Беседы с батюшкой. Дети-сироты

В петербургской студии нашего телеканала - настоятель храма иконы Божией Матери "Умиление" на Гжатской улице, руководитель Координационного центра по работе с детьми, оставшимися без попечения родителей, Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Санкт-Петербургской епархии, глава благотворительного фонда "Православная детская миссия" священник Феодосий Амбарцумов.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня мы с отцом Феодосием поговорим о детях-сиротах, об этой проблеме, которая есть, о том, какие существуют пути ее решения, и о Санкт-Петербургском Координационном центре по работе с детьми, оставшимися без попечения родителей. Давайте начнем с того, что расскажем об этом важном начинании, которое называется Координационный центр по работе с детьми, оставшимися без попечения родителей. Расскажите, пожалуйста, в общем об этом начинании: что оно из себя представляет?

– Наш Координационный центр по работе с детьми, оставшимися без попечения родителей, входит в состав Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Санкт-Петербургской епархии. Основное направление нашей работы – это дети-сироты, дети, оставшиеся без попечения родителей и оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, дети-инвалиды.

Мы стали работать в Отделе по церковной благотворительности в качестве Координационного центра не случайно, потому что определенное количество лет назад так получилось, что Господь свел нас (меня и группу моих ближайших друзей, помощников; тогда это было еще в стенах Санкт-Петербургской духовной академии) с детьми-сиротами, с детьми из детского дома. Произошло это, как принято говорить, случайно, мы никогда не думали, что будем работать с детьми-сиротами, с детьми в детском доме, и надо сказать, никогда до той поры я не посещал ни одно социальное учреждение. Но они (дети из детского дома) приехали к нам, и мы должны были организовать для них экскурсию. Знакомство с ними было каким-то поворотным моментом в нашей жизни, когда мы не смогли уже с ними расстаться потом; мы поехали к ним в учреждение, стали с ними просто дружить, помогать им в разных нуждах.

И что самое главное было в ту пору, потому что это тоже как-то естественно произошло, – мы были людьми церковными (я был преподавателем духовной академии, мои друзья были семинаристы, студенты академии, также преподаватели), и эта наша церковность не могла не сказаться на нашем общении с детьми. Началось уже такое общение в рамках Церкви: крещение тех детей, которые не были крещены, их причастие и участие в церковных праздниках. Потому что в светских праздниках они участвовали много, но даже таких основных праздников, как Рождество и Пасха, были лишены.

Хотя не было никаких ни программ, ни проектов – ничего, просто была дружба с этими детьми и желание им помогать. И очень жалко их было, просто по-человечески жалко. Такая жалость не позволяла заняться чем-то другим. Это было как общественная нагрузка, хобби – как угодно можно называть, то, что мы делали по влечению сердца. И это занимало все больше и больше времени. А в один прекрасный момент нас пригласили посещать еще один детский дом, который мы не знали и никогда не посещали. И в ту пору это стало вторым переломным моментом, потому что мы предложили еще группе семинаристов посещать этот детский дом.

Так постепенно количество учреждений, с которыми мы работали, стало увеличиваться, и мы стали думать о поиске волонтеров, добровольцев, тех православных людей, прихожан разных храмов, которые могли бы посещать детей и делиться с ними тем, что сейчас мы называем основами православия. Потом, когда количество учреждений уже увеличилось и количество волонтеров было довольно большое, был создан в 2010 году благотворительный фонд «Православная детская миссия». Мы стали работать более организованно, более системно, более официально. Заключали договоры с сиротскими учреждениями и направляли туда волонтеров, которые также заключали договоры, создавали специальные программы, проекты. И вся эта деятельность велась в рамках благотворительного фонда.

В 2014 году, после нашей встречи с руководителем Отдела по церковной благотворительности протоиереем Николаем Брындиным, мы вошли в состав этого Отдела в качестве Координационного центра, и весь опыт работы, все наши проекты, всю деятельность и все наше волонтерское движение как бы взяли с собой в Отдел. С тех пор наша деятельность осуществляется уже не только в рамках фонда, фонд становится своего рода материальным обеспечением этой деятельности, но она приобрела большую церковность, епархиальный статус. Потому что, конечно, вхождение в состав Отдела позволило нам более легко приходить в сиротские учреждения от имени нашей Санкт-Петербургской епархии.

– И сейчас состав участников этого начинания немалый, да?

– Да, на сегодняшний день у нас несколько сотен волонтеров, которые работают в сиротских учреждениях, и не только там, в центрах помощи семье и детям и в различных проектах, которыми охвачены нуждающиеся дети. Потому что, к сожалению, на сегодняшний день многие дети, которые формально считаются детьми семейными, находятся едва ли не в худшем положении, чем те, которые в учреждениях, но, слава Богу, количество проектов увеличивается, количество добровольцев увеличивается, люди идут из самых разных социальных слоев. В том числе, надо отметить, приходят люди и не церковные, но именно в церковную организацию, потому что видят для себя в этом не только возможность работать с детьми, но и  получить пользу самим себе. Они хотят стать именно православными добровольцами.

– Как выглядит эта помощь детям из детских домов? Расскажите, пожалуйста.

– Изначально у нас как-то так выкристаллизовалось направление – духовно-нравственное воспитание детей в сиротских учреждениях. Почему? Потому что это оказывается едва ли не самое нужное. Материальное обеспечение детей в современных учреждениях, слава Богу, хорошее, часто более чем хорошее. Уже стало традиционным говорить, что многие игрушки или какие-то предметы отдыха и так далее, которые имеют дети в детском доме, часто семейные дети не могут иметь. А что касается духовно-нравственной составляющей, здесь, конечно, ситуация другая.

Ярким свидетельством или доказательством нужности этого духовного окормления является то, что мы видим, что происходит с выпускниками сиротских учреждений, к сожалению. Это печальная статистика, и не просто статистика, но и опыт. Мы прекрасно видим, что дети, которые выходят из детских домов, никому не нужны. Это, может быть, несколько резковато звучит, но жизнь такая, к сожалению, тяжелая, и часто они оказываются без жилья, на улице; алкоголизм, наркомания, воровство – и пошло, пошло, пошло. В результате только небольшой процент оказываются социально адаптированными, создают семью, находят хорошую работу и устраиваются в обществе.

Почему? Потому, что, к сожалению, то нравственное воспитание, которое человек может получить в семье, в учреждении сложнее получить, и часто бывает, что формируется  среда из старших воспитанников, которые и есть собственно воспитатели. Они своим примером, своим образом жизни влияют на тех детей, которые маленькие, которые туда приходят. Это все можно наблюдать, к сожалению. Отсюда задача, чтобы ребенок получил еще в детстве правильный духовно-нравственный фундамент.

Нам приходилось сталкиваться с ситуациями, когда нам говорили в учреждениях, что  Церковь отделена от государства и дети, когда вырастут, сами решат, как им верить и верить ли вообще. Такие тезисы не выдерживают проверки жизнью. Потому что, достигнув того возраста, когда они якобы должны выбирать, они уже всё выбрали, самой жизнью выбрали, уже находятся в таком потоке, из которого трудно выйти. И отсюда, конечно, главное и очень трудное, самое трудное направление работы – это работа волонтера, который приходит в детский дом и проводит с детьми занятия по основам православной культуры, по духовно-нравственному просвещению. У нас эта программа называется «Азбука нравственности», и она наиболее, с одной стороны, нужная, а с другой стороны – тяжелая, потому что многие волонтеры говорят: «Мы сами нуждаемся в этом просвещении, взрослые люди, а мы должны рассказывать это детям».

– А адресная помощь? Предположим, ситуация: ребенка уже усыновили, но он не успел в этом детском доме познакомиться с волонтерами «Детской миссии»; и вот он растет в семье, и, может быть, родители задумываются о его духовном воспитании. Конечно, можно и в воскресную школу отдать и так далее, но могут ли они в том числе обратиться и к «Детской миссии»?

– Строго говоря, у нас нет проектов по проведению каких-то таких просветительских занятий с детьми в приемных семьях в широком смысле. У нас есть свой семейный приют, он находится в Вырице, там ведутся занятия. Но что касается частных случаев – что здесь нужно сказать? Во-первых, участие в наших масштабных мероприятиях. Это два проекта, один называется «Церковь навстречу детям», второй – «Прикосновение к святыне», когда мы организовываем, с одной стороны, паломнические поездки к святым местам для детей, воспитанников сиротских учреждений и приемных семей тоже, а с другой стороны, организовываем различные православные праздники. У нас сейчас раз в месяц проходят такие масштабные мероприятия. И мы приглашаем не только сирот из детских домов, но и приемных детей.

А что касается духовно-нравственного воспитания в глубоком смысле, то, конечно, основная нагрузка ложится на плечи приемных родителей. И здесь сами приемные родители должны выступать в качестве воспитателей и наставников. Они могут посещать наши семинары, мастер-классы, волонтерские курсы. Но ведь основная-то задача какая? Чтобы ребенок, который забран из детского дома, в полной мере почувствовал ту жизнь, которую имеют обычные дети. А значит – надо его водить в воскресную школу,  в свой приходской храм, то есть делать его своим ребенком до конца.

– А есть какие-то сложные категории детей, с которыми, может быть, приходится сталкиваться, но к которым вам удалось найти подход?

– Сложные категории детей  – это подростки (тут я ничего нового не скажу). Двенадцать лет – рубежный возраст: до двенадцати ребенок один, после – становится другим. Что здесь надо сказать? Бывают ситуации очень сложные, когда действительно человек меняется; до конца нет гарантии, что наша волонтерская работа, даже работа приемных родителей будет стопроцентно иметь успех. Потому что все-таки, во-первых, свобода, во-вторых, гены. То есть в какой момент ты начал работать с ребенком? Это имеет огромное значение. Чем раньше, тем лучше. Ну и конечно, твой опыт, потому что не надо забывать, что кроме священнослужителей, которые посещают закрепленные за ними сиротские учреждения, есть волонтеры, но волонтеры разного опыта, разного уровня и даже разного характера. Один человек более замкнутый, другой более открытый.

Что касается подростков, то у нас есть проект «Миссия добрых дел». Он рассчитан как раз на подростков, воспитанников сиротских учреждений. И в рамках этого проекта организовываются поездки старших воспитанников в различные социальные учреждения: это больницы, дома престарелых, психоневрологические интернаты и так далее. Что это за поездки? К тем людям, которые нуждаются в помощи, в их помощи в том числе. И когда они собираются в эти поездки, готовятся какие-то подарки. Ездили в ночлежку и готовили там вплоть до бутербродов. И когда они начинают делать добрые дела, которые не искусственно выдуманные, чтобы их занять, когда  видят, что действительно огромное количество людей нуждается в их помощи – просто безногому или безрукому человеку помочь спуститься погулять и он оживает, для него это радость, – тогда чувствуют себя причастными и меняются. И, как говорят, хулиганы как бы просвещаются внутренне, они становятся другими людьми, чувствуют свою нужность, раскрываются. И помимо того, что приносят пользу этим социально незащищенным слоям общества, они решают множество своих психологических проблем.

Конечно, это тоже не гарантирует стопроцентного результата, но в комплексе (с одной стороны, занятия по нравственным урокам внутри детского дома; с другой стороны, посещение храма; с третьей стороны, участие в православных мероприятиях, в которых традиционно участвуют дети из обычных семей; с четвертой – занятость по линии доброделания) это все как система работы с такими сложными детьми, которая может принести какой-то результат. В глубоком смысле конечный результат и надежда на него зависят от того, можем ли мы найти такого человека, который готов принять в свою семью этого подростка. Ведь все эти сложности сирот с чем связаны? С тем, что жизнь у них такая.

Мы недавно забрали ребенка из детского сиротского учреждения, парень двенадцати лет, инвалид. Конечно, он ведет себя неадекватно, он ведет себя плохо, он вредничает где-то, и иногда бывает, что даже как бы начинаешь раздражаться, а потом останавливаешь себя и вспоминаешь: а какая у него история? как он жил в детском доме? А жил он так:  находился в детдоме, забирают одного в семью, забирают другого, его не забирают. Вот на горизонте показывается человек, который готов его забрать, какое-то время теплится надежда, но он исчезает; потом следующий, и так было не раз. И потихонечку он теряет вкус к жизни, разочаровывается, теряет надежду, что в его жизни разольется свет. Когда мы к нему приехали в детский дом и сказали: «Хочешь, мы возьмем тебя?» – он совершенно с непроницаемым лицом ответил: «Нет, мне здесь хорошо, не надо никуда меня забирать». То есть он внутренне как бы умер, смирился с этой ситуацией и уже не надеется. Через какое-то время, когда он начал понимать, что это не игра, что это действительно правда, он преобразился, стал другим ребенком, заявил уже совершенно другим голосом о своем желании ехать в семью и, как говорится, ожил.

Мы видели детей, которых по три раза забирали в семью и возвращали, и нет никакой ответственности у таких приемных родителей. Ты взял ребенка, ты не справляешься, ты можешь его вернуть, и у тебя потом не спросят: «А ты думаешь о том, что с ним произойдет?» И часто это происходит именно в подростковом возрасте, когда с ребенком нужно еще больше работать, еще внимательнее. Твоя жизнь уже должна быть акцентирована на этом ребенке, и если ты к этому не готов, то можешь начинать внутренне винить его. Ты не можешь с ребенком справиться, а винишь, что вот он такой хулиган, и возвращаешь его в детский дом. Что с такими потом происходит? А то и происходит, что они становятся по отношению к обществу как враги,  не видят в людях добра, они знают, что людям нельзя доверять, и не доверяют.

– Да, увы, подобное встречается часто, и такой человек может вполне стать от расстройства преступником и так далее.

– Надо тут еще вот что сказать: мы говорим «дети-сироты»; этот термин, в принципе, неподходящий, более подходящий – «дети, оставшиеся без попечения родителей», потому что подавляющее большинство детей в детских домах, сиротских учреждениях – это дети, у которых есть родители, часто оба (и мама, и папа). Я помню, был случай в одном детском доме, ребенок нам сказал, что у него около тридцати родственников (бабушки, дедушки, дяди, тети и так далее) – никто не захотел его забрать. Почему? А потому, что там тоже идут своими путями, скажем так, эти родственники.

Но в основе жизни каждого этого ребенка в детском доме лежит предательство и брошенность. И это такая печать, которая рано или поздно, как семя, приносит плоды. Эти плоды печальны для взрослых людей, для общества, их уже потом стараются изолировать различными способами, но не надо забывать: что посеешь, то и пожнешь. Мы отторгаем этого ребенка, он оказывается в учреждении, но каким бы хорошим оно ни было, какие бы там условия ни пытались создать, – все равно Бог детских домов не создавал, а создал семью. Мы, даже Священное Писание читая, Ветхий Завет, видим: там кровь реками льется, войны были, но нельзя найти даже намека на какой-то аналог сиротского учреждения. Почему? Потому что сироту забирали родственники, не было такого понятия, как сейчас, – сиротские учреждения, когда общество фактически отгораживается от этих детей. Пускай это делается на высоком уровне, но все-таки ребенок ждет, что его заберут в семью.

– Что касается волонтеров…Мы поговорим с Вами и о потенциальных родителях, и о волонтерах. Решил человек стать волонтером – как ему к вам обратиться и как вы его взрастите в качестве того, кто сможет этим заниматься?

– Действительно, много людей желают стать волонтерами. Все очень просто. Есть сайт Отдела по церковной благотворительности, там нужно найти наш Координационный центр, там есть наши контакты, можно позвонить. Есть сайт благотворительного фонда «Православная детская миссия», там тоже есть контакты (электронная почта, телефоны). Пожалуйста, обращайтесь, будем рады. Потому что волонтер – это как кровь, которая бежит по жилам организации, и от ее качества и количества зависит успех работы.

После того как человек почувствовал в себе желание стать волонтером, он проходит у нас собеседование. Первый этап – это собеседование, в ходе которого заполняются специальные документы. С одной стороны, мы рассказываем, для чего мы приглашаем волонтеров (все-таки у нас специфика работы, потому что мы церковная организация), с другой стороны, выслушиваем самого человека, его пожелания, какие-то ожидания, надежды, стремления и так далее. И после этого волонтеру предлагается пройти занятия на волонтерских курсах. Они проходят у нас два раза в неделю и также сочетают в себе  церковный компонент (то, что волонтер должен рассказывать детям) и чисто психолого-педагогический аспект, который читает светский специалист, потому что действительно какие-то простейшие навыки общения с детьми, безусловно, надо знать.

С другой стороны, у нас примерно раз в две недели проходят специальные семинары, которые проводят сами волонтеры, точнее сказать – координаторы. Координатор – это руководитель волонтерской группы конкретного сиротского учреждения. И за годы нашей работы, слава Богу, у нас появились люди, которые обладают большим опытом, выдержкой и такими знаниями, которые, с моей точки зрения, бесценны. Потому что сейчас, когда мы с Вами разговариваем, у нас проходит семинар для волонтеров, он называется «Особенности работы православных волонтеров в сиротском учреждении», то есть это буквально наша тема. Это от волонтера действующего к будущим волонтерам: семинары строятся таким образом, что человек рассказывает собственный опыт работы волонтера в конкретном сиротском учреждении. Скажем, сегодняшний координатор пять лет посещает сиротское учреждение регулярно, еженедельно проводя занятия с детьми, и уже видел разные поколения детей (кто-то уже перешел в старшие группы, кто-то пришел, дети коррекционные или с сохранным интеллектом). Если человек пять лет посещает детский дом, это значит, что он состоялся как волонтер, потому что обычно люди, которые «перегорают», больше года не выдерживают. И соответственно, у тех людей, которые хотят стать волонтерами, есть возможность задать ему вопрос; и не только задать вопрос, но и впоследствии обращаться за помощью, поддержкой и какими-то указаниями в своей волонтерской работе.

Дальше мы стараемся, конечно, закрепить волонтера за сиротским учреждением, потому что есть проекты, которые касаются комплекса учреждений, не одного конкретно, но лучше, чтобы у волонтера была своего рода прописка, то есть он посещает регулярно учреждение, проводит там занятия, как бы организовывает воскресную школу на выезде. Здесь тоже есть своя специфика, потому что бывает так, что человек попадает в детский дом и неудобно ему там, не может наладить контакт, чувствует себя немного не в своей тарелке. В таком случае есть возможность посетить другой формат учреждения.

Учреждения сильно отличаются друг от друга: коррекционные и некоррекционные учреждения – это совершенно разная специфика общения с детьми, разный формат занятий. Кроме того, маленькие дети или подростки – это колоссальная разница. То есть с малышами всё на уровне игры, подростки – это прежде всего «пробить стену», то есть заинтересовать их. Потому что бывали случаи, когда приходят волонтеры, а дети – ноль внимания, говорят: «Нет, ходят тут всякие помногу». Детские дома находятся как бы в свете прожекторов, все хотят помочь, и разные благотворительные организации направляют волонтеров. Но от тех, которые там находятся, если ты уже пятая или шестая организация, нельзя ожидать, что тебя будут встречать с распростертыми объятиями. То есть ты должен где-то своей жизнью и своим общением показать, что ты им интересен и полезен, тогда с тобой будут разговаривать.

– А вот, предположим, человек не имеет брата, сестры, племянников, собственных детей, но решил стать волонтером… Легко ли в таком случае адаптироваться для этой волонтерской программы и понять, пригоден ли ты?

– Это, по большому счету, какого-то решающего значения не имеет, есть ли братья, сестры или собственные дети. Потому что у нас есть очень хорошие примеры, когда человек, не имея собственных детей и никакого опыта, приходил в детский дом, становился волонтером, активно работал и у него хорошо получалось. Затем он становился координатором, организатором волонтерских групп и делился своим опытом с другими. Это ведь такая вещь, что для нормального человека естественно и нормально общаться с детьми. Тем более нормально испытывать чувства сострадания, милосердия, жалости к этим детям, которые лишены самого главного в жизни – родителей. Поэтому в данном случае вопрос, скорее, о духовном и нравственном состоянии сердца человека: способно ли оно открываться и принимать чужую боль и, самое главное, понимать ее. Потому что дети могут как бы закрываться и не показывать, что является для них  болевыми точками, и надо найти подход. Поэтому если ты добрый, хороший человек, хочешь помочь детям, то независимо от того, есть  у тебя братья, сестры, дети, приходи – и все получится.

– Нас смотрит много людей в разных странах, поэтому такой вопрос: есть ли у вас на данный момент, может быть, какие-то печатные материалы, видеокурсы, вебинары, которые могут дать людям, живущим в разных городах, в разных точках земного шара, какое-то понимание о том, как работать с детьми? И, может быть, они подхватят это дело и тоже будут трудиться на благо детей.

– Что касается наших материалов, у нас есть пособие «Основы православия» для подготовки занятий с детьми. Сначала мы его сделали для подготовки занятий с детьми в детском доме, но потом решили: просто для занятий с детьми, – потому что, по большому счету, оно годится для проведения занятий с любой категорией детей. Там простым языком рассказано об основах православного вероучения, православной жизни, обрядов, таинств и так далее. Несколько раз мы переиздавали пособие, оно есть в электронном виде на сайте, можно с ним ознакомиться. Мы можем его отправить электронной почтой, если кому-то вдали находящемуся оно понадобится.

Сейчас у нас на грани выхода (можно сказать, уже написано) второе пособие на основе опыта волонтеров. То есть собран опыт занятий волонтеров в разных учреждениях разных профилей; этот опыт обработан. Сейчас идет верстка, и в ближайшее время появится  второе пособие. Кроме того, мы издаем журнал с названием «Детская миссия»: вышел второй номер, готовится к печати третий. Этот журнал посвящен работе с детьми-сиротами и самим детям-сиротам, устройству их в приемные семьи, детям-инвалидам. Там есть статьи наших волонтеров о своей работе, есть интервью представителей различных ведомств, так или иначе связанных с сиротской темой. Также есть беседы со священником, материалы для самих детей. То есть мы стараемся на страницах этого журнала собрать все, что так или иначе относится к нашей работе. Журнал также размещается в электронном виде на нашем сайте.

– Вопрос телезрителя из Иркутска: «Мы, взрослые люди, не можем вместить, понять Промысл Божий, осознать, осмыслить его, а тем более ребенок, сироты, особенно сироты-инвалиды. И когда им начинают рассказывать о Боге, о Его истине, о Его благодати, у ребенка рано или поздно назревает такой вопрос: "Почему же мне уготована такая судьба?" Когда ребенок Вам его озвучивает, какой у Вас ответ на этот вопрос?»

– Это вопрос всей земли, вопрос о страданиях, о их смысле, о том, кому выпадает этот жребий, потому что не только сироты задают этот вопрос, но и различные категории страдальцев: «А как же Бог? Почему Он такое допускает?» Нам тоже много раз задавали этот вопрос, но я бы хотел отметить, что от инвалидов мы не слышали таких вопросов. Здесь вспоминаются, с одной стороны, слова митрополита Антония Сурожского, а с другой стороны, наш собственный опыт, что логически объяснить ребенку-сироте, брошенному инвалиду, что так получилось, такая твоя судьба, надо с этим смириться и жить, – это неправильный путь. Потому что если этот ребенок нашел человека, которому он этот вопрос может задать – тебе, православному христианину, ты должен сделать так, чтобы любовь Божия, присутствие Божие и забота Божия об этом ребенке через тебя проявились.

В чем, собственно, и задача наших волонтеров. Почему мы и говорим, что конечная наша цель – разбудить церковное общество. В каком смысле? В смысле большего информирования, большего призывания к тому, что, смотрите, сколько прихожан у нас в храмах, сколько из них хороших, добрых людей! И мы же видим, что многие становятся приемными родителями, что Церковь может решить эту проблему силами прихожан, клириков; в конечном итоге – забрать этого ребенка и показать, что Бог не бросил его, не оставил его в этом состоянии, что Он приходит к нему через тех людей, которые называют себя православными христианами и открывают свою любовь.

Потому что просто ответить, скажем, цитатой из Священного Писания об уповании на Промысл Божий или из святых отцов – ребенку это ничего не даст. Он воспринимает вас не только умом, а всем своим существом, и вы тоже должны всем своим существом отвечать на его вопросы, а не только на уровне разговора, так, чтобы его душа почувствовала, что вы можете не просто дать какой-то логический ответ, но ответ самой жизнью. Это наша задача. Если мы ее снизим до какого-то логического разъяснения той или иной ситуации, то тогда результат нашей работы будет нулевой.

– Вернемся к материалам. Вы упомянули уже печатные, а есть какие-то видеокурсы, вебинары?

– Видеокурсы одно время были, мы пытались их распространять на Москву. С Синодальным отделом по благотворительности даже была договоренность, но потом как-то это все заглохло, и сейчас (может быть, с начала 2017 года) мы попробуем не курсы, а отдельные семинары – делать интернет-трансляцию так, чтобы люди могли подключаться и, находясь у себя дома или на работе, знакомиться с этим лекциями. Кроме того, будем выкладывать видеозаписи (с одной стороны, видеозаписи, с другой – дословные тексты этих семинаров по работе с детьми) в Интернете.

– Спасибо. Теперь о родителях можем немножко поговорить. Вопрос телезрителя: «Можно ли усыновить ребенка, будучи в возрасте 65 лет?»

– Это уже поздновато, лучше бы, конечно, пораньше. Многое зависит от органов опеки, которые принимают решение о возможности стать тому или иному человеку приемным родителем или усыновителем. Но, как показывает опыт, целый комплекс вопросов с этим связан. У нас были такие случаи, но когда происходило общение со взрослыми такого возраста, то опекунами или приемными родителями становились их родные дети в возрасте 30-40 лет, а в 65 лет – тут, понимаете, деликатная тема. Мы должны понимать, чтобы ребенок не стал сиротой второй раз. Как Бог кому отмерит жизни, но лучше было бы тут десять раз подумать.

– Что касается людей, которые приняли решение усыновить ребенка, – куда им обращаться? Могут ли они обратиться в «Детскую миссию» и сказать: «Помогите нам верующего мальчика взять, например, в семью»? Это возможно вообще или какие-то другие механизмы существуют?

– Есть прежде всего и определенное количество людей, которые приходят становиться волонтерами, а через это – и приемными родителями. Конечно, не все усыновляют, многие именно берут под опеку. По большому счету, разницы в плане жизни никакой нет, но юридически разница существует. И были даже случаи, когда некоторые не говорили сначала о своем желании, а потом говорили, что, конечно, хотели бы через эту волонтерскую работу познакомиться с детьми и стать приемными родителями. Это нормально, многие волонтеры становились опекунами и переставали быть волонтерами.  Это тоже оправданно и понятно, потому что когда забираешь ребенка из детского дома, а еще если несколько, то ты выполняешь как бы конечную цель волонтерской работы. Потому что можно ходить годами, но если ты заберешь ребенка, то это самое главное, самое важное и самое большое счастье. И сколько было таких случаев, когда мы в детские дома ходили и слышали это и от детей, и от волонтеров!

Конечно, есть процедура государственная, юридическая, официальная, которую никто не отменял и не отменяет. Человек, желающий стать приемным родителем, опекуном, усыновителем, должен пройти соответствующие курсы, записаться, получить соответствующее свидетельство о возможности быть приемным родителем. Кроме того, он должен собрать определенные документы (медицинские, справку об отсутствии судимостей); его место жительства проверят соответствующие органы на предмет возможности размещения там ребенка и так далее, и потом уже, собственно, он становится приемным родителем.

Что с нашей стороны мы можем сделать? Скажем, такое духовно-нравственное сопровождение и плюс консультации, конечно, потому что все наши приемные родители появились из числа волонтеров. Некоторые из них уже не одного, не двух и не трех детей оформили и воспитывают, и не без успеха, слава Богу. Поэтому у них есть богатый опыт общения с соответствующими государственными структурами, опыт оформления различных документов, и они могли бы посодействовать в решении тех или иных вопросов.

Хотя, надо сказать, что, в принципе, ничего сложного в этом нет. И человеку, который захотел стать опекуном, в органах опеки рассказывают всё подробно и по нескольку раз,  его сопровождают специалисты. Другое дело, что часто может выпасть в официальных структурах духовный компонент, мотивация: почему ты берешь ребенка из детского дома? Действительно ты хочешь помочь сироте или ты чувствуешь какие-то собственные проблемы? Как некоторые собственный досуг организовывают… Прошу прощения, но это тоже есть. И кто знает количество тех людей, которые вот так, не продумав основательно, забирают ребенка, а потом возвращают? Сколько этих возвратов? Эти же цифры не афишируются, но они есть, и это трагедия.

А это о чем говорит? О том, что готовить людей, чтобы они стали приемными родителями, нужно очень основательно. И в первую очередь это мотивация: для чего ты берешь ребенка? для него или для себя? Если для себя, будь готов, что через какое-то время ты столкнешься с проблемой, которую, может быть, и решить-то не сможешь. А если ты берешь ребенка для него самого, то ты готов ко всем проблемам, которые он с собой принесет в твою жизнь. И понимаешь, что не котенка ты берешь себе, которому надо ласкаться и так далее, а  берешь личность, которую надо подготовить к жизни.

Ты готовишься к тяжелому труду, где-то даже к слезам (слово «подвиг» уже немного заезжено, но в каком-то смысле – да), тогда ты уже ничего не боишься и не смущаешься возможными проблемами. Ты берешь ангелочка, он тебя обнимает, целует, но проходит какое-то время, у ангелочка распахиваются уже черные крылья – и он начинает быть совершенно другим ребенком. Ты думаешь: «Откуда это чудовище? Что с  ним стало?» И все – надлом, надрыв; а еще, не дай Бог, в семье начинаются какие-то проблемы из-за этого ребенка – его возвращают. Почему? Потому что брали ребенка, не будучи к этому готовыми.

– А один человек может усыновить?

– Да, никаких ограничений в этом плане нет. Конечно, есть свои какие-то чисто житейские представления, но с точки зрения закона – пожалуйста, одинокий человек может взять. И даже бывали у нас такие случаи, когда волонтер, одинокая женщина, собиралась стать опекуном (кстати, как и мужчины тоже) и в этом процессе находила себе спутника жизни, потому что волонтеров много, они общаются между собой. В результате ребенка берет уже семейная пара.

– Это очень интересно и важно, я тоже такие примеры знаю. Девушка взяла в семью мальчика; у мальчика особенности развития, удивительно, как он за год развился. И она, ухаживая за ним, тоже нашла себе спутника.

– Хотя, знаете, нередко можно встретить представления, что приемный ребенок может, наоборот, стать препятствием к браку для женщины. Но будучи верующими людьми, мы же понимаем, как действует Господь. Пытаемся понять, стараемся и видим, что если ты отдаешь свое сердце не на какой-то процент, а полностью ребенку, не ожидая награды, то это важный момент. Потому что если ты берешь и говоришь: «Ну, давай мне, Господи, за это что-то», ты можешь не получить ничего. А если видишь награду в самой возможности общения и служения этому ребенку, то Господь тебя стократ благословит.

– Что касается освещения в СМИ, есть у них интерес к деятельности Координационного центра, к деятельности подобных организаций? И как это все освещается, чтобы люди, которые телеканал «Союз» не смотрят, могли узнать об этом проекте и как-то в него внедриться?

– Тут пятьдесят на пятьдесят. Не сказать, что прямо огромный интерес. Сама тема сирот действительно звучит в современном мире, в современном обществе, и постоянно к ней возвращаются и государственные деятели, и политики, и различные фонды, и общественные организации, и так далее. За годы нашей работы определенные контакты с некоторыми средствами массовой информации есть, и более-менее они освещают. Но есть над чем работать, потому что тут многое и от нас зависит. Потому что общество находится сейчас в таком состоянии, что мы должны стараться ту информацию, которая появляется в результате нашей деятельности, еще и представить соответствующим образом, чтобы средствам массовой информации она была интересна. Мы над этим работаем.

– Это важный момент. Вы знаете, бывает, появляются какие-то новые и интересные ресурсы, блогеры, то есть люди, которые интересуются, хотят, может быть, заниматься миссией таким образом. И если они обратят внимание на деятельность центра…

– …это было бы очень хорошо. На сегодняшний день вот делали мы семейный приют в Вырице (небольшой, там пятнадцать детей, четыре приемные семьи). И если освещать эту деятельность и рассказывать о том, какие это дети, откуда они взялись, как идет с ними работа, что с ними стало дальше, кем они становятся, то это может стать примером для огромного количества людей. Но мы все-таки пока говорим большей частью о людях в ограде церковной, о прихожанах, потому что именно из их среды мы ожидаем попытки решения сиротского вопроса, то есть более серьезного, более масштабного, более активного устройства детей в семьи православных христиан.

– В любом случае можно сказать, что такой труд делает мир лучше. А когда люди церковные так трудятся и преображаются, то, конечно, их знакомые, друзья или просто те, кто видит их дело, могут этим вдохновиться и таким образом прийти ко Христу в том числе.

– И ко Христу прийти. И это может стать не просто каким-то одним из аспектов жизни, частью жизни, но и заполнить ее полностью, так чтобы уже все, что ты делаешь, имело своей целью сирот, инвалидов, детей. И это в какой-то момент превращается из труда или каких-то таких разнообразных занятий в то, что ты вдруг чувствуешь:  это и есть счастье.

– Напоследок пожелание нашим телезрителям.

– Дорогие братья и сестры, мне бы хотелось пожелать вам вдохновения и такой дерзновенности, храбрости, смелости в плане обращения к детям в детских домах. Многие боятся: «Как мы туда придем? Нас не пустят. А это вот стена этого учреждения. А как дети нас воспримут?» Ничего этого бояться не надо. Вы увидите детей, которые в вас нуждаются…

У нас был случай: пришли два волонтера и видят, стоит группа детей и между собой они говорят: «Вот это твой, а это мой»… Они между собой уже разделили их и побежали каждый к своему волонтеру. Когда ты видишь этих детей, которые к тебе идут, тебе открывают не только свои объятия, но и сердце и ждут, что ты их не обманешь, – все эти страхи пропадут. Поэтому именно от людей православных, верующих мы сейчас ждем  (и я думаю, что так оно и будет) более глубокого погружения в сферу помощи детям-сиротам. Это самая незащищенная и самая несчастная, самая страдающая часть нашего общества: сироты и особенно сироты-инвалиды, которых очень мало забирают в приемные семьи. Если мы сделаем это, это будет не только пример для общества, пример для наших сограждан, но это и нас самих сделает лучше, счастливее.

– Спасибо за очень насыщенную и интересную беседу, за то, что Вы познакомили наших телезрителей с деятельностью Координационного центра. Думаю, это для многих будет очень важно и для кого-то послужит, может быть, отправной точкой, когда действительно человек начнет этим заниматься и вот так себя сможет реализовать и как родитель, и как волонтер.

Ведущий Михаил Проходцев
Записала Елена Кузоро