Беседы с батюшкой. Как преодолеть одиночество

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках протоиерей Александр Абрамов.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Здравствуйте, батюшка! Благословите наших телезрителей.

– Мы встречаемся в начале рабочей недели. Все-таки первый день – это воскресенье, день, освящающий, омывающий наши предстоящие труды. Пусть для тех, кто трудится, эта неделя будет успешной, мирной, Божией; тем, кто от трудов праведных почивает, достойного отдыха, спокойствия. И всем нам молитвенной собранности.

– Отец Александр, каковы корни одиночества?

– Ясно, что одиночество всегда связано с неудовлетворенностью : ты недоволен тем, какое место в жизни занимаешь, недоволен своим положением, не считаешь себя оцененным должным образом, не находишь себе любимого человека, занятия по душе. И в этом всем ты не видишь того, кто тебя бы поддержал. Нередко это сопровождается тем, что у тебя радикально портится характер, потому что ты возлагаешь вину за происходящее на многих других. Хорошо, если приходит духовный ум и некоторый опыт – и ты понимаешь, что не всегда все кругом виноваты, есть доля и собственной вины. Но одиночество не уходит, и наступает тоска.

Когда мы проводим такую диагностику, легче всего будет сказать: виновата гордыня , не-смирение. Но это будут очень общие и очень плоские слова. Совершенно чудесные люди бывают одинокими и не несчастливыми. Часто мы ставим знак равенства между одиночеством и несчастьем. Бывают люди одинокие, но абсолютно погруженные в свое делание, труд, творчество, в то, чтобы полностью отдавать себя людям (например, занимающиеся благотворительностью).

Одиночество очень часто бывает и определенным прикосновением Божиим, я даже решусь сказать – даром Божиим людям, которые, может быть, очень быстро износились среди людей: им тяжело среди людей, и они вольно или невольно избирают для себя такой путь. А бывает, что это следствие греха, когда тебе все кругом плохо. Поэтому всякий раз ситуации очень разные.

– Когда это следствие греха, когда человеку все кругом не нравится, это в большей степени зависит от самого человека? Или к этому его подталкивают обстоятельства?

– Грех ведь принадлежит самому человеку, это результат злого со-трудничества дьявола и этого человека. И когда человек говорит: все не так, мои таланты недооценены, с ним легко согласиться: да, ты недооценен, ты заслуживаешь большего. А можно сказать и так: ну а почему? Все ли «система заела», все ли так плохо? Если ты считаешь, что можешь рассчитывать на большее, докажи это упорным трудом, докажи достижениями, результатами, а не интригами, не подковерной борьбой, не желанием идти по головам. Докажи достойно.

Мы привыкли к тому, что средства массовой информации культивируют рассказы о злом народе: здесь кого-то раздавили, здесь на тепловозе гнались за медвежонком, здесь еще что-то. Но как много у нас людей, которые толкуют те или иные события в пользу человека, а не против. Пришел пьяненький муж – он очень устал, давайте папу побыстрее накормим и спать уложим. Не все так просто. Чаще всего не все кругом виноваты.

Очень часто надменна позиция человека: я всего заслужил . «Ох, как в плохое советское время я женился. Ох, в какое время я учился». «Если бы я учился в другое время и не было бы революции, я бы учился в Сорбонне»,– сказал жене филолог, не знающий ни одного иностранного языка. А кто же тебе, мил человек, помешал выучить языки в советское время? Не твоя ли собственная лень? Не твоя ли собственная гордыня и надменность? А в Сорбонну – если это уж такая великая ценность – ты бы попал за научные достижения в любое время, в том числе и в советское.

– Значит, корни одиночества – это духовная леность?

– Нередко так. Такое ощущение, что тебе что-то должны по одному факту рождения. Вообще, это огромный грех, когда человек считает, что ему кто-то что-то должен. Никто никому ничего не должен. Мы, как христиане, должны сказать: мы должны Богу. Как христиане, мы должны сказать: наше сердце принадлежит нашим близким, нашим домашним, нашей стране.

Нам никто ничего не должен, но мы чувствуем со стороны людей теплоту, помощь, поддержку... Кто-то поддерживает неоперившегося студента-выпускника: тебе нужно вести себя на работе так и так, сможешь дальше пойти. Кто-то проталкивает начинающего специалиста не ради какой-то собственной выгоды и карьеры, а просто желая его поддержать, пока крылья расправятся. Нам помогают очень и очень многие люди.

Априори никто ничего никому не должен, и в эгоистическом мире каждый сосредоточен сам на себе. Галина Волчек любит рассказывать, что когда она проходила стажировку в американском провинциальном театре, ради эксперимента на вопрос о том, как ее дела, она специально сказала: «У меня умерла сестра». И ответ все равно был: « Fine !» (прекрасно !) Потому что никто и не слушает. Ответ носит ритуальный характер, как, впрочем, и вопрос. Это отношения людей друг к другу в греховном мире. Поэтому ожидать, что кто-то концентрирует свой взгляд на нас, не приходится. Добрые люди сконцентрируют. Христос сконцентрирует.

– В чем опасность одиночества, каковы его духовные последствия?

– В одиночестве есть и благо, и опасность. Это, наверное, зависит от качества этого одиночества. Люди, которые много-много лет прожили в браке, делясь секретами семейного долголетия, говорят: иногда надо день-другой побыть друг без друга, это некая «семейная гигиена», когда ты уезжаешь на дачу или сидишь в своей комнате. Речь не идет о конфликте или прекращении отношений, просто надо побыть одному, собраться, подумать о чем-то своем, не быть все время в рутине. Это такое временное, искусственное одиночество, когда ты все равно знаешь, что любим, дорог, что ты нужен. И потом ты возвращаешься с обновленными чувствами.

Другое дело – одиночество сумрачное: я никому не нужен, никто меня не любит. Это предтеча депрессии. И тогда твое одиночество становится клеткой, к которой ты привыкаешь и на любое движение внешнего мира смотришь как на враждебное, даже если оно таковым не является, а чаще всего так оно и есть. Ты научаешься тюремно существовать. Тюремно в данном случае – в духовном отношении. А чем отличается тюремный рацион от обычного? Скудостью, однообразием и повторяемостью. У тебя все время одно и то же: дом – работа, работа – дом. Твоя эмоциональная жизнь истощается, вместо того чтобы расширяться.

Бывают и другие формы одиночества: человек находит полное растворение в своем труде, работе и совершенно не чувствует себя одиноким. Например, Господь не дает ему мужа или жену, и если он научается жить с этим и даже как-то сродняется с мыслью, что у него пока ничего нет, это уже не полное одиночество. С Богом человек вообще никогда не одинок.

Поэтому я бы сказал, что есть одиночество дурное, которое люди порой культивируют из саможаления и д аже несколько мазохистского чувства; а есть естественное одиночество, которое является формой отношений Бога с человеком.

– Жизнь в большом городе, мегаполисе, видимо, способствует одиночеству?

– И городской образ жизни , и образ жизни, связанный с социальными сетями и формами современных коммуникаций, конечно, ведет к атомизации, расклеиванию общества.

Я помню, что когда был школьником (так же жил в Москве, где и родился), родители спокойно отпускали нас зимой играть в хоккей, летом в футбол, устанавливая лишь время прибытия домой – не позже 22.00, как в Вооруженных Силах. И все знали, что мы в том или другом дворе. Все, конечно, знали соседей по лестничной клетке, а чаще всего и по всему дому, причем знали даже, может быть, больше, чем хотелось бы: всю подноготную, кто где работает, а кто пьет и так далее, то есть порой был даже заход на личную территорию. Моя мама, зная, что поздно придет с работы, могла оставить у соседа ключи от нашей квартиры, сказав: «Анатолий Александрович, Саша придет из школы, Вы его покормите, пожалуйста, и отдайте ему ключи», потому что она знала, что я все равно их потеряю.

Сейчас дома огромные, многоподъездные. Вот я знаю тех, кто живет на моей лестничной клетке в нашем большом доме, но тех, кто живет этажом выше или ниже, я уже не знаю. И мой образ жизни таков, что я ухожу из дома рано утром, возвращаюсь поздно вечером, суббота и воскресенье для священника – это его главные трудовые дни. Поэтому у меня просто нет возможности встречаться с соседями. И эта атомизация, когда человек забежал в свою нору, ключ повернул, порой связана с тем, что он старается спрятаться и от переизбытка общения, от необходимости непрерывно пребывать в ситуациях взаимодействия. Город, этот огромный муравейник, дает стрессовую нагрузку: транспорт, большие коллективы, скоротечность и острота конфликтов. Может быть, мы и ругаемся уже не так мирно и рассудительно, наши столкновения молекулярные: поругались здесь, там – и все это, конечно, очень давит на человека.

– Вопрос телезрительницы: «Каковы основные препятствия для принятия христианином Святого Причастия? Что может быть основанием для того, чтобы священник не допустил к таинству Святого Причастия?»

– Вопрос поставлен сложно, потому что это то же самое, что консультировать пациента по телефону. Самым общим ответом является такой: если на исповеди установлен продолжающийся нераскаянный грех и речь идет о каком-то значительном, тяжком грехе, наносящем урон человеку. В меру моего разумения только эта ситуация может воспрепятствовать допуску к Причастию.

Кроме этого, могут быть какие-то дисциплинарные соображения. Например, если человек демонстративно поел перед причащением. Конечно, за исключением каких-то медицинских ситуаций. На мой взгляд, если человеку необходимо выпить какую-то таблетку – в случае диабета, например, – он должен иметь возможность ее выпить и все равно прибегнуть ко Святому Причастию. Но если человек, будучи здоров, позавтракал или, не дай Бог, покурил или что-то подобное, а потом идет к Чаше, это демонстративный отказ от принятых в Церкви правил подготовки ко Святому Причащению. Здесь, наверное, он тоже не может быть допущен.

Мне казалось это само собой разумеющимся , но оказывается, бывают и такие ситуации, поэтому надо сказать, что нельзя причащать неправославных христиан в Православной Церкви. Также если человек объявляет себя христианином и при этом не крещен в Православной Церкви, о причащении речи тоже быть не может.

Это основной перечень ситуаций, но, судя по некоторой боли, с которой Вы задали вопрос, по-видимому, была какая-то конкретная ситуация. Может быть, священник повел себя неожиданным для Вас или Ваших близких образом, но я об этом не знаю. Всегда нужно знать больше деталей, для того чтобы сказать, был он в этой ситуации прав или нет.

– Несмотря на то что современные условия жизни, жизнь в мегаполисе и социальные сети диктуют определенный образ поведения (происходит, как Вы сказали, атомизация), возможно ли как-то все-таки преодолеть этот процесс и то одиночество, которое нам диктуется?

– Жить в современном большом городе тяжелее, чем, например, в Москве 50–60-х годов, которая возникала как агломерация больших деревень: подмосковные села все образовывались и образовывались и слились в тогдашнюю большую Москву, которая, условно говоря, была меньше, чем нынешняя в границах Третьего кольца. И все равно сельские устои патриархальной жизни сохранялись. Сейчас они разрушаются, но, конечно, тоже не до конца. Здесь значительно больше надуманного. Человек совершенно сознательно садится на наркотическую иглу социальных сетей. Например, в кафе нередко приходится наблюдать, как муж и жена или подруги сидят за одним столом и переписываются друг с другом с помощью мессенджера. Спрашиваешь, почему они так делают? Говорят, потому, что шумно. Так сядьте поближе друг к другу. То есть эта ситуация совершенно надуманная.

Я не понимаю, почему люди поздравляют друг друга с днем рождения через сети. То есть понимаю, что за этим стоит лень снять трубку и позвонить или еще большая лень – приехать с чем угодно, с букетом скромных полевых цветов, и сказать: «Слушай, Василий, я тут вспомнил, что у тебя день рождения. Не помню точно, какая годовщина, но ты хороший человек! Эти цветы – тебе!» Лень инвестировать сердце в отношения.

Социальные сети хороши тем, что их можно настроить, совершенно не волнуясь тем, ответили тебе или нет, а ты себе галочку поставил. Календарь напомнил тебе, что такому-то сегодня исполняется тридцать семь, а завтра у такого-то рожает жена. Это снятие ответственности, отказ от обязательств , не-инвестиция.

И способ здесь очень простой – надо вылезать из этого виртуального болота. Я совершенно уверен, что через какое-то время все это станет диким анахронизмом и в моду войдут прежние старомодные отношения, которые неожиданно вновь возникнут как престижные. Я вот, например, совершенно сознательно не пользуюсь никакими социальными сетями. У храма, в котором я служу, есть «Фейсбук», но он служит как средство оповещения – и только. Я ничего никуда не пишу, потому что то, что я хочу сказать, я могу сказать людям в глаза, в проповеди, созвонившись с ними, а лучше всего встретившись. Мне значительно проще позвонить, чем написать.

Я замечаю, что у людей совсем молодых тяга к этим старомодным отношениям, к разговорам вживую, как и ношение наручных часов, возобновляется. У нас на приходе есть молодой алтарник, который только что окончил институт, он сказал мне: «Знаете, я тут ощутил радость рукописного ежедневника. Я не записываю в телефон, где все пропадает, а так приятно писать ручкой по бумаге. Посмотрел – и вся неделя видна». Ведь не зря все это когда-то было придумано. Этот « протуберанец» какого -то дикого, чрезмерного интереса к сетям уйдет, и вернется нечто, что можно будет определить как нормальность. А общение, особенно общение близких людей, является нормальным.

Ведь всецело одиноких людей тоже не существует, если они сами не ставят замок на свою дверь. Люди, у которых нет пары (мужа или жены), люди, лишенные детей, люди, которых мы в стародавние времена называли бобылями, встречаются, например, с теми, с кем раньше служили в армии, работали, с подругами, однокурсниками. Ты всегда можешь найти кого-то, кто тебе по сердцу. Бывает совсем уж захлопнувшийся, интровертный человек, но ему нравятся книги, спектакли, ходить в музеи – все равно у него есть некое общение.

– Как быть, если человек чувствует себя одиноким даже в кругу друзей и в кругу семьи?

– Это, конечно, горькая ситуация. Тут надо очень тщательно и без предрассудков разбираться, почему так происходит. Обычно такой человек вам говорит: мне с ними со всеми скучно, они мне ничего не могут дать. Так начинают говорить школьницы: мне неинтересно с одноклассницами, мне интересно с ребятами намного старше. Потом этот перенос продолжается и во взрослой жизни, превращаясь во «мне ни с кем не интересно». Это мы все хорошо понимаем. Давайте зададим вопрос иначе: а вам-то есть что сказать, есть что дать своему потенциальному собеседнику, кроме «спиногрызства» и непрерывного нытья?

Один человек, описывая мне как-то свою семейную ситуацию, говорит: «Мне нужна такая жена, которая бы точно понимала тонкости моего характера». А я думаю: «А какие же у тебя такие тонкости характера? Конечно, может быть, мы ничего не видим, и ты невероятно глубок и широк…» Но чаще всего – и это людям тяжелее всего признать, они этого никак не хотят признавать – мы вполне можем быть людьми средних дарований и быть счастливыми и любимыми Богом и другими людьми. Не нужно становиться Наполеоном; в конце концов, он один из крупнейших преступников. Надо признать, что ты не станешь равным Фарадею, Станиславскому, не будешь подобен Чехову, и ничего нового в этом нет.

Чехова, Фарадея и Эйнштейна мы помним потому, что таких было три, пять, десять. Но человечество состоит из огромного количества миллиардов людей, каждый из которых уникален для Бога. И вот когда ты перестанешь ныть и говорить: им нечего мне дать, –подумай, что ты им можешь дать, чем наполнен ты. Ты должен быть абсолютно полным человеком, не полупустым. Если ты полный человек, ты можешь испытывать горечь и тоску, так бывает в жизни, но ты не будешь одинок (в таком понимании, когда ни с кем не хочется водиться, ни с кем не хочется быть). Твой внутренний мир открывает перед тобой огромные глубины мира Божиего, в котором ты никогда не будешь одинок.

– Вопрос телезрительницы: «Добрый вечер, батюшка. Меня зовут Ангелина, мне двенадцать с половиной лет. У меня такой вопрос: если Бог знает, что человека ждут великие мучения в аду, почему Он попускает человеку родиться в мир?»

– Спасибо, Ангелина. Бог дает человеку не дорогу к мучениям или дорогу к вечному блаженству. Господь наш Иисус Христос дает человеку свободу. В Священном Писании об этом сказано так: «Жизнь или смерть дал Я тебе, благословение и проклятие; выбери жизнь». «Выбери», а не «Я тебе навяжу, чтобы ты был обязательно счастливым». Как же человек может быть счастливым, если ему не дают возможности решить, как он хочет – так или иначе. Если тебя вилами загоняют в Царствие Небесное, ничего не получится. Говорят: невольник не богомольник. Выбери жизнь. Ты видишь, как плохо в царстве мучений, ты видишь, что хорошо с Богом, но ты выбираешь это сознательно. Господи, меня будут обманывать и говорить, что мучения – это на самом деле очень здорово, даже нарисуют красивую картинку: можно это, можно это, можно все. А про расплату промолчат, не скажут, ведь расплата будет когда-нибудь потом. Бог тебе сразу говорит правду, и ты выбираешь, что ты хочешь. Бог для тебя распинает Себя на кресте, чтобы ты имел эту свободу выбора. Задача каждого из нас – почувствовать Бога в своем сердце как доброго и любящего нас, чтобы у нас этот выбор был само собой разумеющимся: «Я, Господи, хочу быть с Тобой, Ты меня веди и не бросай. Я тебе доверяю, доверяй и Ты моим силам».

– Как приходская жизнь может помочь человеку преодолеть одиночество?

– Она может как помешать человеку, так и помочь. Приходская жизнь – это не панацея. Все зависит от того, с каким настроем приходит человек. Вот он приходит, усаживается за приходскую лавку в трапезной, скрещивает руки и говорит: «Ну, давайте, помогайте мне преодолеть одиночество. Давайте, давайте, излечивайте меня. Ведь вы христиане, ваша задача – меня излечить»… Такая «принцесса-несмеяна» требует к себе повышенного внимания, забирает все время священника на исповеди, когда за ней стоит пятьдесят человек, потому что ее проблемы всегда важнее. Тогда никакая приходская жизнь ничем не поможет, потому что приходская жизнь – это необходимость что-то жертвовать: свои силы, свое время. Это кромсать свой эгоизм. Я-то пришла сюда с ощущением собственной исключительности и уникальности своих проблем, а со временем становится понятно, что проблемы у доброй половины рядом сидящих людей точно такие же, а наша уникальность как куриные перья, которые быстро подстригаются.

Уникальность есть у каждого человека в глазах Божиих, но в том, как мы себя ведем, мы очень похожи – и в плохом смысле, и в хорошем. Если ты приходишь с таким же желанием, о котором сказал в Писании Христос: «Я пришел не для того, чтобы Мне служили, но чтобы послужить», если ты желаешь в этом быть уподобленным Христу, если хочешь вести себя так же, как вел Себя Господь, то ты приходишь послужить: «Чем я могу помочь? Давайте я что-то возьму на себя и буду за что-то нести ответственность». И очень часто преодолевается это мнимое одиночество: находится муж или жена; завязывается крепкая дружба. Но для этого надо всегда что-то оторвать от себя, чем-то пожертвовать, что-то бросить. И это бросить не что-то малозначительное для тебя: достать из сумки камень или бросить нищему пять рублей, при том что зарабатываешь пять миллионов; нужно отдать что-то для тебя дорогое. Так требует Спаситель, говорящий: «Сыне, отдай Мне сердце». Он не просит ничего меньшего, себя всего отдай.

– Что такое «идея соборности»?

– В самом общем виде это концепция Церкви, согласно которой в общем разуме и благодатном действии Святого Духа все члены Церкви соединяют свои усилия для решения единой задачи. Вся Церковь, состоящая из огромного количества людей, размышляет над тем, как лучше решить возникающую проблему, и в духе единомыслия, в духе служения Богу находит эти пути. Мы слышим за Божественной литургией: «Станем добре, станем со страхом , вонмем, Святое Возношение в мире приносити…» То есть все вместе участвуют в приношении Святых Даров. « Единомыслием исповемы Отца и Сына и Святого Духа». Единомысленность – это совсем не то же самое, что армейская дисциплина. Единомыслие в Церкви – это не подчинение внешнему авторитету: мне приказали, я иду на запад (это армия). В единомыслии я понимаю такое: сейчас всем нам надо сделать то-то и то-то, и я с этим согласен. А если у меня имеются какие-то элементы несогласия, я об этом поведал Церкви, и она мне показала, почему мне стоит от этого воззрения отказаться и присоединиться к другим. И я говорю: «Да, теперь это и моя точка зрения». Меня не подавили авторитетом, но убедили, и я, как член Церкви Христовой, вместе со всей ее полнотой.

– Соборность преодолевает одиночество?

– Соборность исключает одиночество.

– Интересно, что монахи, будучи как бы в одиночестве, его не чувствуют.

– Монахи никогда не бывают в одиночестве… Человек уже преодолел человеческое общежитие, оно для него пройденный этап – и он стремится к еще большему общению с Богом. Поэтому в основе монашества, конечно, лежит идея общения Бога и человека. А общение никогда не может быть одиночеством. Инок – иной путь общения.

Также у нас очень мало ситуаций, когда схимник сидит в замурованной келье, а ему только приносят еду. Монахи живут в монастырях, их общежитие регламентируется порой очень строгими правилами. И если ты не поступаешься какими-то элементами своей самости, все ненужные ее элементы тебе стешут и без твоего согласия. Монастырь – это серьезная школа общежития, и человеческие соприкосновения в ней тоже имеются: ты не один за богослужением, не один в братском корпусе, не один за трапезой.

Чаще всего наши святые угодники Божии (что преподобный Сергий Радонежский, что преподобный Серафим Саровский) стремились к уединению, стремились уходить как можно дальше от людского общения, а в результате и одному, и другому приходилось принимать сотни тысяч людей. Им приходилось общаться, участвовать, в случае преподобного Сергия Радонежского, в принятии государственных решений, а в случае преподобного Серафима в устроении обителей, то есть находиться в гуще событий. Господь не дал им впрямую такого земного уединения, где можно остаться в келейке, где перед тобой икона и только ты и Бог. Но в этой гуще событий, перенасыщенности каждодневной у них было подлинное доброе одиночество – отъединенность от всякой суеты, потому что в сердце шла непрерывная молитва Богу; она занимала их ум и душу.

– Как Вы думаете, почему человек стремится к развлечениям? Не от одиночества ли это происходит?

– Для того, чтобы убить время. Время – самый дорогой актив; в отличие от денег и даже физических сил время – это даже актив невосполнимый. Ты никогда не знаешь, когда умрешь. Ты не можешь прикупить себе времени, не можешь прибавить себе дней жизни. Ты не знаешь, идет ли обратный отсчет. Никто из нас не знает, преодолел ли он экватор своей жизни. «Безумный человече, – говорит Священное Писание, – не знаешь, в какой час умреши». И что мы выбираем? То, о чем тоже говорится в Писании: «Ешь, пей, веселись».

Надо убить время, иначе тебе нужно с ним что-то делать. Что с ним делать? Его нужно использовать правильно, или, как говорят, продуктивно, то есть с пользой. А с пользой не хочется. Хочется, чтобы вокруг меня все вращалось с головокружительной скоростью, с какой-то калейдоскопической быстротой. Развлекайте меня – я сяду в уютное кресло, я отключусь. Желание отключиться от всего, что составляет твою реальную проблему, является наполнением твоей жизни, и есть стремление к развлечениям. Это желание прожечь жизнь, потратиться; это мотовство. Мотовство – такой же грех, острый, ясный, нуждающийся в купировании. Ты выбрасываешь деньги, выбрасываешь таланты, выбрасываешь время; что же приобретаешь взамен? Иллюзию насыщенности. Ткни пальцем – это все гнилушки, ничего там не останется.

Подумай о том, что ты вспомнишь о своих похождениях через год? Какие яркие сюжеты? Вот я ездил в Лас-Вегас. Ну и что? Глупо, бездарно, бестолково потратил время. Ты рад? Ты счастлив? Да нет, скучно было. Скука – бесовское качество. Людям талантливым, людям умным, людям ярким очень редко бывает скучно. Во-первых, им некогда скучать, во-вторых, они борются с этим чувством, потому что понимают, что это преграда для того, чтобы делать дело и трудиться для Бога; ее устанавливает сатана.

– Вопрос телезрительницы: «Мне поставили диагноз “шизофрения”, и я так думаю, отключили меня от общения и отключили от Причастия. Потому что когда причащается предыдущий человек, батюшка говорит: причащается раба Божия Галина. А когда к Чаше подхожу я, мне он ничего не говорит, просто дает Причастие и все, а дальше опять говорит: причащается раба Божия Людмила».

– Не ищите здесь никакого скрытого смысла. Если батюшка Вас причащает, то как можно сказать, что он Вас от Причастия отлучил? Причастие Вам дано. Если это многолюдный храм, то бывает, что батюшка просто не называет имена всех. Кого он знает по именам, он скажет имя, а подходит другая раба Божия или раб Божий: «Во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь», – и причащает. Никакого отлучения от Причастия в этом случае не происходит, и, конечно, Господь знает имена Своих причастников, так что Вы по этому поводу не огорчайтесь. Диагноз, который Вам поставили, никак не может помешать Вам принимать Святые Таины.

– Почему иногда случается так: когда человек занимает высокий пост, его вдруг начинает посещать одиночество?

– На серьезных уровнях ответственности человек сталкивается с тем, что, кроме него, то или иное решение никто принять не может. Одни могут посоветовать, другие могут посочувствовать, но вот встает вопрос: вот красная кнопка, мы начинаем ядерную войну или нет? Это ситуация Карибского кризиса, когда мир в начале 60-х годов встал перед угрозой ядерной войны Советского Союза и Соединенных Штатов. И с той, и с другой стороны нужно принимать решение. Огромное количество генералов, политических советников, даже домашних что-то вам говорят, но все зависит от вас: нажимаем мы кнопку или не нажимаем. И от вас зависит: миллионы людей гибнут или остаются живыми. Никто, кроме вас, сейчас это не сделает. В качестве иллюстрации мы взяли наивысший уровень ответственности. У серьезных руководителей, конечно, меньшая, но по-своему очень большая сфера, где только он (или она) может сказать: делаем так и не иначе. И это заставляет людей всецело сосредотачиваться. Они знают, что, кроме них, это никто не может сделать. Это корень такого одиночества.

Ну, и у этого бывают всякие дурные попутные вещи: ты не доверяешь людям, которые тебя окружают. Такое случается часто – ты полагаешь, что каждый из них руководствуется желанием встать на твое место. Это образ разного рода политических руководителей нашей новейшей истории. Когда идет борьба за власть, серьезные интриги, уход в болезни и одиночество становятся некой скорлупой, когда ты пытаешься сохранить хотя бы какие-то черты своей личности, которую ты в свою очередь сильно растерял, пока сам рвался к власти. Знаменитость, известность тебя тоже очень растрачивают, ты должен вести себя так, как от тебя ждут. Высоцкий говорил: «Я первую половину жизни потратил на то, чтобы все на улицах и в подъездах меня узнавали. А вторую половину ношу черные очки, чтобы никто не узнавал».

– Как предупредить одиночество? Что сделать, чтобы оно не наступало?

– Одиночество – это как подагра, которая либо есть, либо нет. Так и одиночество: либо оно есть, либо его нет. «Профилактировать» его не нужно, как мне кажется. Думаю, что нужно делать свое дело, делать его честно и ответственно. Не нужно задумываться над пока еще не существующими проблемами. « Довлеет дневи злоба его» – говорит нам Священное Писание; то есть на сегодня нам хватит тех проблем, которые у нас уже есть. Если мы видим какой-то вакуум вокруг себя, то стоит подвергнуть его диагностике: в чем я прокололся, в чем в первую очередь виноват я? Вокруг одного человека много людей, и все они вокруг него крутятся, а вокруг меня никого нет. И чаще всего окажется, что я завидую, что я не теплый, что я слишком сосредоточен на себе. Значит, надо бороться с этим, тогда уйдет и одиночество. А бороться с одиночеством в отрыве от его корня бессмысленно.

– Большое спасибо, отец Александр, за беседу. Время нашей передачи подошло к концу. Благословите наших телезрителей.

– Друзья, мы, слава Богу, никогда не одиноки у Бога, никогда не брошены Христом. Желаю вам всегда это чувствовать, и милость Божия с вами да пребывает.

Ведущий Денис Береснев

Записала Ксения Сосновская