Беседы с батюшкой. Варницкая православная гимназия. Часть 1

В московской студии нашего телеканала на вопросы о Варницкой православной гимназии (Троице-Сергиев Варницкий монастырь, г. Ростов Великий) отвечает ее директор, преподаватель Московской духовной академии священник Димитрий Диденко.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня мы поговорим о гимназии, которую Вы возглавляете. Прежде чем  начнем, хотелось бы поговорить о Вас. Вы всего лишь ненамного старше меня – и уже директор гимназии, где учатся подростки. Я знаю, что в 24 года Вы стали директором. Также Вы выпускник этой гимназии. Каково это – в таком юном возрасте быть директором? Я себя в 24 года вспоминаю и не знаю, если б мне дали гимназию, что бы я делал. Обычно директор – достаточно умудренный человек с огромным преподавательским опытом.

– Мне помогает в первую очередь моя завышенная самооценка и уверенность в себе, как ни странно. Я понимаю, что это, наверное, является еще и недостатком, но тем не менее это то, что позволило мне справиться в первую очередь с шоком, который я испытал, когда получил это назначение, потому что никакой карьерной лестницы к этому посту в моей жизни не вело. Если говорить обо мне, я кратко могу рассказать, как я сначала попал в эту гимназию, как окончил, а потом неожиданно для себя вернулся туда.

Я родом из Костромы, там жил до того, как окончил девять классов обычной общеобразовательной школы. В храм ходил с детства вместе со своей мамой и сестрами. В 2004 году эта гимназия только открылась, и тогда настоятель монастыря, нынешний епископ Лысковский и Лукояновский Силуан (он тогда был игуменом) провел большую рекламную кампанию. В Костроме, маленьком провинциальном городе, практически во всех храмах появились объявления о наборе в эту гимназию. Я тогда заканчивал девятый класс и думал о том, что мне делать. Увидел в своем приходском храме это объявление. Там было написано много интересного о том, что будет изучаться автодело, резьба по дереву. Впоследствии это все не получилось, но зацепило то, что гимназия предоставляет полный пансион, изучение богословских предметов (так как я хотел быть священником) и то, что обучение бесплатное. Тогда это было для меня очень важно, у нас семья всегда была очень бедной. Конечно, ни о какой оплате речи быть не могло.

В июле 2004 года мы с мамой туда поехали, и я оказался одним из первых, кто приехал  поступать. Тогда еще даже не было построено здание гимназии, был миссионерский корпус, в котором мы начинали учиться, и мы жили в странноприимном доме. Все было очень скромно. Мы встретились с отцом Силуаном, кое-какие экзамены сдали. В августе я узнал о зачислении, чему был очень рад. Проучился в гимназии два года. Это действительно замечательное время, я встретил хороших друзей, с некоторыми из них до сих пор поддерживаю отношения. И потом, в гимназии, конечно, произошло мое духовное становление.

Получилось так, что я поступил в школу в шесть лет и в своем классе всегда был самый младший. Причем младше очень серьезно, на два года примерно. Мои одноклассники 1988 года рождения, я 1990-го. Поэтому, как я сейчас себя вижу, конечно, я бы тогда ни в коем случае не согласился с такой оценкой, но все время был в моей жизни инфантилизм, детскость, несерьезность. Ладно бы только в отношении к учебе – но и в отношении к вере. Формальное членство в Церкви тогда, как я сейчас полагаю, для меня практически ничего не значило, для моей внутренней жизни. И вот там я встретил одного из самых важных людей в моей жизни – старшего воспитателя Варницкой гимназии (он на этой должности был до 2008 года) Игоря Николаевича Кунина, который в моей жизни, в жизни наших общих знакомых произвел решительный переворот. Для нас (по крайней мере, я надеюсь, что это так) христианство стало навсегда больше, чем просто игрой в религиозность, чем членство в формальной организации. Мы стали стремиться к тому, чтобы принести пользу Церкви и встретить Бога, познать Его лично, как бы это пафосно ни звучало. В гимназии я все это пережил. Это все, конечно, было началом долгого пути. Я не могу сказать, что моя жизнь состоит из сплошных достижений от одного успеха к другому, но тем не менее эти основы были заложены.

В 2006 году я окончил гимназию, 11-й класс, и поступил в Свято-Тихоновский университет на первый курс богословского факультета. Там я проучился шесть лет, до 2012 года. Я специализировался на истории Византии, окончил бакалавриат, магистратуру. В 2011 году  принял дьяконский сан в Троице-Сергиевой лавре, так как служил  на подворье недалеко от Сергиева Посада, это город Пересвет, малоизвестный, но тем не менее... Там в 2013 году получил сан священника. Рукополагал меня Святейший Патриарх Кирилл. Собственно, ничто не предвещало каких-то перемен в моей жизни, кроме того что еще с 2012 года я работал преподавателем древних языков в Московской духовной академии.

– Я помню Вас. Не учился у Вас, но помню. Если честно, думал, что Вы студент. Академия достаточно большая по сравнению со многими провинциальными семинариями, там столько людей… И так удивительно, что сегодня мы встретились в этой студии, я ведущий, а Вы директор гимназии. Лицо запомнилось во время учебы в академии.

Как же произошло это назначение, какие критерии были у священноначалия для того, чтобы выбрать Вас?

– Я не знаю, какие были критерии у священноначалия. Наверное, на этот вопрос может только само священноначалие ответить. Но это произошло в 2015 году на Лазареву субботу. Меня пригласил архиепископ Феогност, наместник лавры (в его ведении находятся и Варницкий монастырь, и гимназия), и сказал в свойственной ему форме о том, что мне предлагается этот пост. Я не счел возможным отказываться, потому что, как говорил отец Всеволод Шпиллер, который имеет отношение к Свято-Тихоновскому университету, волю Божию узнаешь через своего епископа. Тогда я подумал, что это действительно так, это воля Божия. А порекомендовал меня на эту должность протоиерей Павел Великанов, человек, которому я очень многим в жизни обязан и которого считаю одним из главных авторитетов в своей жизни.

Получив назначение, в тот же день я туда приехал. Меня сопровождал благочинный лавры отец Павел. Я обсуждал это с друзьями, с отцом Павлом об этом говорил, что будет сложно вернуться… Непросто получить такой пост директора в такие годы, когда возраст многих сотрудников в разы превышает мой. Даже не только это. Непросто будет вернуться в гимназию, где ты был учеником, к тем учителям, которые тебя учили. Будут ли они меня воспринимать? Но как-то у меня была такая уверенность, я убедился в этом. Я вернулся, и они восприняли меня не как вчерашнего недоучку, а как директора и начальника – очевидно, потому, что это профессионалы и годы нахождения, пребывания в Церкви им позволили выработать послушание решению священноначалия. Собственно, как я этому решению подчинился, так подчинились и они, полностью и всецело. Никогда не было и нет до сих пор, слава Богу, никаких проблем с коллективом.

– Как вообще появилась эта гимназия? Ведь монастырь восстанавливался как раз в годы, когда Вы начинали там учиться. Откуда вообще эта идея, почему именно гимназия мальчиков? Может, есть историческая параллель, до революции эта гимназия была? Есть ли какая-то история?

– Есть, конечно. Никакой исторической преемственности нет, потому что до революции монастырь был небольшим. Вообще при Екатерине он был выведен за штат, находился в весьма плачевном состоянии. Только во второй половине XIX века стал как-то разрастаться. Но никакой речи о том, чтобы иметь такой прекрасный собор в центре монастыря, который мы видим на нашей заставке, не было. Монастырь был примерно в два раза меньше по территории, никаких учебных заведений там не было. Он начал восстанавливаться в 1998 году, когда туда приехал тогда еще иеромонах Силуан. Благодаря его титаническим усилиям монастырь восстанавливался быстро.

К 2004 году, когда я туда приехал, уже был восстановлен Введенский храм, был построен Троицкий, только ждал отделки; в 2005 году мы туда переехали, чтобы служить постоянно. Многие здания росли на глазах. Нынешний контур монастыря был построен как раз во время моего обучения, кроме главного собора. Все эти большие здания, большие площади, к сожалению, были бы никому не нужны, потому что мужские монастыри у нас в России малочисленны (не знаю, по каким причинам, не мне об этом судить), за исключением Троице-Сергиевой лавры, но и они тоже испытывают в последнее время серьезное уменьшение желающих принять иноческий постриг. Поэтому у владыки Силуана в 2004 году возникла мысль, чтобы у монастыря была известность не просто как родины преподобного Сергия, не просто туристического объекта, а чтобы была какая-то миссия. Этой миссией он избрал образование. Сначала была учреждена так называемая младшая гимназия – для юношей.

– Вы тоже ее возглавляете?

– Да, это все единая организация. Мальчики и девочки из Ростова там учились. Сначала была воскресная школа, потом ее преобразовали в общеобразовательную. В 2004 году открыли гимназию-пансион, куда я поступил. Сначала там было всего тридцать человек, потом уже среднее количество обучающихся в год до прошлого года было шестьдесят. Почему это вообще все стало возможным, почему так быстро строился монастырь? Есть один человек, благодаря которому все это началось, помимо владыки Силуана, и до сих пор держится. Это наш главный спонсор, ктитор Виталий Иванович Даниленко. Он поддержал в свое время идею отца Силуана создать эту гимназию. Он вложил и до сих пор вкладывает огромные средства – естественно, невозвратные, потому что гимназия, как и любой благотворительный проект, абсолютно убыточный.

– Обучение до сих пор бесплатное?

– Абсолютно бесплатное. Я до сих пор поражаюсь, как это возможно, несмотря на все перипетии, которые могут возникать у обычного человека. У нас есть, конечно, государственное финансирование, но оно покрывает только образовательный процесс. Проживание, все остальное – за счет нашего благотворителя.

Я, оглядываясь на свою жизнь, понимаю, что это для меня сыграло решающую роль – его решение, его помощь. Она перевернула мою жизнь. Уже больше трехсот человек, которые окончили эту гимназию, стали священниками, добились многого в своей жизни, потому что в свое время поступили в нашу гимназию, которая предоставляет такие уникальные возможности.

– Я, кстати, со многими учился и в лавре, особенно в Сретенской магистратуре подавляющее большинство выпускников Варницкого монастыря. Достаточно активные ребята, поют, особая церковная жизнь у них. И очень самостоятельные. Я заметил, эти выпускники достаточно живые, интересуются, умеют жизненные вопросы решать, приспособлены к общежительному уставу, у них нет проблем с проживанием. Я бы сказал, гибкие люди в плане учебы и проживания, жизненных принципов.

Откуда преподаватели в Ростове? Когда-то давно я был в этой гимназии, как раз когда только она открывалась, неделю там жил, будучи еще семи- или восьмиклассником, еще раньше положенного возраста. Помню, были действительно, Вы назвали наставников, я не всех запомнил. Был один каскадер, актер.

– Был, он только один год проработал, Василий Шлыков.

– Учил драться, боксу. Помню, были спарринги, учили, как нужно держать удар, как должно работать тело, были упражнения, занятия. Очень интересно. Он даже показывал фильмы, где исполнял трюки. Помню, был военный инженер.

– Полковник...

– Есть ли сейчас такие? В семинарии это были дежурные помощники, а у вас сохранился этот институт наставников – людей, которые следят за порядком? Как вообще дисциплина устанавливается в вашей гимназии?

– Что касается учителей, они у нас городские, потому что основное время занимает программа общеобразовательная, поэтому учителя у нас из города, из Ростова. Нам повезло, что в Ростове есть замечательная городская гимназия, которая как раз имеет очень интересную, славную историю, потому что она была основана еще до революции. У нее прекрасное, очень красивое здание, ее построил один из главных благотворителей Ростова в XIX веке – Алексей Леонтьевич Кекин, который, кстати, благотворил и Варницкому монастырю до революции. Там очень высокая планка учителей. Эта гимназия входит в пятьсот лучших школ России, поэтому нам повезло, что многие учителя совмещают работу в гимназии и у нас. Это что касается общеобразовательных предметов.

 Вы упомянули институт воспитателей. Мы их так называем, чтобы как-то отличаться от семинарий, с намеком на то, что все-таки у нас в гимназии больше шансов воспитывать, потому что чем человек младше, тем больше возможностей для воспитания. Воспитатели есть до сих пор. Конечно, это уже другие люди, за исключением одного человека, которого Вы, возможно, помните. Это Вадим Николаевич Шестаков, он сейчас занимает должность заместителя директора и один из воспитателей. Он работает с первого дня.

– То есть он Вас воспитывал, а сейчас Вы его начальник. Очень интересно!

– Да, но у нас с ним прекрасные отношения. Конечно, не такие, как, может быть, представляют традиционно отношения начальника и подчиненного, но, в общем, мы хорошо работаем.

– Вопрос телезрителя: «Мой сын в следующем году заканчивает девятый класс. Вся наша семья очень хотела бы, чтобы он продолжил свое обучение в вашей гимназии. Есть ли какие-то особые требования при поступлении?»

Просто забрала мой вопрос уважаемая телезрительница.

– На этот вопрос мне постоянно приходится отвечать, но это очень важно, потому что здесь не должно быть никаких недомолвок. Поступить к нам, думаю, несложно. У нас, конечно, есть конкурс, в среднем два человека; может быть, чуть меньше. Для того чтобы поступить в нашу гимназию, нужно зайти на наш сайт pravGym.ru и заполнить там анкету в первую очередь с простыми вопросами. После этого фамилия заполнившего анкету появляется в списке поступающих.

Поступление происходит в июле в три потока по пять дней. Каждый поток в среднем от 30 до 40 человек. Ребята заезжают, заселяются в гимназию и сдают экзамены. Здесь самое интересное. В первую очередь сдаются общеобразовательные предметы, потому что образование у нас государственное, необходимо сдавать ЕГЭ, без этого никуда. Мы принимаем письменные экзамены по русскому языку, математике, устный экзамен по литературе и экзамен по истории России.

Для чего все это нужно, почему именно такой набор? Математика – понятно, ЕГЭ, это просто нам необходимо. У нас, конечно, нет никакого профиля по математике, но мы это делаем для того, чтобы понимать, можно ли за два года подготовить, если есть какие-то проблемы. Русский язык и литература являются нашим профилем, поэтому письменные экзамены по русскому языку отвечают не только требованиям ЕГЭ, но также мы обращаем внимание на то, как потенциальный ученик сможет обучаться по нашим профильным программам. На экзамене по литературе я обычно стараюсь присутствовать сам.

– Это очень сложный экзамен.

– Да, это очень сложный экзамен, не уверен, что я бы сам его сдал, когда поступал.

– Я об этом как раз и подумал; я бы точно не сдал.

– Меня это не останавливает, совесть не мучает, не знаю почему. Я все равно прихожу и сижу на этом экзамене. Он устный, проходит в форме собеседования. Мы хотим, чтобы тот или иной абитуриент не только пересказал содержание произведения, потому что сейчас есть «замечательные» талмуды, которые содержат на нескольких страницах всю классику.

– Активно пользовались в старших классах.

– Наши учителя обладают таким педагогическим чутьем, что сразу это раскусывают. Я об этом всегда говорю, заранее предупреждаем, пишем на сайте, что ни в коем случае нельзя пользоваться такими вещами, потому что это сразу дискредитирует. Нам важна способность рассуждать, анализировать, задаем иногда такие вопросы, на которые не может быть правильного или неправильного ответа. Потому что, в принципе, школьное образование подразумевает «да-нет», это форма тестов, ЕГЭ.

– Особенно в настоящее время.

– Да, «правильно-неправильно». Тут свободы для творчества бывает мало. А на экзамене по литературе сидит передо мной юноша. Я могу ему задать вопрос о том, как он сам относится к тому или иному герою. Например, к поступку Онегина, который, вернувшись из путешествия, дерзнул писать Татьяне и добиваться чего-то от нее. И тут многие, к сожалению, теряются, не знают; думают, как им ответить, чтобы было правильно. А нам просто интересно услышать мнение собеседника.

– Чтобы были ребята смелые…

– Да, мы всегда говорим: не стесняйся, просто скажи, как ты считаешь. Иногда, к счастью, приходится слышать очень интересные мнения, ответы. Так что основной экзамен по литературе. Нужно начитывать читательский багаж, школьную программу.

Потом обязательно проходит собеседование. Его проводят все воспитатели на всех дежурствах, и я провожу индивидуальное собеседование с каждым.

– То есть во время процесса поступления идет контроль, что за человек, как реагирует…

– Мы смотрим, как ребята живут в коллективе, как общаются между собой, как реагируют на послушания. Иногда нужно что-то сделать; смотрим: если он идет с неохотой, пытается где-то спрятаться, это уже для нас галочка, что могут быть проблемы впоследствии.

Потом я провожу собеседование, на котором не стараюсь выявить уровень знаний – для этого есть экзамены. Стараюсь просто поговорить, задать вопросы. Например, большинство у нас хотят быть священниками.

– Девятиклассники говорят: я хочу быть священником?

– Да.

– Это дети из священнических семей? Или бывают разные?

– Много из священнических семей, но совершенно разные бывают ребята. Спрашиваю: ты почему хочешь быть священником? В основном бывают банальные ответы, мол, у меня папа священник. Я в таких случаях, конечно, понимаю: откуда у девятиклассника серьезное намерение или серьезная способность как-то аргументировать? Поэтому я просто пытаюсь дать пищу для размышления, говорю: ты подумай, просто потомственности, желания продолжить династию недостаточно, чтобы быть священником.

Смотрю, как абитуриент способен рассказывать о себе, обобщать информацию о своей жизни. И конечно, говорим об увлечениях, о том, что интересно. Потому что если у человека нет интересов (сейчас, к сожалению, такое встречается)… Что тебе интересно? Не знаю. Чем ты занимаешь свободное время? Не все же находят смелость признаться, что смотрят ролики на YouTube или сидят в соцсетях. Поэтому я задаю эти вопросы, чтобы было понятно, будет он у нас скучать или не будет.

– Наверное, даже хорошо, что такая маленькая разница. Не так далеко воспоминания о тех годах, когда еще сам учился в этой гимназии.

Вы говорите о послушаниях. Что это за послушания, какого характера? Ведь это дети, какие послушания положены в гимназии? Как они живут, убирают ли в своих комнатах, каков быт учащихся гимназии?

– Живут они на территории монастыря, у нас есть корпуса, отведенные под общежития. Живут все вместе, в комнатах по два-три человека. Отдельно обычно 10-й класс, отдельно 11-й, в разных корпусах. Распорядок дня тоже могу вкратце описать. Подъем у них в 7:30 или в 7:15. Я не воспитатель, поэтому не могу сказать точно.

– Подъем свободный или по команде?

– Многим хотелось бы, чтобы он был свободным, но он все-таки организованный. Они поднимаются, занимаются утренними процедурами, умываются. Затем идут читать утренние молитвы, потом у них завтрак – и начинаются уроки.

– А как они читают молитвы, по очереди, сами?

– Это очень интересно, причем это как-то само родилось. Можно просто сделать так: назначить чтеца и он стоит, прошу прощения, долдонит. И никто не слушает. Понятно, во время молитвы большинство заняты своими мыслями.

– Еще и спать хочется.

– Спать хочется страшно. И вот как-то само произошло (по крайней мере, я в этом точно не принимал участия), что они читают по очереди. Это, конечно, немножко удлиняет процесс, но тем не менее оживляет, когда не все монотонно одним голосом, а разные люди читают разные молитвы.

Есть у нас интересная инициатива, она успешно превращается в традицию. В конце вечерних молитв есть минута тишины, когда все молятся про себя своими словами. Причем иногда воспитатель может сказать, о чем мы молимся: у кого-то может быть та или иная проблема. К сожалению, у нас было такое, у одного из учеников скончался отец священник. Можно просто неформально, про себя, помолиться, сказать Господу несколько слов от своего сердца. Ребята на это очень хорошо откликаются. Потому что молитва – это ведь очень важно для будущих священников. С одной стороны, можно пойти по пути наименьшего сопротивления и научиться все это пропускать мимо ушей, сохранять только внешний молитвенный вид…

– То есть Вы хотите сказать, что вы действительно готовите будущих священников? Или это необязательно?

– Об этом чуть позже скажу. Что касается распорядка… Далее – уроки. Уроков много. Сейчас совершенно точно нагрузка стала больше с тех времен, как я учился. С одной стороны, видимо, больше часов по некоторым образовательным дисциплинам, с другой стороны, добавились предметы богословского цикла. О них, думаю, тоже будет интересно отдельно поговорить. Уроки продолжаются в среднем, с перерывом на обед, до 15:40. Потом полдник, а потом как раз свободное время, когда некоторые  могут идти на те или иные послушания. Основное, самое главное для нас – это богослужебная практика. Мы находимся на территории монастыря; естественно, должны отдавать какую-то дань монастырю. Не просто пользоваться его помещениями, приводить все это порой в состояние негодности…

– Не просто пользователи…

– Да, не просто арендаторы помещения. Мы хотим принимать участие во всем, тем более что есть такая потребность. Поэтому у ребят есть богослужебная череда, они отправляются на вседневные службы, где поют, читают, пономарят. Причем у нас так заведено (и в этом есть необходимость), что ребята полностью учатся сами составлять службу и ее петь, что, в принципе, уже является навыком…

– Это в ущерб учебе?

– Нет, не в ущерб, так как это бывает вечером, после уроков. Бывает не так часто, потому что учеников много, 84 человека, и периодически они туда отправляются. Это не каждый день – три раза в неделю они идут и совершают это служение. Так что основное – это богослужебное послушание.

Также мы участвуем, естественно, во всех торжественных службах, у нас пономари, свой хор. В монастыре нет братского хора, все богослужения поет хор гимназии. Богослужебное послушание – это наша основная деятельность.

 Есть послушания по монастырю. Иногда нужно что-то помочь, убрать снег, листья подмести, помочь что-то разгрузить, перенести, унести. И есть послушания, которыми они обслуживают сами себя, – уборка в собственных комнатах, уборка помещений, коридоров. Еще они ремонтируют мебель. У нас мебель деревянная. Бывает, кто-то с размаху сядет на кровать, она сломается. У нас есть столярный кружок, где они под руководством опытного столяра все это могут сами ремонтировать.

Бывают редкие послушания, связанные с какими-то особенными событиями в жизни гимназии. Подготовка праздничных мероприятий. К разряду послушаний я бы отнес и участие в хоре. Как я сказал, у нас есть богослужебный, праздничный хор. Еще есть послушание экскурсоводов. Ребята водят экскурсии по монастырю для паломников.

Но я бы хотел подчеркнуть для наших телезрителей, что не стоит полагать, будто бы послушания в жизни нашей гимназии занимают основное место. Нет. Есть два пути, по которым можно пойти в образовании. Путь, когда можно гнаться за сиюминутными результатами, и путь, как я бы его назвал, инвестиций в будущее. Сиюминутный результат – это когда гимназистов или семинаристов используют в основном как дешевую рабочую силу, то есть пускают больше на послушания. В этом, наверное, тоже есть какая-то необходимость. А есть путь инвестиций в будущее, когда мы максимально даем время для того, чтобы они учились, чтобы потом, придя в Церковь в качестве священников или даже епископов, могли чем-то поделиться помимо своего трудового опыта (хотя это тоже прекрасно, я понимаю). Мы стараемся следовать по второму пути, благо у нас есть такая возможность и поддержка.

– А если ученик, воспитанник гимназии, не успевает по учебе? Дети разные бывают, у каждого разные способности. Какой подход к учебному процессу? Есть ли индивидуальные занятия?

– Да, это очень важный вопрос, потому что учиться у нас некоторым очень сложно. Понятно, что есть уникумы, которые все схватывают на лету и которым, я удивляюсь, даже нашей учебной программы бывает мало, они способны еще чем-то заниматься. Но все-таки следует признать, что учиться у нас очень тяжело. Поэтому мы не придерживаемся принципа, мол, не справляешься – твои проблемы. Во-первых, берем наиболее способных, потому что у нас есть конкурс. Мы стараемся набирать тех, кто потянет это образование, кто сможет, все это усвоив, приносить пользу. Если возникают проблемы (они неизбежно возникают у всех), наши замечательные учителя проводят дополнительные индивидуальные занятия совершенно бесплатно, просто на своем личном энтузиазме. Наш преподаватель математики (думаю, уже всероссийски известный среди наших учеников) Валерий Владимирович Московой регулярно с двоечниками, от них же первый есмь аз, потому что выше тройки у меня никогда не было по математике, в основном двойка. Все это он терпеливо переносил, объяснял. Объяснял математику людям, которые никогда в жизни с ней ничего общего не будут потом иметь. И он не один такой, конечно.

– ЕГЭ сдавать надо по математике…

– Да. Тогда не надо было, но тем не менее... Мы до последнего стараемся, тянем. Если и происходит отчисление за учебу (такое бывает), то оно происходит не в том случае, когда не исправился, когда есть двойки, а когда мы видим, что нет никакой обратной связи. Педагог, бывает, ждет его в классе, а тот не идет, занимается своими делами, думая, что как-то само все рассосется. В таком случае нам приходится расставаться. Не потому, что мы злые, хотим избавиться от проблемы, но (думаю, этот принцип необходимо озвучить) так как образование у нас бесплатное, мы полагаем, что оно должно даваться только самым достойным. Тем, кто действительно этого хочет. Поэтому если кто-то не хочет, мы констатируем факт и расстаемся.

– А дополнительные какие-то занятия (допустим, музыкальная школа)? Я вот ходил в музыкальную школу, были секции, спортивные мероприятия. Какая-то другая жизнь есть помимо обязательного учебного процесса, который полагает нам Министерство образования? Чем-то могут заниматься ребята? Ростов как-то в стороне немножко?

– Совсем немного, мы вообще находимся в черте города…

– Все равно надо ехать?

– Да, вроде как за городом, а формально в черте города. Переезд просто очень оживленный, поэтому мы как бы через большую реку переправляемся каждый раз, не знаешь, сколько простоишь. Что касается внеклассной жизни, то она у нас, конечно, существует. Главная проблема – нехватка времени…

– Давайте разъясним: завтрак; потом во сколько начинаются занятия?

– В 08:15 первый урок. Мы, кстати, не договорили про распорядок дня. В 15:40 наступает полдник – и свободное время.

– То есть до 15:40 ребята в классах.

– Да, в основном. Бывает и восемь уроков. Это, конечно, подвиг настоящий. После полдника свободное время, потом ужин (в 18:30), потом начинается самоподготовка в классах, ребята делают домашнее задание.

– Обязательно в классах находятся?

– Да, обязательно.

– И проверяете?

– Проверяем. Может быть, эта мера многим покажется излишней, но тем не менее она себя оправдывает. Это приучает к дисциплине. Вы даже сами отметили, что варницкие выпускники более самоорганизованны. Слава Богу, если так. Потом еще немного свободного времени, вечерняя молитва – и отбой в 22:00.

На внеклассную жизнь остается примерно два часа от полдника до ужина. Из чего она состоит? Я бы сказал, что визитной карточкой гимназии является наш концертный хор, которым управляет мой однокурсник по университету Матвей Владимирович Переверзев. В этом хоре участвуют очень многие ребята, сейчас там около сорока человек. Два раза в неделю у них проходят спевки, они разучивают разные музыкальные произведения, не только церковные, но и светские, классические. И потом выступают. Например, мы проводим в этом году уже в третий раз в Ростове Сергиевский хоровой фестиваль, куда съезжаются коллективы из Москвы, Ярославля, Костромы, местные ростовские, еще из разных мест. Мы его проводим в честь преподобного Сергия. Для ребят это очень значимое событие, потому что они могут и себя показать, и посмотреть на другие коллективы, познакомиться, увидеть, что хоровое движение в России действительно живет, что они могут быть его частью. Тем более что во всех семинариях, особенно в центральных (в Сретенской, например), есть замечательные хоры.

– Есть выпускники Варницкого монастыря, которые поют в Сретенском концертном хоре.

– Да, есть совершенно замечательный человек,  Александров.

– Да, Алексей, мы знакомы.

– Что касается спортивной жизни, есть у нас футбольная команда. Еще одна проблема, которая касается и хора, и футбола: у нас каждые два года полностью обновляется состав, поэтому каких-то серьезных успехов достичь сложно.

– Вроде футбольная команда недавно достигла…

– В 2015 году завоевали кубок Димитрия Донского.

– Младшая группа вроде как; два турнира?

– Да, завоевали. В прошлом году они выиграли первенство района. На области, конечно, уже ничего добиться не получилось, потому что времени на тренировки не хватает.

– Но все-таки это успех.

– Да. Для ребят футбол, конечно, очень важен, потому что это что-то, что совсем не похоже на их привычные занятия. Или сидеть, или стоять, или петь – все это из одной области умственной деятельности. А тут футбол, можно побегать, поиграть. Поэтому это очень важно для нас. Есть тренажерный зал, в который они всегда могут сходить. Есть баскетбольная команда, занимаются также и волейболом зимой.

– Соответственно, все условия гимназия предоставляет? И спортзал есть?

– Спортзал – это, конечно, наше больное место, большого спортзала как такового нет. Так получилось, что здания на территории монастыря не очень приспособлены для большого спортзала. Нам в этом помогают городские ростовские школы. И есть открытая футбольная площадка недалеко от монастыря.

Еще есть дискуссионный клуб. Мы стараемся еженедельно с ребятами встречаться, по четвергам. У нас есть спикеры, если можно так выразиться, сейчас борьба с заимствованиями…

– …добровольно все.

– Да, те, кто выступает. Это или я, или кто-то из воспитателей, приглашенные гости. Мы обычно говорим полчаса или минут сорок, потом остаются желающие из ребят, ставим стулья по кругу и все это обсуждаем.

– Разные темы – богословские…

– Жизненные, богословские, церковные. Что интересует.

– А есть ли увольнительные, выходные, когда учащийся может уехать домой? Как-то предусматривается в гимназии свободное время?

– Есть каникулы. Домой можно ехать только на каникулы. Потому что все должны быть в равных условиях. Мы стараемся никого не обидеть. Понятно, те, кто живет в Подмосковье, могли бы легко путешествовать без особых затрат. Но так как у нас есть ребята из Сибири, с Дальнего Востока, мы придерживаемся того, что все живут вместе, никто никуда не уезжает вплоть до каникул, которые бывают три раза в год: рождественские, пасхальные и летние.

Наверное, страшно это говорить, но свободного времени практически нет.

– Даже в воскресенье?

– Нет, я говорю о будних днях. В воскресенье все-таки оно есть. Хорошо, что Вы вспомнили.

– А в город съездить, в кино сходить, с девушкой погулять?

– В кино нельзя сходить, потому что кинотеатра нет в Ростове.

– Вот так даже…

– Нет кинотеатра, город очень маленький. С девушкой можно, конечно, погулять при желании.

– И наличии…

– Да. В основном все они остаются на родине… Когда ребята выходят в город? Это бывает обычно по субботам. Так как мы имеем дело с несовершеннолетними, то здесь ограничения наложены законодательством. Мы несем (и я, и все остальные) ответственность вплоть до уголовной за их жизнь и здоровье, поэтому мы не можем, к сожалению, свободно их выпускать в город. Поэтому в субботу у нас бывает организованный выход в город, когда они отправляются с воспитателем. Бывает, конечно, приезжают родители, тогда мы отпускаем ученика с родителями в город, некоторые ездят в Ярославль, те, у кого есть машина.

Бывают поездки. Последняя была в это воскресенье в Троице-Сергиеву лавру. Мы воспитанников стараемся регулярно вывозить и в Москву, и в лавру, в Ярославль, благо находимся на Золотом кольце, все очень недалеко. Это тоже разнообразит жизнь. В поездках  знакомимся не только с достопримечательностями, но также с семинариями. Были в лавре – естественно, познакомились с академией. Благо там наши выпускники нас всегда встречают, проводят экскурсию, рассказывают. В ближайшее время поедем в Сретенскую семинарию, планируем поездку также и в Петербург, у нас там тоже есть выпускники.

– Естественно, есть благодетели, которые все это организуют для ребят?

– Все наш один благодетель в основном.

– Очень интересный и понятный быт. Я бы, честно говоря, по прошествии лет, уже не смог жить в таком ритме. Хотя это безумно интересно, и уже сейчас понимаю, что это было бы полезно. Но уже поздно, какие-то оценки делаешь по прошлой жизни… Можно сказать, может быть, что и поздно, и не поздно. Все впереди. Те, кому посчастливилось окончить эту гимназию, конечно, очень тепло вспоминают ее.

Очень интересен учебный процесс. Как вы договорились с Министерством образования, как получили аккредитацию, как относятся светские власти к тому, что преподаются богословские дисциплины; как вы это сочетаете? Я так понимаю, это сейчас не очень легкий процесс, расскажите об этом подробнее.

– Когда гимназия открывалась в 2004 году, конечно, очень большую роль сыграла тогдашний директор департамента образования Ярославской области. Она очень помогала отцу Силуану и консультативно, и присылали специалистов, которые объясняли, как и что нужно организовать. А законодательство Российской Федерации предполагает и позволяет, чтобы такие школы, как наша, получали государственную аккредитацию. Просто в учебном плане существует федеральный компонент, то есть общеобразовательные дисциплины, которые есть во всех школах, есть региональный компонент, есть школьный. Школьный компонент в нашей гимназии заполнен богословскими дисциплинами. Аккредитацию мы получили в последний раз в 2014 году, на двенадцать лет. Это сложно, но я бы не сказал, что это было совсем невозможно. Наверное, школе получить аккредитацию проще, чем нашим семинариям. Пока я был преподавателем в Московской академии, тоже с этим столкнулся, сложно соответствовать всем государственным требованиям в этом плане.

Я начну рассказ об учебном процессе с богословских дисциплин, потому что это самое интересное. С общеобразовательными-то все знакомы. Богословских дисциплин много, их можно даже для начала просто перечислить. Это курс «Основы православной веры», который включает в себя изучение Ветхого и Нового Заветов; история Церкви (в 10-м классе идет история Древней Церкви до разделения Церквей, в 11-м – история Русской Церкви); литургика, которая включает в себя и просто изучение богослужебного Устава (у нас это преподает настоятель монастыря игумен Пимен); в 11-м классе немножко знакомство с исторической литургикой. Изучение древнегреческого и латинского языков, которые я сам преподаю.

– Классическое образование, как до революции.

– Да-да, это очень важно. Гуманитарное образование без изучения классических языков, наверное, не совсем полное. Представьте себе, что все это в дополнение к математике, физике, химии… Кстати говоря, сейчас государство предоставляет хорошую возможность гуманитарным школам в десятом и одиннадцатом классах заменять физику, химию, биологию на единый комплекс под названием «естествознание», что мы и сделали. Это все-таки серьезно разгружает ребят, потому что к девятому классу азы этих наук усваиваются. Предмет «естествознание» в основном в философском ключе больше идет. Поэтому можно уже сосредоточиться на том, что действительно важно для выбранного жизненного пути.

Богословских дисциплин действительно много, они порой бывают сложные. У нас по ним идут экзамены. Но наши ребята при поступлении знакомятся с нашей программой, я им всегда говорю: смотрите, как много предметов в нагрузку. Будет очень сложно, готовы ли вы на это? Кто-то, бывает, понимает, что это не его, но большинство выражают готовность и потом этой готовности остаются верны.

Что касается общеобразовательных предметов, я сказал уже, что учителя у нас квалифицированные, имеют педагогические категории, многие имеют высшую категорию. Преподаются предметы точно так же, как и в других школах. У нас есть и специализированные классы. Подготовка к ЕГЭ. В основном наши выпускники выбирают ЕГЭ по истории, потому что в семинариях это требуется; некоторые, кто идет не в семинарию, выбирают другие экзамены.

– Вы ведете какую-то статистику? Есть общероссийская статистика, кто как сдает ЕГЭ. А в вашей гимназии как успехи с этим экзаменом в конце обучения?

– У нас традиционно высокие результаты, потому что у нас немножко более выгодная позиция. Я напоминаю, что у нас отбор, поэтому мы, в принципе, берем тех, кто лучше. Поэтому наши показатели бывают в среднем немножко выше, чем общие по району. И потом, традиционно хорошо наши выпускники сдают историю. У нас замечательный преподаватель истории Татьяна Александровна Манакова, она имеет колоссальный опыт подготовки к этому экзамену, поэтому мы обычно лидируем по району по результатам экзамена по истории.

– Есть медалисты?

– Медалисты есть. Их много, и коллеги из общеобразовательных школ, кто нас смотрит, наверное, сейчас удивятся: обычно на 30 выпускников у нас бывает в среднем пять-шесть медалистов. Последний выпуск нам дал четыре золотых медалиста и два серебряных, всего шесть человек.

– Это, мне кажется, очень высокие показатели. По пальцам можно пересчитать, сколько в моей родной школе было медалистов. Вроде два за все мое обучение…

Почему такой упор именно на богословские дисциплины? Ведь потом в семинарии эти дисциплины будут повторяться?

– Мы всегда имеем это в виду…

– …полегче получается, да?

– Да, не давать семинарский курс в сжатые сроки, не пытаться впихнуть огромный объем знаний в один урок в неделю. Мы делаем пропедевтику семинарского курса, то есть чтобы был необходимый бэкграунд, с которым абитуриент, студент семинарии мог бы легче усваивать предмет на более глубоком уровне. Об этом говорил Святейший Патриарх, когда приезжал к нам в 2014 году. Он сказал, что выпускники гимназии имеют такой уровень подготовки, который позволяет им поступать не на подготовительное отделение, а сразу на первый курс. Например, в Санкт-Петербургскую академию в этом году у нас некоторых взяли сразу на первый курс.

Что подразумевает под собой пропедевтика, я могу показать на примере изучения Священного Писания. Мы делаем упор, особенно в случае с Новым Заветом, на знание текста. То есть наш курс «Основы православной веры» за 11-й класс преследует главной своей целью научить ориентироваться в тексте Четвероевангелия, чтобы ребята хорошо знали материал евангелистов и представляли себе схему расположения этого материала. Мы не вдаемся ни в какие толкования, принципиально это не изучаем, вообще об этом не говорим практически на уроках.

– То есть просто содержание, цитаты?

– Да, когда в семинариях будут говорить о толкованиях, значениях, смыслах, у наших выпускников уже будет готовое, четкое знание текста. В свое время владыка Тихон (Шевкунов), когда приезжал в наш университет (я присутствовал на встрече с ним), говорил об этом. О том, что первый курс Сретенской семинарии – это упор на изучение текста Нового Завета. Они его даже пишут от руки. Выпускники мне регулярно посылают фотографии. Но это замечательно. Я думаю, не дадут соврать наши выпускники, что это действительно помогает. Ну и потом, просто знать Писание – это очень важно. При поступлении мы сталкиваемся с печальным явлением: ребята, которые происходят из священнических семей, к сожалению, вообще не знакомы с текстом Писания. Мы стараемся это восполнить, чтобы не ударить в грязь лицом перед нашими уважаемыми семинариями.

– Вы сказали, что выбираете из поступающих лучших. А может ли поступить обычный парень, который не получил какой-то хорошей базы, но очень хочет учиться и видно, что ему предоставляется возможность с такими преподавателями наверстать и выйти на уровень?

– Вот я же поступил; значит, возможно.

– Но Вы поступили в первом потоке…

– Это так, да. Но именно такие у нас и поступают. Зачастую бывает так, что приходит парень из какой-то деревни, очень глухой, которая находится где-нибудь в Костромской области в лесах (или еще где-то). Он, может быть, из рук вон плохо сдает вступительные, но мы видим, что он готов просто зубами грызть гранит науки, как принято выражаться, и мы его берем. И действительно, за два года происходит чудо. Во-первых, пансион располагает к более усидчивой учебе, потому что нет отвлечений на гаджеты, еще на что-то. И конечно, потрясающая работоспособность… Поэтому как раз такие простые ребята потом многого добиваются. У нас с Вами есть общий знакомый Константин; между прочим, из совсем провинциального городка, он добился примечательных успехов.

– Может быть, когда-нибудь о нем и скажут не только в рамках этой передачи. Константин Норкин.

– Очень интересный человек, между прочим. Всего шесть человек на всю Россию синхронистов-переводчиков с новогреческого языка.

– Я видел, как он работал с какой-то делегацией. Не каждый переводчик умеет так работать с иностранцами.

Вы отметили гаджеты. Какое у вас отношение к этому явлению? Сейчас вся жизнь в телефоне у подрастающего поколения. Что врать, и у меня, и у многих…

– И у меня.

– Да, мы все сидим в социальных сетях, чего только не ищем в них! Как вы наладили этот процесс? У вас запрещены телефоны? Или какие-то особые условия?

– Сложный для нас вопрос. С одной стороны, и я, и мои коллеги очень хорошо осознаем, что совершенно бесполезно бороться с тем, что уже давно стало реальностью. Бесполезно говорить о том, что в электронике бес, как говорил один мой знакомый. Это уже никого не убедит. С другой стороны, несформировавшиеся юноши, которые к нам приходят, многие с зависимостью. У них необходимость постоянно пролистывать ленту новостей, чтобы просто убить время.

Поэтому мы, с одной стороны, не запрещаем полностью гаджеты. Можно с собой привозить смартфоны, все привозят ноутбуки. С другой стороны, пользование ограничено по времени. В свободное время – пожалуйста, можно посидеть, поработать на своем ноутбуке. Многие домашние задания без Интернета невозможно выполнить. Английский язык – мы стараемся, чтобы он был разговорным, тоже необходимо часто пользоваться, смотреть видео. Мы запрещаем пользование телефонами в учебном корпусе. То есть когда ребята приходят из своих спальных корпусов в учебный, телефонами пользоваться нельзя, потому что иначе на перемене начинается царство гаджетов. Все сидят…

– …тишина.

– Может быть, и не тишина, потому что перекрикиваются: «Посмотри, я тебе отправил!» И потом, сама матушка-природа на нашей стороне, потому что толстые монастырские стены и расположение монастыря вдали от цивилизации приводят к тому, что мобильный Интернет плохо работает во многих помещениях.

– А если ребенок с телефоном в учебном корпусе, что вы делаете? Забираете его?

– Есть такая схема. Первый раз на три месяца мы конфискуем гаджет, а потом забираем до конца.

– А если родителям позвонить?

– Родителям об этом, естественно, сообщается.

– То есть лучше ребенка отправлять с кнопочным телефоном.

– Не лучше. Лучше, чтобы ребенок понимал, что распорядок, который существует в гимназии, призван сделать из него взрослого человека. Человека, который способен понимать, как говорит апостол Павел, что все можно, но не все полезно. Который способен держать в руках смартфон и не сходить с ума от желания постоянно пролистывать ленту новостей, то есть использовать смартфон с его уникальными возможностями себе на пользу. Конечно, без смартфона невозможно представить себе современного человека. И священника тоже. Это очень сильно облегчает жизнь.

– Очень интересно. Я много слышал о гимназии, но после этой передачи  узнал столько интересного...  Позвольте высказать свое мнение, многие с этим согласятся, что ребенок уходит из семьи в достаточно сложном возрасте – в 14-16 лет. Может быть, это навредит как-то… Не мне судить, но, возможно, когда, даст Бог, мои дети подрастут, я к этому вопросу вернусь. Но очень интересно. Я думаю, кому-то и на пользу пожить вдали от родителей, научиться чему-то, быть самостоятельным и отвечать за свои поступки.

Спасибо Вам, отец Димитрий, за беседу. Подытожьте нашу программу. Пользуясь возможностью быть на нашем телеканале (у нас много зрителей), можете позвать в школу, сделать маленькую «рекламу».

– Во-первых, спасибо, Сергей, за очень интересный разговор, за то, что мне удалось очень много важных вещей проговорить здесь благодаря Вам. Я хотел бы сказать, что целью моего  прихода является не реклама гимназии, потому что мы не имеем никакой выгоды от того, чтобы к нам шло больше ребят, никто за счет этого не обогащается. Просто у гимназии есть своя миссия, и она, как мне кажется, заключается в том, чтобы дать всем ребятам (вне зависимости от имущественного положения, происхождения, даже от уровня образования при наличии должного стремления) возможность получить в нашем пансионе – не буду скрывать – и хорошее общее образование, и должную богословскую подготовку. Я приглашаю всех, кому это интересно, без всякого сомнения, стеснения пробовать. Если действительно есть желание, то у вас получится поступить. Надеюсь,  наша гимназия сможет быть полезной тем, кто здесь сейчас учится, и тем, кто захочет сюда поступить. Я, в свою очередь, всегда готов ответить на любые вопросы. На сайте гимназии есть мои контакты.

– Спасибо Вам за беседу, искренне скажу, что получил удовольствие от общения с Вами; очень интересно.

– Спасибо, это взаимно.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова