Беседы с батюшкой. Грех как антропологический просчет

В московской студии нашего телеканала - кандидат философских наук, преподаватель кафедры богословия Московской духовной академии иеромонах Симеон (Мазаев).

– Известно, что слово «грех» в переводе с древнегреческого означает «промах», «просчет». Не могли бы Вы пояснить, что это за промах, что это значит?

– Дело в том, что еще древнегреческий философ Сократ однажды произнес фразу, которая сильно смутила его собеседников и до сих пор не дает покоя толкователям. Он сказал: «Человек поступает дурно исключительно по незнанию, потому что, поступая дурно, человек вредит самому себе, а кто же в здравом уме и трезвой памяти желает зла самому себе?» Пояснить это можно следующим образом. Помните, несколько лет назад у нас был очень популярен мюзикл «Собор Парижской Богоматери» по одноименному роману Виктора Гюго? В одной из самых популярных арий каждый куплет заканчивается рефреном: «И после смерти мне не обрести покой»; а дальше самое важное – «я душу дьяволу продам за ночь с тобой».

Это вообще традиционное пожелание романтической литературы – страдающий от любви главный герой готов отдать самое ценное, что у него есть, – душу, чтобы получить желаемую любовь той девушки, по которой он страдает. Удивительно, но ни один влюбленный не замечает очевидного безрассудства такой сделки. Ведь что такое душа? Помимо всего прочего это, если хотите, тот механизм, который и вырабатывает все человеческие желания, включая желание Эсмеральды. Лишившись души, человек вместе с ней лишается всех своих желаний и делается по-буддистски бесстрастен. Он не хочет больше ничего. Зачем же в таком случае ему Эсмеральда? Лишившись души, человек обнаружит, что Эсмеральда, желанная так сильно и горячо минуту назад, стала для него обыкновенной прохожей, до которой ему нет ровным счетом никакого дела.

Та же мысль, только более развернуто, воспроизводится в романе, который все мы изучали в школе, – «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. Денис, Вы наверняка помните этот роман. Как по-Вашему, что стало мотивом преступления? Почему Раскольников убил старушку, а за ней и вторую?

– Насколько я помню, Раскольников решил преступить черту и выяснить, тварь он дрожащая или право имеет.

– Не совсем так. Дело в том, что эта теория – ницшеанская, и этой теорией он всерьез заболел, обдумывал ее. Согласно ей люди делились на две категории: героев истории и статистов. Действительно, Раскольников долгое время искал повода узнать, кто он есть на самом деле – герой или статист, который проходит над миром без следа; Наполеон он или «массы», которыми Наполеон и подобные ему управляли. Заметьте, что эта теория, как говорит Достоевский, зреет в нем очень давно, но он не спешит применять ее на практике. Катализатором преступления послужило другое событие.

Накануне убийства Раскольников получает письмо от матери. Мать пишет: «Родя, милый мой Родя! Скоро у нас все будет хорошо. Ты учишься в университете, тебе не хватает денег, чтобы продолжить обучение, скоро их будет достаточно. Твоя сестра выходит замуж за Лужина». Лужин – старый развратник. Раскольников прекрасно понимает, что женитьба на благородной девушке нужна ему для того, чтобы подправить репутацию. Он ее не любит, только использует для своих целей. Сестра, тоже понимая, кто и зачем берет ее замуж, не в восторге от этого брака, но идет на это, жертвуя собой, потому что хочет помочь брату. По сути, она продает себя, как Сонечка Мармеладова, только в более приличной форме. Продает себя, чтобы «твое, Родя, счастье устроить». В общем, этот брак сродни явлению, которое Андре Моруа называл узаконенной проституцией.

Представьте себе реакцию нормального, здорового мужчины, который вдруг получает извещение о такой жертве. Его реакция вполне понятна: он бьет кулаком по столу, в ярости разрывает письмо и говорит: «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина!» Но одно дело – выступать против брака, а другое – разрушить его. Для этого нужно устранить бедность как основную причину мезальянса. Иначе говоря, Раскольникову нужны деньги – много и быстро. Здесь он вспоминает о старушке – и все прочие элементы, включая это идеологическое прикрытие. Заметьте, никакой человек не делает зло, осознавая, что он делает зло. Всегда существует какое-то прикрытие, идеологическое обеспечение.

– Благими намерениями…

– Да, благие намерения. Раскольников думает: эта старушка одинока, она никому не нужна, все равно скоро умрет, ну… я ее немножко потороплю. Кроме того, она процентщица, загнала в долговую яму огромное количество людей, которые вздохнут с облегчением, ибо с них снимутся все долги. Казалось бы, со всех сторон идеальное преступление. Действительно, человек, замышляя преступление, задумывается о его последствиях. Он склонен предугадывать события и стремится избежать последствий, например юридических. Всерьез замышляя преступление, можно умело спрятать концы в воду, запутать следствие, подкупить следователя, повлиять на судью и так далее. То есть человек всерьез надеется избежать юридических последствий.

Моральные последствия? Хорошая философия может успокоить совесть на раз-два. В данном случае это философия Ницше о героях и статистах истории. Сотериологические последствия греха – человек, идя на преступление, совершая грех, надеется на милосердие Божие, на то, что, в конце концов, существует покаяние, можно будет потом успеть еще спастись. Либо человек вообще переходит на позиции атеизма и не признает никаких сверхъестественных последствий своего злодеяния.

Но человек совершает антропологический просчет. Антропология – учение о самом человеке. Когда воспитательница в детском саду доверяет кому-то из детей посчитать, например, сколько человек в песочнице, почти всегда ребенок недосчитывается одного – себя. Совершая преступление, человек может просчитать все, но, как правило, всегда забывает учесть реакцию своей собственной души на дело, которое он задумал совершить.

Здесь и начинается просчет, промах мимо цели. Дело разрушается, потому что сам человек не выдерживает последствий того, что он сотворил. Вспомните: Раскольникову удается совершить преступление. Его можно назвать идеальным, потому что следователь Порфирий Петрович, конечно, сам понял, кто совершил преступление, но доказательств не было никаких, концы были умело спрятаны. Раскольников приходит и сдается сам. Что с ним случилось? Раскаяние? Нет. Он не выдержал последствий собственного поступка. Это не раскаяние, не надо путать.

Вспомните, что происходит. Он, совершив двойное убийство, засыпает в горячке. На следующий день к нему приходят два самых близких и родных человека, из-за любви к которым он и совершил двойное убийство, – его мать и сестра. Они приехали навестить его в каморке. Достоевский описывает сцену встречи: люди, которые несколько лет его не видели, радостно бросаются к нему навстречу, начинают обнимать, засыпают восторженными вопросами… А Раскольников, как пишет Достоевский, «стоял как мертвый». «Уйдите, – говорит он им, – не мучьте меня».

Вообще в течение всего романа они пытаются как-то к нему приблизиться, а он отдаляет их от себя, дистанцируется от них, изгоняет их. В конце концов, понимая, что они от него не отстанут, Раскольников идет к следователю Порфирию Петровичу, заявляет на себя, сдается – с одной лишь целью, чтобы его поскорее разлучили с его родными некогда людьми, потому что они делаются ему в тягость. Они делаются для него чем-то мучительным. Он предпочитает им сообщество воров и проституток и отправляется на каторгу в далекую Сибирь с одной целью – быть подальше от некогда любимых сестры и матери.

– Ради которых он и совершил преступление.

– Да. Что же случилось? Дело в том, что Раскольников заметил, что удар убийцы рикошетит по нему самому. Каждое преступление оставляет в душе человека язву, очень серьезную, мучительную рану. Признает он существование души или нет, неважно – каждое преступление рикошетом ранит душу человека. Точно так же, как добро по формуле «блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» оживотворяет самого человека, так и зло наносит ему очень тяжелую рану. Страдающая, больная этой раной душа утрачивает способность любить.

Вспомним царя Давида. Он говорит: «Вино веселит сердце человека». Хорошее вино действительно здорово пить, оно веселит сердце человека, в хорошем смысле развязывает язык, будоражит мысль. Но это только в случае, если желудок человека здоров. А если в нем язва, то любое, даже самое лучшее вино, приводит к одному: человеку больно, резь в животе, тошнота, головокружение. Никакой радости, никакого веселья сердца от вина нет тому, у кого язва или гастрит. Точно так же общение с самыми любимыми и близкими людьми, даже святыми, вдруг делается невыносимым для человека, который болен душой, который нанес себе язву своим грехом.

Все мы грешим. Каждый из нас, внимательно посмотрев за собой, может убедиться, что его состояние любви всегда разное. В какой-то момент наша способность любить увеличивается, так что мы можем сделать добро даже незнакомцу в метро, постороннему человеку. А в какой-то момент этой любви не хватает даже на близких, и мы впадаем в состояние, близкое к состоянию Раскольникова, говорящего: «Уйдите от меня, не мучьте».

Собственно говоря, в этом и состоит просчет, об этом и говорит Матфей, цитируя Христа: «Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Какой выкуп даст он за душу свою?» Действительно, Раскольников даже не воспользовался плодами своего преступления. Это еще одна деталь, которая показывает, как стремительно любовь улетучивается из ударенного топором сердца, из этой раны. Он даже не воспользовался плодами совершенного преступления. Ценности, взятые у старухи, можно было пустить в дело, продать, устранить бедность как основную причину затеянного дурацкого брака.

Можно было спасти сестру и мать, облегчить им жизнь. Но нет, даже на это сил у него не хватило. Это было бы разумно. Не любишь ты их – но доведи хотя бы дело до конца, как задумал. Нет, даже этого не может. Сокровища, украденные у старухи, остаются там, под кирпичом, где он их спрятал сразу после преступления и даже не возвратился к ним ни разу. В момент преступления он теряет любовь к тем, ради кого совершает его. Оказывается полным банкротом.

Эта история множество раз воспроизводится не только в литературе. Мне случалось бывать в тюрьме. Странное дело, я ожидал найти там людей как из голливудских фильмов – грабителей банка. Нет ни одного. Не нашел. Ни одного человека, который задумал бы такое преступление, после которого при лучшем раскладе он имел бы какой-то бонус. Кто там обычно сидит по статье о грабежах? Молодые ребята, которые отобрали сломанный мобильный телефон и пятьсот рублей у человека в подворотне, причем избили его до полусмерти, так что он стал инвалидом. Естественно, их поймали. Я спрашиваю их: «Ребята, а вы чем думали? Даже если бы вас не поймали, ваша добыча составляла пятьсот рублей и сломанный телефон. Разве стоила эта игра свеч?» – «Нет» – «А зачем?» – «Мы не знаем…»

В своей знаменитой «Исповеди» блаженный Августин вспоминает, как он воровал груши со своими друзьями у соседа, одноногого старика. Он говорит: «Мы причиняли ему большую обиду, притом что я похитил то, что имел у себя дома в изобилии. Добро б я голодал, так нет. Дома у меня было этих груш много, а я их не ел. Унеся эту добычу от соседа, мы выкидывали ее свиньям, даже не донеся до дома. Зачем, Господи, я это делал?! А теперь я понимаю, в чем состоит тайна беззакония. Она состоит в том, что в ней нет никакой тайны. В этом бассейне нет никакой глубины. Бесполезно пытаться нырнуть туда, потому что у беззакония нет никакой тайны. Зло делается ради него самого».

Интересный момент. Иногда люди в личном разговоре или в ходе публичных обсуждений спрашивают меня, почему заповеди Моисеевы сформулированы именно так. Например, пятую заповедь можно было бы сформулировать так: «Почитай отца твоего и матерь твою». Все, точка. Но нет, там дается пояснение, как бы реклама этой заповеди, некоторое обещание, награда за соблюдение этой заповеди: «дабы продлились дни твои на земле, которые Господь Бог твой дает тебе». К чему это? Наши оппоненты из числа атеистов насмешливо обращают внимание на этот момент, говоря: «Вот если мы творим добро, то не ожидаем никакой награды, а вы, христиане, верующие, не можете сделать ни одно доброе дело без того, чтобы Господь ваш не обещал что-то вам за это».

Дело в том, что, думаю, здесь содержится не обещание, а пояснение (помимо императива), для чего это нужно делать. Наверное, Господь этим самым хочет показать: человек, поступая так, поступает разумно, в этом есть смысл. Только и всего. Конечно, никто не будет почитать родителей ради того, чтобы жить долго. Было бы глупо и наивно так думать. В этом добавлении я вижу другой смысл. Господь хочет сказать, что в этом состоит разумность, в то время как воровать груши у безногого соседа, чтобы выкинуть их свиньям, притом что сам ты уже объелся этими грушами, нет никакого смысла. Это промах, непопадание в цель, это системная ошибка в компьютере, что-то совершенно бессмысленное, нарушение разума.

– То есть греховная воля исходит не из самого человека, не от разума?

– Нет, греховная воля – это воля самого человека, но в нем есть нарушение этой безусловной цепочки разума. Человек может какое-то время действовать разумно, иногда даже очень разумно и хитро, а в какой-то момент – дурак дураком. Просчет как раз состоит в том, что человек, как тот несчастный горбун Квазимодо из Нотр-Дама, получая Эсмеральду по своей сделке, если бы она совершилась, лишался бы желания иметь ее.

– То есть он рубит сук, на котором сидит?

– Он точно так же сказал бы ей: «Уйди от меня, не мучай меня!» Она стала бы для него обузой.

– Раскольников, как известно, покаялся в конце…

– Это уже литературный спор, я не совсем с Вами согласен по этому вопросу.

– Почему?

– Из последнего его разговора с Соней Мармеладовой понятно, что он не покаялся. Если он о чем и сожалел, то только о том, что по своей теории он оказался тварью дрожащей, статистом истории, а не ее героем. Это сожаление заметно, а вот раскаяния в преступлении… Не знаю, мне так не показалось.

– Как по конкретным заповедям можно проследить тот самый промах, который совершает человек?

– Давайте попробуем взять заповедь…

– Допустим, «не прелюбодействуй».

– Да, самая популярная заповедь. У довольно талантливой современной писательницы Василины Орловой есть роман с провокационным названием «Стать женщиной не позднее понедельника». Там она описывает метания современной девушки, которая еще не познала брачные тайны и торопится, как ей кажется, вскочить в последний вагон уходящего поезда. Современная девушка-подросток взрослеет в довольно жесткой среде своих подруг, которые рано развращаются и прямо говорят ей: «Ты хочешь быть женщиной или синим чулком, для кого ты себя бережешь, зачем?» Современный мир предлагает очень сильные средства для того, чтобы оболгать добродетель девства. Между тем в другом романе Достоевского хорошо показано, чем именно рискует девушка, торопясь познать брачные тайны до брака. Это роман «Идиот». В Петербург приезжает красивый, обаятельный молодой князь Мышкин. В него влюбляется роковая красавица Петербурга Настасья Филипповна. Помните ведь сюжет?

– Да, помню.

– На ее дне рождения (по-моему, отмечалось двадцатилетие) князь, тоже влюбленный в нее, делает ей предложение руки и сердца. Он молод, красив, тут же выясняется, что он миллионер по какой-то наследственной бумаге. Он богаче всех присутствующих здесь людей. Титул князя, да еще и «дурачок» в придачу, как говорит Настасья Филипповна. Казалось бы, чего больше? Но Настасья Филипповна отказывается от столь заманчивого предложения. Именно в этот момент, как пишет Достоевский, она помешалась. Она бросает любимого (ведь она его любит, даже болезненно), отказывается от предложения и полностью топит себя, губит свою судьбу, связываясь с Парфеном Рогожиным – мрачным купцом из старообрядцев, который позже убьет ее. Князь сам недоумевает, отчего так получилось. «Кто же, – говорит, – добровольно под воду или за нож идет?»

Его недоумение развеивает сам Рогожин: «Не под силу ей у тебя, князь, стало, потому ко мне и убежала, потому и живет со мной, что наверняка за мною нож ожидает». Иначе говоря, она связалась с Парфеном Рогожиным с точным намерением довести его до белого каления, чтобы он ее убил. Это такая изощренная форма самоубийства. Почему? Что с ней случилось? Настасья Филипповна сама говорит: «Ты знаешь ведь, какая я. Я в наложницах у Тоцкого жила». Жила не по своей вине. Тоцкий – престарелый сластолюбец, который взял ее на воспитание маленькой девочкой и успешно растлил. Педофил такой. Вот ей двадцать, он пытается как-то отдалить ее от себя. Она говорит: «Ты меня такую за себя, князь, взять хочешь?»

Чтобы понять умонастроения Настасьи Филипповны, давайте вспомним, какое смущение способна испытать женщина, когда в присутствии блистательного, красивого незнакомца она не принаряжена и не приукрашена. У меня был студент. Как-то он подошел ко мне и спросил: «Помогите советом. Мы с девушкой встречались две недели. Все прекрасно, я уверен, что я ей тоже нравлюсь, и вот третий день она со мной не контактирует. Мы часами разговариваем, вроде все как прежде, а домой к себе не пускает и со мной никуда выйти не хочет». Мне, честно говоря, было недосуг разбираться во всех перипетиях, и я, чтобы отмахнуться, сказал: «Успокойся, у нее просто гнойник на лбу вскочил, поэтому она и не хочет, чтобы ты ее такой видел». Как потом выяснилось случайно, я попал в точку.

Это особенность женской психологии (да и не только женской, наверное) – нам действительно крайне неловко в небрачной одежде на брачном пиру. «Не под силу ей у тебя, князь, стало». Вот она, наверное, адская мука – без любимого человека жизни себе не мыслишь, а вместе с ним не можешь, не под силу, ибо принарядиться и приукраситься ей уже не удастся, ее брачные одежды навсегда украдены сластолюбивым Тоцким. Этот гнойник на лбу никогда уже не пройдет, поэтому и без него не может жить, и с ним не под силу. Наверное, это действительно адское мучение. И остается, наверное, только повторять знаменитую фразу Вальсингама из пушкинского «Пира во время чумы»: «Где я? Святое чадо света! Тебя я вижу там, куда мой падший дух не досягнет уже…» Вот причина самоубийственного решения.

Можно сказать, что современные девушки не так принципиальны, не так чувствительны, как герои Достоевского (там все утрировано и так далее). Но вот какой интересный эффект. Как-то я сидел в аэропорту и, ожидая самолет, смотрел телевизор. Показывали какой-то молодежный сериал. Мне запомнилась фраза, которую девушка сказала своей подруге: «Я никогда не целуюсь с парнем, который мне по-настоящему нравится». Эта фраза меня зацепила, я постарался понять ее логику и смысл. Как это?

Обратите внимание на такую вещь. Чистому все чисто. Дети и прародители наши Адам и Ева, святые праотцы, не знали стыда. Ходили в раю нагими и не стыдились. И только после грехопадения увидели они, что наги, и устыдились, и сделали себе одеяния из листьев. Это райское состояние мы видим в ребенке. Бегает голенький по пляжу и не стыдится. Стыдиться он начинает позже, когда начинает чувствовать какие-то искушения, связанные с седьмой заповедью. Почему так? Расколотая грехом душа наподобие линзы объектива стала давать странную картинку. Мир разделился на чистое и нечистое. Для того чтобы понять эту мысль, давайте подумаем, чем отличается пьяница от нормального человека – пьющего, но не пьяницы. В чем особенность пьяницы, как Вам кажется?

– Думаю, у него тоже расколотое, разделенное сознание.

– Пьяница – это человек, который может существовать только в двух режимах. Первый – сухой, то есть он вообще ни капли не пьет, его можно опознать – на брачном пиру все выпивают, веселятся, а он сидит мрачный, злой и трезвый, не может выпить, потому что у него не может быть границы (не может выпить рюмочку и остановиться). Второй режим – если только капля попала на язык, через две недели он будет под забором, его нужно будет откачивать медикам. Он может жить только в двух режимах, третьего не дано.

Для человека блудного, так же как и для пьяницы, остается только два режима. Он либо во всем видит это, в каждом проявлении человека, ему кажется, что все всегда думают про это, либо чувствует скопческое отвращение к брачным отношениям. В древности была ересь гностиков. Ее представители проповедовали против брачных отношений. Все, что связано с полом и супружеской жизнью, было для них чем-то грязным, нечистым, греховным. Когда юноша приходит в современный монастырь, духовник на исповеди ненавязчиво спрашивает его: а чего ты, молодой человек, вдруг решил отказаться от жены? Уж не гнушаешься ли ты браком? Если выясняется, что гнушается, его никогда не примут в монастырь, потому что отцы прекрасно понимают: гнушение браком или, наоборот, адюльтер – это две стороны одной медали – расколотости, развращенности человека. Чистому все чисто. Для человека, у которого нет проблем с алкоголем, нет проблемы в том, чтобы выпить рюмочку-другую. Но для пьяницы это серьезная проблема. Точно так же и с брачными отношениями.

Кстати говоря, Пушкин, хотя и не был особо духовным старцем, человеком, от которого мы ожидали бы духовного совета, это подметил. Он предлагал ввести в русский язык заимствование с французского – слово «прюдство». Он говорил: «Есть французское слово «кокет», которое означает ветреную женщину. Но во французском есть и его антоним – слово «прюд» – женщина, чрезмерно щекотливая в вопросах своей чести, недотрога, синий чулок, такая, которая всюду подозревает какие-то посягательства на свою девичью честь». Пушкин развил на этот счет небольшую теорию: женщине пожилой, замужней, знавшей свет, позволено многое знать и многого опасаться, но прюдство несносно в женщине, и особенно молодой, оно выдает нечистоту воображения. Во всяком случае, «прюдство либо смешно, либо несносно». Предложенный поэтом термин в русском языке не прижился, но его занял другой – «синий чулок». Как видно, феномен синего чулка, или старой девы, возникает отнюдь не от добродетели девства, а прямо по обратной причине – от развращенности воображения, пусть даже телом человек и не совершал никакого греха.

Отсюда можно понять героиню этого сериала (не знаю, как он называется, я видел лишь небольшой фрагмент) – «Я никогда не целуюсь с парнем, который мне по-настоящему нравится». В этой реплике нельзя не заметить гностического раскола души, который дает картинку «чистое – нечистое». Казалось бы, поцелуй – естественное продолжение симпатии.

– Почему грех хулы на Духа Святого не прощается?

– Что такое Дух Святой? Это Дух истины. Грех, совершенный против человека, против Бога, против себя самого, можно и нужно простить, а вот грех против истины имеет свою особенность. Вспомним, когда Господь на кресте, на Голгофе произносит молитву: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». Про всех ли людей, толпящихся у крестов, это сказано, или только про некоторых? Часто наши собратья, мягкосердечные христиане, говорят, что прощать нужно всем и всегда, всё без разбору и даже без покаяний или извинений – дескать, потому что Господь сказал такие слова.

Но хочу уточнить, о ком все-таки была сказана эта молитва – о язычниках, римских воинах, наподобие сотника Лонгина, которые, будучи воинами, и своих-то философов не читали, не то что древнееврейских пророков, или о первосвященниках, об Анне с Каиафой? Эти знали Закон и пророков наизусть. Они-то уж ведали, что творили, они как раз очень хорошо понимали, Кого именно распинают, и тем не менее распинали Его. Казалось бы, люди делают одно и то же – распинают Господа. Но сотник Лонгин не понимает, Кого распинает. Ему дали приказ, он пришел и сделал свое дело, копьем пробил сердце Спасителя, на него истекла кровь и вода. Как раз о нем молитва Спасителя исполнилась. Вы же знаете, что после окончания казни он вернулся к месту своего постоянного служения – охранял резиденцию Понтия Пилата. Именно по какой-то странной случайности это было то самое место, с которого начал свою проповедь апостол Петр после Пятидесятницы. Сотник Лонгин оказался в числе первых христиан, крещенных апостолом, и принял мученическую смерть. Он святой сегодня.

Но в то же время нельзя сказать, что эта молитва была об иудейских первосвященниках и о тех, кто на пилатовском дворе кричал: «Распни Его, распни Его, кровь Его на нас и детях наших», – ибо мы знаем историю, знаем, что случилось с этим народом спустя буквально несколько лет. Веспасиан разрушил Иерусалим, еврейский народ почти на две тысячи лет оказался рассеян по всему свету. Один враг сменял другого. Посмотрите новую и новейшую историю. Только Гитлер угомонился со своими газовыми камерами, где он сжигал еврейский народ, как за этот народ принялись арабские террористы. Если предположить, что Христос возносил молитву обо всех, то придется признать, что на большую часть стоящих у Христова креста эта молитва не распространилась, она не исполнилась – единственное из того, о чем просил Христос, не исполнилось.

Таким образом, видимо, нужно предполагать, что эти люди оказались не в числе тех, кто не ведал, что творил. Так вот, одно дело – свершать грех по немощи, а другое дело – противиться истине намеренно. Этот грех действительно вне прощения. Могу пояснить почему. Думаю, дело уходит в тайну свободы человеческой личности. Что значит простить? Простить можно только виновного человека. А если он невиновен, простить его в принципе нельзя. Его можно либо репрессировать, то есть наказать несправедливо, либо оправдать, согласиться с тем, что он прав, в отличие от его обвинителей, и отпустить. Если мы прощаем человека, который отказывается считать себя виновным, то мы совершаем, по сути, моральное надругательство над ним. Мы отказываем ему в праве отстаивать свои убеждения своей кровью. Это было бы очень не по-христиански, чувствуете? Лишить человека права исповедничества и мученичества – это не по-христиански. Назвать его сумасшедшим, дурачком, который не ведает, что творит…

Заметьте, что Господь сердцеведец, Он видит наши мысли, чувства, устремления, Он может позволить Себе сказать: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». А я вот не знаю, ведаете ли вы, что творите, или нет, я не могу читать мысли, поэтому я этой фразой прикрыться не могу. Только Господь может позволить себе такую фразу либо какой-то старец, духовидец, который действительно понимает, что человек не ведает, что творит. А говоря: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят», мы как бы взваливаем на себя нехорошую роль и тем самым косвенно утверждаем, что только мы ведаем, а это, мягко говоря, слишком самонадеянно. Поэтому, уважая человеческую личность (кстати говоря, христианский гуманизм именно этим отличается от светского, секулярного), мы не считаем человека неделиктоспособным безумцем, который не ведает, что творит. Мы не дерзаем спасать человека насильно, вопреки его воле, поэтому, видимо, Господь, исходя из этого, охраняя свободу человеческой воли, не прощает того, кто противится Ему намеренно, ведая, что творит, то есть совершает хулу на Духа Святого.

– Как человек совершает этот грех в какой-то простой, обыденной ситуации? Мы говорим о первосвященниках, которые вершили судьбы народа, а в простой, повседневной жизни?

– Когда человек пытается оправдывать грех, когда он называет черное белым и наоборот, когда женщина делает аборт, но не называет это убийством, отказывается соглашаться с теми, кто уговаривает ее не совершать убийство. Она отвечает: это мое тело, я отрезаю и отбрасываю от себя лишнее, что мне не нужно, как лишние волосы, ногти и так далее. Вот самый простой и распространенный пример хулы на Духа Святого, когда человек противится самой истине. Одно дело сделать что-то по немощи, а другое – грех по убеждению.

– То есть человек намеренно рубит сук, на котором сидит, совершает этот антропологический просчет, промах, о котором сегодня шла речь в нашей передаче?

– Да, совершенно верно. Как-то так это и нужно понимать.

 

Ведущий Денис Береснев
Записала Маргарита Попова