Беседы с батюшкой. Воспитать в себе лучшее

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма  святого благоверного князя Владимира поселка Усть-Долыссы священник Владимир Флавьянов.

– Сегодня у нас в гостях священник Владимир Флавьянов, настоятель храма  святого благоверного князя Владимира в поселке Усть-Долыссы Великолукской епархии.

Начать нашу передачу хотелось бы с цитаты протопресвитера Александра Шмемана, которая очень своевременно встретилась нам с отцом Владимиром. С нее и начнем наши размышления.

Отец Александр говорит о том, что он видит абсурдом современной цивилизации: «...весь абсурд современной цивилизации, ее внутренний тупик. Она говорит “религиозным языком” и в то же время ненавидит религию. Совершенно бессмысленному – без Бога – миру она возвещает “смысл”. Но откуда же ему взяться, этому смыслу? Но настоящая, “демоническая” тайна нашей цивилизации не в искании смысла, а в том, почему она так страстно хочет смысла без Бога».

И поскольку сегодняшняя наша тема «Воспитать в себе лучшее», то нам, наверное, надо понять за отведенное время передачи, что же такое это «лучшее». На что ориентироваться верующему человеку и какие качества ему в себе воспитать? С какого момента начать это воспитание и так далее.

– На самом деле очень сложно комментировать такого великого богослова, как отец Александр, но будем пробовать размышлять на эту тему.

Конечно, смысл жизни здесь (на земле) отсутствует, смысл жизни только в Боге, и понять это современной молодежи достаточно сложно. Молодые люди как раз пытаются находить реализацию своих талантов, способностей, пытаются вникать в эту жизнь, как раз забывая аксиому, которую мы, православные люди, не должны забывать. На самом деле смысл жизни не в душе, не тем более в теле, а только в Боге.  И «развивать в себе лучшее»… А что тогда это лучшее? Это уже проблема. Не знаю, сможем ли мы уложиться в это время, расписывая все грани этого лучшего. Потому что для одного человека одно лучше, для другого – другое. Уже получается тупик.

– Да, вопрос субъективный.

– Но попробуем найти какую-то объективность. Попробуем сначала понять, как вообще устроен человек. Если взять наше православное учение, то человек триедин, так же как и Господь Бог, Который сотворил нас по Своему образу и подобию. Соответственно, развивая лучшее, мы обращаем внимание на тело, душу или духовность? Хотелось бы сказать: на духовность. Тогда где она? Хотелось бы сказать о душевности? А где она? Получается, все разговоры, особенно нынешней молодежи, как раз заканчиваются только телом. А про тело мы знаем, что плоть, увы, воюет против нас, у нее есть свое видение этой жизни. Большую часть жизни мы живем в этом теле, и это тело, увы, управляет нами, нашими желаниями, а не мы, к сожалению, управляем им. Поэтому когда мы говорим про тело, что есть хорошо и что плохо, то опять попадаем в тупик.

Если перейти хотя бы на уровень душевности, существует хотя бы чуть побольше вариантов. Начнем с того, что разговор о хорошем и плохом, и вообще о талантах, на самом деле уже неправилен. С одной стороны, мы должны иметь таланты, Бог их нам дает; как в той притче, которую мы все знаем. Когда человек закопал свой талант, то он был отдан тому, у кого было десять талантов. Некоторые даже возмущались: «Но как же так? У него уже есть!» Вот кто имеет, тот и приобретет, а кто закапывает, у того отнимется и то, что он даже думает иметь.

На самом деле мы очень многое придумываем. Причем настолько многое, что я даже попробую озвучить фразу, которая используется в психологии. У человека есть три системных ошибки. Первая системная ошибка в том, что я не слышу другого человека, я воспринимаю его через свой опыт, причем чаще всего негативный. У меня были какие-то ошибки, падения, я чему-то научился, и, соответственно, то, что мне говорит другой человек, я могу понять только тогда, если сам через это прошел. Я не могу понять любовь другого человека, не могу понять его веру, если я сам не любил и не веровал. А как любил, как я веровал – так только я. А так только он. Но я же воспринимаю другого человека через себя. Поэтому уже получается ошибка, то есть на самом деле я не слышу то, что он мне говорит. Как показывает статистика (и, к сожалению, это правда), мы практически на 95 % выдумываем. Из того, что нам говорят, до нашего сознания доходит только 5 %.

Вторая системная ошибка – я точно так же воспринимаю и самого себя. Я опять же себя выдумываю: строю из себя талантливого, способного, умного, доброго. Но православие очень четко говорит: нет, всяк человек ложь. И, соответственно, я должен изживать из себя это плохое. А что я тогда назову плохим, если я все делаю хорошо, вроде бы стараюсь быть хорошим, а мир меня не воспринимает? Тогда я начинаю придумывать модели, как бы оправдать, что мир такой злой. И получается, что я как бы даже Христос: Его ненавидели, меня ненавидят. Получается, мы опять находимся в неких стереотипах, даже православных.

Есть еще третья системная ошибка – мы точно так же не понимаем и Бога. Например, мы называем Бога справедливым. Так ли это на самом деле? Если Бог справедлив, Он должен всех нас уничтожить, потому что мы все виноваты перед Ним. Но раз Он нас не уничтожает, Бог есть любовь. Если Бог есть любовь, то в каком смысле? Нашем человеческом? Нет. А в каком? Мы не знаем, потому что не знаем другого уровня, кроме человеческого. Мы знаем лучшие примеры любви в человеческой жизни.

Получается, три системные ошибки. Если говорить о компьютере или каком-то другом оборудовании, то достаточно одной системной ошибки, чтобы его выкинуть. Даже если системная ошибка только появилась, всего 1 %, уже выкидываем. А здесь 95 %. Ошибка, которую мы получили после грехопадения Адама и Евы. И мы с ней живем все эти тысячелетия. Тогда как мы живем? И что мы ищем? И где тогда искать добро или зло? И вообще есть ли граница между добром и злом?

Допустим, война, мы же вынуждены делать это зло – идти на войну. Как, например, относились к войнам священники в Российской империи? Точно так же, как женщина во время женских дней, – это время очищения. Ты невиновен, ты выполнял ратный долг. Другое дело, что будет у тебя с головой, как ты будешь жить в мирное время с теми картинами, что  увидел на войне… Сможешь ли ты жить мирно, сможешь ли сам себя простить? Получается, что человек вроде бы и невиновен, а ничего не может сделать: живет этими переживаниями,  его мучают кошмары, как простого наркомана или алкоголика. Ему не избавиться от всего этого, потому что он не может даже себя простить. Поэтому проблема очень глубокая, и то, что мы называем хорошим, к сожалению, субъективно.

– Хотелось бы продолжить разговор в таком плане: когда сегодня молодой человек выбирает для себя жизненный путь и систему ценностей, часто бывает так, что он выбирает успех, карьеру, самореализацию. С одной стороны, как без них обойтись, с другой – часто это замещает все остальное и достижение успеха, зарабатывание денег становятся самоцелью. Как преобразить это жизненное видение, чтобы внести сюда христианские ценности и тем самым сделать действительно лучше для себя, наполнить свою жизнь истинным смыслом? Куда мы стремимся на самом деле? Только заработать деньги? Только реализовать свои таланты? Или для нас есть лучшие ценности – вера, надежда, любовь, жертвенность и так далее? Как здесь расставить приоритеты?

– Попробую коснуться темы личности. Для того чтобы сформировалась личность, должны присутствовать три ипостаси: разум, чувства и сила воли. Разум у нас есть, никто в этом не сомневается, даже у женщин есть (своеобразный, конечно, но есть). Чувства есть не только у женщин, но и у нас, мужчин; они, конечно, сомневаются, но есть. Сила воли есть? Сила есть, воля есть, а сила воли? Как мы ее можем проявлять? Получается как табуретка на трех ножках. На трех ножках мы можем стоять, а убери одну – и все закачается. Убери еще – и это качается во все стороны. Следовательно, если у нас неправильно сформирована личность, тогда у нас неправильно сформирован и интеллект, и чувственная, эмоциональная сторона. Тем более если отсутствует сила воли, какие вообще смыслы мы можем тогда реализовать?

А если мы имеем эту силу воли, но при этом повреждены разум и чувства, то опять же каких целей мы достигаем, если эти цели дьявол держит на поверхности? То есть мы глубоко не копаем, не понимаем, зачем нам все это надо? Ради карьеры? Карьера ради карьеры. Я становлюсь работягой – работа ради работы. Становлюсь ученым, изобретаю ради изобретений, потому что это моя слава. С одной стороны, тебе надо пробиваться среди массы. Может быть, своими талантами ты служишь обществу, может быть, даже Православной Церкви. Но зачастую это очень быстро превращается в фашизм. То есть я навязываю свою точку зрения и свои ценности другому человеку, говорю ему: «Вот это правильно. Посмотри на мою жизнь: она успешная. Вот как я реализовался». Но это самый простой фашизм.

Мы, к сожалению, забываем, что главное во всем этом любовь. И не наша, человеческая любовь, а любовь Божественная. А Господь любит нас какими? Грешниками. А мы друг друга, грешников, любим? И могу ли я терпеть самого себя, грешника? Зачастую не могу и опять кручусь только вокруг талантов. Отними у меня ноги, руки, возможность видеть, слышать – все, я инвалид. Я человек? Или я инвалид? Я очень много работал с инвалидами и сам какое-то время был инвалидом, и я понял, что это реальные герои. Они сразу отделены от общества и сразу понимают: попробуй работать наравне с другим, здоровым. Получается, я должен быть в три раза талантливее, чем он, чтобы меня взяли на работу. Я инвалид, у меня уже проблемы со здоровьем. Получается, такой человек уже через себя переступает, чтобы научиться быть лучше. Он лучше и счастлив тем, что может пригодиться обществу, несмотря на то, что инвалид.

А мы себя инвалидами не считаем, мы здоровы: у нас есть руки и ноги. Но при этом чего мы достигаем? Какие цели ставим в этих достижениях? Мы выстраиваем отношения с людьми? Любой инвалид понимает, что через отношения с людьми я могу реализовать те же самые таланты. А так какие таланты мне помогут, если они у меня есть, но при этом нет отношений с людьми? Кто я буду для этих людей? Опять фашист. Потому что опять теряется любовь. Мы теряем главное. Главное заключено во взаимоотношениях. И мы должны отношения выстраивать, а мы их выясняем. Выясняем не только друг с другом, но и с собой, и с предметами. Выпить, не выпить – и опять выясняем. Снова мы крутимся на поверхности, глубоко не копаем: почему так происходит? Потому что, еще раз подчеркиваю, таланты – это всего лишь таланты. Это как когда я вышел на огород, то могу руками пропалывать, могу сапочкой, а могу вообще выехать на тракторе – это всего лишь инструменты. Таланты – это всего лишь инструменты для достижения чего-то. А для меня они главное, успешность – главное. Но это лишь инструменты.

Семья – хорошая ценность, но это опять же инструмент. Рождение детей… Для многих женщин родить ребенка – это вообще потолок. Родила, а дальше что? Ты мужа забросила, в ребенке воспитываешь только таланты. Получается, личность вообще не появляется. Я личность. Я даже не произношу этого слова «я», потому что я еще даже не родился. Многие люди проживают до самой глубокой старости, и это «я» так и не появляется. Есть только таланты, набор способностей, и люди глубоко несчастны, потому что у них нет этого «я» и нет этого смысла. И человек так и не родился. Но рано или поздно я умру, мои таланты останутся. Все, что я сделал, останется. Я предстану пред Богом, а кто такой я, если я все время в масках, все время играю роли? Дома я один, на работе другой, с друзьями третий, четвертый на рыбалке и так далее, и так далее. Этих масок может быть очень много: легион имя мне. Помните? Поэтому кто я, если это «я» еще даже не появилось?

Любые роды проходят в муках, и Господь дает нам эти муки. Смотрите, православие построено на страданиях, причем оно дает смысл этим страданиям, потому что все доброе рождается в муках. Как любые гениальные шедевры живописи, музыки, поэзии, прозы рождаются в муках. Все в муках рождается. А зло как сорняк, как пыль, оно постоянно будет, его надо убирать, как пенку в кастрюле. Это постоянная работа, рутина, но ее тоже надо делать. А мы ее не делаем, хотим сразу творчества, чтобы било как фонтан. Мы забываем эти механизмы, что есть очень много рутины, незаметной работы. Как, например, женщина дома убирает, моет, стирает? Мужчина это видит? Нет. Он воспринимает это как данность, как воздух, солнце. А убери это все... Мы знаем, как ведут себя мужчины, когда в их доме нет женщины. А что тебе, мужчине, мешает оставаться мужчиной и при этом соблюдать чистоту в доме? Кто тебе мешает? У женщины, независимо от того, замужем она или нет, всегда чисто. У мужчины проблема. Оказывается, ему не нужна эта чистота. Чистота не нужна, а говорим о талантах. Хотя чистота – это уже половина святости, как говорили святые отцы.

На самом деле мы не хотим чистоты, мы хотим талантов, успешности, реализации – чтобы на меня обратили внимание. Оказывается, это не «я», а мое подростковое, детское – обратите на меня внимание, я здесь. Как маленькие дети, когда приходят гости, начинают шалить, чтобы на них обратили внимание. И мы так же. Мы не взрослеем, мы не несем ответственности. Для чего тебе эти таланты? Какую ответственность ты готов нести перед миром, в котором живешь? Давайте об этом поговорим.

Мера взрослости определяется мерой твоего долга. Эти страшные слова – «я должен». Посмотрим даже на Христа: Он Себя так вел, как будто Он должен нам, а не мы Ему. Хотя на самом деле это мы Ему должны. Но он Себя так позиционировал, как будто Он должен умывать ноги, воскрешать, исцелять, кормить, чудеса творить. И Он Свой долг реализовывал. А мы, вообще, свои долги видим? Мы понимаем, что все наши таланты именно для того, чтобы реализовывать свой долг? У животных нет этого понимания. У детей его нет. А ты назвал себя человеком, у тебя есть понимание долга. Чем больше ты человек, тем больше твой долг.

Как замечательно говорил Достоевский: «Я виноват всегда, во всем и перед всеми». Если мы с этим согласимся, то это же фантастическая ответственность и груз. Мы готовы так? Тогда можем поговорить и о талантах.

– Здесь есть очень важный момент. Сегодня много говорят о том, что нужно всегда сохранять свое достоинство, ты должен развить свои таланты и это сделает тебя человеком успешным и достойным своего времени. Но тут возникает вопрос: достоинство человека и смирение – это одни и те же понятия или разные? Как их совместить и как понять, где что? Например, человек смиренный – достойный человек? Или же он должен себя считать недостойным, если пытается стяжать смирение?

– Наверное, у нас, священников, здесь есть преимущество, потому что когда нас рукополагают, поется слово «аксиос» – достоин. При этом мы прекрасно понимаем, что мы недостойны. Никто из нас, священников, не считает, что мы достойны Причастия, достойны стоять у престола. Нет, мы самые грешные, мы это реально понимаем. Мы самые грешные: несем грехи всего прихода. Я отвечаю за всех людей, которые приходят ко мне, потому что я для них как глава семьи и несу ответственность за них. Получается, что слова «достоин» и «смирение» у священника соединяются в симбиозе.

Во всех остальных профессиях это сложнее, но тоже должно быть. Даже тот же воин, жертвующий своей жизнью, тоже смиренен: он подчиняется той воле, которая противна его: «Я хочу жить, у меня есть семья, дети, но я жертвую своей жизнью, потому что по-другому никак». Или как врач, у которого тоже есть семья, дети, которые тоже могут болеть, но при этом он не с ними, а в больнице, потому что он хирург и его вызвали, – это его смирение. И мы идем именно к этим людям. У каждого из нас как бы есть такой сканер, и мы сканируем человека именно на это качество. Даже не на его таланты, хотя все и крутится вокруг этого слова, а, как Вы правильно заметили, на его смирение. И мы идем именно к смиренному батюшке, смиренному врачу, потому что понимаем, что даже если он, может быть, и не талантливый, но именно там мы помощь и получим.

Так что смирение – это тот основной талант, который, как скелет, держит на себе все остальное. Нет смирения, все таланты как мышцы, которые не нужны. Мы знаем, что какое бы красивое ни было тело Шварценеггера, но физически он не может сделать многих вещей, потому что слаб.

– В своем дневнике протоиерей Александр Шмеман размышляет о скромности и смирении: «Удивительно, каждый подлинный творец скромен, а созданная этими творцами цивилизация горда. Маленький человек, вылезая из туристического автобуса, смотрит на картину Микеланджело и говорит: “Вот, это то, на что мы, человечество, способны. Вот то, что мы создали”. То, что смиряло художника (а каждый творец только в ту меру и творец, в какую он смиряется перед своим творческим даром), становится источником гордыни».

– Если это гордый художник или творец, он приписывает все себе: «Это я сделал». Если он правильно сформированная личность, то, конечно, должен понимать, что является только инструментом в руках Бога. И, соответственно, он является проводником той благодатной силы, которая через него должна явиться этому миру.

И таким благодатным инструментом является абсолютно каждый человек, и мужчины, и женщины. Мы знаем известные слова апостола Павла: «Нет во Христе ни мужчины, ни женщины, ни эллина, ни еврея, а все есть во Христе». Поэтому если мы думаем о Христе и пытаемся очистить себя, как икону, которая может быть изъеденной жучками, черной, когда непонятно, что на ней изображено, то являем миру икону. Потому что икона есть образ, а мы носим образ и подобие Бога, каждый из нас икона. Если мы видим эту икону в себе, видим ее  друг в друге, тогда есть и смирение, и таланты, и они действительно имеют смысл.

– В своем развитии человечеству доводилось сталкиваться с людьми, которые гордились и кичились своими талантами, выставляли их напоказ. Можно привести примеры хотя бы известнейших диктаторов, у которых насколько был велик их подъем, настолько же глубоко и падение.

– Существует масса таких примеров. Смотрите, человек попадает в психушку, считая себя Гитлером или Наполеоном. Почему-то в психушке нет людей, считающих себя Кутузовым или Суворовым. При этом все знают, как кончил Гитлер и как Наполеон. Но их тьма-тьмущая в психушке, их тьма-тьмущая на работе и дома, в семье. Хотя мы знаем, чем они закончили, но почему-то берем с них пример. Удивительная вещь. Это проблематика нашего выдумывания, о чем мы говорили в начале разговора: мы неадекватно воспринимаем вообще весь этот мир. Поэтому здесь требуется огромное наблюдение, и мудрость, и осторожность.

Здесь хорошо привести образ сапера, выходящего на минное поле. Каждый из нас выходит на это минное поле, и кто из нас является сапером? Там же надо проверять каждый миллиметр, должна быть просто титаническая наблюдательность. Есть ли она у нас? Мы вырабатываем этот талант? Мы осторожны в общении друг с другом? Мы осторожны в реализации наших талантов? Если эта осторожность есть, она будет способствовать развитию смирения, а оно развитию мудрости. А без мудрости, простоты, без смирения просто стяжать какой-то голый талант – это чистая гордыня.

Бывают гениальные люди, которые, увы, очень горды, но они необходимы обществу, этой планете. Но мы все равно прекрасно понимаем разницу, видим, что есть человек и есть его талант. Православие это очень четко разделяет, а люди нет, они присваивают все себе. Поэтому это тоже надо понимать: есть я и есть не-я. Есть мои таланты, мои способности, моя реализация, есть то, где я поработал, а где-то Бог поработал через меня. Как говорил апостол Павел: «Не я, впрочем, поработал, а благодать Божия потрудилась через меня».  Но мы почему-то хотим все присвоить себе – гордость, детство.

– Мы назвали качества, которые можно определить как «лучшее» для человека. Такой практический момент: человек смотрит нашу передачу, задумывается, что в нем не так, видит, что не так, и хочет начать меняться. Будем считать, что он находится в сознательном возрасте, раз выбрал нашу программу. Как ему начать двигаться к лучшему? Как начать себя позитивно менять и двигаться в сторону Бога?

– Как представитель более старшего, чем Вы, поколения, я всегда вспоминаю наш советский кинематограф или наших блокадников, то есть нам есть с кого брать пример. Когда мы читаем Деяния апостолов, то смотрим на пример первых мучеников, которых убивали, иной раз и до двадцати тысяч каждый день. И мы знаем, что они шли на это с радостью. Точно так же арестовали и приговорили к смерти Николая Чудотворца. И вдруг эдикт императора Константина освободил их всех из тюрьмы. Попробуем представить эту картину: они с радостью уходили оттуда? Нет. Они плакали. Плакали, не понимая, чем они прогневали Бога, что их не убили: «Что плохого мы сделали, что не заслужили мученический венец?» Они уходили с непониманием происшедшего, и это было началом рождения монашества. Вот зерно православия – человек живет покаянием. Человек живет, постоянно преображая себя, как огородник постоянно работает на огороде, как женщина, которая постоянно прибирается в доме. Это невидимый труд, но если его не будет, то не будет и всей этой чистоты, порядка.

Поэтому вся наша жизнь, весь ее смысл в словах «преображение» и «покаяние». Когда нет этого, тогда, собственно говоря, нет и православия. Даже вспомните фильм «Остров». В конце концов герой встретился с генералом – оказалось, что он его не убил. А помните гениальную концовку фильма? Он все равно продолжает каяться. Ничего в его жизни не поменялось: как каялся, так и кается. Казалось бы, зачем? Он же не убийца. Оказывается, есть в чем каяться. А у нас у многих проблема: завтра иду на воскресную службу, надо причащаться, а что же мне сказать на исповеди, что же придумать? Думаем, думаем и придумываем, выжимая из себя как из лимона. Нет, оказывается, покаяния, а просто констатация фактов грехов.

Нет работы над собой. Мы хотим работать друг над другом. Жена над мужем, муж над женой, родители над детьми, дети над родителями, начальник над подчиненными, подчиненные пытаются воспитать и начальника. Так мы и живем, работая друг над другом. Но никто не работает над собой. А откуда берутся герои? Это те, кто работал над собой и создал что-то из себя. Но при этом они скромны; скажи ему: ты герой. – «Нет!» Скажи ему: ты святой! – «Нет, я грешник». Скажи, что он мудрый. – «Да вы глупее меня не встречали». Он ни за что не признается. А как ведут себя грешники? «Да я самый крутой, с меня берите пример». Вот разница. И мир как раз навязывает эту последнюю модель: будь крут, не бойся сделать кому-то больно, не бойся переступить через кого-то. Ничего страшного. Ты же имеешь право на талант. Имеешь право на свое счастье. Это эгоизм.

А где же выстраивание отношений? Ведь ты же должен быть в составе семьи. Как пчелки: их 90 тысяч (это маленький улей); и при этом никто никогда никого не укусит. Никогда. А у нас день даром прошел, если мы не укусили друг друга. День прошел даром, если мы не сделали кому-то гадость, не осудили, не раздражались. Вот пчелка не раздражается. И не потому, что она тупая. Она не тупая. У пчелы мозг меньше миллиметра, в десять раз меньше, чем даже у мухи, а интеллект ее равен интеллекту медведя. У нее высочайший интеллект, как у самого страшного и интеллектуального хищника. Нас, пчел, много, и мы должны с ним бороться. Потому что мед для медведя как наркотик, он без него никак не может. Но медведь понимает: «Одну пчелку раздавить несложно, а против улья я не пойду».

Так и мы живем друг другом как пчелки, понимаем, что наша сила в том, что мы живем друг с другом. И нам надо жить друг с другом. А у нас получается: это я должен жить, а все остальные – мне помогать сформироваться, реализоваться. Все! Спасибо всем большое, благодарен – и все. Это безумие нынешней цивилизации, к сожалению. Мы не хотим быть «пчелками». Мы, увы, как-то очень быстро превращаемся в «мух»: выбирая даже цветочки, садимся на то, что воняет. Так устроен наш мозг: он выбирает то, что, увы, воняет, мы на это реагируем. Посмотрите на клевету. Ведь все говорят, что монашество без клеветы не монашество. И проверить тебя, православного, можно только по клевете: как ты ее переносишь? Тебя обозвали, облили грязью – ну, хорошо, грязелечение полезно для здоровья. Но это мы понимаем сейчас, когда говорим со стороны. А когда ты в ситуации, когда тебя обливают грязью, посмотри на себя, увидь: это ты или набор непонятно кого? Как ты реагируешь во время клеветы? Если спокойно, то ты близок к православию. Нет – ты ничего не знаешь о православии, вообще ничего.

Православие построено на страданиях, и здесь работа как в спорте, как на войне, здесь нужны результаты. Эти цели надо постоянно ставить и постоянно реализовывать. При этом не забывая, что рядом с тобой тоже люди, и они, может быть, слабее тебя, и им нужна помощь. Ты хочешь быть космонавтом, а есть человек, который нуждается в тебе здесь и сейчас. Он в тебе нуждается именно сейчас, а ты взял и улетел. И человек сломался, не получив от тебя тот самый талант, который был ему необходим. Кто тебя заменит? Мы забываем, к сожалению, эти механизмы.

– Вы очень интересно сказали – улетит от другого человека в космос. Ведь в космосе пусто, никого нет. В космическом пространстве нет воздуха, там холодные звезды и вращаются спутники, всякий космический мусор. И человек улетает вроде бы как к звездам, но человека он там не встретит.

– Более того, этот космический вакуум – хороший образ вакуума сердечного. Насколько наше сердце наполнено любовью и насколько в нем много вакуума. Это особенно хорошо видно по тому, как с человеком общаются дети. Дети как лакмусовая бумажка, у них очень четко настроен сканер, и они просто виснут на человеке с огромным сердцем. И не воспринимают никакие подарки от человека злого. Не важно, что это дорогие подарки, «не возьмем, мы боимся, мы будем плакать». Вот это правильные дети.

Но мы, к сожалению, вырастаем из правильных детей, становимся вроде бы взрослые, а на самом деле превращаемся в плохих детей, потерявших все самое ценное, что есть у детей. И что приобрели взамен? У ребенка любовь бесплатная, а у нас корыстная, купи – продай, вот я тебя люблю, что мне за это будет? У детей вера бесплатная и абсолютная. А у меня какая вера? Нужно чудо – тогда поверю. Ребенку не нужно чуда, он уже верит, а нам для веры требуется чудо: мы искажены. У нас очень много проблем.

Поэтому на самом деле очень мало людей, способных думать. И из этих способных думать людей очень мало таких, которые еще способны что-то делать. Потому что мало знать, надо еще что-то делать. Поэтому, к сожалению, у нас получается общество не пчелок. А проблемы с медведем, увы, еще никто не отменял, он все равно есть. Поэтому хотя бы перед этой проблемой мы должны задуматься: а зачем нам реализация этих талантов, если главного нет – мы не семья, мы не нация, не народ? Мы друг друга не поддерживаем, обижаем друг друга, причем имеем на это право, – опять фашизм. Это обидно, горько, что мы, победившие фашизм, сами стали фашистами. Как в древней легенде: победивший дракона становится сам драконом. Потому что пока ты сражался, ты сломался, ты научился убивать – ты стал убийцей. Но ты не можешь изжить этот грех сам.

Сделав грех, ты становишься грешником, поэтому поможет тебе только Бог. А тебе Бог нужен? Ты считаешь, что для тебя важно спасение. Ведь в христианстве важно считать, что я тону. Спросите у молодого: «Ты тонешь, погибаешь? Ты чувствуешь это?» – «Нет». «Я хочу быть крутым, хочу быть капитаном». – «Так ты тонешь». Люди чувствуют это? Нет, они не чувствуют, что погибают, что вот он, медведь, что мы, пчелки, должны объединяться. Вот это беда.

Поэтому искренне желаю, чтобы мы учились общаться друг с другом. Потому что на том свете нам не понадобится знание английского языка или грамотное вождение автомобиля. На земле это нужно, а там нужно только общение. Потому что мы умрем и будем общаться. С кем мы собираемся общаться, если здесь не общаемся? Если у нас появились все условия: Интернет, сотовая связь, – а мы друг друга не успеваем поздравить? Раньше, когда всего этого не было и страна была в полтора раза больше, мы успевали все: и поздравить, и быть нормальными людьми. А сегодня у нас есть столько способов – и мы ничего не успеваем. Потому что Бог сократил это время. Часики тикают с той же самой скоростью, но Бог сократил время, потому что мы не тем занимаемся. Иначе бы мы успевали еще больше грешить.

Мы не обращаем внимания на то, что время – это духовная субстанция. Не живем духовностью, и нет этого времени. Зачем оно тебе, если ты грешить собираешься? А мы же думаем, что это ради общества я хочу быть талантливым, гениальным, даже ради Церкви и даже ради Бога. Но ты же грешник и им остаешься. Вот и все. Не хватает времени, задумайся, человек, на что ты потратил драгоценное свое время. Бог тебе дал эту батарейку, а на что ты ее эксплуатируешь? Другой у тебя просто нет.

– Как удивительно созвучна запись в дневнике отца Александра Шмемана с нашей сегодняшней беседой. Он пишет в 70-х и рассуждает о том, что появились телефоны, ксероксы, но люди стали успевать меньше.

– Тогда еще даже не знали обо всех тех изобретениях цивилизации, которые есть сегодня. А дальше будет еще хуже: будут вживлять устройства в человека; мы будем уже киберандроиды, но все равно будем успевать меньше. Цивилизация, с одной стороны, показывает, как проще и лучше, но при этом мы теряем главное. У нас появилось гигантское общение через Интернет и телефон, но при этом уровень общения спустился до уровня сленга, уровня смайлов. Мы не общаемся так, чтобы собраться вместе за одним столом, посидеть попить чаю, пообсуждать темы – это сегодня уже очень редко. Окруженные миллионами людей, мы находимся в диком одиночестве. Мы изнываем от этого одиночества, оно нас ломает. Мы среди людей и при этом одиноки – это же ужас. И мы реально понимаем, что это ужас. И что мы готовы сделать, чтобы это изменить? Мы опять говорим о талантах. Так не нужны другому человеку мои таланты, ему нужно мое сердце, моя любовь, мое уважение.

Мы друг друга уважаем? Девушка говорит парню, что уважает его. Она говорит: «Я тебя люблю». А парень это вообще понимает? Нет. Мы забываем очень простые вещи – мы забываем про уважение. Уважать? А если он грешник? Если он больной? А мы уважаем, потому что видим в нем икону. А себя мы уважаем? Сколько людей кто с завышенной, кто с заниженной самооценкой, а нормальных очень мало. Потому что мы не уважаем самих себя. И опять получается табуретка то на трех ножках,  то на двух, то вообще на одной. Мы падающие существа. Но это тоже неплохо. Вот сломанная табуретка, которая падает. Вот другая табуретка, которая тоже падает. Но если собрать много таких табуреток, сложить друг на друга сотню, они уже не завалятся. Я могу даже прыгнуть на них сверху – не шелохнутся: они друг друга поддерживают. Понимаете механизм?

Даже если мы грешники, но если мы в поддержке друг друга, то мы очень большая мощь и очень большая стабильность. Мы ищем стабильность, но в чем? В деньгах. В славе. Но не во взаимоотношениях. А ее надо искать именно во взаимоотношениях. Стабильность отношений. Постоянство взаимоотношений. Я постоянно стараюсь ради этого человека. Как садовник и цветок. Не буду постоянно стараться ради цветка, так и цветка не будет. А если не будет цветка, садовник останется садовником? Нет. Кто он без цветка? Может быть, воин, может быть, творец, но не садовник. То есть на тонкие переживания он не способен; соответственно, это уровень для него просто исключен.

– Спасибо, отец Владимир. У нас буквально минута на то, чтобы что-то пожелать нашим телезрителям.

– Учитывая, что я служу в храме, посвященном князю Владимиру, который практически в одиночестве создавал новое государство, в котором мы теперь живем, хочу пожелать всем обращать больше внимания на этого очень великого святого. Почему-то не так много мы ему молимся, не так много к нему обращаемся, а это действительно один из самых великих святых. И он может помочь нам практически во всем. Стоит обращать внимание на жизнь князя Владимира, на его искания Бога, его переживания, страдания. Каково ему было идти войной на собственных сыновей? Сколько раз он отправлял военные походы! Каково ему было все это переживать?

Надо изучать наших святых, изучать и молиться им, потому что мы до сих пор живем вместе с ними. И раз они нас терпят, наверное, надо как-то познакомиться с ними. Поэтому искренне желаю всем познакомиться хотя бы с теми святыми, чье имя вы носите. Ну а по большому счету – со всеми святыми, потому что они все здесь жили, здесь страдали, мучились и нас по-прежнему как-то обнимают. Они не могут нас предать, это мы предаем друг друга, а они нас обнимают, они нам помощь и стеной стоят за нас. Дай Бог нам не разочаровать их. Дай Бог, чтобы им было не стыдно молиться за нас перед Богом.

Ведущий Михаил Проходцев

Записала Ксения Сосновская