1 сентября - снова идем в школу

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Вячеслав Харинов, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной ул.. Передача из Санкт-Петербурга. Эфир 30 августа. 

– Батюшка, прошу Вас по традиции благословить наших телезрителей.

– Божьей помощи всем. Господь да поможет во всех тех подготовительных вещах, которые у нас всегда присущи концу августа; Господь да поможет во всех тех делах, которые ведут нас в школу учиться. Начинается учебный год, начинается год активной деловой жизни. Сегодня я говорил с людьми, которые занимаются производством и предпринимательством, и для них тоже это очень важная дата – 1 сентября – конец летнего сезона и начало деловой жизни в том числе.

– Наша сегодняшняя тема: «Первое сентября – снова идем в школу». Мы, наверное, пойдем от общего к частному. Есть выражение: «Что наша жизнь? Игра!» Но есть еще и представление о том, что вся наша жизнь – это школа. Так ли это?

– Я считаю, что так. Правда, надо сразу оговориться, что познание – это дар Божий. Возможность учиться, научаться – это настоящий подарок от Бога, а дар принимается с определенной мерой ответственности. Если человек безответственен, он обычно лишается этого дара. Так неразумному дитяти мы не дарим каких-то дорогих и сложных вещей, мы знаем, что ребенок не разберется, сломает и толку не будет.

Познание, как и любой другой дар (дружба, любовь, творчество), дается человеку, если он ответственно подходит, но это, безусловно, дар, и принимать его надо. Принимать его – это не просто обязанность, это привилегия. Тот, кто принимает этот дар познания, тот, кто принимает его ответственно, тот, безусловно, развивает его, развивает себя, и, собственно, наше богоподобие строится в том числе на развитии этого Божьего дара познания.

– Батюшка, но школа предполагает некий регламент: расписание, перемены, каникулы. Возможно ли регламентировать таким образом жизнь?

– Безусловно. Мы знаем, что вся жизнь имеет свою регламентацию и свой порядок. Собственно, гармония и порядок – это следы Творца. Тот порядок, который мы видим в природе, в устройстве вселенной, в исполнении физических законов, как мы их знаем, в исполнении законов духовной жизни – это всё следы Творца. Мы не можем проникнуть в природу Творца, мы тварь: мы опосредованно судим о Нем.

В каком-то смысле мы уподобляемся охотникам, которые выходят в зимний безмолвный лес, но по еле заметным следам на снегу, по каким-то остаткам шишек, по зацепам на коре безошибочно судят о том, кто живет в лесу, когда, где, кто прошел и кто кого и что съел. Мы такие же охотники, мы выходим в этот мир и, внимательно озираясь, вдруг видим, что Бог оставил Свои «следы», оставил Свое присутствие, и на основании этого присутствия, этих «следов», мы, собственно, знаем Его.

Важнейшими «следами» Божьими являются гармония, порядок, регламентация, какая-то упорядоченность и структурированность всего мира, не только физического, материального, но и духовного. И когда мы структурируем наши знания, наше время, когда мы организуем свой быт, свою жизнь, регламентируем те или иные вещи, мы, сами того иногда не подозревая, не думая, уподобляемся Божеству. Мы используем то заложенное в нас богоподобие, о котором подчас не подозреваем, поэтому вне регламентации, вне дисциплины, вне какого-то порядка, вне какой-то системы, наверное, невозможно знание, хотя эти системы могут быть разные и их можно отдельно обсудить.

Звонок телезрительницы из Ленинградской области со словами благодарности и пожеланиями отцу Вячеславу и ведущему.

– Мы закончили на мысли о том, что Господь создал порядок и определенный регламент, но часто случается так, что люди, оканчивая свои учебные заведения, будь то школа или университет, перестают учиться. Можно ли сказать, что они отходят таким образом от Божьего плана, от Божьего замысла?

– Я думаю, что это какая-то самоблокада, блокировка этого Божьего дара. Более того, ведь эти Божии дары: познания, творчества, дружбы, любви являются основами и причинами соответствующих радостей. Люди, которые перестают творить, упражняться в познании, перестают подходить творчески и бережно к дружбе и любви, теряют радости в этой жизни. На мой взгляд, прекращение учения – это путь к унылой жизни, к тоске, грусти, к бессмыслице жизни, в конце концов, может быть, даже к унынию и отчаянию.

Очень часто приходится встречать людей, которые жалуются на некую постылость жизни, на уныние, тоску, и очень часто это связано с тем, что люди блокировали эти дары Божьи, блокировали источники радости. Познание, на мой взгляд, является источником колоссальной радости, колоссального удовлетворения и, конечно же, это реализация заложенного в нас богоподобия. Учиться необходимо всю жизнь.

Очень странная ситуация: молодой еще человек двадцати с небольшим лет, имеющий диплом университета, где ему дали элементарные, первичные фундаментальные знания, на тот момент, когда заканчивает университет, считает себя специалистом в этой области на все последующие годы. Это такое безрассудство! Это такой изначальный триумфализм! Понятно, что такой триумфалистский подход рано или поздно приведет к краху. Да, можно сделать удачную карьеру, можно, используя протекцию, подняться на какие-то ступени социальной лестницы или лестницы власти, материальных благ. Но ведь такой невежда, такой необразованный человек, триумфалистски настроенный, знающий ответы на незаданные еще вопросы, он же виден, мы же видим их на экранах телевизоров, иногда мы видим их, увенчанных внешней славой, атрибутами власти или денег, но они читаются для нас как люди невежественные, необразованные. Страна иногда смеется над теми нелепостями, которые они себе легко позволяют, а это все следствие необразованности, дремучести и на самом деле вот такого триумфалистского подхода: имею диплом, больше не надо учиться, я знаю, я специалист в этой области. Но эти наши области очень узки, это узкий сегмент знаний, о которых человек позволяет себе немножко, чуть-чуть знать. На основании этого он начинает судить о других вещах. Эти люди с легкостью судят о серьезных мировоззренческих проблемах. И когда их сводишь на какой-то узкий сегмент знания, например, на физику ядра (этой науке всего двести лет), то они показывают себя профанами. Но это узкий, маленький сегмент, и ты его не знаешь, и на основании еще более узкого сегмента (какого-то диплома) ты вдруг начинаешь судить о каких-то вещах планетарного, фундаментального масштаба.

Такие люди обычно с легкостью говорят об устройстве мира, о Боге, о каких-то космогониях, которые сами же создают. Как правило, это следствие необразованности и очень узкого мышления. Не хочу обвинять таких людей, я понимаю, что это не вина их, это беда, но ее надо зафиксировать, о ней надо говорить. И Церковь всегда призывала к образованию, всегда говорила о том, что образование – это прежде всего источник радости, знаний, это возможность возрастания.

Если мы говорим об этом таинственном процессе обожения человека, а это цель прихода Христа в мир, то, безусловно, из этого процесса обожения мы не можем вырывать ни рациональные знания, ни развитие интеллектуальных качеств человека. А за ними стоят, естественно, память, аналитические способности, интуитивное мышление человека, именно эти качества давали возможность делать открытия.

– Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «Важно ли отдавать ребенка в воскресную школу, в гимназию, для того чтобы воспитать его хорошим православным христианином? Или же можно просто водить его регулярно в храм и чтобы ребенок учился в общеобразовательной светской школе? Насколько это важно?»

– Моя точка зрения: школа должна быть хорошей и не важно, как она себя называет. Она может называть себя православной школой или гимназией, или общеобразовательной школой, если она плоха по системе образования, по подбору педагогов, по какой-то внутренней политике и устройству, то название не спасает.

Моя личная точка зрения всегда: школа должна быть для ребенка ближайшей к дому. Только если действительно она находится в каком-то состоянии кризиса, бывает, что там неудачный менеджмент (директор и подбор кадров неудачные), тогда можно думать о переводе ребенка в более отдаленную школу и имеющую лучшее реноме. А так ребенок должен высыпаться. По-моему, не очень хорошо возить ребенка в школу, не давать ему высыпаться или заставлять спать в транспорте. В этом отношении чем ближе школа, тем комфортнее процесс обучения, а вот сам процесс обучения нужно, безусловно, выстраивать, не только уповая на школу, но и дома. Это и контроль, и умение владеть материалом, и вхождение в школьные дела, это постоянное общение с ребенком, умение создать тот доверительный базис общения, когда вы в курсе всего, что происходит. Школа не должна быть чем-то закрытым и неведомым для семьи, как и семья должна быть открыта для школы. Если семья есть «что-то за высоким забором», то это нехорошо отзывается на социальной адаптации ребенка. Дети, выключенные каким-то образом из общего течения жизни, изолированные молчанием, тайной: «не говори никому, что ты православный» или «не говори никому, что ты ходишь в воскресную школу», или «не говори, что папа – владелец заводов и фабрик» – это все ведет к изоляции детей, к социальной дезадаптации, к внутренней драме.

Дети должны быть открыты, должны свободно обмениваться своим опытом, и опыт одной семьи может очень хорошо перетекать и воздействовать даже на общий класс. Конечно, может и негативный опыт воздействовать. Скажем, мальчик из неблагополучной семьи, где царит насилие, какая-то жестокость, может отравлять жизнь всего класса, но тогда весь класс принимает участие и что-то делает с ним. Такой опыт мы проходили и знаем: один мальчик может отравлять жизнь всего класса. И наоборот, скажем, семья может быть единственной православной, но ее влияние может быть очень сильное.

Был такой случай в нашей семье, когда в образовательном учреждении моей дочери, когда она выбрала тему сочинения, связанную с историей России, и она отметила роль Церкви и роль православия в формировании государственности и этическо-нравственной системы, без моей помощи, я узнал об этом уже постфактум. Учительница взяла ее сочинение, стала читать вслух и смеяться. И когда она привела несколько тезисов, то со смехом, издевательски обратилась к дочери и сказала: «Ты что, Настя, у нас православная?» И тут случилось неожиданное. Встал еврейский мальчик, за ним встал весь класс, и мальчик сказал: «Мария Ивановна, вы что-то не поняли? Мы все здесь православные». Представляете? Это было удивительно. Это было именно доброе воздействие семьи, ее принципов, ее нравственных ценностей на весь класс. Я не знал, мне рассказали потом эту историю. Дочка моя была достаточно ранимым ребенком, ее можно было легко расстроить подобным обращением, но весь класс встал, и учительница была в замешательстве, стушевалась, она не ожидала такой реакции. Такие вещи случаются, и это очень важно.

– Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: «Мне 52 года, я начала изучать Библию, Евангелие и хотела бы задать такой вопрос: с чего мне вообще нужно начать, чтобы как-то в моей голове это все укладывалось? Вопрос очень наболевший и для меня очень важный».

– Трудно сказать. Мне кажется, что вершиной откровения Божества и смыслом всей Священной истории является Боговоплощение, сошествие Христа к нам, Его сошествие во ад. И этот проход Христа по всей вселенной – физической, материальной и духовной – это центральное событие истории вселенной. И поэтому надо начинать с центрального события, надо начинать с Христа и Евангелия. Будет ли это Евангелие от Матфея или Евангелие от Иоанна, это подскажет проснувшееся религиозное сознание человека, ведь не просто человек решает изучать что-то. Но самое главное в Священной истории – это Христос, самое прекрасное, что есть в Священное Истории, – это Он Сам. И если подходить к Нему издалека, если подходить к Нему от пророчеств, от создания мира, можно не дойти, можно запутаться в священных войнах Ветхого Завета, в нравственных приложениях и ветхозаветных историях, можно запутаться со сложной историей конца Ветхого Завета, в истории разделения царств и их падений, можно не увидеть самого главного – Христа. Поэтому начинать надо с Евангелия.

Если предмет не любим, он никогда не будет изучен. Если предмет не вызывает симпатии или сочувствия, человек к нему не обращается. Надо прежде всего полюбить Христа. Если Христа не любишь, бесполезны знания, бесполезно изучение. Это будет просто набором каких-то знаний, которые, может быть, даже в систему не уложатся. Более того, во многом знании много печали, знание иногда надмевает, знание фактологии иногда есть способ превознесения над другими, и тут можно запутаться. На мой взгляд, надо прежде всего открыть для себя Христа.

– Я со своей стороны не устаю направлять наших телезрителей по вопросам о Священном Писании к лекциям архимандрита Ианнуария (Ивлиева), которые можно найти в Интернете в аудиозаписях, а также есть сайт Российского библейского общества, где есть прекрасная таблица рекомендуемого порядка изучения книг Священного Писания. Поэтому наберите в Интернете «Российское библейское общество», там есть вспомогательные материалы.

– Вопрос телезрителя из Воронежа: «Я сделал такое наблюдение: обратил внимание, что родители с младших классов начинают за детей делать уроки, приучают их к этому. Потом начинаешь общаться с детьми: по меньшей мере как бы умственно отсталые. Вроде люди верующие, но говоришь им, и они не понимают, что это плохо. Дайте, пожалуйста, какой-нибудь свой веский комментарий, может быть, Ваше слово будет убедительно».

– Всем известна эта история, и все через это проходили, хотя в мой личной жизни такого не было, я всегда все делал сам. Средняя дочь тоже очень самостоятельная и всегда все сама делала, а старшая – человек талантливый, и действительно как-то реализовавшись как музыкант, как личность, всегда, например, была слаба в математике. И мама у нас частенько с ней делала эту математику.

Но я встречал родителей, которые буквально говорили: «Вот, учусь в пятом классе, заново открываю для себя историю, до шестого доучусь, а седьмой-восьмой мне уже не потянуть, особенно алгебру, геометрию и так далеее, уже не хватает собственных знаний». Но это не дело, конечно, учатся дети. Помогать им надо, но не тем, что ты делаешь уроки за них. А совместное творчество и соразделение этой радости познания вполне возможны. Вопрос только какого-то родительского таланта, вопрос этих педагогических приемов, которые вы используете, для того чтобы это не было сделано за детей, но сделано вместе с ними. Это помощь, не важно, что вы вместе делаете: пишите рассказ, сочинение, изложение, делаете какие-то математические примеры, решаете задачи, рисуете вместе, разучиваете вместе песню или стихотворение тем или иным способом. Есть разные способы развития памяти, например, дети могут о них не знать. Это очень интересные методики.

Я помню, меня когда-то потрясли логические выводы и ясность логики отца, когда он предлагал какие-то свои решения, скажем, математических задач (уже в старших классах). Для меня это был как прорыв в какую-то новую область. То есть я мыслил как-то стандартно, школьно, по алгоритму, данному педагогом, а он, как инженер, как уже практик, человек с опытом, вдруг давал какое-то блестящее, простое и неожиданное решение. Он за меня не решал, ничего за меня не делал, но это был потрясающий пример, это было такое вдохновляющее начало. Я думаю, что возможно делать уроки вместе с детьми и это не плохо, это создает ощущение и контроля, и подотчетности, и соучастия, сотворчества, но это не должно становиться каторгой для родителей и подменой учебных работ родительскими.

– Вопрос юного телезрителя из Тюменской области: «Какой иконе или какому святому молиться о даровании разумения или, может, носить с собой в школу?»

– Я бы рекомендовал молиться своему святому, возможно, равноапостольному Владимиру. Есть масса образов, икон, есть святые, которые имели сложности в обучении: можем вспомнить преподобного Сергия Радонежского, святого праведного Иоанна Кронштадтского; есть даже икона «Прибавление ума». Но я думаю, что прежде всего молись Богу Создателю как Подателю тех благ, радостей, даров творчества, познания, которые в тебе должны раскрыться.

При вступлении человека в Церковь мы совершаем Таинство Миропомазания, когда мы призываем Бога как Духа Святого, чтобы Он раскрыл все духовные, душевные, интеллектуальные, волевые, эмоциональные качества человека. Наверное, должно быть призывание Духа Святого, Которому мы неслучайно молимся перед началом учения. Бог как Податель всех этих даров, Бог как совершитель нашего духовного расцвета, раскрытия – наверное, надо так понимать Божество. И такая молитва Богу, именно как просвещающему началу, я думаю, даст возможность успешнее раскрывать собственные дарования.

Надо очень тонко понимать свое богоподобие и свои качества, надо помнить о том, что, например, любое наше несовершенство, то, что мы называем грехом, на самом деле выжигает целые области в душе. Грех невежества, лень, какое-то нерадение, всё, что связано с плохой учебой, – это всё грехи, которые всегда выжигают какое-то пространство в нашей душе, и важно не просто их определить, не просто сказать себе: «Я ленюсь или я нечестен, я сокрыл что-то или я рассеян и невнимателен» – надо понять, что грех что-то убрал, что-то выжег в твоей жизни. Важно определить, что на этом выжженном месте должно было быть, и это место нужно засадить добрым. Конечно, требуется время, пока это еще зацветет, заколосится и принесет ли свои плоды, но к этому надо стремиться.

Я думаю, что осознание своего несовершенства – путь к совершенству, это критический анализ своих действий, критический подход к себе, это обратная связь. Любая система становится нежизненной, если отсутствует обратная связь, если нет системы самоконтроля, если система сама не стабилизируется, если она собой не управляет и себя не видит. Обращение к своему несовершенству – это, на самом деле, путь самоконтроля, это обратная связь. Поэтому можно молиться всем святым, можно носить с собой образок и ставить его перед собой на парту, но если ты себя не оцениваешь, не находишься в состоянии самоконтроля, если ты не видишь собственных несовершенств, то к другим совершенствам ты не придешь. Как правило, совершенства даются тем, кто умеет увидеть свое несовершенство.

– Вопрос телезрительницы из Самарской области: «Пожалуйста, пусть батюшка помолится. Мой муж, раб Божий Владимир, болеет, завтра уезжает, у него эритроциты упали. Я учительница, можно задать вопрос? Можно ли верить снам? Я боюсь видеть плохие сны».

– Святые отцы так говорят: если сон оставляет тяжелое, гнетущее впечатление, то, как правило, он навеян злыми силами. Иногда это просто работа нашего подсознания, не стоит все сваливать на бесов, но не стоит и думать, что какие-то добрые, радостные сны обязательно есть регулярное явление ангелов к нам, хотя не без того. Мы разделяем духовные энергии, духовные силы, мы разделяем идеи на демонические и ангельские. Если остаются тягостные чувства, то знайте, что это какое-то вхождение, может быть, демонических сил. Может быть, это внутренняя тревога, какая-то внутренняя паника, но с этим тоже надо уметь бороться, тут не надо все перекладывать на бесов или какие-то сторонние силы.

Надо уметь быть мужественным. Апостол Павел писал к коринфянам и призывал их быть мужественными. В христианине балансируют два очень важных качества: с одной стороны – страх Божий, то есть боязнь оступиться, мы идем по жизни, как минер по минному полю, боимся подорваться, а с другой – мужество, отсутствие боязливости, какого-то малодушия, ибо малодушие, трусость – грех, а вот мужество, умение не паниковать, бесстрастное и благодушное восприятие мира и миросозерцание – это, безусловно, добродетель.

Поэтому, конечно, надо уметь настроить себя, нужно уметь регулировать свою духовную жизнь, в этом цель духовной жизни, на мой взгляд. Не просто ее созерцать, смотреть, как она проходит мимо тебя, но участвовать в ней и регулировать ее, как мы регулируем физическую жизнь: мы не едим отравленную, какую-то испорченную пищу, не делаем ничего, что может повредить нашему телесному здоровью, мы упражняемся физически, несем посильно какую-то нагрузку.

Духовная жизнь – это в известном смысле калька: надо смотреть, что ты потребляешь как духовную пищу и смотреть за своими духовными упражнениями, что для тебя является таковыми. Если это псевдодуховные упражнения, виртуализация духовных порывов, какая-то имитация духовной жизни, то ты уже в опасном состоянии. Поэтому надо уметь контролировать себя, уметь быть очень собранным, мужественным, следить за чистотой своего сознания, чтобы оно не было замусорено, иначе неизбежны возвраты этих образов, или прилогов, или чувств к нам, но и не бояться, конечно. Хотя эти страшные сны очень часто – об этом писали отцы – навеяны какими-то демоническими силами, отражают вторжение этих злых сил в нашу жизнь. И, наверное, у телезрительницы есть какие-то области, где она чувствует, что столкнулась, безусловно, с силами зла. Но бояться не надо, паниковать не надо и не надо о них рассказывать. Я думаю, что мы девальвируем доброе, что нам открывается в снах, и распространяем ненужное, злое, ожесточенное, темное, рассказывая сны. Этим можно поделиться только с самым близким человеком, какими-то плохими вещами лучше делиться только со священником, которому доверяете, которому исповедуетесь.

– Батюшка, наверное, не стоит наделять духовной природой все сны, это физиологический процесс.

– Безусловно, это работа подсознания. Это очень сложная система, которая зависит не только от работы каких-то наших высших сфер, не только от мозговой активности, а просто-напросто от биохимии. Мы сложная биохимическая система. Как только биохимия меняется, как только впрыскивается что-то или меняется биохимическая составляющая нашей крови, мы можем реагировать, и надо уметь фильтровать эти вещи, не быть зависимым.

– Хочется направить нашу телезрительницу к исследованиям двух замечательных ученых, Хопсона и Маккарли, которые занимались физиологией сна. Если Вы посмотрите, может быть, откроете для себя причины Ваших отрицательных сновидений.

– Вопрос телезрителя из Перми: «Какую иерархию потребностей предлагает РПЦ в сфере личностного роста в современном мире?»

– Здесь я отсылаю прежде всего к программным документам: и к «Основам социальной концепции Русской Православной Церкви», и к тем трудам, которые Церковь имеет в отношении прав и свобод личности. Найдёте, в Интернете все есть. Я думаю, что эти соборные документы являются магистральными, но Вы можете взять любой учебник нравственного богословия. Старый учебник XIX века будет немного тяжеловат в плане языка, возьмите что-то более современное, и всё о развитии личности Вы найдете там. Конечно, курс есть лишь курс, это не всеобъемлющие знания, но Вы там найдете вполне достаточно сведений о том, как развивать себя личностно.

– Хотелось бы от общего перейти к частному. В Интернете нам задают много вопросов как со стороны учащихся, так и со стороны тех, кто их учит. Со стороны учащихся: как преодолеть соблазны, которые возникают в школе? А со стороны учителей: как донести какие-то морально-нравственные принципы школьникам?

– Мне кажется, если учащие и учащиеся соединены любовью и любят друг друга, то они легко найдут взаимопонимание. Учащие легко будут раскрывать учащимся то, что хотят донести, а учащиеся будут принимать. Вообще, не должно быть таких ревизионистских настроений ни в семье, ни в школе, ни в любой системе, которая связана, предположим, с обменом опытом или с каким-то научением. Конфликт отцов и детей, условно говоря, точнее, учащих и учащихся, наступает там, где происходит какая-то ревизия, как правило, необоснованная. Иногда она обоснована, нужна: «отцы ели кислый виноград, а у детей на губах оскомина». И, скажем, ревизию деяний наших отцов, предположим, в 30-е годы мы можем проводить, и тогда неизбежен конфликт: мы понимаем, что «отцы ели кислый виноград», мы не можем согласиться с разрушением храмов, не можем согласиться с тем, что храм, который у нас в студии на экране, стал распределителем для работников НКВД. Они после своей тяжелой работы, после репрессий в отношении ленинградцев шли сюда и за бесценок приобретали все то, что скрашивало тяжелый быт чекиста. Мы не можем с этим согласиться.

Но если мы не говорим о каких-то драматических коллизиях, а говорим о таком достаточно согласном состоянии учащих и учащихся, отцов и детей, надо понимать, что никакая духовная ревизия не проходит даром. Драма Базарова («Отцы и дети») заключается в том, что он начинает необоснованную ревизию воззрений отцов, на самом деле ни на чем не базирующуюся и чрезвычайно внутренне конфликтную. Он начинает этот конфликт и становится жертвой этого конфликтного сознания, этой ревизии. Об этом надо помнить.

Благодушное, не ревизионистское восприятие того, что тебе преподают, внутренняя настроенность, открытость, умение и желание слушать и такое же восприятие педагогов, не ретроградство, не воззрения на «племя младое, незнакомое» как на что-то чуждое, но как на то, что является продолжением нас, – это мне кажется условием очень творческого, радостного и продуктивного процесса обучения.

– Вопрос телезрительницы из Перми: «Похвально ли духовно стремиться к тому, чтобы работа была по душе? И если человек долгое время не может найти и понять, в чем он может послужить Господу, если нет ярко выраженных способностей, а человек уже зрелый, не юный, стоит ли дальше продолжать поиски или смириться с тем, что есть?»

– Истина, наверное, где-то посередине. Конечно, надо стремиться к труду, который тебе по душе, надо стремиться к тому, что тебе нравится и где ты можешь быть реализован, можешь быть продуктивным и реализовать дары творчества и познания. Но не всегда так бывает, и надо помнить то благословение, которое было дано Адаму по изгнании его из рая: «В поте лица своего будешь добывать хлеб свой». Понятно, что это выражение надо понимать не буквально. Математик не потеет, когда пишет формулы…

– Не всякий математик потеет…

– Да, не всякий диспетчер, или чиновник, или человек, выполняющий простые операции, прямо уж сидит весь в поту. Это говорит, наверное, о том внутреннем усилии, усердии, об интенсивности, которую ты должен приложить к труду, этот пот лица должен быть правильно понимаем нами. Если мы достаточно упорны, усидчивы, аккуратны, если имеем это усердие, то мы исполняем этот завет и благословение Божие. Поэтому иногда мы связаны обязательствами, социум – вещь сложная, и вне связей с ближним мы и Бога не узнаем, и себя не реализуем, мы все связаны, мы все – одно, человек немыслим в одиночестве, он мыслим именно как социальное существо. И связанные этими условиями социума, мы, конечно же, исполняем вещи, которые нам могут быть очень малоприятны, мы можем исполнять те послушания, которые не несут никакого удовлетворения, нам кажется, что мы не реализуем себя ни творчески, ни в познавательной сфере, мы просто трудимся. Но и это, я думаю, надо правильно понимать, и такой труд при правильном отношении будет благословенным трудом. Он даст удовлетворение, может быть, не сразу, пройдет какое-то время, трудности служения иногда не дают человеку возможность увидеть всю благодатность и важность этого служения. Но проходит время, и, оглядываясь, мы видим, что исполняли очень важную функцию в обществе, делали какое-то очень важное дело, и человек начинает по-хорошему даже гордиться этим, хотя внутри самого процесса мы не видим себя. Может быть, для смирения нам Господь и не открывает, поэтому здесь где-то нужно уметь балансировать.

При всем том, что я всегда старался делать то, что мне нравится: изучать предметы, которые мне нравятся, и делать то, что я хотел (быть священником – это величайшее счастье), я все-таки хочу сказать, что во все периоды жизни, при всех моих образованиях и занятиях всегда находились области, которые были мне малоприятны, которые требовали большого труда при нежелании затрачивать этот труд, но впоследствии все-таки это приносило плоды. Поэтому тут надо уметь быть мудрым, и иногда в каком-то послушании, внутреннем смирении и несении своего послушания человек раскрывается более, чем если бы он отдался на волю своим чувствам, каким-то своим эмоциям и желаниям.

Есть очень хорошие, качественные и нужные обществу ремесленники, которые абсолютно беспомощны как творцы. Грубо говоря, человек может быть великолепным иллюстратором, копиистом, фотографом или художественным оформителем и абсолютно беспомощен как творец, создатель каких-то собственных художественных шедевров. Есть люди, которые могут великолепно декорировать, использовать уже имеющееся, заниматься синтезом, даже определенной продуктивной высокой эклектикой и не способны родить собственное, не способны на какую-то индивидуальность. В этом нет ничего страшного, и такие люди очень важны и нужны нам.

– Вопрос телезрителя из Набережных Челнов: «Я хочу переадресовать Вам вопрос своего внука. Мы беседовали с ним на тему веры, он меня спрашивал, почему люди верят разным богам: мусульмане – Аллаху, христиане – Иисусу и так далее. Я ему объясняю, что просто люди ошибаются, Бог один для всех. Он задумался немного, потом говорит: “Вот смотри, дед, люди дружат с друзьями, людей много, есть с кем дружить, ангелы с ангелами, а Бог один – с кем Ему дружить?” Я не знаю, правильно или нет я ответил, я сказал, что Бог уже создал подобных Себе, это мы, люди. Правильно ли я ответил?»

– Да, и самые близкие к Богу люди получали это наименование друзей. «Вы уже не рабы, вы друзья мне», – сказал Христос ученикам. Авраам и Моисей стали друзьями Божьими. Может быть, это и есть какая-то оценка истинности познания Бога: там, где человек становится другом Богу, там, наверное, и истинная религия, истинная вера и те законы, те вещи, от которых можем научаться. И, конечно, надо объяснять внуку, что вера – это ведь не только знание, не только некая концепция, некий свод императивов, табу, законов, заповедей, это еще и состояние готовности к тому, что Бог откроется. Это состояние внутренней открытости, это сознание и состояние поиска. Без этого состояния можно хорошо знать религию, но не иметь веры. Вера – это очень важное, не просто психологическое, может быть, психофизиологическое состояние человека, и только обладающие большой верой были способны на большие открытия и большое откровение со стороны Божества.

– Хочется задать еще такой прагматичный вопрос, который нам задали в группе на сайте «ВКонтакте»: «Подскажите, как ребенку соблюдать пост во время учебы, если дома он соблюдает под присмотром родителей, а как быть в столовой? Сидя в сторонке, кушать свое?»

– Мне кажется, как-то дистанцироваться от соучеников не стоит. И своим студентам я говорю, что нет никакой ценности в том литургическом посте, когда ты отдаешь свою котлету накануне Причастия другу и говоришь: «На, возьми, съешь мою котлету, я завтра причащаюсь». Это, мне кажется, девальвирует Таинство Евхаристии и участие в нем, ты немного не понимаешь. Котлета не разлучит нас со Христом, но нас разлучит другое: самость, какое-то самочиние, какая-то индивидуализация себя и обособленность нас от других.

Поэтому я думаю, что вполне возможно нарушение поста для детей в школе, но я знаю, что дети принципиальны. Из собственного опыта знаю, что дети намного принципиальнее взрослых, мне кажется, мы намного беспринципнее, чем дети, хотя мы им иногда приписываем что-то. Если ребенок четко усваивает для себя, что мы это не едим, потому что пост, потому что мы солидарны с миллионами других постящихся, потому что вместе со мной постится уважаемый мною человек: священник, мирянин, моя мама, папа, бабушка, дедушка, думаю, он найдет способ достойно себя позиционировать в школьной среде и достойно сохранять пост и свою веру.

Мне кажется, в идеале, если ребенок все делает правильно, рядом с ним не постящиеся друзья могут точно также отказаться от скоромной пищи в знак солидарности, а, придя домой, сказать: «Папа, мама, а вы знаете, что сейчас идет пост? У нас там есть Таня (Маша, Вася, Паша), и она (он) постится. Он мне объяснил, что мы это делаем, потому что готовимся к Рождеству или Пасхе, что это такое очень важное волевое, аскетическое упражнение. Папа, а если завтра война, а мы не умеем воздерживаться? А если враг схватит тебя и положит перед тобой сардельку, вдруг ты не выдержишь, вдруг ты сдашь Родину, отца, мать, меня предашь за эту сардельку? Давай вместе учиться, вместе воздерживаться от этого». Вот если таким образом мальчишка или девчонка поймут смысл поста как умение выработать в себе волю, умение дистанцироваться на время от каких-то излишеств, умение увидеть эти излишества, полюбить их. Это не значит, что мы заставляем себя не любить что-то, как сказал мне один мой друг, священник: «Да я в Великом посту каждую ночь во сне курицу жарю». Но мы воспринимаем это как дар Божий, как благодеяние – в этом смысл поста. Мы, собственно, открываем для себя мир, открываем все радости и все блага, которые нам дает Бог.

– Последний вопрос хотелось бы Вам задать как духовнику Санкт-Петербургской духовной академии. Скажите, возможно ли духовное образование без духовных школ?

– Возможно. И я формировался в то время, когда духовные школы были не для всех доступны, они и сейчас являются закрытыми школами, и учеба там связана с определенными обязательствами человека перед учебным комитетом, поступление связано с рекомендацией приходского священника, есть возрастные ограничения. И я думаю, что как в былое время мы самообразовывались, читали, пытались дойти до истины, точно так же в наше время при таком обилии материалов, литературы, человек вполне может духовно расти и духовно образовываться. Духовные школы готовят священнослужителей, церковнослужителей. Духовное образование прежде всего должно быть для подготовки духовной личности, а в этом отношении для нас открываются все дороги, мы можем образовываться, и лишь бы было это желание, было это стремление.

 

Ведущий Михаил Кудрявцев
Записала Елена Кузоро