Беседы с батюшкой. Радоница

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма святого праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове игумен Дамиан (Залетов). (Повтор от 10 мая 2016 года)

– Сегодня наша передача посвящена Радонице – особому дню поминовения усопших. Почему это особенный день?

– С этого дня Православная Церковь начинает публичное поминовение почивших православных христиан, поскольку уже со Страстной седмицы две недели не было публичного поминовения почивших (ектений, панихид, литий). Но было поминовение молитвенное – по запискам и так далее. Это связано с тем, что в эти особо священные, торжественные, богословские дни мы вспоминали спасение человечества. Мы особенно чувствовали, что во Христе несть умерших, все живы. Господь всех привел ко спасению. Отдельная молитва за усопших – это все-таки дань нашей человеческой природе. Мы разлучились на время со своими близкими, присутствует какая-то печаль, задумчивость. А во Христе мы все едины, и это особо чувствуется в эти дни.

Поэтому поминовение почивших было бы неуместно. Получалось бы, что мы не верим, сомневаемся, ставим на более важное место наши человеческие чувства, а не православную веру и радость. А если мы прониклись пасхальной радостью в Страстную и Пасхальную седмицы, то неуместно грустить, унывать, печалиться, задумываться… Наоборот, это прекрасное время, чтобы почувствовать величие совершенного Христом нашего спасения, Его крестной смерти и воскресения; почувствовать, что мы во Христе едины. Мы предстоим пред Ним и радуемся, что имеем в Нем надежду вечной жизни.

Очень хорошая подсказка для нас здесь – пасхальный тропарь, который еще сорок дней будет петься в храме: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Половина текста – «гробы» да «смерть», а у нас это пасхальный тропарь, который все поют как гимн, как великую радостную песнь. Таким образом, это победная пасхальная песнь – о победе над смертью, а смерть – прежде всего разделение с Богом.

Многие из тех, кто ходит в храм, может быть, сейчас не задумываются над этим, но подлинная печаль и ужас – это когда мы разделены с Богом. Вот это смерть, а не то, что мы физически, так сказать, в техническом аспекте, разделены душой и телом. Это временный аспект. Мы не должны уделять ему какое-то категорическое внимание. А вот то, что мы разделились с Богом, – подлинно страшно. Воскресение Христово же удаляет эту проблему, решает ее. Мы снова воссоединены с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, потому эта радость снимает печальную повестку дня.

Потом уже, конечно, Церковь как Матерь понимает наши человеческие чаяния, нужды и возвращает постепенно эту молитву – на девятый день после Воскресения Христова. Но, как пишет апостол, да не будем, как некоторые неверующие, в печальном унынии о смерти, о почивших. Поэтому в день Радоницы мы тоже продолжаем испытывать чувство близости, единства с Ним, а также обращаем к умершим отдельное внимание, говорим им: «Христос воскресе!» У нас это совершается с чувством радости, а не уныния и печали. Как можно сказать умершим «Христос воскресе!» с печалью? Наоборот, двойная радость, когда мы говорим это умершим! Потому и день называется Радоница. Этому нас учит наша Церковь и Светлое Христово Воскресение – подлинному осмыслению смерти и наших отношений с почившими из контекста наших отношений с Господом.

– Почему Радоница совершается именно на девятый день после Пасхи?

– Во-первых, кончается Пасхальная седмица, которая нам дается для торжества во Христе. Это естественно, Светлая седмица – как один день пасхальной радости. Восемь – это число полноты, вечности, а девять – как бы уходящее за вечность, это чувство бесконечности, бескрайности во Христе. По опытной традиции Предания Церкви мы молимся за умерших в третий, шестой, девятый дни… Но прежде всего мы уступаем место празднованию Пасхи, а после этого уделяем внимание почившим.

– А какой смысл имеет сороковой день?

– Это вопрос более широкий, связанный с ощущением нашей кончины и вхождения в вечную жизнь. Ведь это тоже процесс.

Вот пример, чтобы было понятно. Человек рождается в земную жизнь. Он постоянно испытывает перерождение, развитие, созревание – в утробе матери, потом в земной жизни, потом мы рождаемся из земной жизни, как из утробы земной матери, в вечность. Это последнее рождение уже бесконечно. В утробе матери происходят процессы формирования человека, также есть и процесс перехода человека в загробную жизнь. С одной стороны, этот процесс, можно сказать, зафиксирован опытом Церкви. Это ведь не философская или богословская абстракция, а живой опыт Церкви. С другой стороны, здесь сохранен момент таинственности, опытности, индивидуальности. Например, великие святые восходили в Царствие Небесное как молнии, у них не было никаких третьих, шестых, девятых дней. Они сразу возносились на небо.

Ну а мы, обычные люди, христиане, хоть и трудимся, стараемся, каемся, так себя поставили, что нуждаемся в особом процессе. Нужно все взвесить, оценить. С чем еще связан этот процесс? Со свободной волей человека. Человека не просто взяли за шкирку и куда-то там поставили, как ребенка в угол. Нет, человек должен пережить этот процесс, осознать. Его не запихивали никуда насильно, а он сам прошел процесс, дал самооценку тому, как он прожил. От нас многое зависит, и такой процесс самоанализа, самопознания, как мы прожили эту жизнь, неминуем. Поэтому есть опыт этих дней, мытарств. После жизни человек получает полную, точную картину того, кто он есть на самом деле.

Третий день – Святой Троицы, нашей веры, мы свидетельствуем эту веру числом «три», возносится сугубая молитва Церкви, душа человека должна привыкнуть к новому бытию. Потом он дает анализ своей жизни. Потом, как нас учит Предание Церкви, видит ад и рай. А потом, на сороковой день, слышит Божий приговор, Божий суд, Его оценку. Все это происходит не формально, в приказном виде, а именно исходя из жизни человека. Он понимает, почему все так. Это не насильственный акт, не какое-то Божье указание, а результат соработничества с Богом – что заслужили, к тому и пришли. То есть человек все видит, понимает, принимает осознанно, не может быть никаких сомнений, протестов и недоумений. Это тоже естественно. Это второе осмысление нашей веры как свободы воли. То есть она должна осуществиться везде, человеку должно быть понятно, что, почему и отчего произошло.

В Священном Писании окончательная участь человека после его земной жизни называется первым воскресением. В Откровении Иоанна Богослова сказано: блажен, кто участвует в первом воскресении, блаженства получает. Для него вторая смерть уже не имеет значения. Кто в этой жизни потрудился и уже на сороковой день получил блаженный приговор от Христа, тому уже вторая смерть не страшна. А что такое вторая смерть? Это кончина мира, Второе Пришествие, когда мир еще раз переоценивается в своей совокупности. Ведь смерть человека еще не останавливает какие-то его дела. Например, меценат почил и оставил после себя больницу, и там еще столетия происходят добрые дела. Или добрые люди построили храм. Один копеечку дал, другой десять копеек, а это доброе дело живет, работает – столетиями или даже тысячелетиями. На этом основана молитва о почивших. Не все точки поставлены в первом воскресении, в смерти человека. Может быть, совершено при жизни какое-то зло, а потом еще много бед оно может приносить после смерти. А это тоже в худшем смысле повлияет на загробную участь.

Но при этом граница между первым и вторым воскресением – граница возможностей Церкви. Святая Церковь, по слову Спасителя (мы слышим это особенно в пасхальные дни: «Что свяжете на земле, будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе»), имеет возможность заупокойной молитвы в этот период – конечно, с учетом воли человека, его вектора. За человека никто ничего не может сделать искусственно, но поддержать его, компенсировать что-то и приложить это к тому, что он не смог собрать и довершить, Церковь может. На этом и основана заупокойная молитва Церкви.

– Как правильно провести Радоницу? Как правильно поминать усопших и чего не следует делать в этот день?

– Думаю, как и во всякий день, наше участие в нем – это церковная молитва, храм Божий. Поэтому нужно прежде всего помолиться в храме Божием о своих почивших. Нет выше церковной молитвы, соборной. Ну а дальше, как сказано, Святая Церковь с этого периода предлагает сугубые попечения о почивших – добрые дела, молитву, записки, поминания в Церкви, посещение кладбищ. Как раз хорошо съездить на кладбище, прибраться, помолиться на могилке пасхальными песнопениями. Совершенно не нужно оставлять на могиле пасхальные продукты питания: яйца, куличи, а тем более спиртные напитки, это вообще кощунство. Не нужно вообще оставлять продукты: почившие не нуждаются в наших земных продуктах питания, это понятно. Нужно дать их бедным, нуждающимся, поделиться с близкими и дальними, это лучше, чем продукты испортятся в земле или их склюют вороны. В вере все должно быть разумно, гармонично, как говорит апостол: благообразно и по чину. Нелогичного, ненужного не должно быть. Помолиться, поставить свечку (сейчас продаются хорошие стаканчики, в которых свеча не потухнет) – как приятно! Зажечь лампаду, свечу, помолиться пасхальными песнопениями – самое нужное, что можно совершить в этот день. После церковной молитвы, конечно.

– Вопрос от телезрительницы из Костромы: «Я молюсь о своих предках – бабушках, дедушках, прабабушках, прадедушках. Может быть, нужно молиться о более близких родственниках, чтобы мы знали их духовную жизнь? Жизнь дальних предков мы не знаем, и если они были грешные, на нас будут падать болезни и неприятности. Должны ли мы молиться за предков?»

– Спасибо за хороший и актуальный вопрос. Во-первых, у нас нет, так скажем, православной магии. У нас ничто ни на кого не падает просто так, отчего-то, за что-то. Во-вторых, причина наших несчастий мы сами, наши неправильные действия – прежде всего нарушение заповедей Божиих, наши согрешения, не чьи-то чужие. Мы сами их создаем, а значит, можем с Божьей помощью исправлять их.

Что касается молитвы за наших предков… Есть такие понятия, как любовь, уважение, почтение, корни. В Библии понятие корней выражено в понятии родословия. В Евангелии, например, есть родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Перечисляются все родственники Христа. Их имена освящены включением в Евангелие, обратим на это внимание. Кстати, среди них присутствуют разные люди. Господь никого не стыдится. Все по мере сил послужили, приняли свое участие в этом деле. Поэтому мы тоже должны беречь свои корни. Это, кстати, очень широкий вопрос, актуальный и в связи с Днем Победы. Мы уважаем свои корни, своих отцов, дедов, и даже если они делали какие-то ошибки, мы должны их почитать, не отрекаться от них, не отворачиваться.

Некоторые нас призывают к тому, чтобы мы забыли свое родословие: дескать, мы дети и внуки каких-то неадекватных людей... Так рассуждать неправильно. Все делают ошибки, но мы рождены не от капусты. Мы – от Адама и от Бога и должны беречь нашу родословную, беречь память о наших отцах, помнить и говорить о них хорошее. Как у Пушкина в Борисе Годунове: «А за грехи, за темные деянья Спасителя смиренно умоляют». Вот и будем смиренно умолять Спасителя о грехах их, поэтому молитва всегда должна быть. Прежде всего молитва домашняя, келейная. В нее уж точно могут войти все наши близкие, и каждому надо знать свое родословие. Жалко, если нет уже возможности спросить у бабушки, знает ли она свою бабушку… Представляете, какие степени родства? Нужно успеть это собрать, беречь эти драгоценные имена и сведения о них и обязательно включать родных в свою молитву.

Что касается молитвы в храме, то, конечно, есть исключительные моменты. Если родственник, на слуху, явный грешник, например отрекался от Бога… И то, думаю, мы должны таких тоже поминать в смиренной молитве: «Господи, прости им все, Господи, облегчи им участь». Не надо обострять это и как-то отвергать. А если мы не знаем чего-то отрицательного, то это не повод драматизировать. Ведь мы их дети, внуки, и то, что мы ходим в храм, – это и их заслуга тоже, им плюс. Как хорошо звучит: их дети и внуки ходят в храм! Поэтому давайте больше оправдывать. Если у нас есть такая возможность – оправдывать и жалеть. Это хорошие христианские чувства. Хотя, конечно, мы не можем за кого-то что-то сделать, каждый должен потрудиться при жизни сам за себя. Но не забывайте в молитвах своих предков.

– Что дает молитва об усопших самим усопшим и живым?

– Хороший вопрос, и я начну со второй части. Молитва об усопших – важное дело нашей христианской любви. Например, мы при жизни человеку можем построить золотой дворец, обеспечить кисельные берега и молочные реки, а потом раз – и все это оказывается ненужным. Раз – и человек вне этого. Так вот, удивительная христианская возможность, удивительная сторона христианства – после смерти человека мы можем сделать ему больше! Это удивительно, и это дар Христа, дар Его воскресения. Именно сейчас эти люди нуждаются в нашей помощи, поддержке, молитве, в добрых делах. Это единственное, что у них есть. Представьте: они в далекой стране, в другом мире. Они есть, но как родственники, которые где-то далеко, а мы не можем им позвонить, встретиться с ними. Наш родственник есть, но где-то в другом, духовном мире. Мы можем ему помочь, переслать ему какое-то средство на «духовный счет». Кстати, Серафим Саровский, будучи из купеческой семьи, часто приводил такие примеры – «купеческие». Они в чем-то справедливы, это здравый смысл. Мы не видим наших родственников, но знаем, что этот «духовный счет» работает, и можем туда положить средства. Но только тогда, когда у тебя самого что-то есть. И здесь очень важная мысль: надо жить христианской жизнью, собирать, как Господь говорит, сокровища на небе. Именно туда их пересылать.

Если же у человека нет этих сокровищ, нечем поделиться, значит, даже если он очень любит кого-то, не сможет ничего переслать. Потрудись на земле сам, молись за себя сам, спасай свою душу, и у тебя, условно говоря, появится излишек. Конечно, излишков, сверхдолжных заслуг в этом вопросе нет, но есть дар любви. Господь это ценит. Если мы спасаем свою душу, нам есть чем поделиться с ближним. Это очень важная оговорка. Поэтому дело поминовения усопших прежде всего полезно нам самим, это важнейшее дело любви. Понятно, что и почившим это полезно. Значит, они оставили о себе память, доброе слово. О них молится Церковь. Обратим внимание: здесь даже не индивидуальная молитва и добрая память, вздохи, а именно молитва Церкви.

Что такое записки и панихиды? Это не просто формальность. Если мы просим братьев и сестер в Церкви, батюшку, возглавителя церковного собрания, всех дружно вознести молитву, помянуть почившего (хорошо бы и самим присутствовать при этой молитве, пусть даже и не каждый раз), то мы приносим ему огромное утешение. Сами почившие уже не могут действовать, но на их «счет» посылаются духовные средства. Причем эти средства – не только наш личный труд, а еще и труд Церкви (церковная молитва, богослужение). Бывает, где-то мы чуть очерствели, проскальзывает какая-то формальность, но это надо чувствовать духовно. Когда подумаешь, что ты сам участник этого духовного процесса, что тебе самому это понадобится, то это смягчает сердце, осознается важность церковной и домашней молитвы.

Дома особенно полезно читать Псалтирь в дополнение к утренним и вечерним молитвам о почивших, поминать их на кафизмах. Они в этом нуждаются, и мы, как я уже сказал, можем в перерыве между смертью и Вторым Пришествием (а мы не знаем, сколько этот перерыв продлится) облегчить или изменить вечную участь души человека. Это о многом говорит. Конечно, если человек (это важно!) оставил нам при жизни такую возможность, то есть имел веру. Но это прежде всего знает Господь. Для нас важно, что не было отрицания, но Господь видит и хочет, чтобы мы спаслись. Поэтому будем надеяться, что наше желание совпадет с Божьим желанием и всем станет лучше.

– Вопрос от телезрителя из Белгородской области: «Из Евангелия мы знаем, что после Второго Пришествия Христа мертвые воскреснут и будет Суд, то есть одни пойдут в Царствие Небесное, другие в ад. Но, по Преданию Церкви, суд и так происходит над каждым человеком после смерти. Если человек уже попал в ад, что же, его второй раз будут судить? Это же не государство, которое может пять раз человека судить, а потом еще невиновного посадить. Бог-то не ошибается».

– Могу здесь только призвать к более внимательному слушанию. Мы только что ответили на этот вопрос. Тогда расширю ответ. Во-первых, смерть – это не разлучение души с телом. Мы, конечно, называем это смертью, и для нас это невероятно драматическое событие, поскольку мы не прониклись идеей встречи с Господом и идеей Его воскресения, которое разрушило подлинную смерть нашей разобщенности с Богом. До Христа, до Его воскресения мы вообще не могли помыслить о том, чтобы встретиться с Богом, быть у Него. Царствие Небесное было недоступно, закрыто для нас. Как сказано, ангел с огненным мечом охранял вход. Христос даровал нам эту возможность. Остался лишь технический аспект – не эта драматическая смерть, она исчезла. В чем победа над смертью? Как Христос попрал смертию смерть? Все ведь умирают. Многие как-то пропускают это. В чем же торжество? В том, что больше нет подлинной смерти, настоящей смерти – разобщения с Богом. Есть возможность вечной жизни, а это только общение с Богом.

Остается технический аспект – да; из-за грехов Адама, первородного греха и наших грехов происходит разделение души и тела. Это следствие, греховный атавизм, который имеет для нас некое педагогическое значение. Но вот свершилась так называемая смерть – разделение души и тела. Личность человека, его бессмертие сохраняет душа, но это еще не человек! Это некий субъект, сохраняющий личность и бессмертие. А человек – это тело и душа, только лишь тело и душа вместе. Иначе это не человек. Поэтому чтобы вернуть истину и правосудие, Господь во Второе Пришествие восстанавливает человека в полноте – и тело, и душу. Это важнейшее событие! И вот тогда, когда человек снова предстает целиком, он получает полное, окончательное определение – и для души, и для тела. Ведь жил человек и душой, и телом. И то и другое получает воздаяние, или возмездие.

Поэтому ад – это страдания и телесные, и духовные, а рай – радость и телесная, и духовная. Но только, как говорил апостол, не выразить ее словами. Люди не могут выдумать ее. Это отдельная тема. Эту радость в Боге не пересказать, как и печаль без Бога – неописуемая, невыразимая, не дай Бог ее познать. Важно, что восстановление души и тела коснется каждого человека. А до этого момента, до этого подлинного окончательного события, которое касается не какого-то абстрактного мира (планеты Земля, устройства бытия, хотя бытие тоже изменит свое устройство), будет некое ожидание, нахождение, так сказать, в подвешенном состоянии.

Соответственно, до Второго Пришествия Церковь может вымолить человека, если тот был в вере христианской и в надежде, в христианской Церкви. Его участь может измениться, поэтому мы и молимся. Приговор душе еще не вынесен. Душа может страдать, сожалеть, но жизнь человека – очень сложная вещь. Поэтому и суд – Божий, а не наш с вами. В вопросе зрителя было сравнение с государством, но это земные, примитивные примеры. А какой суд Божий? Зная, что Бог есть Любовь, есть Премудрость (как сказано у пророка Исайи: «Ваши пути – не Мои пути, ваш разум – не Мой разум»), мы оставляем место Богу. Давайте не будем Бога ограничивать в действии Его любви и в помощи нам. Бог борется за нас до конца, Он дает нам эти возможности. Сейчас я такую возможность подробно описал – считайте, выложил библейское, богословское учение о загробной жизни.

Это огромный период, огромное изменение, которое нам дано. Хотя, конечно, предполагается, что оно не для всех, не все могут им воспользоваться, к сожалению. Тем не менее жизнь человека очень сложная, и Духа Божия никто не знает, кроме Духа Божия. Мы не можем кого-то клеймить, судить, только Бог решает, и мудрости Божией мы не можем постигнуть до конца. Слава Богу, Господь нам даровал такую возможность, которая исходит из бытия. Наши ошибки, грехи, грех Адама – это все очень печально. Но Господь все так премудро устроил – до конца дал нам возможность спасения. Даже период между смертью человека и Вторым Пришествием нам предоставляет какую-то возможность спасения благодаря христианской Церкви, благодаря искупительной Христовой Жертве. Не будем в этом сомневаться, а будем этим пользоваться, будем прилагать усилия в своей жизни, чтобы нам не остаться в стороне. Будем проявлять нашу любовь и сострадание к почившим ближним и радоваться этой возможности.

– Вопрос от телезрительницы из Челябинска: «Мы знаем, что существует Царствие Небесное. Почему мы все, даже священники, люди верующие и миряне, всячески стараемся продлить хотя бы на день свою жизнь? Почему мы так боимся этого порога, этого перехода?»

– Спасибо за вопрос. Думаю, это должен быть вопрос, обращенный каждым человеком лично к самому себе. Каждый должен задать его себе.

С одной стороны, факт неминуемости этого перехода обязывает нас задать такой вопрос. В Священном Писании сказано (это благой, полезный совет): помни последняя твоя и во веки не согрешишь. Какая прекрасная возможность! Даже смерть (повторюсь, что мы понимаем под смертью кончину, успение, чтобы веское слово «смерть» не прилагалось к этому вопросу, особенно в пасхальные дни), кончина, имеет, если хотите, педагогический аспект. Для нас это экзамен, проверка на прочность. Почему бы и нет? Мы всю жизнь проходим проверки, экзамены и в прямом, и в переносном смысле. Будем готовиться к этому экзамену. Если мы пытаемся забыть, отложить экзамен, – что бывает в таком случае? Двойка, «неудовлетворительно». Только эту двойку исправить будет крайне сложно, а может быть, и невозможно, особенно если мы забыли про экзамен, отложили его. Часто мы хотим забыться (особенно это касается тех, кто принципиально молодится, хорохорится, хотя, может быть, это каждого касается в своей мере). Есть даже такая культура – «не будем думать о смерти», дескать, смерть должна остаться в стороне от нас, незаметной…

На эту тему есть очень хорошая работа протоиерея Александра Шмемана – «Литургия смерти». Он очень честно, прямо сказал по этому поводу, что люди в последнее время хотят забыть, что смерть существует. Этому служат определенные социальные институты. Это большая ошибка. Раньше люди собирались не только на рождение человека, но и на смерть, это было событие, определенная культура, и она всем шла на пользу. Взаимопомощь, сострадание, здравомыслие, к сожалению, исчезли из нашей жизни, стали чем-то ненужным, вторичным. Вот это действительно ошибка, потому что Священное Писание учит нас: помни последняя твоя и во веки не согрешишь. Действительно, если бы мы осознавали, что нам предстоит экзамен, что надо готовиться! Никакие шпаргалки, проколы, пропуски неуместны. Надо готовиться, бодриться.

Многие любят рассуждать об антихристе, а надо о Христе грядущем рассуждать, радоваться Христу, как в Откровении написано: Ей, гряди, Господи Иисусе! Момент смерти пройдет, а что дальше? Я вступаю в вечность, как я в ней буду себя чувствовать, с кем я буду? Кстати, именно это чувство, как мне кажется, было у отца Даниила Сысоева в его книгах, почему они и популярны. У него есть книга «Правила для умершего» – «инструкция», как готовиться, что будет дальше. В ней возобновляется дух. Действительно, мало кто думает, что будет дальше. Где я буду, как я буду? Я должен подготовиться, настроиться. Поэтому эта тема присутствует в христианском богословии, христианской аскетике, только надо погрузиться в нее в здравом, совершенно нормальном, оптимистическом смысле. Когда смерть является, так скажем, психопатическим состоянием? Когда это бессмыслица, печаль, уныние, конец – тогда, конечно, мы понимаем, нужна медицина, внимание, содействие, поддержка. А у христиан совершенно другие аспекты – вечность, радость, оптимизм, бодрость и ответственность. Этим не бросаются, не шутят.

– Связь со своими усопшими родственниками кажется чем-то сверхъестественным, и вечная жизнь по нашим земным меркам кажется чем-то необычным. Принять это помогает вера. А как обрести живую, не теоретическую, не книжную веру?

– Прежде всего в нашем осознании загробного мира и вообще вечной жизни, конечно. Становится актуальным то, насколько мы вообще живем христианской жизнью, насколько следуем Христу, насколько ценности нашей жизни там. Где будет сокровище ваше, там и сердце ваше, сказал Христос. А если наше сокровище – материальные вопросы, квартира, машина, холодильник?.. Это все важно, но все это должно быть на своем месте, на своем уровне иерархии ценностей. А на высшей ступени этой иерархии ценностей должны быть духовные, главные вопросы. И когда эта иерархия построена правильно, тогда все находит свое место, свою поддержку, все гармонично, твердо и надежно. Поэтому когда мы живем христианской жизнью, для нас это обыденный вопрос, естественный. По отношению к нашей жизни он, конечно, сверхъестественный, но если мы одной ногой, так сказать, уже там, мы уже люди неба. Как говорили про святых – «небесный человек», «земной ангел». Видите, какие интересные образы, на грани земли и неба. Для них это не является чем-то сверхъестественным, непонятным, чуждым, страшным.

– Наоборот, жизнь ограниченна…

– Наоборот. Собственно говоря, что есть подлинность, а что есть неподлинность – не философские вопросы, а вопросы жизненного богословия, нашей христианской жизни. Подлинность еще только наступит, мы находимся еще в процессе ее формирования. Представьте, как рассуждал бы младенец в утробе матери о том, куда он родится. Непонятно, что там… Так и мы сейчас. Мы еще в утробе земной жизни, мы формируемся духовно, мы еще родимся заново. Это очень важный аспект понимания так называемой смерти – новое рождение. Давайте перестроимся и будем говорить: у нас предстоит еще одно, новое рождение. Я готовлюсь к новому духовному рождению. Я не умру, и в этом случае многие значения могут прийти на ум.

Но давайте остановимся на одном значении: я готовлюсь к новому рождению, я еще раз рождаюсь в новую духовную жизнь, окончательно и подлинно. Конечно, будет еще Второе Пришествие, я там еще «доформируюсь», но и этот переход – уже важный шаг, практически последний. Поэтому для нас это может и должно быть реальностью, и это никак не противоречит нашей земной жизни. Я готовлюсь, сейчас я формируюсь. Для меня земная жизнь – очень важный, ответственный период. Он закончится. Но это не значит, что я буду лежать на диване и ждать, когда он закончится, когда кто-то прилетит за мной. Я должен ответственно к нему отнестись, хорошо прожить, хорошо настроиться.

По этому поводу есть прекрасная древнерусская (если не ошибаюсь) повесть. Когда умирает праведник, он делает это с ответственностью, благоговением, трепетом. Его душу хотят принять с любовью, аккуратно. Господь посылает пророка Давида, чтобы он играл на своей псалтири, пел свои замечательные святые молитвы, и душа заслушивается их и вылетает из человека в рай. Другое дело грешник. Господь посылает ангела с огненным копьем, и он этим копьем вынимает душу. То, как мы перейдем в вечность, с каким настроем, – ответственность нашей земной жизни. Постарайтесь достойно пожить здесь.

– Звонок от телезрительницы из Свердловской области: «Как души детей отправляются в вечную жизнь, как они справляются со всем этим? Они же беззащитные существа. Я рассуждаю по-дилетантски, но душа взрослого уже взрослая, а кто защитит души маленьких детей? Второй вопрос: наша планета существует много тысячелетий, столько душ ушло в мир иной, куда умещаются все эти души?»

– По второму вопросу: это плод нашей некоей материалистической зацикленности. Мы люди математики, цифр, объемов, форм, веса, категорий… У нас не хватает духовного мышления. Нужно немного возвыситься над материальным миром, над цифрами и количеством. У Бога всего много. Тут даже трудно отвечать. Кстати, подобные мысли мучили и подвигали Циолковского, например. Какая была философская посылка космонавтики? По-моему, учение русского философа Федорова, который тоже задавался этим вопросом. Почему мы полетели в космос? Чтобы там местечко найти, чтобы всем хватило места. Это может показаться странным, и, может быть, я в чем-то ошибаюсь, но читал, что у полетов в космос изначально был именно такой философский смысл – богоискание. Конечно, это ошибочно и даже в чем-то смешно, это были люди науки, рациональные, но вместе с тем и духовные. Циолковский был учеником Федорова, и они думали о космосе именно поэтому, насколько я знаю.

Конечно, это были изначальные позиции, которые потом не использовались в научном аспекте. Поэтому отвечу: у Бога всего много. Сказано, что будут новая земля и новое небо, на которых обитает правда. Ничто не может ограничивать возможности Бога. Не только души, но и тела, и материальный мир будут воссозданы, всем хватит места. Бог сотворил мир из ничего! Это, кстати, только христианская идея, потому что это истинная, богоданная, богооткровенная мысль. Мир создан из ничего, уж какой тут вопрос о месте и пропорциях? Это просто несерьезно. У Бога всем найдется свое место. Как сказал наш Спаситель: «У Отца Моего обители многи суть». Поэтому если кто-то колеблется – вот в том числе ответ Христа. Всем хватит места, в зависимости от того, кто какое заслужил.

Что касается первого вопроса, то ответ кроется в молитве Церкви. Это великая сила и мудрость. Если вы когда-нибудь были на отпевании младенца, то услышали бы все слова по этому поводу. Душа невинного младенца, освященного крещением, в этом смысле лично безгрешна, поэтому к ней нет никаких претензий, ничьих ухищрений, нет личной ответственности и совести, которыми обременена душа взрослого человека.

Как минимум самое лучшее, чем мы должны быть обременены, – покаянием и сокрушением. Один великий праведник, великий подвижник, проживший в пустыне семьдесят лет, умирал. Его окружили ученики и говорили: «Радуемся за тебя!» Он отвечал: «Нет, прошу Господа, чтобы Он дал мне еще время на покаяние». Ученики спрашивали: «Как, ведь ты такой подвижник!» Но он отвечал: «Ины суды человеческие, ины – суды Божии. Я не дерзаю говорить, что я праведник». С этими словами покаяния и смирения он и почил. Еще: душа другого праведника уже летела на небо, а бесы крутились рядом и говорили: «Ой, он подвижник, святой!» Тот же отвечал: «Нет, я грешник, ничего не достойный». Тогда они отстали и ничего не могли сделать. Вот это подлинная победа, смирение.

Мы, конечно, не такие. Пусть наша душа будет обременена покаянием, сокрушением сердца. К сожалению, часто этого нет – только грехи, пороки, недостатки, гордыня. Это печально. Поэтому здесь как раз нужна помощь и поддержка – молитва Церкви, святых, Божией Матери. В этом мы действительно нуждаемся. Но дай Бог нам еще личного покаяния, без которого будет очень тяжело и опасно. А души младенцев, как пушинки, взлетают на небо, у них нет никаких обременений, проблем, взыскателей, бесы к ним претензий предъявить не могут. В этом смысле для нас это тоже утешение в печальных по-человечески случаях.

Мне приходится окормлять детский дом. Конечно, бывают печальные случаи. Не так давно отпевали девочку. Мы совершали чин младенческого отпевания, и душа радовалась, утешалась. Конечно, мы еще что-то не сделали, жалко, что потеряли кого-то. Но это наши чувства, нашей ответственности, саможаления, если хотите. А душа воспарила к Господу в Царствие Небесное. Все это Церковь и излагает в чине отпевания младенцев. Поэтому не надо за них беспокоиться. Они еще нам с вами будут покровители и ангелы. В этом смысле за них можно только радоваться.

– Радоница – по сути, проявление нашего отношения к смерти. Как отношение к смерти влияет на наше отношение к жизни?

– Повторимся, во Христе Иисусе и воскресении смерть для нас – только важный этап к приобщению жизни. Господь принял смерть, вкусил ее на кресте и этим даровал нам жизнь, поскольку Он Господь, Спаситель. Не только Сам воскрес из мертвых, но и нас насытил жизнью. Мы, конечно, не таковы, но можем приобщиться к этому неиссякаемому источнику. Поэтому для нас смерть – совершенно другое. Это некий подвиг для приобщения к вечной жизни, еще одно напоминание о том, что на земле не надо ни к чему прилепляться, что мы здесь только младенцы, мы созреваем, готовимся к радостной встрече с Отцом Небесным. Мы должны чувствовать, наоборот, здесь какое-то несовершенство, неполноценность, неудовлетворенность и стремиться к вечной радости во Христе Иисусе. Поэтому день пасхального поминания усопших, наверное, самый насыщенный этими смыслами. Радоница – радость, оптимизм, то, что дает нам христианская вера и Светлое Христово Воскресение.

 

Ведущий Денис Береснев
Записала Маргарита Попова