Беседы с батюшкой. Вера как ветер радости

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает протоиерей Григорий Григорьев, доктор богословия, заслуженный врач РФ, профессор, д.м.н., психотерапевт-нарколог, преподаватель Санкт-Петербургской православной духовной академии, настоятель храма Рождества святого Иоанна Предтечи в деревне Юкки.

– Наша сегодняшняя тема звучит так: «Вера как ветер радости».

– Прошли праздники, Рождество, Богоявление, и очень важно как бы подвести духовный итог, как эти праздники влияют на нашу веру. «Ветер радости» – это попытка осмысления этой проблемы глазами Бога. То есть мы пытаемся посмотреть на веру глазами Бога. При этом понятно, что, конечно же, человек не может видеть это глазами Бога, любящего Отца, но мы пытаемся, насколько хватит у нас духа любви, благодати. И хотелось бы, чтобы это осмысление веры было именно духовным. Но всем известно, что вера как определение состоит из верности и доверия: верность заповедям Божиим и доверие к Богу. Можно сказать, что вера начинается с доверия. Когда человек проявляет доверие к Богу, он оказывается в лодке Божественной любви на реке Божьих заповедей. Но для того чтобы оказаться на этой реке, надо выполнить для начала первую заповедь Божию, которая является определяющей, дает человеку курсовое направление на Царствие Небесное. Все остальные заповеди Божии как бы корректируют то, насколько человек верно выбрал этот курс.

Так вот, первая заповедь Божия говорит: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем своим, всею крепостью своею, всею душой своею и ближнего своего, как самого себя». Можно сказать, что любовь к Богу начинается с любви к самому себе, с любви к ближнему. Но когда мы говорим о любви к себе, то это само по себе вызывает очень много вопросов. Что значит любить самого себя? И как разделить истинную любовь к себе и любовь ложную, любовь духовную и любовь плотскую?

На самом деле, наверное, все-таки такого разделения в полной мере провести невозможно. Господь говорит: «Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, а все остальное приложится вам». Преподобный Серафим Саровский  это расшифровывает. Есть три вида капитала: денежный, чиновный и духовный. Если духовный капитал является для человека главным, то ни деньги, ни чины, ничто другое человеку не повредит. А если убрать из жизни человека главенствующее значение духовного капитала, высших нравственных и духовных ценностей, то человек будет все время оказываться в затруднительной ситуации, он как бы будет попадать в сказку о золотой рыбке.

Сначала он будет хотеть новое корыто, потом избу, потом доза будет увеличиваться. И чем выше будет доза желаний человека, тем меньше будет ветра радости. Говоря иначе, возлюбить себя – это в первую очередь навести навигатор своей души на Царствие Небесное. Возлюбить себя – это прежде всего искать Царствие Небесное, иметь главной целью высшие нравственные и духовные ценности. Тогда никакая материальная любовь к себе человеку не повредит. Только так это можно определить.  Если приоритетом любви к себе являются, например, деньги, то эта любовь удалит человека от Бога. Но если есть высшие нравственные и духовные ценности, то деньги в какой-то степени могут явиться средством для достижения высших целей. Мы уже говорили об этом в передаче «Бедные и богатые». Богатство – это не количество денег, а  отношение человека к деньгам, это осмысление человеком этой проблемы. По сути дела, в зависимость можно попасть от малой денежной суммы и не попасть от большой, если человек считает себя временным распорядителем, если он понимает, что за его таланты, которые даны для приумножения денег, придется дать ответ перед Богом: что он должен максимально справедливо эти деньги распределять.

Это одно дело. Если человек себя считает окончательным хозяином, – это совсем другое дело. То есть я хочу сказать, что при отсутствии высших нравственных и духовных ценностей любовь к себе все время будет повреждаться, это будет любовь ветхозаветного Адама. Что я имею в виду? Когда Адам был создан Богом и жил в раю, он любил Бога, потому что сам был создан по образу и подобию Божию. Он видел Бога в самом себе и от этого любил Бога и самого себя. И он доверял Богу, потому что любовь – это абсолютное доверие. То есть любовь – это абсолютное доверие к Богу, либо к человеку, либо к чему-то другому. Если мы находимся в духе любви, то мы абсолютно доверяем источнику нашей любви. Когда же Адам не послушался Бога, вкусил прежде времени плоды с древа познания добра и зла, то у него исчезло доверие к Богу, он стал в Нем сомневаться, он увидел Бога как бы в искаженном, искривленном свете. Любящий Отец предстал перед ним хитрым и злокозненным духом. И он прямо так и сказал Богу: «Женщина, которую Ты мне дал, дала мне яблоко. Не я виноват, а Ты виноват, Ты все подстроил». А Ева добавила: «А меня змей искусил». И вот в этот момент исчезло доверие к Богу, исчезла любовь к Богу и видение райского сада. То есть, по сути дела, человек, оставшись в том же месте, перестал видеть райский сад, перестал видеть Бога.

Так вот, возлюбить Бога – это восстановить доверие к Богу. То есть доверие к Богу дает любовь к Нему, и тогда человек начинает видеть райский сад: он оказывается как у Христа за пазухой, оказывается в лодке Божественной любви. Но это возможно, если любить себя, если главной жизненной целью ставить именно высшую духовную цель – поиск Царствия Небесного. Для этого, конечно, необходимо понимать, что жизнь всего лишь средство для достижения цели, а смерть – последняя дверь, которая открывает перед человеком бессмертие. Именно через восстановление любви к Богу восстанавливается человеческое бессмертие. Поэтому вера начинается именно с доверия к Богу.

– Как отличить веру духовную от веры в разные суетные вещи, которые, может быть, в вере и не нуждаются? Пример можно привести такой: допустим, люди, вместо того чтобы принимать какие-то действенные лекарства, полагаются на веру, на то, что им поможет какой-то освященный сухарик или освященная водичка. Как разделить веру и то, что верой не является?

– Наверное, все-таки правильно сразу вспомнить вторую заповедь Божию: «Не поклоняйся никаким другим богам, кроме Господа Бога твоего». То есть духовная часть веры всегда сопряжена с тем, что сказал Господь: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя, ибо иго Мое благо и бремя Мое легко». Если мы говорим о духовной вере, то, во-первых, должно быть успокоение – и все трудности, все кресты человека станут величайшим благом. То есть человек начнет радоваться этому кресту, он поймет, что крест – это не наказание, это даже не испытание, это путь приумножения его талантов,  путь стяжания благодати Святого Духа. Да, дорога трудная, непростая, но какая награда! Все трудности сторицей окупаются на этой дороге.

 Господь также сказал: «Дам вам Духа Утешителя, и радости вашей никто не отнимет от вас». Подлинность веры определяется именно теми духовными радостями, которые нельзя отнять у человека. Пока у человека можно отнять некие духовные радости, то верой это назвать еще нельзя. Это преддверие веры, это поиск веры. Это как проверка, о чем мы говорили: «Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, а все остальное приложится вам», – насколько наш поиск направлен именно на высшие нравственные и духовные ценности, а не на конкретные материальные. Люди иногда считают, что сначала надо создать некий материальный базис, материальный фундамент, а уже потом можно будет искать какие-то высшие духовные ценности. Но так не получится, потому что никогда они не возникнут. То есть этот навигатор души надо постоянно направлять, потому что вера будет исчезать, так как не будет доверия к Богу.

То есть человек восстанавливает образ и подобие Божие через восстановление доверия к Богу. И для того чтобы восстановилось подобие, Ветер радости Господь должен наполнить паруса его души. Иначе говоря, как только навел навигатор души на Царствие Небесное, произойдет то, о чем сказал Михаил Юрьевич Лермонтов в своем стихотворении:

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко –

И верится, и плачется,

И так легко, легко.

То есть должно стать легко, должна появиться радость, которая не зависит от внешнего мира, которой не отнять от человека. Иго должно стать благом. И должно появиться успокоение, внутренняя тишина, в которой человек слышит голос Бога.

На самом деле очень важно понять, что пока у нас нет абсолютного доверия к Богу, то говорить о лодке Божественной любви, о реке Божьих заповедей крайне преждевременно. Но многие люди обижаются на Бога. Наверное, большая часть людей, если их спросить, обижаются ли они на Бога, скажут: «Конечно, нет, я на Бога не обижаюсь». Но если мы обижаемся на конкретных людей, если конкретные люди нас раздражают, вводят в состояние уныния, то мы косвенно обижаемся на Бога.

Или взять негативные события, которые происходят в мире, – нам кажется, что-то в небесной канцелярии недосматривается, есть какой-то непорядок, и мы невольно обижаемся на Бога. По сути дела, мы Богу не доверяем, мы не понимаем, что все зло, которое в мире происходит, не имеет к Богу никакого отношения. Все зло, которое происходит в мире, – это результат человеческой жизнедеятельности, даже не результат деятельности духов злобы поднебесной. Бесы просто служебные духи, которые помогают человеку развивать зло, но прежде чем они будут помогать человеку, он должен их развязать. И пока человек их не развяжет, они ему не помогают. То есть даже не бесы творят зло, а его творит сам человек, а бесы ему помогают в этом. Поэтому, конечно, здесь нужно понимать, что все зло, которое происходит в мире, к Богу отношения не имеет.

Мир меняется, Бог не меняется. И Ветер радости Господь охватывает всю вселенную, всю землю. Если мы Его не чувствуем, то это не потому, что Бог нас оставил, а потому, что мы оставили Бога. Мы свой навигатор души перевели на что-то другое, на поиск какой-то другой веры, на поиск каких-то других нравственно-духовных ценностей, на поиск материальных благ. Но все это сопряжено с нелюбовью к самому себе. Потому что любовь к самому себе всегда даст абсолютное доверие к Богу.

Мы можем проверить себя, насколько мы себя любим и насколько себя не любим. Когда человек перестает любить себя, он начинает любить мнения других людей о себе. Насколько для нас важно мнение других людей о нас, настолько мы не любим себя. Это вовсе не значит, что мнением других людей надо пренебрегать, оно тоже может быть для нас полезно, но оно может быть только лишь полезно или вредно, но не может быть для нас высшей нравственно-духовной ценностью. Что про нас скажут, что про нас подумают? Надо все-таки совершать поступки, сообразные со своей совестью, с голосом Бога, с заповедями Божиими. По сути дела, надо Богу угождать, а не людям. А все остальное приложится.

Поэтому если для кого-то из нас важно мнение других людей, даже в духовном смысле, в духовном плане, то это, конечно, очень печально – мы не любим самих себя в первую очередь. Но это не значит, что если человек совершает какое-то доброе дело, то его не надо похвалить. Если это искренне, если это в духе любви, любая похвала окрылит человека, даст ему дополнительные силы. Если же к похвале примешивается лесть, то всё – ложка дегтя испортит бочку меда. То есть похвала, конечно, вещь замечательная, но если она в духе и любви. А если это с лестью, то такая похвала отравляет, она испортит всю бочку меда добрых дел, которые сотворил человек.

– Вы сказали, что человек, который не ощущает ветра радости, начинает искать еще и другую веру. Как Вы считаете, какое место в жизни христианина, в его развитии в вере занимает богословие? Должен ли человек, обычный, рядовой верующий, вникать в тонкости богословия? Полезно ли это для веры?

– Все-таки богословие – это обоюдоострый меч. Для того чтобы изучать богословие, надо иметь очень большой дух любви. Как сказал Василий Великий, клевета – это правда без любви. И богословие без любви может увести человека совершенно не туда, ведь наше православное богословие – это богословие первого Пришествия. Мы живем во время первого Пришествия Христа, когда Господь является любящим Отцом. И если все богословие выстроено вокруг Божественной любви к человеку, то такое богословие будет помогать человеку правильно наводить навигатор своей души. Если же это будет богословие Второго Пришествия, когда Господь явится как Праведный Судия, то может установиться очень опасная тенденция, при которой люди, изучая свои грехи, вольно или невольно проникают в помыслы сатаны, что приводит к повреждению разума и повреждению воли. Гордыня ума – это очень серьезное духовное повреждение человека, и человек начинает считать себя великим грешником, начинает устанавливать причинно-следственную связь своих грехов с происходящими событиями и входит в состояние уныния. В конечном счете такое богословие может привести к гордыне как к результату уныния.

Именно богословие всегда должно давать человеку радость, благодать Святого Духа – то, о чем говорил преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен, и тысячи возле тебя спасутся». Григорий Богослов так говорил: «Самый редкий Божий дар – это евангельская проповедь». Евангельская проповедь – это высшее богословие в духе любви. И, говорит, всегда это было чрезвычайно редко. Но вот если духа любви нет и при этом заниматься евангельской проповедью, то она может очень сильно исказиться. Потому что все богословие должно быть наполнено ветром радости. То есть если богословы пытаются увидеть происходящие события глазами Бога, насколько Бог им это откроет, то это богословие будет благодатное, будет давать человеку радость, оно будет укреплять такого человека.

Но если богословие будет чисто умозрительное, логическое, с проникновением в какие-то отрицательные свойства, то такое богословие загрузит человека. И в лучшем случае, если он будет грамотный богослов, он превратится в фарисея, саддукея, законоучителя израильского. Для такого человека внешние выполнения правил становятся гораздо важнее, чем духовная составляющая, дух любви. Ведь действительно Господь говорит: «По тому узнают вас, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собой». Богословие для каждого конкретного человека полезно в той степени, в какой душа наполняется духом Божественной любви, ветром радости. Если изучение богословских трудов наполняет душу радостью и любовью, это хорошее, полезное богословие. Если же ветер радости уходит, если благодать уходит, то человек к этому просто не готов, не потому, что богословие плохое.

Не зря до революции во многих монастырях запрещено было монахам читать богословскую литературу без особого благословения духовника. То есть я бы сказал, что изучение духовной литературы следует проводить по благословению духовников-священников, которые знают человека, оценивают его возможности, его знания. Потому что, не изучив таблицы умножения, элементарных основ математики, нельзя понять  высшую математику. Нельзя математику изучать с высшей математики, можно очень сильно повредиться. Я знаю немало примеров, когда изучение богословия приводило к повреждению, в том числе и психическому. Есть два таких греха, которым современные люди уделяют мало внимания: рвение не по разуму и безблагодатное подвижничество. То есть не всякое подвижничество дает благодать и не всякое рвение приумножит разум, оно может и лишить человека остатков разума. Поэтому в богословии надо быть простым, как голубь, и мудрым, как змей. И богословие надо изучать именно глазами младенца, глазами ребенка, глазами Ветра радости, глазами любящего Отца.

Я думаю, что богословие в первую очередь – это практическая жизнь человека. Каждый православный человек в духе любви, о котором сказал Господь («По тому узнают вас, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собой»), является практическим богословом. Вот такое должно быть богословие. То есть мы в духовной жизни все время должны понимать, что наше движение интуитивно. Но как нам двигаться? Чтобы Ветер радости Господь постоянно наполнял паруса нашей души, тогда навигатор всегда будет стоять курсом на Царствие Небесное. То есть если мы делаем какой-то шаг и благодать приумножается, – это шаг правильный. Если благодать уходит, надо остановиться и включить заднюю скорость. В духовной жизни надо очень часто останавливаться. Сделал шаг вперед, сделай два шага назад, не торопись. Может быть, время не пришло. Это дело очень тонкое. Потому что богословие только тогда даст человеку плод любви и благодать Святого Духа, когда действительно ветер радости наполнит душу человека. А иначе включится правило: клевета – это правда без любви. Даже когда человек говорит вещи очень правильные и важные, но без духа любви, то фактически он невольно их искажает.

– Именно так часто происходит в семьях, когда вера становится неким пунктом раздора, то есть один человек воцерковляется, а остальная семья этого не принимает. И где же здесь найти ветер радости? Как сохранить мир?

– Если мы говорим о вере, то, наверное, деформация многих религиозных систем происходила именно тогда, когда духовная составляющая заменялась обрядоверием. Вспомним языческие вероисповедания: постепенно обряды поклонения конкретным языческим богам заслоняли самих богов. Так много было поворотов, поклонов и всевозможных приношений в конкретных деталях, что боги были забыты в конце концов. Это привело в конечном счете к краху язычества. Такая же ситуация была и с египетской верой, такая же ситуация в какой-то степени постигла и древних иудеев, когда заповеди Моисеевы, о которых мы сегодня говорим как о дороге в Царствие Небесное, были заменены талмудическими правилами, то есть преданиями старцев. То есть на каждую заповедь любви было составлено более шестидесяти правил. И все составленные правила были очень неплохие сами по себе, но были забыты заповеди, был забыт сам дух этого. Так получилось, что когда люди пришли креститься к Иоанну Крестителю, он им говорил: «Порождения ехиднины, кто внушил вам бежать будущего гнева? И я крещу вас водою святою (он называл это крещением покаяния), но идет за мной сильнейший меня. Я недостоин развязать ремень на ноге Его, Он будет крестить вас Духом Святым».

Что значит «крещение покаяния»? Покаяние – это перемена ума. Можно сказать, крещение покаяния – это опять установление навигатора души на заповеди Моисеевы. Не потому, что правила плохие. Правила хорошие, полезные, но навигатор сбился. Забыли о главном: «ищите прежде Царствия Небесного и правды его», «возлюби Бога всем сердцем своим, крепостию и душою, и ближнего – как самого себя», «не поклоняйся никаким другим богам». Очень много правил заменили богов. И вот именно крещение покаяния – это, по сути, то, когда люди входили в реку Иордан и грехи от них уходили, а река Иордан постепенно наполнялась человеческими грехами. И когда Господь является и погружается в эту реку, Он как бы принимает на Себя грехи мира. В этом я вижу именно духовную составляющую, почему Христос крестился. Я хочу сказать, что, конечно, на этот вопрос никто не ответит. И разные богословы по-разному это будут объяснять. Василий Великий сказал, например, что не знает, почему Христос крестился. Но мне близко вот такое внутреннее видение, что Он взял на Себя грехи мира, потому что река Иордан перед этим наполнилась человеческими грехами. В крещении покаяния опять Иоанн Предтеча выставлял навигатор души.

Выставлен навигатор души, но надо еще восстанавливать не только форму. По сути дела, форма восстанавливалась при крещении покаяния, а крещение Духом Святым – это восстановление подобия Божия, содержания Божия. Это уже день Троицы, Пятидесятница, когда благодать Святого Духа сходит на человека. В нашем православном крещении, когда человек крестится, у него восстанавливается образ Божий, а когда совершается миропомазание, – то подобие Божие. И вот если, восстановив образ и подобие Божие в таинстве Крещения, сразу умереть, то человек сразу попадет в Царствие Небесное. Но жизнь – это время между крещением и отпеванием. Она по-разному выстраивается. Поэтому, конечно, изначально имея поврежденную природу, которая все равно нам о себе напоминает, мы все время сбиваемся с этого пути.

Для чего существует Церковь с ее таинствами? В первую очередь таинство Исповеди является опять же восстановлением образа Божия, исповедь – как второе крещение. В таинстве Святого Причастия Господь сходит в душу человека – и восстанавливается подобие Божие. Почему сейчас так мало духа любви? Потому что, конечно, люди перестали причащаться. Я не говорю, кто в этом виноват, – никто не виноват, это такая раскладка. То есть люди, в принципе, реальной жизнью отучены от Причастия.  У них нет духа любви, подобие Божие никак не восстановить. Даже если они пытаются держать этот образ, то содержимое этого образа не соответствует тому, о чем сказал Господь: «По тому узнают вас, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собой».

Первые христиане, которые жили во времена Христа, не просто так причащались каждый день, они буквально восприняли слова Спасителя: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь (каждый день)». И Он говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Сие есть Тело Мое, Кровь Моя; ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем». Люди постоянно об этом заботились, и вот в этом было как бы укрепление их веры. То есть это показатель полного доверия к Богу.

Можно сказать, у нас редкое причастие... А что значит редкое причастие? Если мы берем заповедь Моисееву, то шесть дней работай, седьмой отдай Богу, то есть раз в неделю – это чтобы не умереть. Раз в неделю – это редкое причастие. А то, что после этого, – это эпизодическое, периодическое причастие. То есть человек пытается разобраться в грехах, пытается что-то говорить, что он недостоин причащаться. Понятно, что недостоин, а кто может быть достоин встречи с Богом? Ведь причастие изначально всегда было исцелением для грешников, а по сути дела, получилось, что у нас оно как-то незаметно превратилось в награду праведников. То есть сначала стань праведником, сначала исцелись, сначала восстановись, а потом мы тебя причастим. Но вообще израильские законоучители все время в этом обвиняли Христа: «Кем Ты окружен? Вокруг Тебя команда: блудники, мытари – одни грешники». А Он им отвечал: «Не здоровые нуждаются во враче, но больные». Чем больше болезней, чем больше грехов, тем чаще надо причащаться. Раз в неделю может причащаться человек благодатный, который находится в благодатном состоянии, ему можно реже причащаться, а всем больным просто каждый день надо причащаться. По крайней мере, пока эта болезнь не уйдет, пока не восстановится образ и подобие Божие. Только тогда восстановится доверие к Богу, и человек только тогда окажется в лодке Божественной любви на реке Божьих заповедей. Потому что говорить о вере в Бога без этого невозможно.

– Если я правильно понял, то разлад в семье, когда там появляется верующий, происходит именно из-за перекоса в сторону правил и каких-то предписаний, которые не связаны с самым главным, то есть с причастием?

– По сути дела, вера – это духовный пример. Конечно, мы должны быть в таком духовном состоянии, чтобы, глядя на нас, все захотели стать православными и говорили бы: «Православные люди самые счастливые, самые красивые, самые успешные, самые удачные; даже когда у них возникают какие-то трудности, то все эти трудности Господь превращает в радость». То есть надо быть духовным авторитетом для своих близких. Если, например, у жены были какие-то проблемы со здоровьем (физическим, психическим), она пошла в церковь, воцерковилась и эти проблемы исчезли, то муж обязательно придет к вере. А ведь бывает так, что жена стала ходить в церковь и у нее уныние, депрессия, она изучает свои грехи, которые по милости Божией скрыты Богом и должны открываться по благодати Божией. Это не значит, что не надо изучать свои грехи, но не более чем как человеческое мнение. Их надо знать, но надо понимать, что мы не увидим свои грехи без особой Божией благодати. Потому что для того, чтобы открылось это видение, нужна особая Божия благодать. И это возникает только через Причастие.

Вообще, для того чтобы произвести уборку мусора в грязном подвале, надо иметь источник света. То есть видение тьмы души происходит через источник света. Мы разжигаем костер своей души и начинаем видеть все темные места, которые эта душа имеет. Но без этого мы не увидим этих темных мест. А люди иногда как бы зацикливаются на этих местах и говорят: «Я, наверное, никогда не спасусь». А когда он так говорит, куда у него наведен навигатор души? На адскую бездну. И ветер хаоса начинает наполнять душу такого человека. Ну и как близкие родственники, глядя на него, захотят прийти к вере? Они скажут: «Ну, понятно, была нормальная, здоровая жена, пошла в церковь, вообще вошла в депрессию, просто человек заболел». Конечно, любой здравомыслящий человек, глядя на такого, не придет в церковь. То есть мы должны давать людям именно пример духовной радости, приумножения любви, тогда люди пойдут в церковь. Все-таки Церковь при первом Пришествии Христа – это место духовного утешения, а не место суда. Если все время ходить к любящему Отцу, то будешь в состоянии радости. И главное условие готовности души человека к Причастию – радость от встречи со Христом, любовь к Богу. Вот это должно быть главным условием, а не видение своих грехов.

А видение грехов произойдет уже по Божественной любви, когда человек духовно окрепнет. Надо будет – Господь ему покажет его немощи и его грехи. А у нас многие люди ходят на суд, на суде постоянно находятся и суд этот приносят домой. И они считают, будто для Бога очень важно, что мы съели, что прочитали. Я еще раз говорю: все правила, вся подготовка, все посты крайне важны, но они не являются главным. Главное – это стяжание благодати Святого Духа. А порой вспомогательные моменты становятся главными, когда исповедь превращается в билет на Причастие, когда таинства начинают формализовываться, когда люди начинают рассуждать, что если как бы без подготовки причаститься, то и заболеть можно… Как будто бы от Бога могут приходить какие-то болезни или наказания.

Да мы всегда не готовы. Дело в том, что для причастия главным препятствием является дух осуждения, как говорит апостол Павел: «Причащающийся во осуждении осужден будет». Вот если мы пришли в духе осуждения, то Господь проходит сквозь нас. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Если священник причащает человека, он говорит: «Во оставление грехов и в жизнь вечную». Но наши грехи могут быть нам прощены в той степени, в которой мы простим тех, кто нас обидел, кто нас «достал», кто был по отношению к нам несправедлив. Понятно, что не хватит ни у одного человека духа любви и благодати, чтобы простить обидящих. Но мы можем перед причастной Чашей об этом Бога просить: «Господи, дай мне благодать прощения». Вот это самое главное.

А так ты в духе осуждения пришел, в духе осуждения уйдешь, со Христом не встретишься, и вера твоя повредится. Я лично считаю, что это главная деформация человека, которая может наступить у причащающегося в духе осуждения. И надо также помнить, что все духовные немощи, все духовные проблемы без особой Божией благодати никогда не пройдут. Именно таинство Святого Причастия, когда мы стоим в очереди к Чаше, когда принимаем Тело и Кровь Христа, – это место нашей прямой молитвы о приумножении духа любви, о приумножении благодати прощения, о приумножении разума, о том, чтобы ветер радости наполнил нашу душу и все наши грехи стали талантами.

– Вы уже говорили о любви к самому себе. Наверное, любовь к самому себе невозможна и без веры в себя. Как найти границу между верой в себя и гордыней?

– Я думаю, здесь только один индикатор: «Ищите прежде Царствия Небесного и правды его, а все остальное приложится вам». Если человек возлюбил Бога всем сердцем, крепостью, душою, то он видит в себе образ Бога и любит в себе божественную часть – ту часть, тот поврежденный образ, который ему отчасти, возможно, удалось восстановить с Божией помощью. То есть это любовь лучшего в себе, но такая любовь всегда будет характеризоваться жертвенностью, будет проявляться в любви к другим людям. Допустим, у нас есть два яблока и кто-то просит нас угостить его яблоком... Мы надкусим одно, надкусим другое, и человек о нас подумает плохо: «Вот какой жадный». А для чего мы это делаем? Чтобы наиболее сладкое отдать тому, кто у нас попросил, отдать самое лучшее. То есть отдавать для другого самое лучшее – это и есть критерий. Тогда такая любовь никогда не будет эгоистической и даст человеку огромную радость. А эгоистическая любовь – это съесть оба яблока ночью, когда никто не видит, в темной комнате. Ну и что? Никакой особой радости не будет; может, даже человеку это все будет неприятно. А если кто-то зайдет в момент, когда он ест, и увидит его, – вдвойне будет неприятно.

 Человек должен понять, что самая большая радость в жизни – делать малые добрые дела бесконечно; постоянно по отношению друг к другу надкусывать яблоко и отдавать близкому самое сладкое... Это надо делать постоянно, в том числе в семейной жизни, в жизни прихода. Вот тогда это будет действительно агапе – братская любовь: нет больше той любви, чем если кто положит живот за други своя. Вот тогда это действительно будет именно приход любви. 

Можно так сказать в утешение: все-таки Церковь Божия построена на камне веры апостола Петра. Ему Господь сказал: «Ты, Петр, камень, на сем камне созиждется Церковь Моя, и врата адовы не одолеют ее». И мы помним, что Петр был столпом веры, он даже по воде шел. Но мы помним, что душа Петра всегда была наполнена сомнениями; он периодически утопал. И когда Господь ему сказал: «Ты, Петр, камень, на сем камне созиждется Церковь Моя, и врата адовы не одолеют ее», – начинается цепь предательств Петра. То есть он в доме Каиафы от Него отрекается. И это проходило через всю его жизнь. Даже когда он уже был приговорен к смерти в Риме, он убежал из Рима (ему помогли бежать православные люди), и он встретил Христа, идущего в Рим на распятие. Христос сказал: «Я иду вместо тебя повторно принять смерть на кресте». И вот тогда Петр вернулся и попросил распять его вниз головой, потому что считал себя недостойным быть распятым как Христос. Вот тогда агапе вернулась.

Конечно, он был восстановлен в апостольстве после воскресения Христа на Галилейском море, и Господь обращается к нему: «Симоне Ионин, любишь ли Меня? Паси овец Моих».  Петр говорит: «Ты знаешь, Господи, как я люблю Тебя». Господь трижды обращается к нему с этими словами, и Петр даже огорчается, почему это происходит. Потому что есть семь греческих слов, которые означают разные виды любви. Господь говорит: «Ты готов жизнь отдать за Меня?» А Петр отвечает: «Господи, Ты знаешь, как я Тебя уважаю». «Ну а жизнь отдашь за Меня?» – «Господи, Ты очень для меня дорог». И тогда Господь ему говорит: «Когда ты был молод, то ходил где хочешь, а когда состаришься – поведут туда, куда не хочешь». Он как бы предрекает ему мученическую смерть на кресте. Петр это понял, и ему это не понравилось, потому что он, глядя на Иоанна Богослова, говорит: «А он что?» Так как среди них ходила мысль, что любимый ученик Христа не умрет. «А это, – говорит Христос, – не твое дело».

И мы видим, что любовь Иоанна Богослова была такая великая, что его не могли казнить. Пытались, но не могли. То есть мечи гнулись, в воде он не тонул, в огне не горел, звери его не ели. Его сослали на остров Патмос, где он тоже не мог умереть. И уже когда он был в возрасте ста десяти лет, то попросил учеников подняться с ним на гору; они выкопали ему крестообразную могилу, засыпали… Тут же раскопали – его там не было. По легенде, он был взят живым на небо. То есть любовь Иоанна Богослова сделала его бессмертным.

И вот возникает вопрос: почему же не на любви Иоанна Богослова Церковь Христова возникла, а на вере апостола Петра? Сомнение – это поиск, это дорога. Мы сомневаемся в том, что для нас дорого, что для нас важно, значимо. Именно в этом мы сомневаемся. И на самом деле вера Петра близка всему миру, а вера Иоанна Богослова в духе любви – это тот путеводный маяк, это та дорога в Царствие Небесное, куда мы наводим навигатор своей души. Поэтому, конечно, у нас у всех постоянно исчезает этот дух любви, нам его катастрофически не хватает. Для этого надо часто причащаться, и первые христиане именно поэтому причащались ежедневно.

Понятно, что человек не может ежедневно причащаться, потому что не может человек каждый день ходить в церковь. Да, у первых была практика запасных Даров. Им давали с собой запасные Дары домой, которые заготавливались один раз в году в Великий Четверг – день памяти Тайной Вечери. Они высушивались, и у православного человека всегда был крест, Евангелие и запасные Дары. Эта практика была во времена Вселенских Соборов, а потом уже, к VI Собору, видимо, благоговейное отношение к этим Дарам у людей ослабело, и эта практика была постепенно отменена. Запасные Дары остались, но в память об этом людям стали раздавать просфорки, антидоры. Всенощное бдение, которое служится в храме, является как бы плачем по литургии, воспоминанием о ней. Я считаю, что вера именно как верность заповедям и доверие к Богу невозможна без регулярного причастия.

– Перед тем как выносится Чаша, священником читается молитва: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго...» Как вы считаете, насколько принципиально человеку причащающемуся верить, что это самые настоящие Тело и Кровь Христовы?

– Думаю, это является важнейшим условием, а также думаю, что не надо бояться тех сомнений, которые будут возникать. Потому что лукавый всячески будет пытаться сбить человека и подвергнуть его сомнениям. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил, что превращение хлеба в Тело, а вина в Кровь – это таинство большее, чем сотворение вселенной, чем сотворение всего мира. Мы, конечно, умом этого никогда не поймем. Для того чтобы понять это, надо иметь духовное зрение. Поэтому надо иметь именно младенческую веру и просить Бога, чтобы Он приумножил наше духовное зрение. Но оно приумножится, только когда мы будем регулярно причащаться.

По моему опыту, опыту сегодняшнего дня – люди отучены от причастия. То есть церкви в этом смысле работают не на полную мощность. Раньше, если человек находился на Божественной литургии и не причащался, он писал объяснение правящему епископу, который мог его отлучить от Церкви. То есть должна была быть причина, обоснование, как он мог остаться на литургии верных и не причаститься. Тогда он, по сути дела, должен был уйти на ектении оглашенных из храма. Кто оставался до конца, обязан был причащаться.

Я еще раз подчеркиваю: сейчас таких правил нет, за это человека никто не накажет. И те практики, которые существуют, они существуют, но нам никто не запрещает изучать благочестивый опыт наших древних предков, наших православных христиан, которые имели дух любви в отличие от нас значительно больший и жили в очень непростые времена. И мы ориентируемся на тех людей, у которых ветер радости постоянно наполнял паруса души. И когда анализируем, чем они от нас отличаются, видим, что частым причастием – это главное их отличие от нас. Ежедневное причастие решает очень много проблем человека.

В моей практике бывают люди, которые приезжают с разными проблемами, в том числе с разными нервно-психическими болезнями, с расстройством нервной системы, с личными проблемами. Со всей страны приезжают в храм в Юкках. Я иногда человека спрашиваю: «У Вас есть возможность какое-то время пожить здесь, в Юкках, в деревне или в городе, и ходить каждый день на причастие?» И когда есть такая возможность, прошу причащаться несколько дней подряд. Человек потом приходит на беседу и говорит: «Девяносто процентов этих вопросов уже  решилось». То есть при частом причастии человек получает ответы на очень многие вопросы. Ведь задача священника быть не посредником между Богом и человеком, а проводником. Пастырь добрый  не тот, кто заслоняет Бога своей личностью, а тот, кто ведет человека так, чтобы Бог не был заслонен. То есть настоящий пастырь добрый должен быть прозрачным, через которого человек всегда будет видеть Бога. Но для этого человек сам должен находиться в духе любви. Поэтому все люди выбирают священников, все ищут духовников.

Как найти духовного отца? Это практически невозможно, это как найти родителей. Если Богу угодно будет, – найдут, но всё должно быть в духе, должен быть один дух, то есть надо голос почувствовать. Конечно, всегда было два направления. Был ветер радости, были какие-то аскетические направления; икономия – мягкий подход, акривия – жесткий подход. И в духовных вопросах такое разномыслие является естественным, об этом апостол Павел говорил: «В духовных вопросах имейте между собой разномыслие, чтобы выявились между вами наиболее одаренные».

Но для меня показатель... знаете, ведь апостолы были рыбаками Божьими. Бывают соревнования по рыбной ловле, но заканчиваются они всегда взвешиванием. И побеждает тот, кто больше рыбы поймал. Я думаю, что все пастыри должны быть такими замечательными Божьими рыбаками и всеми возможными методами Божий невод распространять шире на мир, чтобы охватывать как можно больше людей, чтобы все Божьи люди пришли ко Христу. И Церковь именно то место, где проходит взвешивание по количеству причастников. То есть должен быть неуклонный рост количества причастников в храмах. Я только в этом вижу нашу главную духовную задачу, потому что без этого мы духовно людей не изменим. Правила – да, нужны, необходимы, но они очень индивидуальны всегда для каждого человека в зависимости от его немощи, болезней и рекомендаций духовного отца.

– Многие все-таки боятся подходить к Чаше, это вызвано неким страхом.

– Так людей научили. Ко мне приходит одна женщина и дает истертую бумажку. Я говорю: «Что это?» – «Это мои грехи». Спрашиваю, почему бумажка такая истертая. Она говорит: «Я три года с ней хожу на причастие». –  «Так ее надо заламинировать, и тогда это будет билет на Причастие». Люди не виноваты, их так воспитали. Ведь что такое исповедь? Это второе крещение, это Рождество Христово, это когда птица Феникс (душа человека), которая превращена грехами в пепел, возрождается из пепла. И, конечно, каждый день так исповедоваться невозможно. Поэтому всегда исповедь и причастие  были разными таинствами. Все священники причащаются без исповеди, исповедуются по мере необходимости. А для мирян существует такое правило. В данном случае это больше называется благословением на Причастие, я бы это исповедью в полной мере не называл. Это отчасти исповедь.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский, имея много людей, конечно, не мог провести индивидуальную исповедь. Иногда он исповедовал индивидуально, во внебогослужебное время, без спешки, длительно, чтобы помочь человеку разобраться в чем-то, настроить навигатор его души. А так он просто благословлял всех на Причастие и нередко призывал человека к Причастию словами: «Ты хочешь причаститься?» Человек говорил: «Я не готов». А он говорит: «Я же не спрашиваю, готов или нет, хочешь ли?» Человек отвечает: «Но я не готовился». –  «Последний раз спрашиваю тебя, маловер, Господь стучится в твое сердце». И, как правило, после третьего призыва люди причащались. Вот такая практика тоже существовала.

Я думаю, если бы было несколько Иоаннов Кронштадтских, так и революции бы не было, и мир был бы другой, и мы жили бы в другой стране. Хотя знать этого наверняка мы не можем. Поэтому, конечно, для меня самым главным показателем веры является постоянное причастие. Потому что вера превращает все грехи в таланты, и тогда человек оказывается в лодке Божественной любви на реке Божьих заповедей. Невозможна верность заповедям без этой любви. То есть надо, во-первых, доверять Богу и находиться в лодке на реке Божьих заповедей.

– Благословите нас на прощание.

–  Помните, Господь сказал: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем». Помните, первые христиане причащались каждый день. Да, сегодня у нас нет такой возможности, но старайтесь причащаться хотя бы раз в неделю. И тогда вы увидите, как ваше доверие к Богу действительно начнет возрастать, вы окажетесь на реке Божьих заповедей, и Ветер радости Господь наполнит паруса вашей души. Вы возьмете прямой курс на Царствие Небесное и получите Духа Утешителя, и радости вашей никто не отнимет от вас. Божье благословение да пребудет со всеми вами!

Ведущий: диакон Михаил Кудрявцев

Записала Елена Кузоро