Беседы с батюшкой. С прот. Дмитрием Смирновым

В московской студии телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Дмитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, г. Москва.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня день памяти преподобного Амвросия Оптинского. У нас на заставке в студии сегодня Оптина пустынь. Удивительный был старец… Многие люди приезжали к нему за утешением, и для каждого он находил слово, которое сеяло в человеке надежду. Многие получали от него духовную помощь.

К современным священникам нередка претензия – уж больно строгие батюшки. Требуют исполнения, порой неукоснительного, Устава Церкви, каких-то требований церковной жизни, и люди приводят в пример старца Амвросия как утешителя. На Ваш взгляд, что полезнее – утешать человека или все-таки его строжить?

– Вообще-то мне не хотелось бы во всеуслышание объявлять такие наши пастырские хитрости. Но по этому поводу скажу, что преподобный Амвросий не сразу стал старцем и даже долго колебался, вставать ли ему на путь священства. Может быть, когда он начинал свой путь именно духовного окормления людей, когда в монастыре назначили ему такое послушание (я уже просто не помню, как это было и осталось ли это вообще в исторических анналах)… Но дело в том, что церковный Устав, церковные правила, история Церкви – это такое, я бы сказал, восхитительное сооружение церковного ума и истории. Или можно сравнить это с двухтысячелетним деревом, которое заботливо выращивалось Церковью.

Поэтому каждый молодой священник, вступающий на этот путь, очарован этим настолько, что преклоняется и хочет этого добиться и от своей паствы, как бы передать свои чувства таким образом. Но жизнь ставит перед ним свои задачи, проблемы, и потихоньку, читая Евангелие, человек переходит от такого ригоризма к более терпимому отношению, лучше понимает людей – старых, больных, немощных, слабых умом. Или просто этаких детей по возрасту Христовых – человеку может быть восемьдесят лет, а как христианину ему пять. Это тоже надо уметь различить, понять и не возлагать бремена неудобоносимые. Ну это практически. А я здесь не вижу какой-то особой проблемы, потому что в России-матушке (не знаю, как в других странах происходит дело) строгость законов умягчается их невыполнением. Поэтому лучше все-таки выполнить меньше, но с лучшим качеством.

– Но потихонечку церковная жизнь налаживается. Был такой большой перерыв, когда церковная жизнь действительно была остановлена.

– Ну да. Надеяться можно и нужно; и трудиться для этого. В общем, дерево продолжает расти. Это очень отрадно.

– И на нем уже есть плоды, потому как столько людей из неверия обернулись ко Христу.

– Конечно. Каждый день приходят люди, взрослые люди в первый раз…

– Ну, каждую субботу и воскресенье – это точно.

– Да, постоянно. Конечно, это радостно. Кто-то слышал телеканал «Союз» и тоже обращается к Богу. Тут же ничего не требуется. Сидишь (или лежишь) – и слушаешь, смотришь. Главное – человеку работать в нужном направлении, как-то знакомиться с этими нашими церковными реалиями.

– А что посоветовать людям, которые столкнулись в Церкви с несправедливостью, жесткостью, излишней требовательностью, непониманием, может быть, даже с хамством? Многие обижаются.

– Почему «может быть»? Это обычная роль, мы же советские люди. Как-то умирала дивеевская монахиня. Был прекрасный фильм, жалко, что его не повторяют. Она перед смертью сказала замечательные слова: «Кончилось царство Хамово». Царство-то кончилось, а хамство еще осталось. Это долгая вещь, как после войны очистить поля от всякого железа, свинца, не дай Бог, взрывчатки, это обычное дело. Советская действительность хамоватая, потому что все Политбюро матом ругалось. Это же идет и вниз. Если раньше офицер – это «Ваше благородие», то при советской власти – это «трам-тарарам-тамтам». Это стало общим местом и считалось хорошим тоном. А сейчас еще наша, как говорится, отечественная интеллигенция под руководством всеми уважаемого, не очень любимого диктора, телевизионного ведущего, вообще говорит: мат – это… Чуть ли не оды готовы петь матерщине. Хотя очень легко можно обойтись. Просто люди не понимают. Но обычно это люди безбожные.

– Но когда с этим сталкиваются вне Церкви, к этому привыкли. В Церковь идут с тем, чтобы глотнуть свежего воздуха, чего-то иного.

– Это понятно. Но вот представь себе: некоего человека, который всю жизнь занимался карточным шулерством, грабежом на улице, насилием над слабыми, вдруг кто-то поймал в подъезде и немножко придушил. А потом он решил выйти на улицу и глотнуть свежего воздуха. И что, он сразу стал ангелом, что ли? Такой же жулик, насильник, человек далекий вообще от Бога, от Церкви.

Многие люди, когда приходят в первый раз на исповедь, тоже мало что понимают, что такое исповедь. Хорошо сейчас книжки есть. Отправишь его за ящик: купи себе, почитай. А что говорить о тех, которые просто пришли свечки ставить? Они как блуждающие астероиды – ходят туда-сюда, подряд толкают, все купил: «Так, мне свечку вот эту…»; взял, пошел, поставил, перекрестился, развернулся и пошел. Не чувствует, что здесь. То, что тут поют, читают что-то… Совершенно не касается.  Ну что с него взять? Такого человека нужно хотя бы десять раз в театр поводить, чтобы он научился вести себя в приличном обществе. Так что делать? Каждый раз не будешь же за шкирку выгонять. Да он и не поймет – за что. Когда такому человеку говоришь: ты что кричишь? – он отвечает: это у меня голос такой. Или дети в общей столовой начинают громко орать. Сидит папаша и не может им слова сказать. Ну что делать?

– Да, батюшка. К сожалению, привычки в человеке меняются медленно.

– Да. Очень долго. Раньше ведь в церковь все ходили – и помещики, и князья, и офицеры, и те, кто состоял в духовном сословии, жены, племянники, внуки и так далее. И народ простой, как мы говорим, приходил и смотрел, как ведут себя люди белой кости.

– Благородные.

– Да. И приглядывались. Хотя бы визуально изучали манеры. А сейчас? Просто как в притче о Царствии Небесном, кого Господь собрал. Если и есть какой человек из благородных…

Тут ко мне пришла одна дама, на вид лет восьмидесяти, одета хорошо, даже красиво, по-старинному. Оказалось – евангелистка. Пришла меня агитировать за евангелическую веру. Я говорю: ну какая же Вы евангелистка? Вы же Евангелия не знаете. Что ни спросишь – все не знает. Даже не знает, кто создал для евангелистов русский перевод. Я говорю: ну нельзя же, Вы такой на вид приличный человек, так хорошо по-русски изъясняетесь, а элементарных вещей не знаете. Так что всякие бывают разочарования.

– Вопрос: «Господь дал мне почувствовать свою греховность. Я видел, что грехи во мне только увеличиваются. А потом это чувство исчезло. Почему оно пропало и возникает лишь иногда? Должно ли оно быть всегда и как его удержать?»

– Странная задача – удержать чувство. Чтобы удержать чувство, нужно иметь в себе источник этого чувства.

– Который бы его подпитывал.

– Да. Источником является благодать Святого Духа. Благодать Святого Духа испрашивается у Спасителя, потому что Он и спасает благодатью. Вот, собственно, и все. Как удержать? Это же не просто так (сжимает кулаки) – руками или еще как-то.

– Когда мы просим у Бога видения своих грехов, Господь что-то нам открывает.

– Ну конечно.

– Что с этим делать? Вот человеку стало видно…

– Человек увидел в себе некое, мягко скажем, несовершенство. Раз Господь его показал, значит, Он считает, что человек вполне уже может это преодолеть. Как преодолевается род сей? Молитвой и постом. Воздержание от греха – это пост, молитва – обращение к Богу о помиловании. В чем помилование? Господь дает благодать Святого Духа, которая очищает человека от всякия скверны.

– Нередко уход от греха требует вообще изменения всей жизни человека.

– Конечно. Вообще покаяние – это изменение всей жизни, всего к ней отношения. Изменение отношения к людям, к своему служению, к воспитанию своих детей. Покаяние – это изменение всех своих мыслей. Вот все,что есть в миру, – все похоть плоти, похоть очей, гордость житейская. Всего этого надо «отгребаться» и искать только Царствия Божия.

– Так вот, чаще всего люди и говорят: атакуют греховные мысли, воспоминания…

– Так это очень даже хорошо.

– И человек ничего с этим сделать не может. Говорит, мысль пришла.

– Пришла, конечно. Или дождь пошел.

– И вот он уже в ужасе, уже согрешил.

– В ужасе человек не должен быть. Если человек в ужасе, значит, он по своей гордости считает, что он безгрешен. Ему Господь напоминает: ты грешник и если и спасешься, то только по милости Божией. Нужно все время держать себя в состоянии смирения. В нищете духовной. Выдавливать из себя синдром отличника.

– Все время хочется перед Богом быть на высоте.

– Да, все время: «Батюшка, научите». Как будто этому можно научить. Этому нельзя научить, можно только испросить у Бога спасения. Нет, человек упорно думает, что если он шестнадцать раз будет читать эту молитву, одиннадцать раз другую… очень любит цифры сорок, двенадцать, сто. Вот буду читать сто Иисусовых молитв. Ну а почему не 98, что так, прямо магия какая-то цифр, чисел? Не в этом же дело, а в том, помилует тебя Господь или нет.

– Если увидит твою способность воспринять это помилование – помилует.

– Конечно. Совершенно верно.

– Есть вопрос от телезрительницы Валентины: «У меня болит позвоночник; отдает в ногу. У меня какой-то страх. Я верю в Бога, хожу в церковь, но как мне преодолеть этот страх, какое-то подозрение…»

– Валечка, Валечка, всё равно все умрем, что Вы расстраиваетесь? У меня тоже позвоночник болит, и тоже в ногу отдает. Ну и чего такого-то?

– Телезрительница: «Не хочется умирать-то!»

– Ну мало ли, кто Вас будет спрашивать?

– Телезрительница:«Да?»

– Да. Обязательно все помрем. Что? Можете бояться, можете не бояться, ничего не изменится! Посоветовать Вам заниматься приседаниями – Вы все равно делать не будете. Поэтому что? Ну, боюсь. Женщина – существо робкое. Не все, конечно, есть женщины мощные. А есть те, которым вообще некогда бояться, у них дел много. Боюсь, говорит, смерти. Надо бояться греха и бояться Бога.

– Телезрительница:«Да, ненавидеть свои грехи, злиться на свои грехи. Я немножко в курсе».

– Ну и слава Богу! Только курса-то надо держаться, а не просто: знаю, курс идет вот так, а я иду туда. Ну и что?

– Телезрительница:«Да, ну я вроде туда, а страх одолевает».

– Мы должны его одолевать, а не он нас! Что же такое маловерие, Валь? Совесть-то есть или нет?

– Телезрительница: «Ну да».

– Христос Сына Своего Единородного за нас отдал, а у нас позвоночник болит. Да в Ваши годы уже должен болеть, пора уже. Валя! Давай…

– «Спасибо Вам большое, дай Вам Бог здоровья, живите и нас радуйте, до свидания».

– Храни Господь, уж порадовал, да.

– Умрем неизбежно (смеется). Вот это маловерие очень часто бывает камнем преткновения. И хочет человек верить, а все равно страх побеждает.

– Дело в том, что у человека бывает какая-то эмоциональная реакция на действительность… А может быть, по математике двойки были. То есть логического мышления вообще нет. Ну нет. Вот человек хочет не болеть до самой смерти. Как это вообще возможно? А что тогда будут стоматологи делать, отоларингологи, гинекологи, хирурги, травматологи? Куда их всех, на стройку, что ли?

– Всю жизнь люди друг другу желают здоровья: «Главное – здоровье, чтобы у тебя было здоровье». И люди свято верят, что оно должно быть.

– Ну пусть, но это же советские люди. А мы-то давно уже должны быть не советские, а церковные. А для церковного надо желать: «Царствие тебе Небесное!»

– (Смеется.) Придешь к кому-нибудь на день рождения – и пожелай имениннику…

– Ну, не во всяком доме, а так вообще-то очень даже и правильно. А то человеку почти сто лет, а ему: «Долгих лет жизни». Это же натуральное лицемерие. Поэтому это всегда с шуточкой говорится.

– Вопрос от телезрительницы: «Я вдова. У меня растет сын, ему шесть с половиной лет. Меня беспокоит состояние ребенка. Он просит, чтобы рядом был отец. Я объясняю, что отец на небесах и что рядом он быть не может. Он плачет, замыкается в себе. Я не знаю, что мне с этим делать».

– Задача, конечно, трудная. Но Вы поглядите, нет ли в Вашем окружении человека, за которого бы Вам выйти замуж. Если такой человек найдется, Вы сделайте ему предложение. А потом скажите: сынок, я нашла тебе папу, пойдем знакомиться. И мужчину предупредите, что вы к нему придете знакомиться как с будущим папой. Познакомить их, а мужичок уже будет готов, с мальчиком ласково побеседует, обнимет его, может быть, во что-нибудь поиграет, в машинки; или за ручку возьмет, погуляет, побеседует. Глядишь, они и подружатся. Ребенку в конце скажет: ну как, хочешь, чтобы я был твоим папой? Он скажет: хочу. И все, и за свадебку. И будет вам папа. Попробуйте так. Я понимаю, это не очень просто, но тут надо прицельно посмотреть.

– Вопрос: «Подскажите, что означают слова святого праведного Иоанна Кронштадтского: „Остерегайте детей своих со всею заботливостью от капризов перед вами, иначе дети скоро забудут цену вашей любви, заразят свое сердце злобой“?»

– Какие прекрасные слова! Никаких капризов родители не должны вообще допускать. Ребенок должен знать, что за его капризом следует катастрофа, он обязательно будет наказан, никогда его каприз не исполнится, просто никогда. Пословицу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало» нужно забыть насмерть. Это вредоносная вещь. Потому что если взрослые уступают ребенку, потому что его любят, то выполняют всякие его капризы. Если ребенок капризничает – значит, он уже готовится из поросенка стать свиньей. Ни в коем случае этого не допускать! Вот отец Иван это и имел в виду.

– То есть постоянно противодействовать этому давлению.

– Ровно в противоположном направлении; и каждый раз объяснять. Только спокойно. Кричать не надо. А каждый раз после того, как он окончил свою капризную истерику, нужно объяснять: «Послушай, дружочек (или «милая моя»), никогда в жизни ты не получишь то, что хочешь добиться капризами. Капризы настолько отвратительны, что я до завтрашнего дня с тобой даже не буду разговаривать». И все. Совершенно спокойно, и это выдерживать.Тогда ребенок увидит. Потому что он капризничает и хочет чего-то достичь, а достигает каждый раз обратного. И он перепрограммируется.

Потом – следующий этап. Нужно выяснить, где он этому научился. Может быть, бабушка потакает его капризам. Тогда нужно на какое-то очень большое время перестать отпускать к бабушке. А если общаться, то только при родителях, и бабушке строго-настрого наказать: если ты будешь выполнять капризы и не будешь придерживаться в этом смысле политики папы и мамы, то извини, тебе придется где-то искать других внуков, в каком-то другом дворе. Потому что педагогическая политика папы, мамы, бабушки должна быть абсолютно идентична. Так не бывает, чтобы министр иностранных дел говорил одно, а заместитель – другое, прямо противоположное. Вся дипломатия развалится и будет вред государству. Только в единой струе. Как часики, все шестеренки в нужном направлении с нужной скоростью, тогда часики ходят точно. И в педагогике это очень важно. Почему деткам очень важен порядок. Правила, можно сказать, правила игры, если угодно. Тогда им комфортно. Вот такие правила. Он быстро пойдет, а уже к пятнадцати годам будет: «Здравствуйте, мамочка, здравствуйте, папочка!»

– Это самое сложное – единство в семье.

– Я говорю, как надо. А сложно, не сложно – это всегда можно организовать. С тем, кто в эту политику не вписывается, прекращается общение. Ну кроме как на уровне взрослых. Взрослые приехали, поздравили и так далее, которым не опасно. А дети очень впитывают. Сегодня один папа говорит: сынок двенадцати лет заявил, что хочет жить с мамой (они в разводе). Почему? Мама разрешает все. Более того, объясняет сыну, почему папа не разрешает то или это – потому что папа дурак.

– Ну понятно, что ребенок выберет.

– Понятно, что вырастет. Ребенок, переживший развод родителей, да еще после мамочкиного воспитания. И что там будет? А кто будет большой деревянной ложкой кушать то, что она вырастит, это семя? Кто будет эту заваренную кашу? А мамочка и будет. Каждый день приходят родители, не по одному, а по пять-десять: что мне делать со своим ребенком, ему столько-то лет… Сначала отдали бабушкам, потом в детский сад, потом в школу, потом в институт, потом получают в целлофане продукт – ничего похожего на того, которого ты родила, нет.

– Вопрос от телезрителя Сергея: «Я понял, что Вы сказали, что сорок или двенадцать молитв – значения не имеет. Некоторое время назад я давал глупое обещание – столько-то минут молиться; или столько-то молитв читать… Я понимаю, что главное не количество, а качество. Я дал некоторые разные обещания Господу. Понимаю, что делать этого не стоит. Эти обещания я мог бы выполнить, но они глупые. Что делать – выполнять, потому что можешь выполнить, или нет, потому что они совершенно глупые? На исповеди или у Господа попросить прощения за них, но не выполнять их?»

– Я сейчас вспомнил своего первого начальника. Я работал с семнадцати лет и до сих пор не могу остановиться. Когда ему скажешь: «Виктор Владимирович, не сообразил», он говорил: «Сахар надо есть!» Потому что глюкоза благотворно действует. Но так как сейчас уже диабет, сахар уже давно исключен из рациона. Поэтому не могу дать Вам такой совет. Но могу Вас утешить: раз Вы свои какие-то действия признаете глупыми, это значит, что у Вас есть ум. Вы можете это оценить. Глупый человек всегда прав. Он всегда отстаивает свою правоту, особенно мнимую. Ему, глупому человеку, всегда кажется, что он всегда во всем прав, а вы нет. Поэтому у Вас вполне ума достаточно.

Просто известно, что каждый человек, к сожалению нашему, горд. Поэтому он свои способности завышает и потому никогда не может выполнить данное обещание. Просто надо стараться делать, когда ослабеваешь, просить помощи, а давать обеты – бессмысленно. Обет можно давать только в том, чтобы чего-то не делать. Допустим, не пить, не курить, не ругаться. Такие простые вещи. И то, если ты уже алкоголик, тебе трудно не пить. Тут уж обет давать трудно, нужна дополнительная помощь лекарств и даже врачебная помощь. А во всех остальных – можно. А что-то понудить себя делать – на это нужно выходить постепенно.

Я совсем не против, чтобы человек дюжинами отмерял молитвы. Сначала полдюжины, потом дюжину, потом две, и так потихоньку правило увеличивать. Потом, когда уже почувствовал, что это твоя мера, придерживаться ее. Если чувствуешь, что начал уже уставать, немножко убавить. Тяжесть может увеличиваться в зависимости и от времени года, или нынче и вчера у нас в Москве (не знаю, как в  другом месте) было очень высокое атмосферное давление. Очень многие люди на это реагируют. Естественно, если эта реакция болезненная, то можно и сократить, побольше полежать. А может, наоборот – пройтись; и так далее. Все надо делать разумно. На это, мне кажется, у Вас вполне ума хватит. Бог Вам в помощь.

– Вопрос: «Я со своей дочкой семи лет в результате продажи квартиры, совместно принадлежащей мне и родственникам, осталась без крова. Денег на свое жилье не хватит, родственники не пожалеют. Как в этой ситуации можно сохранить трезвость ума, бодрость духа и не позволять себе унывать? Я верующий человек и, к своему прискорбию, слабый. Очень страшны последствия».

– Ну как? Мы все советские люди, у нас не было своего жилья, мы были уважаемые квартиросъемщики.

– Все-таки государство нам обеспечивало защиту, нас никто не выгонял из нашей съемной квартиры.

– Всякое бывало.

– Бывало, но редко.

– Просто реже гораздо. Сейчас к этой тенденции выгонять, помимо государства, подключились и мошенники.

– Да, сейчас человек менее защищен.

– У нас такая страна, я ее всю объездил, и есть очень много мест, где стоит полно домов. Обычно они без окон. Вот на окна нужны деньги. А так… Если дом отключен от отопления – купить железную печку, вывести ее в окно. Можно уехать. А то человек остался без всего, а хочет жить в Кремле, на Красной площади. Надо довольствоваться тем, что есть. У нас полно деревень. Стоят хорошие дома, еще жить можно, и с окнами. Люди уехали в город или еще куда-то, потому что работы нет, а дом есть. Можно жить огородом. Я знаю несколько людей, один даже наш бывший прихожанин. Уехал в деревню, живет сельским хозяйством, то есть еду выращивает. А что еще нужно человеку? Можно без коровы обойтись – козой. У одной моей знакомой десять коз. Недавно у них был, такие замечательные козы, очень вкусную дают еду.

– Отвыкает от сельского труда человек быстро.

– Нет, ну что значит отвыкает? У человека ситуация безнадежная – надо что-то делать. Некоторые граждане и в контейнерах отыскивают еду, это все близко, рядом, но там можно что-то не то взять, несвежее, потом живот будет болеть. Это не очень здорово. Но живут люди. Приходится водкой запивать, чтобы продезинфицировать, но такой путь же нельзя советовать.

– Вопрос от телезрителя: «Откуда в человеке берется смех? Частенько замечаешь, когда что-то смешно, потом через некоторое время обнаруживаешь, что в этом какая-то бесовщинка кроется».

– Это у кого как. Необязательно бесовщинка. Смеются же и дети. И даже грудные. Говорить не может, а смеяться может. По-моему, это очень естественное проявление радостного человеческого духа. Просто когда человек грешный, у него все с грехом пополам. Поэтому там и бесовщинка может крыться.

– Телезритель: «Но это явление скорее духовное или больше относится к человеческой физиологии?»

– Нет, это душевное явление. Помимо духа у человека есть еще душа, слыхали?

– Телезритель:«Конечно».

– Ну вот, это явление душевное, как и слезы.

– Телезритель:«Интересно это все».

– Да что Вы, конечно!

– Телезритель:«Спасибо».

– Да не за что, рад стараться.

– Вопрос: «Есть поговорка, что родителей не выбирают. Но почему тогда родители выбирают, кому из нас, из детей, родиться? Просят к себе отношения как в XIX веке, а сами относятся к нам по-современному. Почему так несправедливо? Почему дети в правах более ущемлены, чем родители?»

– У нас дети вообще не имеют никаких прав. Дети не только не имеют вообще права на свободу, они не имеют права даже на жизнь. Их в нашей стране родители убивают миллионами каждый год.

– Нет, если родился, у него уже сразу целый список прав. Если родиться успел.

– Вот поэтому люди стараются, чтобы не нарушить законы, которые сами же написали, прикончить его пораньше. Но большинство даже не собираются его воспитывать. Они думают,воспитывать – это значит кормить. От слова «питать», не понимая, что главная пища – духовная.

– Как их воспитывали, так и они воспитывают.

– Ну вот. А какую они литературу читали? В основном XIX века. Поэтому они и хотят, чтобы дети были вот такие. Воспитание дворянское имели, а сами о том, как этого достигать, не имеют понятия. Получается такой парадокс.

– Может, понятие и имеют, но труд потратить…

– Нет, только что в кино видели. Если видели воспитанных людей, особенно в английских фильмах… Когда советские фильмы, там не больно-то…

– Вопрос: «Какие качества отличают настоящего мужчину от маменькиного сынка и как их лучше в себе развить?»

– Это надо курс лекций читать по каждому качеству. А так – благородство главное качество. Ум, сила, работоспособность, сдержанность, терпеливость.

– Как в себе их развить, если в семье человеку этого не было дано?

– Ну как… Спорт этому помогает. Чтение книг о благородных людях, например «Капитан Немо» Жюля Верна.

– Вот прочитал человек книгу или посмотрел фильм, и захотелось ему уподобиться благородному герою…

– Он будет стараться подражать.

– Эпоха не та.

– Эпоха не та, ну так что ж. Эпоха, в которую мы живем, препоганая для воспитания. Надо бы хуже, но не бывает. Приходят девочки десятилетние и каются в том, что они смотрели порнографию. Родители, понятное дело, не в курсе. Но приходят – в глазах ужас. То есть наелась, бедняжка. Ручки тоненькие, росточек метр двадцать, и вот. А как теперь это из души достать? Это вообще!

– Это заноза на всю жизнь.

– На всю жизнь, конечно. Прямо как под трактор попасть. Этого же никогда не было.

– Все-таки раньше благородство ценилось.

– Нет, оно воспитывалось. Даже в африканских племенах мальчиков по достижении определенного возраста посвящали в мужчины. Он уже должен был что-то иметь, там даже всякие очень жесткие обряды посвящения были.

– Пройти определенные испытания.

– Да, очень болезненные, нужно терпеть. А сейчас только «о-о-о», ваткой все обложить, марлечкой мух отгонять, и все только «кушай, кушай, главное – кушать». Щечки уже на плечах висят, но все «главное – кушать». Тут и бабушка, все. «Повяжи шарфик». И детки ходят, как Леонов Алексей Архипович в скафандре, надутые. В общем, говорить бесполезно. Советскому человеку что-то объяснить…

– В этом «кушать» была вся любовь, вся забота о ребенке.

– Потому что в город-то приехали из деревни, а там что главное? Главное – скотина, скотине главное корм задать. А для чего скотина? Чтобы ее потом съесть. И вот такой ритм, все вокруг еды. Сначала вскармливаем теленка, а потом его едим, и так весь этот ритм. Поэтому чтобы облагородить эту ситуацию, в каждом селе (в каждом!) был храм. Где священник, даже если он не шибко какой красный проповедник, открывал Пролог, читал краткие жития святых, читал из «Лествицы», из Иоанна Златоуста, из Василия Великого. Каждый год чтение, которое входит в богослужение. Люди, не имея никаких газет, порнофильмов, никаких детективов, где по восемнадцать человек убивают за раз, в этом воспитывались.

Конечно, попадались всякие аномалии. На всю Россию одна Салтычиха была, сумасшедшая женщина, потом ее в Сибирь сослали. Государство тоже за этим следило, чтобы даже над крепостными не было издевательства. Сослали в Сибирь на каторгу. Вот тебе и помещица. Именно за то, что проявляла садистские наклонности в отношении крестьян. И так далее. То есть все общество занималось воспитанием детей. Все общество! А сейчас и родителям дети не нужны. Вот это такая беда.

– То есть перспектива безрадостная, на Ваш взгляд?

– Всегда можно изменить направление через покаяние.

– По крайней мере, в своей семье.

– В своей семье – это обязанность каждого, долг перед Богом. Я же только к верующим обращаюсь. Те, кто в Бога не верует, я вообще не знаю…

Сегодня ехал в машине, там бывший замминистра образования Асмолов, есть такой деятель, говорил о пользе Интернета. От Интернета гадостей примерно в четыре тысячи раз больше для детей, чем пользы. Он один из тех деятелей, которые чем больше сделают гадостей для народа, тем им слаще.

– Или у него какое-то зрение особенное, почему-то он не видит этих гадостей.

– Да, какие-то после Снежной королевы кристаллы в глазах.

– Спасибо за передачу, за ответы.

– Всего доброго, и тебе спасибо.

Ведущий протоиерей Александр Березовский
Записала Маргарита Попова