Беседы с батюшкой. Монастырь Иосифа Волоцкого

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает наместник Успенского Иосифо-Волоцкого ставропигиального мужского монастыря архимандрит Сергий (Воронков).

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Рады приветствовать Вас в нашей московской студии. Тема сегодняшней передачи посвящена монастырю Иосифа Волоцкого, наместником которого Вы являетесь.

Но прежде всего мы отметим сегодняшний день – память отцов Первого Вселенского Собора. Для чего же собирались отцы на этот Собор?

– Действительно, это Собор Первый и основополагающий. До этого соборы были, но такого глобального не было. Вселенским он называется потому, что на него съехались святые отцы со всех концов вселенной, которая была в то время, и обсуждали насущные вопросы. В то время стоял очень насущный вопрос по ереси Ария. Церковь была неспокойна, ее будоражили разные мнения. К сожалению, это не только нарушало спокойствие, но раздирало Церковь на части. Кто-то был за Ария, кто-то мыслил православно, как многие епископы. В то время император Римской империи Константин Великий уже воцерковился и решил уврачевать Церковь. Он созвал Вселенский Собор, для того чтобы Церковь была снова единой, не раздиралась различными мнениями. Конечно, это был основной вопрос. Догматически он был решен. Арий был посрамлен, и хотя Арий до конца, можно сказать, не был наказан за ересь (как потом уже требовал преподобный Иосиф для тех, кто на Руси были ересиархами, разъединяли Русскую Церковь), в то же время было достигнуто самое главное – единомыслие по догматическим вопросам; Церковь веровала уже едино. Это было очень важно.

– Как раз была принята первая часть Символа вера (Никейский символ веры).

– Да, был принят Символ веры; Пасху начали встречать все одновременно. То есть вопросы решались, но самое основное, мне кажется, – Церковь все-таки стала единой, ересь была посрамлена, настало единомыслие, единодушие.

– Мы не случайно собрались сегодня, потому что речь пойдет об Иосифе Волоцком, который тоже боролся против ересей, отстаивал правду и прожил достаточно плодотворную жизнь даже как богослов. Давайте начнем по порядку, с истории монастыря, истории преподобного Иосифа Волоцкого.

– Сам преподобный родился или в 1439 или в 1440 году (мнения некоторых ученых расходятся), в семье выходца из Литвы (его прадед Саня был выходцем из Литвы). Он поселился в пределах Волоколамского княжества, там и вырос сам преподобный. Учился он в волоколамских монастырях. Как говорят его жития и житийные источники, он рано овладел грамотой, знал все Священное Писание. Источники говорят, что он был чтецом и певцом в храме, учился сначала в Крестовоздвиженском монастыре Волоколамска, потом пришел на Возмище, в Богородичный монастырь. Но затем перешел в монастырь Пафнутия Боровского. Есть разные мнения, почему это случилось, но, по всей видимости, в то время отрок (Иосиф был еще совсем молодым), освоив книжное знание, церковную грамоту, Устав, хотел уже более подвижнической жизни.

В то время в тверских пределах был очень известный духовник Савва. Он направил его к Пафнутию Боровскому. Тогда  Пафнутий был действительным светилом. Преподобного Сергия уже не было, Серафима Саровского еще не было; ну и других святых, конечно. Кирилла Белозерского тоже уже не было, он преставился. Но был светильник Пафнутий Боровский. И вот будущий преподобный отроком пришел к нему и сразу был пострижен в монашество с именем Иосиф, в честь Иосифа Прекрасного. Пафнутий Боровский провидел его чистоту души, как говорит житие; не затягивая взял его себе в келейники, где он потом нес другие послушания – и клиросное, и на поварне. И большое для него было [послушание] (можно сказать, тяжелое; но, может быть, он вымолил своего отца), потому как его отец потом пришел в монастырь и в скором времени слег. На протяжении более десяти лет (практически пятнадцать лет) преподобный ухаживал за своим отцом. Видно, он молился, чтобы все его родственники приняли монашество. Таким образом Господь привел его отца, он принял монашество с именем Иоанникий, а его мама постриглась в Волоколамске с именем Мария.

Восемнадцать лет прожил Иосиф в Пафнутий-Боровском монастыре. Когда преставился сам Пафнутий Боровский, братия избрала Иосифа игуменом. Он захотел ввести более жесткие монастырские правила, потому как не было строгого общежития в русской обители. Такой, как сейчас говорят по афонской традиции, идиоритм. Не было строгости. Может быть, сам преподобный Пафнутий достиг в монастыре святости, но другим было сложно жить таким образом, своевольно, самочинно. Братья не приняли его, и преподобный Иосиф начал искать себе новый монастырь. Два раза он предпринимал путешествие по российским монастырям, ему очень понравился Кирилло-Белозерский монастырь. Он там прожил практически год, но был узнан, поэтому ему пришлось оттуда уходить.

Уже в волоколамских пределах он основал свой монастырь. В то время удельный князь Борис Васильевич был этому очень рад, потому что если появляется знаменитый монастырь, тем более если есть подвижник, который ставит монастырь, то это очень возвышало удельное княжество в глазах других княжеств. Нашли место. Были чудеса на этом месте. Среди ясного неба был гром, молния, вихрь, который разбросал на болоте деревья и указал таким образом место, что именно здесь нужно строить монастырь. Так получилось, что это произошло практически в тех родовых имениях, которые были у рода Саниных (фамилия Иосифа после его прадеда Сани). Был основан монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы. Сразу же начали приходить на послушание братья, которые также были подвижниками. Но думаю, у вас сразу же будет вопрос о нестяжателях.

– Да, это как раз очень важный вопрос, целая глава, его спор с Нилом Сорским.

– Как раз с Нилом Сорским на самом деле не было спора. Они уважали, почитали, любили друг друга. Более того, каким-то образом и Нил Сорский участвовал в полемике…

– Дискуссии, наверное, правильно сказать.

– Сейчас ученые доказали, что часть «Просветителя» (трактат Иосифа Волоцкого против ереси жидовствующих. – Примеч. расш.), которая относится именно к еретикам, переписывал сам Нил Сорский, своими руками. И известно, что они могли друг от друга что-то заимствовать в своих сочинениях. Иосиф Волоцкий посылал своих учеников к Нилу Сорскому, чтобы они учились у него скитскому житию. Поэтому на самом деле это немножко надуманно. Первоначально это было сделано точно после смерти Нила Сорского, (в конце жизни и после смерти), так как в полемике именно борьбы жидовствующих с православием надо было выставить в неприглядном свете преподобного Иосифа. И потом уже именно такая, к сожалению, линия была у либеральных людей. Следование именно такому западничеству, либеральным взглядам на Церковь, на взаимоотношения Церкви, государства и общества. Родоначальником этой полемики явился князь Вассиан Патрикеев, по прозвищу Косой. Это отдельная личность; думаю, историки знают.

– Не будем углубляться. У нас есть звонок от телезрителя: «Я не могу избавиться от привычки курения. И в церковь хожу, и причащаюсь, но все равно не могу».

– Вопрос понятен. Чтобы уврачевать любую страсть, человек должен трудиться. Если страсть прилепляется к сердцу человека, к его существу, то становится его второй натурой. Кстати, в случае с курением – не просто натурой, а бывает, и химической зависимостью. Весь организм уже перестраивается и не может жить без никотина. Если человек много лет курил, то сложно, практически невозможно бросить. Но можно это минимизировать, поменьше курить. Если человек действительно хочет себя победить, придется набираться терпения. И самое главное – молитва.

Я вспоминаю одно интервью отца Валериана Кречетова, это известный духовник. Он беседовал с афонскими старцами и после говорил: чтобы избавиться от страсти, нужен сердечный труд, сердечное болезнование. И пока сердечная скорбь человека не переборет эту страсть, она все равно в человеке будет гнездиться. Поэтому труд, молитва сердечная, воздыхание, скорби, пока человек от всего сердца не захочет этого и пока ему эта страсть не станет противна. Таким образом, человек может это преодолеть через долгий труд, молитвы, сердечное сокрушение, смирение, самоукорение, понимание своего места пред Богом и людьми. Но начинается все с простого – уменьшать дозу курения, чтобы организм привыкал к меньшему. Со временем это должно дать плод. Надо набраться терпения и трудиться.

– Вся наша жизнь – сплошной труд, везде проблемы, надо что-то вечно придумывать, решать их и работать. Увы, всегда так получается.

Продолжаем наш разговор. Давайте разъясним, кто такие нестяжатели; осветим более широко дискуссию, о которой мы говорим.

– Каким образом все это начиналось? Преподобный Иосиф Волоцкий был строгим последователем общежительного монашества. На Руси был преподобный Сергий Радонежский, внес у себя общежительный устав устроения монастыря.

– Это так же, как сейчас, правильно? Сейчас монашеское устройство отличается от того времени?

– Тогда было строже.

– Понятно, но хотя бы принцип.

– Принцип – да. Но тогда, конечно, все было намного строже. Другие монастыри, отличавшиеся благочестием, конечно, вводили общежительный устав, не идиоритмический (афонское слово). Но на самом деле монастырь Нила Сорского был немножко другой. Он был скитом, это скитское житие. Оно отличается и от идиоритмического жития, и от отшельнического, и от общежительного. Но это другое. Христианство глобально: спасаются люди по-всякому, не только в монастырях и скитах, но и в миру. Это как бы разные направления спасения человека. Нельзя одно противопоставлять другому. Сейчас при монастырях есть скиты, особенно на Афоне это очень развито. У нас это не очень развито. Даже монастыри, которые называются скитами, тоже общежительные на самом деле, сам устав устроения жизни.

А Нил Сорский, пожив на Афоне, увидел пользу такого жития, когда несколько человек живут друг от друга на некотором расстоянии, чтобы друг друга не слышать, только в церкви (по скитскому житию это, скорее всего, по праздникам, суббота, воскресенье). И занимаются они сугубо молитвенным келейным деланием и, возможно, трудом, потому как скитское житие подразумевает, что человек сам должен себя обеспечивать. Большей частью и на Руси, и в других местах скиты образовывались при больших монастырях. Часто скитские жители не могли себя обеспечить, а пользовались обеспечением из больших монастырей. Даже скит Нила Сорского был при Кирилло-Белозерском монастыре. Таким образом, нельзя противопоставлять одно другому. Это монашеское житие. Да, оно может быть отшельническим, может быть скитским, может быть общежительным. Более того, святые отцы говорят, что перед тем как пойти в скитское житие или отшельничество, лучше какое-то время научиться жизни в общежитии. Одно за другое: человек научился жить в общежитии; если хочет уединения, – можно попробовать себя в скитской жизни. Если человек хочет полнейшего уединения, – можно пойти в отшельничество или затвор.

Как получилось в нашем случае? Преподобный Иосиф явился как бы человеком, который боролся с ересью жидовствующих, в какой-то степени вросшей в верхушку общества того времени. Некоторые идеи (например, как с церковным землевладением) последователи этой ереси взяли себе на вооружение. Нил Сорский говорил, что монастырям не надо иметь много земель. Конечно, это имело место больше при скитском жительстве, но в то же время он говорил про большие монастыри. Но большие монастыри не могли в то время жить без этого (сейчас, в принципе, конечно, не так), потому что это являлось основой жизни монастыря, его социальной деятельности.

– Кормились же за счет этих земель.

– Да, кормили голодающих, то есть это был механизм перераспределения богатства. Люди жертвовали что-то в монастырь, монастырь прирастал богатствами, землями, развивалось церковное строительство, искусство, благотворительность. Поэтому без этого было невозможно. Но некоторые идеи Нила Сорского были таким образом преподнесены с другой стороны людям, будто он говорил, что для монаха не очень хорошо землевладение, чтобы не обременять свою жизнь какими-то лишними заботами, чтобы человек, особенно монах, посвящал жизнь молитве, богомыслию и всему, что требует от него монашеское призвание. Таким образом, были привнесены какие-то идеи Нила Сорского. И Вассиан Косой, о котором мы уже начали говорить, считал себя последователем Нила Сорского. Он отразил несколько идей по-своему. Был очень грамотный человек в свое время, полемист; начал слать письма, послания и говорить о том, что он последователь Нила Сорского. И начал противопоставлять учение Нила Сорского учению Иосифа Волоцкого. Но он это начал делать уже после смерти Нила Сорского и практически в конце жизни. Можно сказать, после смерти началась вся эта полемика, дискуссия.

К сожалению, так получилось, что он в то время уже был снова приближен к великому князю. В свое время он был изгнан от двора великого князя при Иване III, был пострижен в монахи. Но жил, конечно, разгульно, потому что был из князей, приближенных к великому князю, родовые имения ему позволяли, он мог себе позволить прислугу и жить как монах – но с прислугой. И когда он снова приблизился ко двору великого князя, он жил так же, на широкую ногу, и мог размышлять о нестяжательстве Нила Сорского, в то же время питаясь от стола великого князя, имея прислугу, живя разгульно. Он поносил Иосифа Волоцкого и его монастырь, монахов как стяжателей; мол, стяжают богатство, кровопийцы, не дают никому жить.

– Как сейчас модно говорить, двойные стандарты.

– Да. Иосиф Волоцкий все-таки отстоял земельные владения. Состоялся Собор 1503 года. Находились  в нерешительности даже епископы, бывшие на Соборе, потому что великий князь был  в то время за то, чтобы отнять земли у Церкви и раздать ее служилым людям. Но есть описание того Собора, и почему-то приписывается главенство, начало этой борьбы именно Иосифу Волоцкому, который восстал и говорил, что церкви всегда имели земли, могли от них жить и помогать людям; таким образом, вести благотворительную жизнь. Он начал опираться на святых отцов, на родоначальников монашеского жительства. Потом уже эту идею подхватили и другие члены Собора, епископат. На имя великого князя была составлена грамота. Хотя князь не сразу это принял (он думал, что Собор его послушается), но все-таки Церковь отстояла свое. Ведущая роль в этом приписывается уму Иосифа Волоцкого и его пониманию этого вопроса.

 

Потом был Собор против ереси, 1504/1505 год (такое было в то время летоисчисление, по-своему немного). Ересь была осуждена на Соборе. Как в послании говорил преподобный Иосиф, после великий князь сам каялся пред ним, что он знал ересеначальников, что ересь проникла в среду его родственников. Его невестка с внуком также были заражены этим, а еще ближайшие дьяки, Курицыны. И даже подозревали (обличал его митрополит Зосима), глава Церкви тоже был каким-то образом заражен; он был снят с престола, но не лишен епископства, жил потом на покое в Троице-Сергиевой лавре.

Таким образом, именно отсюда идет это непонимание вопроса, разность позиции Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. На самом деле, как мы уже говорили, они сами при жизни никогда таким образом не противопоставлялись, никогда не боролись. Это уже были направления политической жизни, взаимоотношения Церкви и государства, таких людей, которые хотели добиться чего-то своего, но в то же время были сами заражены, потому как потом князь Васьян Патрикеев был на Соборах осужден как еретик за свои послания, умствования и сослан в Иосифо-Волоцкий монастырь, в заточение. Есть предположения, что он даже умер и погребен у нас, но мнения ученых разнятся. Возможно, он после вторичного осуждения был сослан еще куда-то.

Тут есть, конечно, путаница, что иосифлян и последователей Иосифа Волоцкого обвиняют в каком-то стяжательстве. На самом деле устав был очень строгий. Надо еще попутно сказать, что Иосиф Волоцкий явился на Руси первым, кто ставил первый монастырский устав, довольно хорошо регламентированный. Там описывается, каким должен быть монах в Иосифо-Волоцком монастыре. Был и Успенский Волоцкий монастырь, потом уже... На самом деле должно было быть крайнее личное нестяжание. В келье все регламентировалось: одна-две рясы (летняя и зимняя), обувь, одежду имели только монастырскую, ничего лишнего.

Более того, говорили, что в монастырь к Иосифу преподобному идут князья, бояре. На самом деле такие люди, как князья и бояре, были самыми большими подвижниками. Они имели по одной одежде, зимой ходили в летней, имели крайне нестяжательный образ жизни. Наоборот, почему-то выходцы из крестьян давали себе какие-то поблажки, лучшее питание. А выходцы из высшего или приближенного к высшему общества, наоборот, проявили себя как подвижники. Там, например, были разные столы. Люди, которые хотели подвизаться (большей частью это были как раз выходцы из высшего общества), имели крайне скудную пищу. А те, кто из крестьян, может быть, из-за того, что они…

– …не имели никогда вообще ничего.

– Может быть, это. Может быть, большая физическая трудность, трудно сказать. Но были такие подвижники, у которых именно личное нестяжание было поставлено во главу угла. Но в то же время церковно развивалась культура, строились храмы, украшались фресками. В монастыре в то время, при преподобном, работал великий живописец Дионисий, расписывал храм, писал иконы для монастыря. Преподобный Иосиф очень почитал творчество преподобного Андрея Рублева. В монастыре у него хранились его иконы. Было налажено певческое искусство. Деньги шли на благоукрашение и на помощь людям. Известно, что монастырь мог кормить в день от семисот до тысячи человек. Некоторые исследователи пишут, что до нескольких тысяч человек (возможно, где-то есть такие сведения).

Более того, известен случай, когда был голод и люди пришли в монастырь, а монастырь исчерпал все свои запасы. Братья начали уже роптать, преподобный сказал, надо кормить людей, они умирают, и все закрома были опустошены, есть было нечего. Приехал великий князь, увидел, что преподобный израсходовал все на голодающих, и сам привез продукты. Более того, преподобный начал продавать какие-то церковные сбережения, предметы искусства, даже то, что было нужно самому монастырю (церковные сосуды), чтобы кормить нищих. И вот, увидев такое, великий князь проникся и сам много привез хлеба и того,что нужно для голодающих. Его примеру последовали другие бояре и приближенные к великому князю. Таким образом в то время монастырь выжил. Преподобный, конечно, приобрел славу именно нищелюбца, заложил, можно сказать, программу для развития, для социальной деятельности монастыря и, может быть, дал пример другим монастырям.

В то время, так как люди умирали и не знали, что делать, они приносили к вратам обители своих детей – кто-то младенцев, кто-то  еще какого-то возраста. Детей надо было кормить и где-то поселить. В монастыре преподобный ввел строгий устав: детям, безбородым юношам был вход воспрещен, для женского пола тоже. Поэтому он рядом с монастырем создал специальные помещения для детей. И дети жили, кормились при монастыре. Уже в более поздние века у нас там была школа, училище. Был открыватель нашего монастыря в советское время митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев). Когда школа, существовавшая в советское время внутри монастыря в братском корпусе, переводилась, он говорил, мол, преподобный так заботился, что то, что начал еще при жизни (строил для отроков, для детей специальные помещения и воспитывал их там, кормил), он продолжал даже в советское время, [после смерти]. Таким образом, прослеживается связь времен.

– Вопрос от телезрительницы: «Можно ли подавать записки о здравии на проскомидию за тех, кто не ходит в церковь, и записки о упокоении за тех, кто не ходил в церковь и умер без покаяния? Если нет, то как же за них молиться?»

– В первую очередь мы подаем записки и молимся за тех, кто являются членами Церкви. Являются ли членами Церкви те, кто крещены, но не воцерковлены, – вопрос расплывчатый, спорный. Если люди крещеные, они входят в Церковь. Когда человек крестится, он становится членом Церкви. При этом когда человек не ходит в Церковь, конечно, он удаляет себя из Церкви, но в то же время в его сердце еще живет благодать Божия, данная ему при крещении. Если человек хулит Церковь и является богоборцем, конечно, крещение его не спасает; очень сомнительно, что можно за него молиться на литургии и подавать записки. Но если человек не богопротивник, думаю, вполне возможно, потому как в нем все равно живет благодать крещения, она никуда не девается. Думаю, вполне возможно молиться и за здравие, и за упокой таких людей. Главное, чтобы человек был крещеным и не был богоборцем, не хулил Церковь. В какой-то степени можно этим руководствоваться.

– Мы как-то упомянули об общежительном уставе. Вы сказали, что тогда монашеская жизнь была намного строже, чем сейчас. Можно ли как-то сравнить ту жизнь монаха и жизнь сегодня? Об устройстве кельи Вы тоже упомянули; можно подробнее?

– Дело в том, что мир развивается. И люди в миру становятся слабее. А монахов для монастыря дает мир. Монахи не падают с неба, не рождаются. Бывает, рождаются, но таких мало. Например, преподобный Сергий или подобные ему святые еще в утробе матери проявили свое предназначение для святости. Но такие рождаются, может быть, раз в тысячу лет, трудно сказать, но крайне мало. Люди приходят из мира, хотят спасаться. Приходят они не только со своими привычками, но и такими, какими их родил мир. Люди привыкли жить в комфорте, чтобы хотя бы была какая-то кровать, теплый туалет, ну хоть какой-то минимальный комфорт; чтобы было отопление в келье, электричество, как без этого? Раньше-то этого не было. Понятно, что печка: хочешь – топи, не хочешь – мерзни. Или какое электричество? Вот лучина; свечка, если хорошо. Понятно, что люди жили  совсем в других условиях, суровых. Например, сейчас у каждого в келье есть деревянный пол, а раньше был земляной. В кухне, например, костер… Конечно, у бояр и князей, может быть, были другие условия, но большей частью люди жили совсем по-другому.

Не было каких-то разносолов. Вот хлеб – всему голова. Сейчас многие даже его не едят, считают, что вредно; человек набирает лишние калории и толстеет от лишнего хлеба. А раньше хлеб был всему голова, основная пища – хлеб, каша, щи. Совсем другой образ жизни. Не было, как сейчас говорят, общества потребления, и не только потребления, но и комфорта, и стремления к удовольствиям даже в какой-то минимальной степени. Но мир дает своих людей, поэтому люди сейчас в большинстве своем не способны к той строгости, которая раньше была, к условиям такой жизни.

– Поэтому сравнивать, наверное, несколько неправильно?

– Да, люди стали совсем другие, мир, как говорят, катится… Понятно, что прогресс делает человека более чувственным, более слабым в отношении каких-то прискорбностей жизни. И вообще, как раньше человек мог жить? Постелил соломы и спит под открытым небом. Сейчас даже рыбаки ставят палатки. Совсем другой образ жизни, и люди становятся другие. Люди меняются. Они более развиваются интеллектуально (может быть, это и хорошо), но, к сожалению, в порядке душевной или физической силы становятся слабее.

– Вопрос от телезрительницы Ангелины, 12 лет: «Как понять смысл слов молитвы „Отче наш“: „И не введи нас во искушение“. Разве может нас искусить Господь?»

– Спасибо за вопрос. Как говорит апостол, сам человек является для себя причиной искушения. Каждый искушается, влекомый и прельщаемый своей похотью, говорит апостол Иаков. Но это надо понимать еще в таком плане. Конечно, Господь не творец зла. Но искушения бывают различные. Бывают искушения, например, когда человек ими спасается, а бывают искушения во зло, когда человек через это погибает. И мы просим нас уберечь именно от таких искушений, в которые мы попадаем (большей частью и по своей вине, по своим грехам), когда человек искушается во зло, для своего падения, не для спасения. Конечно, над всем действует Промысл Божий. Но сколько людей погибает и не спасается? Нельзя винить в этом Бога. Люди искушаются своими страстями, себе в погибель. Поэтому мы просим Бога, чтобы мы в этих искушениях не погибли. Любое искушение попускается Богом. Однако бывают искушения, которые помогают человеку. Через искушение он приобретает опыт, познание доброго и очищается как золото в горниле, таким образом – спасается. Да, это нужно и правильно. Но бывает, через какие-то искушения человек погибает, поэтому мы просим, чтобы Господь нам не попустил погибнуть.

– Спасибо за Ваш ответ и за вопрос нашей юной телезрительнице.

Сейчас в вашем монастыре пребывает икона Волоколамской Божией Матери. Расскажите поподробнее о ней, откуда она прибыла и как долго еще будет находиться у вас?

– Да, случилось с нами такое чудо, милость Божия, Божией Матери, Царицы Небесной, что икона вернулась в свою обитель, в свой монастырь. История иконы такова. Эта икона явилась даром нашему монастырю от небезызвестного Малюты Скуратова.

– Того самого?

– Того самого. Ведутся споры об этой личности. Кто-то его почитает, кто-то категорически плохо к нему относится. Но как бы там ни было, он был ктитором, благодетелем нашего монастыря в свое время, так же как и его патрон Иван Грозный, великий князь. Он тоже часто бывал в нашей обители. Не то чтобы часто, но много раз. И благотворил, делал большие вклады в нашу обитель. Малюта Скуратов, тоже бывая в нашем монастыре, делая вклады, пообещал, что воздвигнет церковь в честь Сретения иконы Божией Матери «Владимирская», сделает надвратную церковь. Первый шаг его был – он решил написать икону Владимирской Божией Матери.

Но, честно говоря, «Волоколамская» – это название. На самом деле она была написана как копия «Владимирской», но так как прославилась у нас в Волоцком Волоколамском монастыре, потом приобрела второе название «Волоколамская». Ученые называют ее «Владимирская Волоколамская». Некоторые отличия есть, но по тому, как она была написана (видимо, царскими изографами), как была богато украшена камнями, отличается от «Владимирской»; на Богородице была богатая корона. Были написаны еще ангелы и два святителя – Петр и Иона Московские.

Есть предположения, почему это было сделано. Икона Божией Матери «Владимирская» очень почиталась в то время; была, возможно, самой почитаемой на Руси. Она в свое время спасла Русь от ханского нашествия. В то время, в 1571 году, Москву пожег хан Девлет-Гирей. Видимо, как защита писалась еще копия «Владимирской», чтобы она тоже как бы даровала защиту рубежей Москвы. Самые почитаемые в то время святители Петр и Иона были также написаны на этой иконе. И вот она была дарована нашему монастырю и принесена крестным ходом в 1572 году.

Там она явила первое чудо. Один из сопровождающих (он, видно, был служкой Малюты Скуратова), кто нес свечи, саму икону, был Петр. У него было родовое имение (Вязьма; кто-то говорит: Вязема). Всю дорогу он хулил Божию Матерь, преподобного и, видно, языком тоже не мог сдержаться, начал говорить всем. Видимо, люди его останавливали. Сохранилось описание этого чуда. Когда уже пришли в монастырь  (в то время игуменом был Леонид), игумен вышел с братьями, со свечами, кадилами, встретил икону, ввел ее в монастырь, поставил перед царскими вратами слева.

В это время, видно, злой дух уже так овладел этим человеком… Перед иконой его какой-то неведомой силой отшвырнуло и ударило о каменный пол, о железную храмовую дверь. Он начал истекать кровью, все стали просить игумена с братией молиться. И он в то же время начал молиться Божией Матери, преподобному Иосифу. Потом ему стало легче, он ожил, начал каяться и вслух говорить о том, какие он имел мысли. Таким образом, он начал приносить покаяние и был исцелен молитвами братии перед иконой и мощами преподобного. Так было записано первое чудо. Есть предположение, что о том записал Евфимий Турков (его «Обиходник»  очень известный). Потом он стал еще игуменом монастыря. Таким образом, сказание сохранилось. Очень интересно, что это сказание было написано практически сразу после принесения (1574–1575), когда он стал игуменом и писал свой «Обиходник». Он называет Малюту Скуратова христолюбивым вельможей, зело любящим Бога, Божию Матерь и преподобного. Вот так современники относились к Малюте Скуратову. Конечно, это такой резонанс для нашего понимания: он был опричником и убивал людей, священнослужителей.

– Очень жестокий был человек, да?

– Да, жестокий. Но в этом сказании люди, которые его знали, его так называют. Даже когда я сам читал сказание, для меня это явилось открытием в какой-то степени. Потом Малюта Скуратов был похоронен в нашем монастыре. Есть описание, где он похоронен, как раз у Евфимия Туркова в «Обиходнике». Он сам был из рода Скуратовых-Бельских, там было захоронение его родственников. Его отец был пострижен в нашем монастыре, он пожертвовал средства на то, чтобы достроили трапезные палаты, и упокоился, принял иночество. Так же его дядя – Малюта Скуратов. И потом рядом с ними похоронили. Есть описание, где и как он похоронен. Сейчас немножко разнятся сведения, в каком месте: или около трапезной, или за собором. Но для этого нужны археологические раскопки.

Так прославилась эта икона.

На протяжении столетия она была в нашем Успенском соборе рядом с царскими вратами. К сожалению, когда в двадцатом году прошлого столетия наш монастырь закрыли (был организован детский дом), школа, храм остались в запустении. В 1954 году музейные работники увидели собор в запустении, и они мне передавали, что икона валялась в воде, в грязи. Также была вывезена икона Дионисия «Одигитрия», первая надгробная икона преподобного Иосифа и др. Они известны, находятся сейчас в музее Андрея Рублева. Так как эта икона древняя, XVI века, ее, конечно же, сразу попытались отреставрировать в 1959 году. Потом она очень редко выставлялась, вывозилась на какие-то выставки. Около десяти лет вывозилась в Кремль. Поэтому не только для нас, но и для музейных работников это явилось чуть ли не откровением, потому что мы в разных инстанциях просили, можно ли нам ее привезти, и нам отвечали, что это невозможно.

– Первый раз привезли икону в монастырь?

– Да, первый раз с 1954 года; пару раз она увозилась куда-то на выставки. И для нас это чудом явилось, потому как было крайней неожиданностью. Она была привезена к нам в рамках ярмарки-фестиваля преподобного Иосифа Волоцкого. Мы возрождаем традиции: до революции летом несколько раз проводилась с большим праздником ярмарка около монастыря и в монастыре. И вот мы с главой района, администрацией решили снова возродить эту традицию. Надо принести какую-то святыню. Начали работу. Сначала мы крайне сомневались, что это получится, потому что до этого нам отказывали. Все были против, и директор музея. Сейчас поменялся директор музея Андрея Рублева. Но мы очень скептически относились к этой идее.

Однако так получилось, что нам дали разрешение. Мы соблюли все требования, которые нам выставили. Надо было оценить икону, оплатить страховку, капсулу, бронированное стекло с датчиками, вооруженную охрану, сопровождение. Огромное количество, большой список… На праздник Вознесения, после службы, в этот четверг привезли икону. Я до последнего сомневался, что все это состоится, но, слава Богу, привезли. Приезжали к нам главный хранитель, реставраторы, смотрели; потом вместе с иконой приехали, смотрели, как она перенесла перевозку (все вроде бы благополучно). И вот люди пошли в четверг. Сначала было меньше людей; сейчас суббота, воскресенье, ярмарки, люди идут нескончаемым потоком днем до закрытия, чтобы приложиться и помолиться перед иконой. Мы также проводим молебные пения, читаем акафисты перед иконой. Для нас свершилось такое чудо в первый раз после того, как ее увезли. И мы несказанно этому рады.

– Надеюсь, в следующем году тоже получится.

– Надеемся, если все будет так же, как сейчас. Благодаря стараниям и администрации Волоколамского района, и благотворитель нам очень помог. Фонд Василия Великого взял на себя расходы по охране и перевозке. Мы несказанно этому рады и надеемся, что это будет ежегодной традицией.

Икона будет у нас находиться до вторника. Во вторник в 12.00 часов ее вывозят. До 30 мая все, кто находится в Московской области, кому удобно приехать к нам, могут приехать, а потом снова можно будет прийти в музей Андрея Рублева в Спасо-Андроников монастырь. Там можно будет к ней приложиться; она находится в экспозиции. Музейные работники ее почитают, постоянно около нее цветы. Подходить не возбраняется. Но прибытие ее в монастырь для нас, конечно, знаковое событие.

– Благодарим Вас за эту беседу. Надеемся, что все ваши проекты, начинания, реставрация монастыря, приведение его в благоприятный вид будут успешными. Напоследок благословите наших телезрителей.

– Всем помощи Божией и помощи Царицы Небесной Божией Матери и, конечно же, преподобного Иосифа Волоцкого.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова