Беседы с батюшкой. Как сочетать работу и семью

 На вопросы телезрителей отвечает иерей Василий Селиверстов, клирик храма св. равноап. Марии Магдалины на пр. Косыгина. Передача из Санкт-Петербурга.

– Хотелось бы начать с вопроса, который был прислан нам через группу на сайте «ВКонтакте» и прямо относится к теме: «Сейчас любая интеллектуальная работа требует огромного количества времени и сил из-за больших объемов информации. А дома требуют внимания дети, муж, домашние дела – и все это тяжким грузом ложится на женщину-мать. Для меня все это чаще всего заканчивается срывом, когда все раздражает, хочется забиться в какой-нибудь угол, чтобы никто не трогал. Как этого избежать? Бросить работу не могу по многим причинам, тем более уже несколько раз уходила с работы из-за семьи, и каждая новая работа приводила к таким же срывам. Как женщине совместить работу с семьей и не разрушить при этом себя? Возможно ли это?»

– Я думаю, что возможно все. Другой вопрос, что сегодня мир, конечно, очень сильно изменился. Мы живем в новых условиях – многие вещи были совершенно неведомы для наших с вами предков: то, что им было довольно сложно представить, сейчас становится реальностью. В частности, это смена социальных ролей женщины и мужчины, смена парадигмы современной жизни, когда и мужчина, и женщина вынуждены много работать, и это приводит к тяжелым последствиям – в том смысле, что не хватает времени не только друг на друга, но и на наших детей, на какие-то другие занятия. Но тем не менее справиться с этим возможно, другой вопрос, что за нас никто этого не сделает: нет такой волшебной кнопки, нажав на которую можно было бы расставить приоритеты и выключить на время либо работу, либо семью – нам все-таки приходится сочетать и то, и другое.

Мне кажется, что здесь прежде всего стоит вопрос отношения к нашей работе, и нужно посмотреть в глубину веков, чтобы узнать, что такое работа. Если мы откроем Библию, то увидим, говоря языком современников Книги Бытия, что, с одной стороны, это проклятие, которое получает человек в наказание за грех отказа от Бога, а с другой – естественное следствие грехопадения, а не проклятие. Для людей того времени совершенно немыслимо было, чтобы преступление осталось без наказания. Но на самом деле это лишь естественное следствие того, что произошло, когда мы оставили Бога и сказали, что сами теперь будем определять, что такое добро и зло, и вот тогда встала необходимость тяжелого труда, добывания хлеба в поте лица. И если раньше это была прерогатива мужчин, то в современном мире, когда границы социальных ролей мужчины и женщины немного размыты, мы одинаково участвуем в этом процессе.

Но здесь очень важно определить для себя, что для меня работа: это обеспечение жизнедеятельности моей семьи, меня самого и тех, о ком я забочусь, или это что-то другое? Сегодня тоже так бывает, особенно когда речь идет об одиноких людях: работа часто выходит за рамки обеспечения насущных потребностей, мы зарабатываем гораздо больше того, что нам нужно. Здесь вопрос приоритетов встает чрезвычайно остро, хотя в большинстве случаев мы действительно работаем для того, чтобы обеспечить семью самым необходимым. И если речь идет об обеспечении необходимым, то вполне понятно: если и есть какой-то внутренний конфликт между работой и семьей, то он решается очень просто, потому что мы понимаем, что пока мы не в силах изменить эту ситуацию и сменить тот ритм жизни, в котором живем. Мы учимся как-то с этим мириться. А вопрос, как найти время для того и для другого, больше актуален для тех семей, где люди имеют чуть больше, чем нужно, для удовлетворения базовых потребностей.

Современный мир предлагает нам определенную гонку, в которую мы имеем возможность включиться или не включиться. Бешеный ритм «больше работы – больше денег – больше возможностей – лучшие условия для моей семьи» на самом деле очень часто оказывается иллюзией. В мире даже существует такое движение «дауншифтинг» (на языке водителей это переход на низшую передачу): отказ от высоких целей, высоких заработков и постов ради своей семьи, путешествий, а также для общения с Богом (в случае с христианами), чтобы не оставлять духовную жизнь. Но как мне кажется, здесь есть определенная опасность. Отказываясь от высоких целей и достижений, мы как бы пренебрегаем миром, говорим, что он для нас неважен, мы не хотим реализовывать то, что предлагает нам Бог (собственные таланты и возможности, которые у нас есть) ради чего-то очень хорошего. Оправдание семейными ценностями часто говорит о том, что мы хотим меньше утруждать себя, чтобы больше времени посвящать самому себе, потому что мало кто из людей, исповедующих дауншифтинг, на самом деле уделяет больше времени семье после ухода с напряженной работы.

Кроме того, тяжелый ритм, когда мы проводим на работе большую часть времени, особенно если речь идет о женщине, которая всегда была хранительницей очага, действительно может иметь слабо прогнозируемые последствия и для детей, и для отношений в семье. Потому что когда нет достаточного времени друг для друга, нет внимания к детям, в конечном итоге это приводит к тому, что жизнь на работе начинает восприниматься по принципу аквариума, когда кажется, что никакой жизни за стенками этого аквариума нет. Даже когда мы приходим домой, союз, который мы получили от Бога, постепенно становится уже для нас чем-то чужим, потому что есть работа, коллеги, какие-то интересы, корпоративы, внутренние интриги, в которых приходится участвовать, какие-то захватывающие цели. Приходишь домой, а у твоей второй половины совершенно другие мысли, свой «аквариум», и оказывается, что вода в моем «аквариуме» совершенно непригодна для жизни моей второй половинки, потому что там своя вода. И мы не можем дышать одним кислородом.

Это, конечно, страшно. Работа, конечно, очень важна, тем не менее если мы посвящаем все свое время работе, оправдываясь пропитанием, то мы себя принижаем до уровня простого, обычного творения, ведь Господь дает заповедь «плодитесь и размножайтесь» творению еще до того момента, как появляется человек и тварь населяет землю. Например, высокие цели семьи (воспитание детей, забота друг о друге, добывание хлеба насущного) очень важны, но ими она не исчерпывается. Мы не можем сказать, что ради куска хлеба должны оставить все остальное, потому что тогда мы ничем не отличаемся от животных, которые точно так же заботятся о своих детенышах.

Даже до грехопадения Адам и Ева имели заботы в раю, они не пребывали в праздности, участвовали в созидании, заботились об Эдемском саде, о пространстве рая. Это можно понять как творческую энергию, как то, что связано с творчеством в самом широком смысле этого слова. Для кого-то творчество – это написание музыки или стихов, а для кого-то – приготовление пищи или какие-то совместные занятия с детьми, и это обязательно должно быть в нашей жизни для того, чтобы мы отличались от животных. Потому что если у нас есть только телевизор, где рекламные вставки говорят об облегчающих нашу жизнь приборах, каких-то продуктах и вещах, и есть работа, которая позволяет нам на них зарабатывать, то чем мы тогда отличаемся от муравьев, которые строят свой муравейник и так же заботятся о пропитании и строительных материалах для него? Где здесь наш дух, та творческая сила, которую Господь нам сообщает? Поэтому здесь, как и всегда в нашей жизни, вопрос состоит в гармонии, балансе интересов.

Если говорить про пропитание, про удовлетворение базовых потребностей, мы можем вспомнить пирамиду потребностей Маслоу, когда в основании пирамиды то, что нужно нам для поддержания жизни, и чем выше уровень пирамиды, тем ближе к духовным потребностям, к тому хлебу духовному, которым мы призваны жить. Если говорить о базовых потребностях, нужно вспомнить слова нашего современника о. Александра Шмемана, который говорил, что нищета безобразна в любых ее проявлениях, потому что это всегда что-то отвратительное: нищий человек отвратительно выглядит, вызывает сочувствие, но при этом есть в этом какая-то поврежденность, а бедность – прекрасна. И под бедностью он понимал, в отличие от нищеты, не то, когда мы нуждаемся в самом необходимом, а когда довольствуемся тем, что у нас есть. В этом смысле бедность прекрасна, когда мы учимся жить с тем, что у нас есть, учимся этим довольствоваться, если, конечно, речь не идет о том, что имеющееся совершенно не удовлетворяет даже базовые потребности. Тем не менее бедность в таком возвышенном смысле – это прекрасная оболочка для нашей жизни, к которой мы все на самом деле призваны, но от которой хотим как можно дальше убежать. И чем дальше мы от этой прекрасной бедности, чем менее довольны тем, что у нас есть, чем меньше мы находим в себе сил благодарить Бога, чем больше, оправдываясь детьми или каким-то другими высокими целями и прекрасными словами, погружаемся в пучину гонки за благами, возможностями и ресурсами, тем на самом деле тяжелее сохранить себя, быть в этом смысле гармоничными и соблюдать какой-то баланс.

– Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «Приходится работать в детском саду и школе, плотно общаться с детьми и родителями, при этом очень много приходится затрачивать своей эмоциональной энергии, и дома уже просто нет сил общаться с домочадцами. Как с этим бороться? Где находить силы?»

– Если бы мы знали какой-то универсальный источник сил и вдохновения, то не было бы никакого смысла затрагивать эту тему и можно было бы просто отослать всех нас к этому источнику. На самом деле у каждого этот источник разный: кто-то черпает вдохновение в музыке, кто-то – в общении друг с другом, кто-то находит источник сил в молитве, христиане прежде всего призваны к тому, чтобы черпать силы в Боге, в Его Духе, и просить этих сил, которые позволяют нам жить и преодолевать трудности. Может, это книжно звучит и не совсем практично, но любое дело, которое мы затеваем без помощи Божией, без молитвы, без доверия Богу и друг другу, совершенно невыполнимо.

Конечно, когда мы имеем дело с большим количеством людей, детей (среди моих прихожан есть много людей, работающих с детьми, в детских садах в частности), тогда внутреннее эмоциональное выгорание очень возможно. У меня есть знакомая прихожанка, которая уже довольно долго работает в детском саду, и она говорит о том, что в последнее время особенно тяжело стало работать, потому что мы все сегодня очень много узнали о наших правах, о том, что нам должны, и многие родители, приходя в детский сад, очень много требуют от педагогов, иногда даже чересчур много, и из искренних побуждений отнимают очень много сил у педагогов на какую-то «борьбу с ветряными мельницами», то есть какая-то просьба о помощи оборачивается вдруг обвинениями в вымогательстве. Безусловно, это очень серьезная проблема. Когда, казалось бы, весь мир против тебя, кажется бесконечно сложным, даже если ты работаешь с детьми, выйти к ним и попробовать не спроецировать этот негатив на отношения с детьми (помня о том, что еще вчера приходили родители и обвиняли тебя во всех возможных и невозможных грехах).

Но, говоря о работе, мы должны всегда помнить, что работа для современного человека – это один из путей к святости. Большинство примеров святости, которые нам известны, мы черпаем из монашеской среды, из среды людей, которые сказали, что мир – это не мое, это то, с чем я хочу соприкасаться как можно меньше, а в идеале и вообще не соприкасаться. Люди, которые ушли из мира и достигли каких-то особых успехов, если можно говорить об успехе в деле приближения к образу Божиему, становятся для нас бесконечно далеки. Какие-то примеры святости, связанные с отшельничеством, совершенно не говорят нам в практическом смысле о том, что же нам делать, ведь мы не можем забраться на столб и сорок лет молиться на нем в ожидании какой-то благодати. Но если мы выберем путем к святости нашу работу, какой бы она ни была (на кассе или в детском саду, работа охранником, министром или его заместителем), тогда наш день должен наполниться новым смыслом: я работаю не потому, что мне нужно заработать определенную сумму денег или от меня этого требует начальник, а потому, что все, что я делаю, я посвящаю не только людям, что тоже важно, но и Богу. Потому что одна из проблем дилеммы «семья или работа» заключается в том, что большинство из нас не любят свою работу, мы ходим на нелюбимую работу, испытываем какие-то проблемы, стресс из-за того, что дело, которым мы занимаемся, совершенно нам неприятно.

Один восточный мудрец как-то говорил: «Найдите себе занятие по душе, и вы ни одного дня в жизни не будете работать». С одной стороны, это вопрос поиска призвания и самоопределения (нравится ли мне то, чем я занимаюсь), ведь если я делаю что-то с любовью и чувством удовлетворения, совершенно по-другому проходит мой день, мой вечер. Даже если я очень устал, у меня есть удовлетворение, и когда я прихожу домой, это не выгорание и опустошенность, а радость от того, что я хоть и устал, но сделал то, что мог сделать на своем месте. А вот когда мы становимся заложниками своего образования, опыта… Ведь очень сложно поменять что-то в жизни, когда в какой-то момент назревает такая необходимость, а у тебя за плечами 15 – 30 лет работы на одном месте. Ты понимаешь, что ты ценный сотрудник и скорее всего не сможешь найти себя в чем-то другом, но тем не менее больше ты не можешь приходить на это место и что-то делать. И здесь страшная дилемма: все-таки рискнуть и поискать дверь в какой-то новый мир или остаться на старом месте, мучить себя и окружающих коллег и домочадцев своим цинизмом или, может быть, даже ненавистью к тому делу, которым ты занимаешься.

И еще один аспект: посвящение работы Богу, даже если она нелюбимая. Он должен присутствовать и на любимой, и на нелюбимой работе, даже если мы воспринимаем это как что-то не очень приятное, но тем не менее необходимое, как некую жертву, а жертва – это всегда неприятно. Давайте посмотрим на покаяние. Когда мы приходим к Богу, чтобы принести Ему свои грехи, мы, по сути, совершаем жертву, мы говорим: «Господи, я понимаю, что согрешаю (к примеру) чрезмерным употреблением пищи, чревоугодием, это приводит меня ко лжи, когда я обманываю своих близких, почему я задержался на работе. А сам где-то лакомился, но не в силах был в этом признаться; это приводит меня к лености, потому что после еды меня клонит в сон». То есть я понимаю, что чревоугодие – это такой грех, который мной сегодня очень сильно обладает, прихожу к Богу, осознавая свой грех, и говорю: «Господи, я хочу измениться и приношу Тебе в жертву то, что дает мне большое удовольствие. Я не могу без чревоугодия прожить, но я отсекаю его от себя для того, чтобы быть с Тобой, чтобы нас ничто с Тобой не разлучало». Таким же образом жертвой может быть и наша работа: даже если я сегодня не могу ее сменить, не люблю ее, я говорю Господу, что это будет жертвой, это мне не очень приятно, но я все равно буду улыбаться тем людям, которых встречаю на своей работе, потому что я хочу, чтобы Ты видел мое к Тебе отношение, видел плоды того, что я делаю, чем я живу. Это сродни молитве: делание, которое я предлагаю Богу и людям, если моя работа связана с людьми. Если так относиться к тому делу, которым мы занимаемся, то это может быть одним из источников вдохновения.

Если речь идет о семьях, в которых есть дети, могу сказать о себе, что для меня, например, источник сил – это мои дети. Порой приходишь совершенно вымотанный после разговора о чужих проблемах, после долгого богослужения или какого-то насыщенного дня, и тебе навстречу бегут твои дети, у которых масса дел и очень много есть что тебе сказать. Они хотят, чтобы ты с ними погулял, поиграл, они тебя давно не видели, и, казалось бы, сил уже никаких нет, но я знаю, что Господь дает в этот момент силы, потому что та любовь и искренность, которую они нам дарят, дает колоссальный ресурс жизненной энергии. Пример детей, которые приходят к родителям, тоже важен, потому что когда мы приходим к Богу, мы практически ничего Ему не можем дать, но мы можем получить от Него всё. Как дети, которые приходят к нам, не могут нам дать одежду, деньги, но могут дать только свою любовь, точно так же и мы можем предложить Богу в ответ на Его заботу о нас свою любовь и свое доброе отношение, доверие, надежду на то, что Он даст нам силы и устроит каким-то образом нашу жизнь.

И конечно, здесь хочется вспомнить слова Писания: «Взгляните на лилии полевые, они не трудятся, не прядут, но и Соломон во всей славе своей не одевался так…» Господь дает и нам с вами какие-то возможности и силу, радость для того, чтобы облечься во Христа, в ризы того света, который пронизывает этот мир и дает нам радость, красоту и силу для жизни. Здесь важно трезво смотреть на мир, на то, что происходит вокруг нас, и пытаться увидеть все это в том, что нас окружает. Хотя, казалось бы, на улице вечер, темно, и в душах наших темно, и у соседей в душах еще темнее, чем в наших, а коллеги наши совсем черные изнутри, и никакого просвета нет, но ты пытаешься смотреть на мир глазами Христовыми и видишь, что в каждом из нас та самая лилия, которая прекраснее всей одежды Соломона и всей его славы, и что в каждом из нас сокрыт тот маленький огонечек, который в детях виднее всего. Силы можно искать, может быть, в тех детях, которым вы служите (а работа педагога – это служение). И наше смирение как некая покорность обстоятельствам на самом деле всегда связано именно со служением, не просто с покорностью (как в исламе, который есть стопроцентная покорность), а с покорностью как любовью, возможностью служить – в этом и заключается смирение.

– Вопрос телезрительницы из Воронежа: «Я совершенно согласна с батюшкой по поводу того, что бедность очень отрезвляет и укрепляет человека, но есть такие жизненные обстоятельства, когда человек, предположим, болен или имеет слабое здоровье, и деньги нужны, чтобы укреплять себя. Так как мы воины Христовы, нам нужны силы, крепость. Как к этому относиться? Потому что без этого никак нельзя существовать и продолжать бороться с грехами, служить Господу. Что вы на это посоветуете и скажете?»

– Мы об этом и говорили, потому что вопрос бедности, который мы здесь затронули, шире, чем вопрос зарплаты или вопрос чего-то необходимого для жизнедеятельности. Мы говорим о том, что бедность – это когда тебе хватает того, что у тебя есть. И если, конечно, для вашего здоровья необходимы дорогостоящие лекарства, а у вас их нет, то здесь речь идет уже о нищете, которая безобразна, а не о бедности, которая в христианском возвышенном смысле – это достаточность. Сегодня у меня есть кров над головой, и я благодарю за это Бога. Это может быть какая-то маленькая клетушка под лестницей, в которой не очень тепло или не очень чисто, просто потому, что есть много щелей, в которые наметает пыль, но я нахожу в себе силы поблагодарить Бога за то, что у меня есть такой кров. У меня нет на столе омаров, устриц и каких-то других изысков, но я благодарен Богу за минимальную потребительскую корзину, которая у меня есть, и я радуюсь этому, нахожу в себе силы не роптать на Бога, не говорить Ему, что Он плохой, потому что не дал мне изысканной пищи, хороших условий для жизни, хорошей работы и так далее.

А вот когда речь идет о том, что мы действительно не можем радоваться по объективным причинам, потому что страдаем из-за невозможности, например, накормить досыта своего ребенка, здесь ни о каком возвышенном смысле, ни о какой бедности речи быть не может. Здесь уже речь идет о нищете, безобразности, о том состоянии, которое мы искренне хотим преодолеть, и просим в этом помощи у Бога. Хотя вопрос просьбы тоже связан с нашей темой, с тем, как все-таки соблюсти баланс между своими желаниями и возможностями, между работой, которая нам необходима, и семьей, которую мы любим, потому что работа часто связана с просьбой, с требованием большей квартиры, лучшего питания, чего-то еще, что мы пытаемся обеспечить с ее помощью, и просим или требуем это у Бога. Чаще требуем, говоря: «Господи, дай мне…», и далее следует большой список того, что нам сегодня необходимо. Но вот немного остановиться и вспомнить про простые и одновременно сложные слова молитвы, которую Господь Сам дает нам через Своих учеников (мы ее знаем наизусть, но наш разум часто не проникает в эти слова), и сказать Господу: «Да будет воля Твоя», наверное, очень сложно. С одной стороны, то, что мы просим у Бога, нам очень нужно, а с другой – а так ли это нам нужно, когда наши дети растут без нас – с нянями, или в детском саду, или с бабушками с утра до позднего вечера? Когда мы в браке не можем уделить самого минимального времени друг другу, потому что у нас его просто нет: рано утром мы уходим на работу, успев только обменяться приветствием, поздно вечером встречаемся абсолютно вымотанными и после короткого ужина засыпаем до следующего утра. В выходные нам настолько хочется выспаться или снять стресс, что это приводит часто к нелицеприятным и каким-то грустным последствиям, потому что для кого-то снимателем стресса становится алкоголь, для кого-то уход в параллельную реальность, будь то компьютер, телевизор и так далее.

Нужно попробовать остановиться и пригласить в свою семью Бога для того, чтобы это был не просто союз мужчины и женщины, а союз, в котором прежде всего есть Бог, и во вторую очередь пригласить Бога на свою работу для того, чтобы посвятить Ему то время, которое мы на нее тратим, чтобы Он был мерилом правильности наших поступков. Посмотрите, сколько искушений у человека работающего – будь то грузчик в магазине, у которого всегда есть искушение присвоить что-то себе из прорвавшейся пачки, или сотрудник, который стоит на посту с полосатым жезлом и останавливает автомобили. Почти на каждом месте есть какое-то искушение, и даже в детском саду у нас есть соблазн прихватить что-то для своих собственных детей. Казалось бы, это какая-нибудь мелочь, о которой даже неудобно говорить, но всегда у нас найдется оправдание, где слова «у меня», «я» будут превалировать, и мы становимся тем самым Адамом и той самой Евой, которые вроде не имеют к нам прямого отношения, но сказали Богу: «Ты нам больше не нужен, мы сами будем решать, что такое добро, а что такое зло». Допустим, мы считаем, что взять что-то с работы – это добро, потому что это нужно моему ребенку, а если это и зло, то небольшое, потому что я так решил. Или взять взятку на дороге – «это единственный способ выжить для моей семьи, и если это и зло, то совсем небольшое, и вообще все так делают, потому что я так решил».

И вот когда это «я» занимает место Бога, Который мог бы быть во главе нашей семьи, нашей работы, тогда очень тяжело остановиться и соблюсти себя в ситуации нравственного или просто житейского выбора: или сделать как все, или все-таки поступить по совести. Но когда появляется Господь, Который единственный имеет право и возможность определять, что есть добро, а что зло, тогда в нашей жизни появляются какие-то ориентиры, тогда мы знаем, что для того, чтобы занять большую должность, мне нужно пойти на определенный компромисс, но это не то время и не то место, когда я готов на этот компромисс. Есть такая фраза: «Если моя родина предложит мне отказаться от Христа, то я откажусь от своей родины». Можно перефразировать этот афоризм в отношении работы или семьи.

Всегда нужно помнить о евангельских принципах, о заповедях, которые Господь называет в Евангелии наибольшими, а на самом деле задолго до пришествия Христа раввины уже толковали декалог в таком духе и говорили о том, что наибольшая заповедь – это любовь к Богу, а вторая, подобная ей, – любовь к человеку. Когда мы будем весь строй нашей жизни приводить к этим евангельским заповедям, когда будем смотреть и руководствоваться Нагорной проповедью в нашей жизни, тогда у нас будут какие-то границы, за которыми будет заканчиваться наше благополучие, наш достаток, наша высокая одухотворенная бедность и начинаться поиск самодостатка, любой самости во всех ее проявлениях.

– Телезрители задают такой вопрос: «Как быть, если в этой системе «работа и семья» появляется еще одна переменная – храм? Церковные службы тоже требуют времени. Каким образом втиснуть сюда еще и духовные ценности?»

– Принцип десятины, который присутствовал всегда в Церкви (и ветхозаветной, и новозаветной), не был отменен. День воскресный, который мы посвящаем Богу, – это тоже своего рода десятина, это какая-то часть нашего времени, которую мы призваны отдать Богу для того, чтобы Он видел, что в нашей жизни есть для Него место, что мы не только просим, но и предлагаем Ему самих себя. Как говорится в одной из молитв на литургии: «Всю жизнь нашу Христу Богу предадим», то есть мы отдаем Ему всю жизнь нашу и надежду. Конечно, можно возразить и сказать, что в современном мире сегодня нет на это времени и воскресенье чуть ли не единственный день, когда мы можем привести себя в порядок и побыть с семьей. Здесь встает очень серьезная проблема, когда мы разобщены внутри своей собственной семьи: жена идет в храм, а муж остается дома, потому что по ТВ идет футбол или он устал, а он ведь добытчик в семье. Или наоборот, когда муж говорит жене, что уверовал и хочет, чтобы они были в храме, а жену это не интересует и вообще она говорит: «Неплохо бы тебе и в воскресенье поработать, потому что та шуба, которую ты мне купил четыре года назад, уже порядком изъедена молью».

Когда есть Бог в нашей семье и в нашей работе, наверное, нет более высокого переживания, как всей семьей подойти к Чаше, быть с Богом и уделить Ему какое-то время. Кто этого не делал, попробуйте вместе помолиться всей семьей хотя бы перед едой или помолиться своими словами с детьми. Это потрясающий опыт бытия с Богом, идти вместе всегда проще. Конечно, муж неверующий спасается верующей женой – и наоборот, но это безумно тяжелый путь: об иллюзию того, что так можно долго и успешно просуществовать, разбивается много семей. Если мы разделяемся внутри семьи, начинаем каждый жить своей жизнью, пусть даже это жизнь в храме, если мы не уделяем друг другу достаточно времени, не готовы слышать друг друга и строить на доверии свои отношения, нам бесконечно тяжело быть с Богом и друг с другом тоже. Если мы не проходим испытания жизни друг с другом, если брак разбивается о какое-то непонимание – это очень печально и грустно, и значит нет гарантии того, что мы сможем довериться и Богу тоже.

Конечно, в браке не все зависит только от одного из двоих. Только на абсолютном доверии и готовности услышать друг друга (как бы тяжело это ни было, но если мы понимаем умом, что к этому готовы) у нас есть шанс что-то построить вместе как на твердом основании. Но когда этого нет, безусловно, тяжело, и в вопросе работы и семьи приходится еще отдельно ставить вопрос о Боге. А когда в семье и работе есть Бог, то этой дилеммы в острой фазе у нас не возникает: нам не приходится выделять еще третий компонент нашей жизни, потому что для Бога всегда есть место и на работе, и дома, и в воскресный, и в будний день. Все, как и всегда, гораздо сложнее и глубже, чем просто поиск ответа на вопрос, где найти время еще на что-то. Здесь невозможно решить один вопрос, не решив остальные.

– Вопрос о неполных семьях, где чаще всего матерям приходится совмещать и работу, и уход за детьми, и какую-то духовную жизнь. Скажите немного об этом.

– Это беда, особенно современного мира, когда у нас помимо естественных причин появления таких семей появляются и противоестественные причины: непонимание, нежелание понимать друг друга. Здесь мы возвращаемся к очень важной теме для любого разговора о христианстве, о вере – к теме семьи в более широком понимании: семьи как христианской общины. И, конечно, идеальный выход для таких семей, которые предоставлены сами себе, такой, когда в их жизни появляется семья пусть не такая, о которой женщина мечтала, выходя замуж, но не менее прекрасная – это христианская община, когда мы в храме находим единомышленников. А в Евхаристии вместе с нашими братьями и сестрами, которые подходят к Чаше, находим и утешение, и силы, и радость, и любовь, и ответную любовь, и Бога во всей Его полноте. И когда мы приходим в храм не как чужие (причастились и ушли по своим делам), тогда у нас появляются связи и возможности, появляются люди, которые могут посидеть с нашими детьми, когда нам совсем невмоготу, люди, которые могут решить наши вопросы, когда мы заболеваем (потому что кто-то из нашей общины врач). Появляется человек, который просто может нас выслушать, потому что он испытывает к нам братские или сестринские чувства.

А бывает, что мы часто произносим «братья и сестры», но при этом ничего не хотим знать друг о друге. И найти такую семью, тот храм, в котором центром общения будет Евхаристия, братья и сестры, – это большое благословение от Бога, большая радость, это если не выход, то, во всяком случае, одно из решений – причем прекраснейших – для человека, который оказывается одинок по тем или иным причинам. Именно этого я и желаю нашим зрителям: и тем, у которых полная семья, и тем, у которых она неполная, и не имеющим семью, и тем, у кого есть работа или вовсе ее нет, – найти прежде всего Бога и единомышленников, братьев и сестер в Боге, которые помогут и с работой, и со временем, и с вдохновением и силами, и с простыми бытовыми вопросами, которые есть в их жизни.

– Благословите нас на прощание.

– Господь да благословит всех нас.

 

Ведущий: диакон Михаил Кудрявцев
Расшифровка: Елена Кузоро