Беседы с батюшкой. Служба милосердия

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Евгений Попиченко, настоятель прихода во имя Успения Пресвятой Богородицы, руководитель Отдела социального служения Екатеринбургской епархии, благочинный Рождественского церковного округа Екатеринбургской епархии.

– Отец Евгений, спасибо, что смогли к нам сегодня приехать.

– Здравствуйте, дорогие наши телезрители! Пусть мир и Божие благословение пребывают со всеми нами!

– Со дня памяти святителя Николая Чудотворца до дня памяти святителя Спиридона Тримифунтского проходят дни, посвященные милосердному служению, деятельности православной службы милосердия, тем более что это два святых, близкие нашему народу, своей жизнью доказавшие важность добрых дел. Святые, которые и по сей день являются нашими заступниками.

Отец Евгений, Вы участвуете в этих днях не как ведущий, не как человек, которому задают вопросы, а в качестве человека, который задает вопросы как журналист своим работникам, добровольцам, тем, кто приходит и хочет получить помощь. Как Вам такой опыт, понравился ли? И будете ли Вы продолжать такое направление?

– Наверное, надо спросить наших дорогих телезрителей, как им такой опыт, что на протяжении этих нескольких дней несколько раз в день выходит передача, в которой мы в таком формате общаемся с сотрудниками службы милосердия. Со стороны всегда видней, получается или не получается. А вообще для меня этот опыт не первый, потому что мое послушание на «Союзе» началось с беседы «Архипастырь», когда у меня была такая замечательная радость – задавать в прямом эфире вопросы архиерею (тогда архиепископу) Викентию. Это были первые пробы авторских программ. И мне кажется, получалось очень здорово – владыка отвечал на вопросы, я как-то вел этот эфир, задавал какие-то вопросы от телезрителей. Кажется, получалось как-то живо. Все новое – это хорошо забытое старое.

Этот формат замечательный, потому что очень хотелось донести до вас, мои дорогие, суть служения, хотя бы в нескольких штрихах показать, что такое православная служба милосердия, кто такие сестры милосердия, добровольцы и кто наши подопечные. И очень надеюсь на ваш отклик. Неспроста мы пришли на телеканал «Союз» с такими сюжетами, потому что испытываем сейчас очень тяжелое финансовое положение. И если мы говорим о том, что нам необходима помощь, значит, затягивать ремень дальше уже некуда. Поэтому просьба последить за сеткой вещания, увидеть, услышать и откликнуться на наш призыв.

– Наши телезрители видели эти «милосердные» эфиры, услышали рассказы, которые невозможно слушать без слез (например, касающиеся помощи людям и детям с онкологией). Есть и воодушевляющие истории, когда хочется брать с людей пример.

Расскажите, что в этом хорошем старом новом опыте удивило лично Вас, какие истории впечатлили и что Вы взяли на заметку для себя самого?

– Во-первых, это позволило на все посмотреть со стороны. Обычно находишься внутри: ежедневно встречаешься с кем-то, общаешься, решаешь какие-то задачи… А здесь тебе немного со стороны рассказывают сестры. И хотя ты все это знаешь, но знаешь своими глазами и своим умом, а когда это взгляд сестер, что называется, рассказы с линии фронта, то это всегда воспринимается по-особому. Кроме того, какие-то вещи мы сами сформулировали.

Если вспоминать начало деятельности, то все начиналось с нескольких энтузиастов, которые собрались по велению сердца и пошли навстречу человеческим скорбям и страданиям. А сейчас это организация из сотни человек, которые ежедневно выходят навстречу страданию, боли, одиночеству, болезни, бездомности. И в какой-то момент ты понимаешь, что это ведь ответственность. Во-первых, ответственность за тех людей, к которым мы приходим, – у нас несколько тысяч подопечных. Во-вторых, ответственность за сотрудников, которые приходят. Они, конечно, во многом ангелы по своему служению: их посылают, они безропотно идут и приносят добрую весть. Но все-таки они ангелы во плоти, и понятно, что им надо и кушать, и кормить своих детишек. И понимание моей ответственности как руководителя перед своими сотрудниками тоже накладывает определенную тяжесть на плечи.

Это позволило сформулировать такую тему встречи, как административное служение. Иными словами, есть сестры, которые находятся на передовой – в больницах, на патронажных адресах, а есть сестры, которые несут служение в тылу. То есть крепкий, устойчивый тыл обеспечивает возможность быть где-то на фронте. И это тоже важная часть служения. Замечательно, что его тоже несут сестры: сестра-бухгалтер, сестра-диспетчер, сестра по работе с просителями. Представьте, что у человека возникла необходимость сделать дорогостоящую операцию, и порой он бывает в безвыходном, отчаянном положении – где взять несколько сот тысяч рублей? Хотя бы. И человек звонит, а иногда это шоковое состояние мешает трезво оценить ситуацию: может быть, ее можно решить и по-другому, но ему кажется, что это единственный выход. Сестра знакомится с этой ситуацией, документами, с обоснованием, встречается с людьми. И не всегда эти встречи бывают радостные, приветливые, потому что люди, находящиеся в состоянии шока, бывают порой неадекватными в такой ситуации, и сестре приходится принимать на себя этот первый огонь.

Потом мы обращаемся к вам, дорогие телезрители (например, через программу «Скорая социальная помощь»): вот есть такая история, помогите, откликнитесь. И приходит огромное количество денежных переводов – с миру по нитке, по копеечке собираются значительные суммы. Все это надо принять, правильно провести и целенаправленно передать тем нашим подопечным, которым они адресованы. И всем этим занимается один человек. Благодаря этому невидимому служению административных сестер православная служба милосердия может, как мне кажется, хорошо выполнять то послушание, которое ей дано.

– Вопрос телезрительницы из Калужской области: «Мы хотели сегодня отослать пожертвование, набирали сообщение, но у нас ничего не получилось».

– Номер для отправки сообщения – 3443: Рождество /пробел/ сумма пожертвования. Можно попробовать через сайт ekbmiloserdie.ru, где есть разные формы. Будем надеяться, что доброе намерение дойдет до получателя.

– С чего начиналась православная служба милосердия? Это было послушание по благословению или зов души, когда есть искренняя потребность помогать людям в трудной ситуации?

– Меня утешает, что все начиналось по благословению, потому что самовольные и самодельные кресты, конечно, тяжелы и бывают невыносимы. А то, что дано по послушанию, как-то Богом и управляется.

Началось все давным-давно, когда я прилепился и душой, и телом к приходу великомученика Пантелеимона и к его настоятелю. А настоятель у нас очень строгий, и для нас, молодых священников, он завел журнал милосердного служения, в котором мы должны были каждый день отчитываться. Было несколько священников, и чтобы занять всех работой с коэффициентом полезного действия, отец-настоятель завел несколько граф, в которых каждый батюшка отписывался. Допустим, сегодня он съездил освятить квартиру, встретился с какими-то людьми, и обязательным условием было три раза в неделю посетить одно из отделений областной психиатрической больницы. Конечно, мы роптали, возмущались, говорили: что такое, где наши права? Но настоятель был непреклонен и требовал каждую неделю такого отчета.

И вот эта забота привила определенный навык. Может быть, изначально это воспринималось как издевательство, как какой-то формализм. Но сейчас я понимаю, что нас, молодых оболтусов, которые работать не умеют, имеют горячее желание делать что-то горячее, но не имеют ни дисциплины, ни системности, это очень правильно настраивало. Поэтому хочешь не хочешь, а приходилось три раза в неделю бывать в больнице, встречаться с персоналом, больными, молиться вместе с ними, общаться, отвечать на вопросы. И таким образом сформировались первые зернышки этого служения. Поэтому очень важно, когда есть наставник и когда он заботится о тебе, пусть даже через такое как бы насильное воспитательное действие. Потому что в любом воспитании присутствует некоторое усилие, которое ты или принимаешь, покоряешься и через послушание приобретаешь смирение, или  этому сопротивляешься, тратишь огромное количество энергии – и никакого плода.

Постепенно этот опыт служения милосердия стал копиться, потом стали приходить люди. Пришла женщина, говорит: «Батюшка, есть больница, где необходима помощь сестер. Давайте попробуем организовать сестричество». И убедила, что надо встретиться с главврачом, посмотреть на месте, какие нужды, убедила обратиться к прихожанам. Я уже говорил, что пастырь должен идти впереди стада и вести за собой овечек, но есть такие, которые сами подталкивают и говорят: «Пойдемте, пойдемте». Важно доверять, слушать и идти туда, куда зовут. Это важный принцип. Таким образом возникла первая микрогруппа из двух-трех женщин-добровольцев, которые захотели послужить ближним: нашли три-четыре часа в неделю на то, чтобы приходить в больницу.

Изначально примерно таким образом движение и формировалось, то есть это была личная инициатива или отклик на проблему, доверие к прихожанам, которые проявляли активную жизненную позицию. Ну а потом к архиерею пришла сердобольная женщина Елена Станиславовна Шарф, дай Бог ей и ее близким здоровья. Она уже много-много лет руководит епархиальной хосписной службой – это уникальное послушание, тихое, незаметное. Слава Богу, в этом году на праздник святой великомученицы двух наших замечательных сотрудниц Елену Станиславовну и Людмилу Николаевну Фонд святой великомученицы Екатерины наградил орденом этой святой и небольшой, но хорошей премией, потому что это достойное служение. И вот Елена Станиславовна пришла к владыке и сказала:

– Владыка, давайте организовывать.

И мудрый владыка говорит:

– Где у нас есть какой-то очаг служения? А... в психбольнице. Кто? Отец Евгений. Ну, Бог благословит!

Так в 2002 году был создан Отдел социального служения при Екатеринбургской епархии. Постепенно, по ходу развития, на каком-то этапе при отделе возникла православная служба милосердия как некоммерческая общественная организация, в задачи которой входило как раз формирование этого тыла, помогающего сотрудникам Отдела социального служения нести свое служение.

– Вопрос телезрительницы: «В 1998 году я крестила в Серпухове дочь. Ей было четыре года, крестный и крестная при этом не присутствовали, они были записаны заочно. Окунания в купель тоже  не было. Хотела бы узнать, является ли крестная действительной по церковным канонам, потому что она говорит, что не считает себя крестной».

– Спасибо за вопрос. Конечно, это виртуальная крестная, потому что никаких заочных участий в таинствах быть не может. Нельзя ни заочно крестить, ни заочно венчать, ни причащать, человек должен непосредственно соприкоснуться с веществом таинства. Крестный – это тот человек, который реальным, практическим действием участвует в таинстве. Он говорит за младенца обеты, то есть  обещает Богу, что  приложит максимальные усилия, чтобы этот маленький человек, когда он придет в возраст, стал христианином. Он отрекается от сатаны, плюет на него, то есть вступает за младенца в войну с этим злобным духом. Он участвует в восприятии от купели. В каких-то случаях крестят в ванночке или, в крайнем случае, когда в больнице ребенок лежит в боксе, могут крестить окроплением. Но все равно крещение совершается, потому что участвует священник, есть вещество – вода, есть тайносовершительная молитва. Крестный берет ребенка от купели – воспринимает  духовно рожденного младенца и обязуется его привести ко Христу своим примером, своим участием, благочестием, своей молитвой.

Если этого не было, а человека просто где-то формально записали, конечно, это неправильно, такого человека нельзя считать крестным. Но таинства это ни в коем случае не умаляет. Есть случаи, когда крестят без крестных, по вере родителей, разные бывают истории. Тем более когда таинство уже совершено, переживать задним числом, что если не было крестного, то вроде как не было и таинства, не стоит. Надо воспитывать самим веру в своем чаде и нести эту достойную ответственность. Потому что крестный – это все-таки только помощник родителям, он не замещает родительского воспитания. Неправильно думать, что раз есть крестный, мы можем выдохнуть, сами заниматься своими делами, а ребенка пусть воспитывает крестный. Нет. Воспитание Бог спросит с родителей, а крестный – это такой «костыль», на который в случае чего можно опираться.

– Вопрос телезрителя: «Мне 58 лет, у меня второй брак уже 18 лет, и 15 лет из них мы с женой повенчаны. У меня большие сомнения,  я не могу разобраться в словах из Евангелия от Матфея (гл. 19, ст. 9): кто женится на разведенной, тот прелюбодействует. По другому телеканалу я слышал рассказ батюшки, как к нему пришел молодой человек и попросил благословения встречаться с девушкой, но как только он узнал, что у этой девушки есть ребенок от предыдущего брака, сказал, что благословлять его не будет. От этого я в большом смущении».

Мне еще вспоминается недавняя история в Екатеринбурге, которую мы обсуждали на прошлой неделе в нашей передаче. Собственница рекламного агентства разместила на билбордах в городе эту цитату из Евангелия от Матфея, и многих людей эта цитата смутила и заодно заинтересовала антимонопольные органы.

– Есть определенные законы, по которым живет человек, они вложены Богом в нашу природу. Например,  «оставит человек отца и мать, прилепится к жене своей, и будут два одной плотью» и «что Бог сочетал, то человек да не разлучает». Но для полноты жизни, для гармонии Бог дал нам заповеди, которые есть жизнь. Если человек живет по заповедям, он в себе культивирует эту жизнь, живет ее полнотой. Если мы заповеди преступаем, в  нас меньше жизни. «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие – избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твое».

Заповеди Божии, то есть законы Божии, изложены в Священном Писании, они утверждены решениями Вселенских Соборов, которые доносят до нас более ясно, как строить жизнь по Священному Писанию. То есть святые отцы нам больше растолковывают их. И Евангелие четко и определенно говорит, что вот это – жизнь, а если мы через это переступаем, то лишаем себя жизни или ограничиваем ее в себе.

Господь сказал, и так оно и есть. Мы не можем отменить слово Божие. Если нам что-то не нравится или если мы оказались в каких-то обстоятельствах, мы не можем равнять под себя слово Божие. Нет. Господь сказал, что человек встречается с человеком и образуется единый организм. Если этот организм каким-то образом разрывается, через грех, через измены, прелюбодеяние, нарушаются жизненные законы. Второй брак – это уже несовершенство,  неполнота, уже какое-то повреждение целостности. Конечно, Церковь снисходит, и бывает так, что и второй брак благословляется, но это не норма. Нужно понимать, что это все равно снисхождение к нашей немощи, не та полнота, как если бы человек в чистоте встретил свою невесту, была создана семья, и это благословение было пронесено через всю жизнь. Значит, произошел какой-то сбой, какое-то повреждение. И обязательно остался какой-то след в душе. Потому что невозможно, соединившись в одно тело, а потом разорвав его,  оставить душу такой же целостной и неповрежденной.

Поэтому это всегда повод для нашего внутреннего сокрушения, для покаяния. Мы понимаем, что мы немощные, и по немощи мы просим у Бога и прощения, и благословения: «Господи, не получилось пронести Твое благословение через всю жизнь, разрушилась семья, разрушились отношения, но я не могу жить одинокой, монашеской жизнью, немощь требует, чтобы рядом был человек. Я понимаю, что брак второй... Но благослови, Господи, прости, я буду помнить о том, что не получилось сохранить эту заповедь изначальной (или супруга не смогла сохранить), но мы будем стараться через покаяние, через память о нарушении Божиих законов все-таки потрудиться и довести до какого-то возможного совершенства наш сегодняшний брак».

– Вопрос телезрительницы: «Шестого января будет 40 дней, как из жизни ушла моя мама. Я хотела бы спросить, как можно поминать в день перед Рождеством? Можно ли устраивать поминки?»

– Поминать всегда надо в первую очередь молитвой и милостыней. В этот день лучше всего прийти в храм, попросить батюшку послужить панихиду, заранее договориться, чтобы нашлось время у священника. Принести панихиду на панихидный стол, чтобы сотрудники и нуждающиеся могли помолиться за упокоение мамы. Постараться как-то организовать день, чтобы покормить бедных людей. Например, сварить большую кастрюлю супа, приехать на улицу Бебеля в Екатеринбурге. Если нет, то у каждого храма есть бедные люди. Может быть, посмотреть в своем гардеробе вещи, которые уже долго висят, которые мы не носим больше года, собрать их и раздать. Это то, что касается поминовения.

А если говорить о поминовении в кругу семьи, то, думаю, надо отложить его на восьмое число, потому что здесь нет такого принципиального положения, чтобы собраться с близкими именно в этот день. Надо молитвенно поддержать душу, которая в 40-й день предстанет перед Богом на частный суд. И лучшая помощь – это не за столом вспоминать, каким был человек, а в храме собраться с близкими и все силы своей души направить на молитву к Богу за этого человека. А по-дружески, по-человечески вспоминать его надо не в Сочельник, самый строгий день Рождественского поста, а через несколько дней после Рождества.

– Что такое милосердие?

– «Милосердие – поповское слово», – говорил Глеб Егорович Жеглов. Милосердие – это слово, которое действительно родилось в Церкви, это «милостивое сердце». Если переводить это слово с греческого языка, то это сердечная боль как отклик на боль другого человека. То есть это болящее сердце, сердце, реагирующее состраданием.

Кроме того, милосердие – это и свойство Божие. Господь дает нам заповедь: «Будьте милосердны, как милосерден Отец ваш Небесный». Это наша цель, к которой мы должны прийти. Это наша задача – прожив жизнь, приобрести это божественное свойство и из жестокосердных, самолюбивых, эгоистичных стать людьми милосердными, подобно Богу, Который Благ и к неблагодарным и злым. Стать теми, кто, как солнышко, светит и на праведных, и на неправедных. Человек должен научиться любить не только любящих его, но любить и врагов, и молиться за ненавидящих, и добро творить творящим ему напасть. То есть он должен преодолеть свое естество. Естественно кошке мурлыкать, когда ее гладят, и шипеть, когда ведут против шерсти. Так реагировать – естественно для любого живого существа. А мы должны преодолеть наше естество, возрасти над ним и совершить это сверхъестественное преодоление, то есть приобрести божеское свойство – любить тех, кто не достоин любви. И это наша духовная цель.

– Какое место должны занимать добрые дела? И как не похоронить свой сердечный позыв к тому, чтобы прийти к кому-то на помощь и послужить, а не остаться равнодушным и не пройти мимо?

– Должно быть постоянное беспокойство. Вообще мы как христиане должны искать того, кому отдать себя в услужение. Недавно услышал такое сравнение: жизнь святого человека – это как шарик, который катится по дороге, куда его Господь покатит, туда он и катится. По идее, мы должны стать таким шариком из куба, которым обычно являемся – упертым, неподвижным, с сопротивлением. Только что-то попробуй – сразу куча аргументов: не моя очередь, я не пойду, не буду, почему я, это не мое дело. То есть постоянное сопротивление любому позыву, и в этом, конечно, проявляется наше тяжелейшее повреждение, у нас нет покорности воле Божией.

Почему? Если мы говорим о движении как о податливости, то сердцевина этого шарика – это смирение. Как говорит авва Дорофей: я хочу так, как будет. То есть он воспринимает волю Божию как свою и абсолютно не сопротивляется. А смирение вырабатывается послушанием. В монастыре с послушанием понятно: человек приходит, отдает свою волю наставнику, входит в этот режим и живет, постоянно преодолевая свое самоволие. Самоволие – это тот крючок, за который нас очень крепко держит диавол. Потому что всегда через наше самоволие он по-тихому, незаметно проводит свою волю. И человек думает, что управляет самим собой. На самом деле он самим собой не обладает, он просто очень незаметно, но твердо управляется силами, которые держат его гордость.

А люди, живущие в миру, воспитывают послушание через покорность жизненным обстоятельствам, в которых нет греха, но которые от нас не зависят. Например, один прихожанин-доброволец рассказывал, что его попросили свозить человека с ограниченными возможностями из одного места в другое, порешать какие-то вопросы по жилью. Он согласился, положил коляску в багажник, доехал, вытащил коляску, посадил, довез до места, потом снова посадил в машину, убрал коляску в багажник... Едут обратно, а инвалид говорит: «А теперь едем в паспортный стол». И он: вроде как не договаривались... У него какие-то планы, дела, но он как-то себя сломал, потом всю дорогу ехал и думал: «Ну что я?.. Тряпка... Надо было сказать, надо было все-таки поступить по-своему». Но покорился, свозил в паспортный стол. Доехали до дома, осталось вытащить коляску, посадить того, и тут он сорвался, все-таки как-то выразил свое недовольство, раздражение, показал, что он сделал одолжение, – и потерял награду. Почему? Потому что претерпевший до конца спасется.

Господь дал тебе послушание – хоть немножечко отказаться от своего ради Христа, потому что в этом человеке в данный момент рядом с тобой сидит Христос. Об этом надо всегда помнить. Вы спрашиваете, когда делать добрые дела. А надо всегда помнить, что Бог к нам все время обращается через обстоятельства жизни. И там, где нужно отказаться от себя (…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя), человек всегда приобретает смирение через послушание. Но это такое малое дело – потратить несколько минут или  час.

Например, есть такой святой мученик Каллиник, которого мучили на протяжении двадцати лет – переводили из города в город, причем в железных сапогах с гвоздями внутрь, чтобы ему было больно идти по дороге. Приводили, мучили, потом вели в другой город, там мучили. И каждый раз еще спрашивали: «Ну что, ты не устал? Может быть, хватит дурака валять?» Иголки ему под ногти забивают и говорят: «Может быть, передумаешь, может быть, жить-то тебе все-таки хочется? Что ты себе вбил в голову? Какой Христос? Какая вера?» И человек с двадцати до сорока лет претерпевал эти мучения. Когда подумаешь, что мы головную боль не можем потерпеть... Голова заболела, сразу же цитрамон, одно, другое, лишь бы нигде ничего не давило. И как в таком состоянии вообще спастись – в этой абсолютной расслабленности? В неспособности потерпеть не то чтобы до конца, а совсем чуть-чуть.

Постоянное стремление себя кому-то отдать мне кажется нормальным состоянием христианина. Искать, кому бы послужить.

– Вопрос телезрительницы с Украины: «Последнее время мне хочется молиться, прося прощения у святых. Или прошу ангелов-хранителей моих родных, чтобы они их оберегали. Правильно ли это?»

– Молитва – это на самом деле творчество. Конечно, есть молитвы, которые, как в учебнике, записаны в молитвослове, Псалтири, и надо стараться их не переделывать, потому что они составлены святыми, рождены в сердечном порыве, устремленном к Богу. Но если их почитать, – человек молится о себе, о близких. Есть разные молитвы. Но в большей степени, конечно, он просит помиловать его: «Без конца согреших, Боже, милостив буди мне, грешному». Задача этих церковных молитв – настроиться на общение с Богом. А когда душа входит в близкое общение, конечно, надо помолиться за тех, о ком болит сердце. И тут не может быть каких-то инструкций – молись так или так. Надо помолиться от всего сердца. Можно просто сказать: «Господи, помилуй чадо мое, помилуй моих близких».

Можно проговорить то, о чем мы просим: здоровья, покаяния. Конечно, лучше просить духовных дарований, потому что смешно, когда мы пришли к царю и просим у него горсть навоза, то есть каких-то вещей, ничего не значащих для царя. Чтобы не уничижать Бога своими прошениями, все-таки надо просить высоких дарований. Елисей просил веры, Соломон просил мудрости, Давид просил покаяния. Вот и нам надо просить и кротости, и смирения, и любви. Для своих чад, если они где-то запутались, просить покаяния и крепкой веры, чтобы они нашли Бога. Бога надо просить, чтобы Он к нам пришел, а какими словами, Бог на сердце положит.

– Продолжается Рождественский пост, и несколько вопросов от наших зрителей из соцсети «ВКонтакте», касающихся исповеди и покаяния.

Вероника спрашивает: «Сколько раз надо исповедоваться за Рождественский пост?» И Артем пишет: «Скажите, как найти в себе силы прийти на исповедь к священнику, который меня знает? Стыдно перед ним становится, что ты не такой, каким тебя все привыкли видеть».

– На исповедь нужно стараться ходить по необходимости, которую обычно определяет духовник. Если духовник благословит причащаться и исповедоваться раз в две недели, надо стараться в этом режиме жить. Если духовника нет, надо все равно спросить у священника, у которого чаще всего исповедуетесь, как поступать. Вообще в нормальном режиме церковной жизни человек должен быть у Чаши каждое воскресенье. В каждое присутствие на литургии он должен быть не зрителем, а участником. Конечно, и при молитвенной подготовке, и при покаянном настрое. Бывает, что человек, живущий в этом церковном ритме, неделю  проживает ровно, спокойно. Он может подойти к духовнику и сказать: «Батюшка, благословите меня готовиться к Причастию, все ровненько». Потому что не надо профанировать исповедь – просто прийти для формы, чтобы ее соблюсти. Потому что исповедь и Причастие – это отдельные таинства. Надо приучаться ответственности за свою душу. Не возлагать ее все время на священника: «Благословите причащаться»; «А можно мне причащаться или нет?» Откуда я знаю, можно тебе причащаться или нет? Лучше тебя никто не знает, ты сама сверь свою совесть со словом Божиим, с молитвами перед Причастием, «примирись прежде тя опечалившим» и готовься к Причастию. Если неделька прожита спокойно, не надо изображать исповедь, не надо что-то натягивать. Подошла, благословилась, а через недельку-две подготовишься к исповеди. Такой должен быть живой, творческий процесс, не формализированный, но с советом духовника.

Что касается знакомого священника, надо стирать в кровь свое тщеславие, нужно возлюбить в таком случае позор  как очень вкусные эклеры и искать возможность получить горькую пилюлю какого-то позора для больного самолюбия и тщеславия. Если мы это осознаем, то понимаем, что другим способом душа не лечится. Если мы боимся не оправдать надежды или потерять авторитет в глазах кого-то, – это такая нехорошая болезнь души. Этот стыд надо преодолевать, надо идти ему в лоб и делать наперекор. Неприятно, стыдно – значит, надо пойти и открыть то, за что стыдно, и иметь к батюшке доверие, потому что священник радуется, когда человек искренен в своем стремлении преодолеть свои грехи. Если человек с болью говорит о самых постыдных, отвратительных вещах, священник ему всегда сострадает. Он не смеется над этим, не пересказывает где-то в разговорах: «Знаешь, мне сегодня вот такие свеженькие новости принесли, вот оно как интересно». Нет, нельзя так думать о батюшках. Батюшки очень переживательные и очень сострадательные. И чем искреннее человек открывает свою боль, тем более глубокий совет он получит через священника от Бога, потому что священник в данном случае проводит от Бога то или иное откровение или вразумление, в зависимости от искренности исповедующегося. Поэтому не надо бояться, а надо перекреститься  – и в добрый путь!

– Вопрос телезрительницы из соцсети «ВКонтакте»: «Встречать ли православному христианину Новый год? Как объяснить людям и стоит ли, что следующий год – это не год собаки, а просто лист в календаре? Что надо не собаке поклоняться, а у Бога просить благословение?»

– Надо смотреть по обстоятельствам. Если есть возможность, – сходить на ночное богослужение, а во многих храмах, особенно в больших городах, такие службы проводятся. Потому что «как встретишь Новый год, так и проведешь», и провести Новый год за литургией – это самое дорогое, что есть у человека, самая большая радость и сокровище. Конечно, для того, кто понимает, о чем идет речь. Для кого Чаша Христова имеет центральное значение в жизни, для того лучше Новый год все-таки встретить вместе со Христом.

Если пока сложно встречать Новый год так, тогда это хорошая возможность собраться с близкими, вспомнить, как год прожит, поблагодарить за важнейшие эпизоды, как-то заранее приготовившись. Чтобы это не превратилось в еду и питье перед «Голубым огоньком», совершенно отвратительным и абсолютно пошлым. Можно включить «Голубой огонек» пятилетней или десятилетней давности, и там будут те же самые люди, те же самые пошлые шутки, те же самые глупые песни – абсолютно ничего не меняется, все одно и то же. Этот салют, шампанское, серпантин и те же самые улыбки тех же самых людей. Картинка абсолютно не меняется. Я бы никому не желал такого Нового года.

А если тихо собраться за столом, поблагодарить своих родителей, подарить какие-то подарочки со смыслом своим близким, детям, то это замечательно, никаких проблем здесь нет. Все зависит от нас – как мы это организуем, ведь каждый создает жизнь по своему сердцу. Если в сердце есть созвучие с этим «Огоньком», так он и будет бессмысленный, пошлый, и потом будет горечь, оскомина. С утра встал – и зачем все это было? И еще куча оставшейся еды. Зачем все извращать? Нужно все облагораживать, но для этого надо подумать. Для этого недостаточно купить открытки с готовым текстом: «Новый год настает!»; «С Новым годом, с новым счастьем!»  Надо подумать, сделать что-то своими руками, чтобы вложить часть своей жизни. Пусть это будет нескладно, но это будут добрые слова от сердца близким людям. И это ценно, это приятно.

– Спасибо, батюшка, за этот разговор. К сожалению, эфирное время подошло к концу, хотя не на все вопросы успели ответить.

– Напомню нашим телезрителям, что практически неделя от дня памяти святителя Николая Чудотворца до дня памяти святителя Спиридона Тримифунтского посвящена, в том числе в нашем эфире, добрым делам, делам милосердия, работе православной службы милосердия. Репортажи с участием отца Евгения Попиченко вы еще увидите в нашем эфире в рамках проекта «Союз онлайн». Для всех, кто заинтересован, какой социальной деятельностью вообще занимается Церковь, сайт ekbmiloserdie.ru. Тем, кто хотел бы помочь в осуществлении добрых дел, напомним номер для отправки сообщения – 3443: Рождество /пробел/сумма пожертвования.

– Храни всех нас Господь! И готовимся к встрече нарождающегося Богомладенца Господа нашего Иисуса Христа.

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Ксения Сосновская