, лучше всего, самое надежное;  или в каких-то других источниках, потому что «вычитала в Интернете» звучит примерно так же, как «вычитала на заборе (или на стенке гаража)». Что там можно вычитать, сами понимаете. То, что совсем не нужно.

– То есть не существует такой специальной молитвы, как пишет наша телезрительница?

– Мы говорили об обетах. Обет в нормальных условиях всегда должен быть неким общим делом. Не какая-то формальная магическая молитва, а подойти к священнику (или к приходскому, или в антиалкогольной группе), рассказать о своей беде. В этом случае действительно приносится такой зарок. В торжественных условиях служится молебен, и потом люди приносят обещания Господу не принимать больше ни капли алкоголя.

Другие обеты – особенно сейчас они связаны с какими-то странными подвигами: поехать в Иерусалим… Ну что я там вдруг забыл? Конечно, поехать в Иерусалим – хорошее дело, но почему это должно быть связано с каким-то обетом? «Если он выздоровеет, то я поеду в Иерусалим»… Или в Антарктиду. Будет возможность – поезжайте в Иерусалим, но не надо связывать это с обетом.

– Так, может быть, нашей телезрительнице следует совершить что-то дополнительно…

– Да, вероятно, для укрепления ее в этом добром деле, в отказе от алкоголя, ей, пожалуй, было бы очень полезно и разумно найти вблизи себя группу (в зависимости от того, где человек живет; в большом городе всегда есть антиалкогольные православные группы; если место отдаленное, такой группы нет, тогда просто к приходскому священнику), подтвердить свое намерение, свой обет, может быть, исповедовать свои какие-то прошлые заблуждения, связанные с алкоголем, и продолжать этот спасительный путь воздержания от алкоголя. Еще раз надо подчеркнуть: это одним людям, которые свободны от этой опасности, употребляют алкоголь в разумную меру. Другим, у которых, к сожалению, эта мера уже превзойдена, требуется полное, стопроцентное, постоянное воздержание.

– Вопрос: «Я только начал приходить к вере. Мне нравится бывать в храме, интересуюсь вопросами веры, но есть какой-то барьер. Я испытываю стыд и неловкость, когда нужно кланяться или целовать руку священника. Не хочется называть себя рабом Божьим. В чем причина такого стыда и как с этим быть?»

– А причины что искать? Есть непривычка, отсутствие обычая, нормы, которой одни люди следуют, а другие не следуют.

О «рабе Божьем» следует сказать, пояснить это выражение. «Раб Божий» по-гречески (δούλος του Θεού) означает не совсем то, что в современном русском языке означает слово «раб». Когда мы говорим слово «раб», нам представляется некая личность, закованная в цепи, где-то на плантациях, под ударами бича; или чернокожие рабы, которых везут из Африки в Америку и они гибнут, бедные, в трюмах парусного корабля, – что-то в таком духе. Ничего подобного.

Формулировка «раб Божий» присутствует в Священном Писании. Если вы возьмете соответствующие стихи Священного Писания в переводах на европейские языки, то не увидите слова «раб» (по-английски будет slave). Нет, там будет стоять servant of God – слуга Божий, или по-немецки die Knecht. Слово «кнехт», наверное, вам знакомо, это то же самое, что «рыцарь» (knight по-английски). Значит, δούλος в употреблении, соответствующем евангельскому греческому языку, это «слуга, служитель» – тот, кто совершает служение.

Другое дело, что по социальным условиям тогдашнего времени рабство в его форме, которая дотянулась до XIX века, тоже было распространено. Но оно совершенно не имело того социального смысла, значения, к которому мы привыкли. Достаточно сказать, что по апостольским правилам раб (настоящий раб, принадлежащий хозяину) может быть епископом. Но только с согласия хозяина. Кстати, за это христиан презирали. Одной из причин презрения, ненависти к христианам со стороны язычников было это равенство, социальная интеграция, что в одной и той же общине могли быть рабы и свободные, знатные и незнатные, в том числе раб мог занять епископскую позицию в христианской церкви. Для гордых язычников это было абсолютно неприемлемо.

Значит, когда мы произносим «раб Божий», мы должны понимать, что мы слуги Божии. И раз мы рабы Господа, то больше ничьи. Это другая сторона. Если некто является рабом какого-то хозяина, то другому хозяину он уже не будет рабом. Он принадлежит только Господу. Это важное соображение, которое сразу проясняет ситуацию в отношении этого высказывания, выражения, этой фразы.

Ну а все остальное – есть на все обычай. Вы, конечно, прекрасно знаете, что был (иногда и остается) добрый обычай целовать руку женщине, которую вы приветствуете. Кому-то это может не понравиться, а кому-то, наоборот, очень нравится. Кто-то недоволен, а кто-то, наоборот, очень доволен. Все здесь дается всего-навсего обычаем и привычкой. Ну и так далее, таких примеров очень много. Христианство – это не только и не столько учение, а образ жизни и мысли. Есть в этом образе очень существенные и важные компоненты, а есть вещи второстепенные, третьестепенные – такие, как Вы упомянули. Да, целуем руку. Многие священники, кстати сказать (иногда даже я так поступаю), ведут себя как-то так, что и руку-то не особо целуют. А иногда и целуют. Ничего в этом нет абсолютно. Если так посмотреть на это, мы увидим, что эти поверхностные особенности ничего не означают, кроме всего-навсего принятых форм поведения.

– Вопрос от Анастасии из Москвы: «Был такой период в моей жизни до того, как я пришла к Богу:  я имела контакт с нечистыми духами. Я их видела, с ними общалась с помощью гипноза и имела у себя пентаграмму, гадала, даже после молитвой ограждалась, когда что-то такое чувствовала. Но после такого я так и не отстала от всего этого.

И вот однажды случилось событие, которое я до сих пор не могу забыть. Я была с подругой, мы шли в какое-то заброшенное место, и я помню, что эта сущность буквально вошла в меня. С того самого момента я ощущаю на себе ее воздействие. Пришла к вере, причащаюсь, но ничего не уходит. Я стала поститься, но появились серьезные осложнения со здоровьем и испортились отношения с мамой. Я даже была на отчитке в Троице-Сергиевой лавре, но и это мне не помогло. Я не знаю, как мне быть, сильно унываю... Посоветуйте, как поступить в такой ситуации».

– Тут сами понимаете, дорогие зрители, разговор уже не телевизионный и не дистанционный. Разговор с такой тяжко страдающей женщиной должен быть только личным. Причем этот разговор должен быть лучше всего с ее приходским священником. Что касается отчиток, у профессора Осипова есть замечательная лекция, беседа, можете ее найти в Интернете по названию: «Что такое отчитка и почему на нее не надо ездить». Поинтересуйтесь. У нас времени недостаточно, чтобы все это разъяснять. Но огромное количество суеверий и предрассудков связано с этими реальными или представляемыми контактами с нечистой силой: бесы, кругом бесы; бесы абсолютно заслоняют собой Христа и Церковь и все доброе, что есть в этой жизни. И людям уже ничего не остается в этой жизни делать, как только искать повсюду бесов, вылавливать, кто их там будет отчитывать… Все это не нужно, опасно, вредно, греховно.

Но, судя по письму нашей зрительницы, с ней ситуация непростая. Не просто так ей сказать: выкиньте этот бред из головы. Не поможет. Тут надо оказывать какую-то духовную и практическую помощь. Помощь эта должна быть оказана (и будет оказана, я уверен) в ее православном приходе. Разумный священник пояснит ей некоторые ошибки во взгляде на эту ситуацию, подскажет кое-что, кое-какие практические меры. Из них главные и основные – смирение и терпение.

Да, любое наше злое дело (а к сожалению, мы все причастны в той или иной форме к недобрым делам) – это контакт с силой зла. Сила зла олицетворенная есть бесы, дьявол. То есть когда мы делаем недоброе дело, мы так или иначе с ними контактируем. Если мы начнем постоянно ковыряться в прошлогоднем снегу, в этой прошлогодней грязи, значит мы от нее не освободимся. А если мы исповедуем свои грехи, просим помощи у Господа, отбрасываем от себя все прошлые наши ошибки, заблуждения, грехи, которые Господь прощает нам в таинствах Святой Церкви, тогда мы можем найти себе дорогу к свету, к радости, ко Христу. И вот в этом непростом деле, еще раз подчеркиваю, ситуация, судя по этому письму, далеко не простая, в решении этого непростого дела нашей зрительнице, я уверен, поможет ее приходской священник. Приходская христианская жизнь – в православном приходе: не где-то по далеким местам, не значит куда-то ехать, а именно у себя, в своем храме. Она должна с терпением принять это испытание и в конце концов победить вместе с Господом.

– Вопрос: «Меня не один год мучает вопрос. Если девушка и парень решат пожениться и повенчаться, то в ином мире они также будут друг для друга мужем и женой? Важно ли быть венчанными, чтобы на том свете быть вместе? Почему разрешается жениться и выходить замуж, если супруг и супруга скончались? С кем же тогда эти люди будут на том свете – с первым супругом или со вторым?»

– Разумный вопрос. Противоречие, которое приводится нашей зрительницей, доказывает, что простого решения не предвидится.

Второбрачие после развода (когда человек разводится, а потом снова женится) Церковь, прямо скажем, не одобряет, хотя и допускает. Но что касается вдовства и бракосочетания после смерти одного из супругов  (мы видим это по Священному Писанию), апостол Павел прямо говорит: желаю, чтобы вдовые выходили замуж и рожали детей. Не так мало, это слово апостола. Еще раз говорю: это доказывает, что наши попытки как-то, говоря сложным языком, экстраполировать, или стараться предвидеть, что происходит в ином мире, несколько близоруки. Мы не способны досконально, детально, формально определить, что же будет происходить в ином мире.

Но определенные выводы можно сделать. Под одним и тем же словом могут фигурировать совершенно разные явления. Бывают такие браки, которые, прямо скажем, на брак-то не похожи. Хотя люди зарегистрированы в загсе, венчаны в Церкви, но в то же время проходит год-полтора, и эти люди, сколько бы денег на свадьбу потрачено ни было, все равно разводятся. Мало того, даже иногда и во время самого бракосочетания люди смотрят с прищуром и говорят: надолго ли? Наверное, ненадолго. Ну что сделаешь, мы уже имеем тяжелый жизненный опыт и понимаем, что под одним и тем же словом «брак» понимаются события разной серьезности. Увы, увы, это факт. От нас, точнее от вас, тех, кто вступает в брак, зависит, чтобы этот брак был подлинным, чтобы он был как можно более близок к идеалу – полной и стопроцентной, безоговорочной взаимной жертве, самоотдаче супругов, мужа и жены. Чем эта взаимоотдача и самоотдача, взаимная жертва, будет полнее, всеохватнее, крепче, тем мы с большей уверенностью можем гарантировать продолжение этого брака в вечности. Вот, пожалуй, что тут можно сказать, а больше ничего не скажешь.

– Почему второбрачие не приветствуется Церковью?

– Потому что развод вещь очень скверная. Например, обратите внимание на следующее. Вообще-то говоря, развод и второй брак допускаются Церковью. Мне приходилось венчать людей по чину второбрачных. Это люди, живущие счастливо, слава Богу, благодарим Господа. Но если, скажем, у женатого священнослужителя умирает жена (или, не дай Бог, просто уйдет, что тоже бывает), то священнослужитель во второй брак уже вступить не может. Мало того, даже если человек (который не был священнослужителем) был женат, потом развелся или даже овдовел и женился второй раз – опять, согласно канонам, его в священный сан не рукополагают (как второбрачного). То есть некоторая, будем говорить, стигма, печать неодобрения, остается на второбрачии. Не надо воспринимать это как какое-то осуждение. Можно провести простую аналогию. Скажем, принимают молодых людей в офицерскую школу. Хорошо, приняли, они проходят медосмотр, все прекрасно. А потом кого-то из офицерской школы еще в спецназ или в отряд космонавтов – тут уже они проходят более детальный медосмотр, и кого-то, может, и не примут. Не скажут: ты плохой, никуда не годишься. Скажут: прости, но уже для особых заданий ты не подходишь. Вот примерно так можно смотреть на второбрачие.

В Евангелии есть замечательный эпизод, касающийся повторных браков. Вы, наверное, помните. Саддукеи, то есть люди, скептически относящиеся к вере как таковой, представили Спасителю такой мысленный эксперимент. Я кратко напомню, если кто не помнит. Была женщина, у нее было семь мужей подряд. Причем не потому, что она была такая жадная до мужского пола. Был закон, обычный для традиционного общества: когда умирает мужчина, остается его вдова, она, по существу, без средств к существованию, просто выброшенная на улицу несчастная женщина. Женщина не имела тогда социальных, гражданских прав, не имела средств к существованию. Если у этого умершего мужчины есть брат, он берет ее себе в качестве второй жены (или третьей, а может, и первой). И вот было семь братьев, они все один за другим по какой-то причине умирали, и жена перешла от первого брата ко второму и так далее. Саддукеи спрашивают Спасителя: что же в вечности, чьей она будет женой, как они ее поделят? На что Спаситель ответил, что в вечности этой дележки не будет, нет ее, она не относится к вечной жизни.

Совершенно очевидно, что смена мужей этой несчастной женщины не привела к подлинному бракосочетанию. Была некоторая, может быть, интимная сторона и социальная сторона, но бракосочетанием как таковым, этой подлинной стопроцентной самоотдачей мужчины и женщины и не пахло. Соответственно, вопрос этот остался неразрешимым, чьей она будет женой. Ничьей, судя по всему. А чтобы муж и жена остались друг с другом в нераздельном союзе, они этот союз должны в земной жизни скрепить подлинным, настоящим браком – один муж, одна жена отныне и навеки.

– Вопрос: «Правда ли, что если читать Библию и другие священные писания не с целью веры, а с целью просвещения и расширения кругозора, то это считается грехом?»

– Опять вопрос: «считается». И цель, понимаете… как это сказать: с целью веры? Я вот читаю Священное Писание, я могу вам исповедовать или сознаться, что я читаю его с целью расширения кругозора. Особенно Ветхий Завет. Новый Завет мы все более-менее знаем, а ветхозаветные книги в памяти не держишь. Читаешь исторические книги, пророческие книги. Конечно, расширяешь кругозор, конечно, узнаешь больше. А еще читаешь комментарии, переводы – и все это правильно, что расширяешь кругозор, узнаешь больше. И при этом, разумеется, укрепляешь свою веру, свое христианское бытие, христианский образ мысли. Так что тут не надо пытаться вбить клин между знанием и верой, между разумом и религией. Наоборот, это две стороны (или несколько разных сторон) одного и того же процесса совершенствования личности.

И в то же время можно себе представить какого-нибудь человека с антирелигиозным, антихристианским направлением, который будет пытаться изучать какие-то христианские труды, в том числе и Священное Писание, дабы выискать там какие-то поводы для критики, иногда для сарказма, насмешки, – ну так за что он борется, на то и напорется. Тоже вопрос понятный совершенно. Поэтому первоначальный ответ, думаю, правильно дан: не надо нам отделять нашу религиозную жизнь, мысль христианскую от нашей способности к познанию, нашего интереса к знанию, к истории, к разным сторонам историческим и религиозным, что требует от нас Господь, чтобы мы знали больше, чтобы лучше ориентировались в этом непростом мире.

– Вопрос: «Мы читаем в Евангелии от Матфея такие слова: “Радуйтесь и веселитесь”. Не хочу перечислять и плакать о тех неприятностях, которые постоянно преследуют нашу семью, особенно после великой радости, когда мы с мужем повенчались и у нас с мужем родился третий ребенок. Порадоваться не успели, какие-то нападки буквально на пустом месте третий год. Пока мы еще держимся. Подскажите, как научиться радоваться в сложных ситуациях, каждой минуте сегодня, дабы не ожесточилось сердце, а, наоборот, сохранилась бы любовь к ближнему и толерантность к происходящему. И что характерно, чем больше желание и попытки жить, проявляя любовь и радость, тем меньше это получается».

– Опять-таки совершенно ясно из содержания вопроса, что в нынешних условиях, по телевизору, дистанционно, ответ дать конкретно просто невозможно. Такие люди, женщины, мужчины, о ком она пишет, должны быть внимательными и, может быть, доскональными в своей исповеди перед приходским священником, чтобы увидеть, что им мешает. Бывают вещи объективные – заболел кто-то, бывает, и трагедии происходят, аварии, катастрофы, внезапная смерть. Это все сопровождает нас, особенно мы с огромной печалью, тоской, сочувствием смотрим на то, что происходит на Украине. А если посмотрим еще дальше на юг – Ближний Восток или другие страны мира, – увидим неохватное море человеческих страданий, причем страданий массовых, обусловленных внешними причинами. И что же теперь? Всем этим людям, что ли, в петлю влезть? Это не разговор.

К большому сожалению, это факт, что человеческая жизнь полна скорбей и страданий. Как их переносить? Каждую отдельную ситуацию, отдельный случай надо рассматривать конкретно. В целом что нами руководит, что нас в целом ведет? Не что, а Кто – Христос, наша вера, наше знание, наша христианская жизнь, наше понимание самих основ христианства служат компасом на этом пути. Представьте (может быть, сравнение это поверхностное и люди, которые переносят большие страдания, скажут, что мы неадекватны, но тем не менее оно не такое плохое): идут люди по какой-то трудной территории (горам или болоту, по лесу без дороги). Им, конечно трудно, они огорчаются, растеряны, устали, испытывают разного рода недоумения, но если у них есть компас и карта, если они знают, куда идут, где находятся, каково расстояние и можно дойти до дороги или цели их путешествия, у них уже совсем другое настроение, другое отношение к трудностям, которые они переносят. Хотя от того, что карта и компас передо мной, мне совсем не легче взбираться в гору или пробираться через болото. Но в то же время легче, потому что я по-другому понимаю свое состояние, по-другому вижу цель своего движения, путешествия, по-другому понимаю задачу, которую мне предстоит выполнить. Так вот, эти компас и карта и есть Христос и Его Церковь. И чем выше мы следуем по этому компасу, этой карте, тем, естественно, наше путешествие (при всех трудностях) становится более благоприятным для нас.

– Вопрос: «Не является ли грехом желание продлить свою земную жизнь, жить долго и счастливо? Ведь цель жизни христианина – Царствие Небесное – находится за пределами земной жизни».

– Можно двояким образом опровергнуть эту странную мысль. Первый – самый простой. Читаем Евангелие. Половина всех евангельских событий – это исцеление Христом разных людей. Он никому не говорил: «Болеешь? Ну и болей, это тебе хорошо, нормально, давай болей, помирай, это то, что нужно как раз». Приходили к Нему люди – десятки, сотни, если не тысячи, Он их исцелял, помогал им, исправлял их телесные недуги. Само по себе это, наверное, немало значит, правильно? Просто открыть Евангелие, почитать – уже сразу немножко мозги прочищаются, согласитесь.

Более глубокий взгляд состоит в том, что вечность – это не будущее. Вечность – это настоящее. Вечность здесь и сейчас. Просто мы, продолжая нашу земную жизнь, одновременно касаемся или участвуем в жизни вечной. Царство Божие уже явилось, говорит апостол, мы должны об этом помнить. И все то, что происходит с нами сегодня, в той или иной форме (есть вещи маловажные – стакан воды выпил или не выпил, разница небольшая), все, что имеет нравственную компоненту, добрые поступки, злые поступки, – это так или иначе участвует в вечности. Поэтому наше телесное здоровье, наша способность к доброму делу, участие в общей жизни – это и есть компоненты вечности. Недаром мы говорим: спасение наше через ближнего. То доброе, что мы делаем для окружающих людей, для Церкви (в широком смысле этого слова; и в узком тоже, почему бы и нет?), – все это составляет наше участие в вечности. И, наоборот, все недоброе тоже, к сожалению.

Поэтому забота о своем здоровье, о своем личном, о благополучии своей семьи, об участии в общем благополучии – все это очень важные компоненты нашего христианского подвига. Пытаться это как-то оспорить – в лучшем случае смешно, а в худшем случае опасно.

– Вопрос: «Года два назад, когда только начинала ходить в храм, я случайно по незнанию поставила свечку за своего живого брата на канон, куда ставят свечи за упокой. Грех ли это? Жизнь моего брата, прямо сказать, не очень простая. Не добавила ли я ему сложностей своей свечкой?»

– Грех тут есть. Он называется… ну не будем его называть, чтобы людей не обижать. Свечка – это осветительный прибор, служит для того, чтобы давать свет. Еще не так давно в храмах не было электрического освещения, и весь свет, который был в храмах, был от лампад (небольшой) и от свечей (более яркий). Есть очень хорошая сравнительная заметка, эссе, подборка святителя Николая Велимировича (у нас его называют Николай Сербский, или Николай, епископ Жичский) – «Зажечь свечу». Она есть на многих сайтах в Интернете. Там он объясняет, для чего мы зажигаем свечи. Так вот, этот магический трюк – за кого-то зажечь и где именно поставить свечу – это отрицание христианского взгляда на молитву в целом и на свечу в частности. Не надо поддаваться этим суевериям, совершенно недопустимо. Что сделать? У людей, далеких от Церкви, от Христа, от веры, существует такая «зацепка»: вот пойду в храм и зажгу свечу, поставлю за кого-то. И это как будто у них магический ритуал, он служит им заменителем христианской веры. Смеяться над такими людьми не надо, надо им пояснять всю нелепицу такой странной мысли.

Просим вас всех, дорогие зрители, найдите в Интернете эту подборку, там пять или шесть пунктов, почему мы зажигаем свечи и лампады.

– «Зажечь свечу».

– Да. Если кратенько, то свеча или лампада – это наш помощник в молитве. Это тот материальный факт, который помогает нам (лично мне или нашему сообществу, если это в храме происходит) совершать молитву. Как именно помогает – почитайте, пожалуйста. И не надо смеяться над людьми, отталкивать их, мол, что ты пришел в церковь, свечку зажечь? Иди в хозяйственный магазин, купи свечку и зажигай себе. Такой элемент существует, иногда мы думаем об этом, но не надо людей так обижать. Постарайтесь им объяснять, что в церковь мы приходим для молитвы, для совершения богослужения, таинства, для участия в таинствах Церкви. А свечки  приносят некоторую помощь, некоторое содействие.

– Последний на сегодня вопрос: «Сейчас очень популярно стало рукоделие в любом его проявлении. Практически каждая женщина чем-нибудь занимается. Особую популярность сейчас имеет текстильная кукла. Но откуда-то очень распространилась славянская кукла, славянские обереги, обрядовые куклы, которые приносят счастье, дают удачное замужество. Есть и Спиридон-солнцеворот, и много разных славянских кукол, защищающих и оберегающих от чего надо и не надо. Говорят, что это пришло от наших предков, что в старину женщины делали таких тряпичных кукол. В разных роликах на ютубе их так и называют: языческие славянские куклы. В Интернете искала информацию от наших батюшек, но нигде не могла найти, можно ли православной  покупать такие куклы?»

– Честно говоря, я удивлен этому вопросу – сейчас, оказывается, все делают кукол… В жизни не видел никаких кукол, честно говоря. Кто их делает? Ну, кто кукол делает, кто бумажных голубей запускает, кто крыжовник выращивает, у всех свои интересы. Они все измеряются, как говорит Спаситель, по плодам. Да, и суеверия, и предрассудки, и всякого рода языческие бредни… Псевдоязыческие, правильно бы сказать, потому что язычество – это состояние народа, нации до принятия христианства. С тех пор для России прошла уже тысяча лет. Эти выдумки, которые пытаются на правах конкуренции втиснуть в сознание малоумных и малоинформированных людей, к исходному язычеству не имеют ни малейшего отношения, как к погоде на Луне. Ну и что ж делать, это рынок, причем во многом коммерческий, а  во многом и идеологический, антихристианская тенденция тут есть. Но воспринимать это как нечто серьезное – зачем? Хотите делать куклы – делайте куклы. Если Вам пытаются что-то втиснуть насчет оберегов, принесения счастья – ну так, как говорит отец Дмитрий Смирнов, пошлите их подальше. Надеюсь, я правильно цитирую. Что тут еще говорить-то, о чем речь?

Да, к сожалению, немножко шире, скажем, процесс магизации религии, замены веры в Истинного Бога верою в какие-то, попросту сказать, бесовские существа и почитанием не Бога, а каких-то еще злых, невидимых существ распространен по всему миру. Не только в христианском мире. То же самое происходит в буддизме, исламе, как мы знаем, – уклонение от истинной веры в сторону магии, замена религии магией. Это процесс общепланетарный, очень неприятный, опасный, плохой. Надо от него держаться в стороне, надо понимать, кто мы и в чем состоит наша вера. Вот и весь рецепт.

Ведущий Денис Береснев
Записала Маргарита Попова