Беседы с батюшкой. Радоница

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает доктор богословия, врач-специалист в области организации здравоохранения, клирик Городницкого Свято-Георгиевского мужского монастыря архимандрит Александр (Глоба).

– Прежде всего хотелось бы обсудить актуальную на сегодня тему – это «Радоница». Почему так важно молиться за тех, кого уже нет с нами на земле, в этой жизни?

– Во-первых, потому, что это заповедано Самим Господом Богом. На страницах Священного Писания мы очень часто видим такую картину, что святые люди призывают нас к памятованию о тех, кто ушел, но они не говорят, что те ушли с конечной целью, то есть умерли и были забыты. Там, наоборот, говорится, что у Бога все живы, просто это разное состояние: состояние души с телом, состояние души без тела. Поэтому мы должны помнить тех, кто раньше был на земле, получал опыт богообщения, богомыслия, внутреннего, духовного развития, для того чтобы войти в Царствие Небесное. И они передали нам также и телесный, и духовный, и душевный опыт. Потому что мы знаем, как Церковь учит: душа наследуется и образуется как у нового человека; мы также знаем, как учит наука, как тело наследуется от родителей. Поэтому здесь как бы такая цепь событий, которая не должна прерываться.

И молитва – это особенное средство, которое позволяет людям как с духовной, так и с душевной и научной (телесной) точки зрения памятовать о том важном, что называется цепью поколений, памятью о своих предках. И молитва об усопших людях является как бы основополагающим звеном, чтобы испрашивать у Бога особенных милостей для души человека, особенно если он совершал в жизни неправильные поступки, был грешником. И для того чтобы повысить, если хотите, участь души до определенного уровня, вывести ее из ада (это возможно по молитвам Церкви),  Церковь призывает к молитве всех родственников, а также сама молится за тех, кого знает.

– А если кого не знают? Бывает, поколения прерываются, человек  уходит из жизни – и некому за него молиться.

– Это мы говорим о земной Церкви, а есть еще и небесная Церковь, есть общее понятие Церкви, то есть не в определенный промежуток времени, а от начала ее существования. Если мы говорим о христианской Церкви, то это две тысячи лет. И сама практика церковной жизни, сама Церковь знает своих людей, потому что это понятие более духовное, чем приземленное. Мы молимся Богу, и Бог знает, кто является Его по своему желанию быть рядом с Ним.

– Я знаю, что в западных районах Беларуси, Украины Радоницу уже начинают праздновать в воскресенье, на антипасху идут на кладбище...

– Я могу сказать, что даже в четверг на Светлой седмице уже идут.

– Да, и в сам день Пасхи приходят. А это вообще канонично? Потому что установлен определенный день – девятый день после Пасхи, вторник. А если в другие дни ходят люди?

– Дело в том, что Устав вообще не знает этого поминовения, если брать букву Устава. И мы можем даже узнать мнение авторитета Церкви, Амвросия Медиоланского, который говорил о том, что в этот день (Радоница) мы должны поминать не наших родственников, а тех мучеников, которые были свидетелями веры и отдали свою жизнь за Христа, они свидетельствовали этим Царствие Небесное. А уже позже мы здесь начали как бы привязывать и тех усопших родственников, тех знакомых, которых мы знали, с которыми имели опыт общения; как бы привязывать этот день к нашей более практичной жизни. Мы же не хотим вспоминать мучеников. Даже если провести простейшее анкетирование, то люди очень часто не знают первых мучеников. Знают великомученицу Ирину, великомученицу Екатерину, мученицу Анну, Галину, архидьякона Стефана – вот этих первых мучеников, а  по большому счету  структурированного знания у людей нет. Поэтому мы очень часто церковные обычаи привязываем к своей такой вот поверхностной духовной жизни, а очень часто к душевной.

– Все равно разве это плохо – поминать своих родственников?

– Мы должны стремиться к духу Священного Писания. Должны и о своих родственниках не забывать, но должны стремиться к жизни тех людей, которые пострадали за Христа, явив этим свидетельство веры в Царствие Небесное.

– Дух Священного Писания… Может быть, раскроете как-то более подробно это понятие? Что это такое и как действительно ему следовать?

– Это такая программа или алгоритм, которому надо следовать, который раскрывается через букву закона, через Предание, через условности, через обряды, через различные какие-то правила и подсказки, которые имеют практическую цель для христианина, а именно: наследовать Царствие Небесное и быть на связи со Христом.

– А как правильно нужно в эти дни поминать своих усопших сродников?

– Мы должны помнить, что этот день не является днем сродников. Церковь установила, и святые Церкви говорят, что мы должны вспоминать прежде всего усопших мучеников, даже тех, которых мы не знаем, чтобы они были как бы стандартом нашей духовной жизни. Родственников мы должны вспоминать пунктом номер два. Представьте, такая ситуация: родственник был безбожником, атеистом, может быть, даже гнал Церковь. Люди в церковь не заходят, идут на кладбище с бутылкой водки, берут закуску и думают, что они поминают и приносят какую-то пользу душе этого родственника. И даже эти свои душевные движения они объясняют так, что если  не пойдут на могилку, не проведут там этот обряд пития водки с закусыванием яйцами и пасхами, то когда они умрут, к ним никто не придет и никто их не вспомнит. Какая преследуется практическая духовная цель? Нам, православным христианам, понятно, что никакая; даже отрицательная.

Если брать положительную сторону этого действия, то у нас должна быть прежде всего молитва. Мы должны идти на кладбище не с кулечками с пасхой, конфетами и алкогольными напитками, а с книжечкой, которая называется «Православный молитвослов», где для мирян есть маленькое правильце, или лития об усопших. И можно прочитать эти молитвочки, привести в порядок могилку, помолиться, вспомнить хорошее, простить за все плохое, порадоваться вместе с усопшим о том, что Христос воскрес.

Даже по евангельскому и апостольскому повествованию мы относимся к усопшим православным как к семенам, которые посеяны в землю. И каждый хороший хозяин, для того чтобы удостовериться, как себя ведет зерно, посеянное в землю, выходит в поле и смотрит, в каком состоянии оно там находится. Так и мы приходим как бы к этому посеянному зерну, окучиваем его, сажаем цветочки, для того чтобы привести в порядок и свои чувствования к упованию на Воскресение и последующую встречу.

– То есть к молитвослову можно добавить лопатку, банку краски, кисточку.

– Это обычно делается заранее.

– Кто как.

Вопрос телезрительницы: «У меня подруга умерла; рак головного мозга. Напоследок ослепла, муж оставил, ушел. И я не могла ее хоронить. Рыдала; не могла увидеть ее в гробу. И вдруг мне приснился сон. Он не страшный, но какой-то значительный и что-то такое как будто говорящий. Я даже на рассвете позвонила ее маме: "Вы знаете, я сегодня отпрашиваюсь, иду в церковь, мне что-то тревожно, Лена приснилась, непонятно". И вдруг мама зарыдала и говорит: "Не ходи, потому что мы ушли из православия и обратились в секту, так как надеялись, что поможет". Я закричала: " Что Вы наделали!" И она плачет, и я плачу. Потом я ее встретила, говорю: "Предпринимайте какие-то шаги, не ради себя, ради Лены". И вскоре ее мама скоропостижно умирает. Можно ли мне поминать свою подругу? Ведь она в страданиях послушала мать, слепая; был рак головного мозга».

– Дело в том, что если человек крещен в Православной Церкви и даже по науськиванию лукавого дерзнул куда-то уйти (или от Бога, или в какую-то ересь, или в раскол, или в какую-то секту), то, по сути, он все равно остается блудным сыном Православной Церкви. Если случается так, что человек умирает, а мы не знаем, покаялся он или нет (свидетельства нет), то мы молимся о нем как о человеке, который пребывает в лоне Церкви, но где-то на ее задворках. Молимся за таких людей, потому что Господь призывает нас к любви. Не к такому чувству или деланию, когда мы заискивающе улыбаемся, показываем свою преданность и «любовь» (в кавычках), но любовь – это забота прежде всего, это жертва, которая заставляет всех нас, православных христиан, нести подвиг молитвы даже за таких людей, о которых мы сейчас слышали.

– То есть можно смело молиться?

– Да, и в домашней молитве, и в церковной.

– И даже записочки писать?

– Конечно.

– Снятся умершие родственники, что это значит? Есть какая-то церковная позиция по этому вопросу?

– Это психологическая позиция. Это может быть чувство вины перед людьми, либо чувство страха, либо чувство какого-то недоделанного дела.

– То есть человек в реальной жизни переживает какие-то эмоции, связанные с этим?

– Да, эмоции. Очень часто из подсознательного открываются такие сновидения. С духовной точки зрения душа просит, чтобы за нее помолились. Может быть, это какой-то духовный парадокс или феномен, который побуждает человека пойти и помолиться о такой душе. Потому что бывает так, что грехи очень большие, а человек понимает, что умерший не покаялся, был грешником, и на таком подсознательном уровне у него как бы открываются ячейки памяти и подсказывают ему сделать это духовное действо: пойти в церковь и помолиться о таком человеке. Но если, конечно, снятся усопшие родственники, то надо сделать то же самое: пойти покаяться, помолиться и совершить панихиду, дома в своих молитвах поминать.

– То есть не заморачиваться, не толковать, а заняться своей личной духовной жизнью.

– Абсолютно.

– На самом деле часто мы сталкиваемся с тем, что очень просто прийти в храм, пожертвовать какую-то денежку и попросить священника отслужить панихиду, например. Этого достаточно? Есть ли какой-то смысл в этом?

– Конечно, есть, потому что в храм нужно прийти и подать записку для того, чтобы помянули этого человека и вынули частичку за упокой души. И смысл этого заключается в том, что частичка погружается в Кровь Христову – и видимым образом происходит невидимое действие. То есть священник омывает частичку, и Господь как бы вспоминает человека (Он и так помнит обо всех, а здесь сугубо человек молится, вспоминает о молитве Церкви, о душе этого человека) и даже прощает какие-то прегрешения по молитвам людей.

– То есть можно улучшить участь души человека?

– Чисто практически – да, улучшить. И Церковь знает, что это возможно, имеет опыт этого улучшения и советует это всем. Сама же молитва – это как бы ходатайство. Конечно, чем больше ходатаев, чем больше молитвенников, тем лучше. И пусть люди не жалеют, пожертвуют на храм, на молитву, потому что таким путем неправедным приобретается Царствие Небесное. Можно пожертвовать, это же идет на восстановление храма, на оплату света, на оплату самого существования храма, для того чтобы выполнять духовные потребности людей, которые нуждаются в этом. И не нужно думать: «Ой, в этом храме столько, а в этом столько»… Сколько требуется храму для его жизнедеятельности, столько и просят.

Потому что мы же не участвуем в этом, десятину не платим. Попробуй скажи человеку, чтобы платил десятину, как это положено в христианской общине, где каждый человек должен десятую часть своего дохода принести к алтарю. Это же никто не делает. Поэтому приходится просить пожертвования. Просим с протянутой рукой. И не стесняемся, не боимся, не стыдимся. Почему мы должны стыдиться? Сам Христос собирал пожертвования от людей через Своих апостолов. Поэтому это абсолютно духовное действие, и люди должны приходить в храм, жертвовать на храм. Особенно раньше была хорошая традиция: в честь усопших строились храмы, часовни, приобретались напрестольные кресты либо евхаристические сосуды, чтобы при совершении литургии всегда вспоминали и тех, за кого куплены эти сосуды. На них было видно, за кого молиться.

– Да, есть такое. Даже, бывает, старые подсвечники смотришь, там написано: «Пожертвовала боярыня такая-то...»

-Да, за здравие таких-то, за упокой таких-то.

– Да, я помню, в лавре я видел такой подсвечник в Троицком соборе. И невольно про себя поминаешь...

– Да, я сам так делаю, если, допустим, в какие-то храмы пожертвовал кресты или Евангелие, и людей к этому призываю. Очень много людей, которые приобретают кресты, жертвуют в храм для богослужебных нужд, и там записано их имя.

– Говорят, что если делаешь добро одной рукой, вторая рука не должна знать, что ты делаешь. А в этой ситуации как найти равновесие? Потому что ты, жертвуя, по сути, делаешь какой-то акт милости, милосердия или в какой-то степени даешь то, чего, может быть, нет в храме, и этому придаешь огласку. Как это соотнести?

– Дело в том, что здесь полной огласки нет, потому что там не пишутся твои координаты, где ты живешь, фамилия, имя, отчество, там просто указываются имена. Могут фамилию указать, но таких фамилий может быть очень много. Там же номер ИНН не ставится, поэтому здесь такой огласки нет. Почему, допустим, в церковной общине, которая хочет порадоваться вновь приобретенному кресту, или Евангелию, или еще какой-то церковной утвари, не должны знать, кто это сделал? Ну, если хочет человек скрыть, пусть так, а если хочет, чтобы за него помолились, что здесь плохого? Он же не идет на вокзальную площадь или на базар и не трубит об этом, а в церкви об этом все должны знать.

– Пусть это будет благим примером для других.

– Да.

– Вопрос от телезрителя: «Что нужно приносить на канун?»

– На канун приносится крупа, хлеб, продукты, кроме мясных; мясо в церковь нельзя заносить.

– Да, это запрещено.

– То, что кровь содержит, нельзя приносить. И приносят нескоропортящиеся продукты. Раньше даже и молочное нельзя было приносить. То есть то, что портится, прокисает, для внутрихрамовой среды является скверной, тем, что Устав не допускает. Поэтому можно принести на церковное поминовение муку, хлеб, конфеты, печенье, пряники –  непортящиеся продукты. А если кто-то хочет от фермерского производства принести что-то священнику или общине, чтобы они помянули в трапезной, то, конечно, могут приносить и мясо, и молоко, и сыр, и сметану.

– Не занося в церковь, а в трапезную. Откуда эта традиция: раздавать конфеты и просить помянуть?

– Вообще-то конфеты – это самое простое и самое непортящееся, что можно и для себя взять, и дать кому-то. Обычно эта традиция относилась к тому, что очень много людей не могли себе этого позволить: нищие, люди, которые имели достаток ниже среднего или очень низкий. Поэтому возникла такая традиция молитвы и милостыни. Это относится к милостыне. Деньги раздавать направо-налево смысла нет, потому что это будет неправильно использовано, неправильно воспринято, а продукты питания можно. Но когда к тебе подходят и суют конфетку, а ты их не ешь, можешь не принять; здесь нет ничего страшного. Просто спрашиваешь, за кого помолиться. Я лучше помолюсь за этого человека как священник. А так традиция была такая, что накрывали стол и приглашали людей, знакомых, чтобы посидели за столом, помолились. Потому что когда сердце человека веселится, но не от вина, а из-за яств, из-за того, что можно как бы поговорить о Боге за столом, о человеке, вместе помолиться, это имело практическую реальную духовную и душевную ценность. А сейчас это все атрофировалось и превратилось в эти конфеты, пирожные.

– То есть можно в память о человеке прийти в место, где есть люди, которые нуждаются, или в такие семьи...

– У нас в Церкви есть даже целый Синодальный отдел по церковной благотворительности. Если у тебя есть какое-то желание, движение души, ты лучше приди, покорми бездомных (есть ангар для бездомных, больница, где люди с низким достатком), есть желание – принеси, пожертвуй. Таким образом, будет реальная духовная польза.

– А вот как научиться молиться? У нас очень маленький процент людей, которые вообще знают молитвы, это могут быть священнослужители, очень активные прихожане, но их очень мало.

– Вы имеете в виду заупокойные молитвы?

– Допустим,  приходишь в храм, заказал панихиду, священник совершает этот чин. Что делать человеку в этот момент?

– Во-первых, должен быть чисто практический ликбез, потому что люди очень часто путают, что такое молебен, что такое панихида,  лития, всенощное бдение, отпевание и обедня. Для них это вещи космического масштаба. Поэтому есть такая книга Серафима Слободского «Закон Божий», где очень четко, доступно все изложено (в современном изводе надо брать, чтобы без «ять» и таких вот атавизмов языка), надо прочитать и иметь это общее представление. Хотя бы Катехизис церковный… Сейчас есть новый, митрополита Илариона, там очень доступно, ярко, конкретно все это рассказывается. И люди должны проявлять такую разумную инициативу, для того чтобы знать о церковной жизни.

А если ты когда-то крестился, а в церкви ни разу не был, не исповедовался, не причащался, то здесь, конечно, коэффициент полезного действия духовной жизни очень низкий. Поэтому когда человек приходит, чтобы помолились за упокой кого-то, конечно же, он должен заказать, во-первых, сорокоуст, чтобы в течение сорока дней помолились, особенно если это новопреставленный человек. Все равно сорок дней имеют в Церкви такое мистическое значение, сорок дней надо помолиться, раньше сорок литургий служили. И сейчас такое тоже происходит. Поэтому здесь должен быть и такой чисто практический интерес у людей, которые подают эти записки.

– Вопрос телезрительницы: «Можно ли перезахоронить сына, которому место для захоронения выбрали посторонние люди? У меня не было такой возможности, потому что я была больна. А его захоронили около мусорки, там свалка, весь мусор сваливают к его могиле. И растут огромные карагачи, которые вообще заполонили оградку, а я старая и больная и не могу с ними бороться. Можно ли его перезахоронить в другое место?»

– Это вопрос, который касается больше житейской, а не духовно-религиозной жизни. Если есть такая потребность, если есть разрешение, есть возможность...

– Да, есть определенные процедуры, которые проходятся. Но ведь мы часто перезахораниваем. Допустим, философа Ильина привезли из эмиграции и перезахоронили в Донском монастыре, вернули на Родину.

– Я же не говорю, что этого делать нельзя. Если есть практическая необходимость, если невозможно договориться, чтобы там не было свалки... По-моему, легче пожаловаться, чтобы убрали свалку. Просто дорого у нас произвести перезахоронение.

– К сожалению, я даже не знаю, как это происходит.

– Это очень муторная беготня. Если мучает такой вопрос, то запрета со стороны Церкви нет.

– Вопрос к Вам как к монаху, который призван к молитвенному деланию больше, чем мы, миряне. Как сконцентрировать свои мысли во время молитвы?

– Это, во-первых, приходит с опытом. Потом, знаете, один человек слышит в природе ноты и может их воспроизвести, а другой не слышит, и у него ничего не получится. Это как дар Божий. Но к молитве призваны все, и даже Господь призывает к тому, чтобы молитва была постоянная, чтобы это было делом профессиональным. То есть надо все время совершенствоваться в молитве. Апостолы говорят, что в молитве нельзя ослабевать, потому что это как пламень, который надо все время поддерживать на определенном уровне, иначе он погаснет.

– Да, так тяжело бывает, когда какой-то промежуток времени пропускаешь. Ты можешь думать об этом постоянно, что не молился, и ничего не сможешь сделать.

– А святые отцы очень часто говорят, что думать о молитве и молиться – это совсем разные вещи. И люди, которые думают, что они молятся, но не пребывают в молитве, находятся в духовном заблуждении и духовной прелести. О них много говорил Игнатий (Брянчанинов). Молитва – это прежде всего делание, это духовная культура, духовное возделывание самого себя, духовное возрастание самого себя в духовной жизни, в Боге. И молитва идет только тогда, когда она тебе нужна как воздух. Она будет тебе нужна как воздух, когда ты будешь знать вкус молитвы. Когда ты молишься и получаешь определенную духовную сладость (не на языке, не в желудке – нигде), получаешь некое удовлетворение, но не удовольствие. Потому что когда человек получает такие видимые душевные переживания, то это уже лукавый искушает, это духовная прелесть. А здесь как бы то, без чего ты не можешь, чувствуешь такой духовный дискомфорт. Ты не можешь нормально функционировать, не можешь нормально действовать, не можешь нормально работать, не можешь нормально находиться в жизни, пока не помолишься. И это очень хорошее чувство, когда  испытываешь некий  внутренний духовный дискомфорт, эту потребность в молитве, и она у тебя проходит только тогда, когда ты выполнишь и молитвенное правило, и пребудешь с Богом, и заснешь с именем Божиим в мыслях. Вот тогда это называется молитвой. Это определенная потребность в общении с Богом.

– Вопрос телезрителя: «Я сейчас вспомнил, когда Вы говорили о конфетах. Не получается ли, что Тайная Вечеря, которую проводил Христос, – это как поминки, потому что Он-то знал, что Он умрет. И Он же сказал: "Сие творите в Мое воспоминание". Мы сейчас, когда человек умирает, собираемся за столом и поминаем его похожим образом. А о Евхаристии Он говорил в 6-й главе от Иоанна, там совсем другой смысл. Как это понять? Это поминки?»

– Дело в том, что когда Христос говорил: «творите в Мое воспоминание», – Он был еще жив.

– Это большая разница все-таки.

– Здесь Он дает Новый Завет, Он заключает с человечеством Новый Завет, новый договор. И там прямо говорится: «Делайте это в Мое воспоминание точно так же, как это вы делали в Моем присутствии». Когда совершается Евхаристия, мы представляем и знаем, что Христос невидимо присутствует прямо перед нами и ангелы сослужат священнику. И чтобы еще более видимо люди могли это представить, для этого прислуживают дьяконы, иподьяконы. То есть это видимое действо показывает действо невидимое. Поэтому здесь Христос заключает с человечеством, со Своей Церковью Новый Завет. Потому что был Ветхий Завет, который говорил о том, что придет Христос. Христос пришел, обозначил цели, средства и заключил Новый Завет, для того чтобы идти дальше. Потому что конечная цель обетования Божия – это быть рядом с Богом и быть в Царствии Небесном. Поэтому определенный отрезок времени человечество прошло, пришел Мессия и заключил новый договор. Поминки у нас, к сожалению, сводятся к гастрономическому обряду. Если не поел, не попил, то как бы и поминок не было.

– Да, и люди ходят на похороны иногда, чтобы покушать.

– Это не поминки. «Помин» – это значит «вспомнить». А что такое вспомнить? Это вспомнить в молитве души усопших людей, для того чтобы Господь очистил их грехи и приблизил их, чтобы люди имели надежду на воскресение в жизнь вечную, а не в осуждение. Вот что такое «помин». А эти все гастрономические действия – это подкрепление сил. Допустим, людей надо собрать помолиться. Смысл-то изначальный какой? Приобрести Царствие Божие путем неправедным. Каким образом? Путем подкупа людей. Чтобы один помолился, второй, третий. Но они на пустой желудок не смогут помолиться, им надо подкрепить силы. И здесь как бы делается такая благая цель, но преследуется основная, чтобы была вот эта усиленная молитва маленькой церкви, собранной в честь и в память какого-то человека, чтобы люди помолились, подкрепились, но не напились.

А в Западной Украине и Беларуси было сначала так, что до обеда люди пашут, на обеде люди плачут, а после обеда скачут. А самое главное – это найти именно внутренний, духовный вектор в направлении воскресшего Господа Иисуса Христа. Поэтому это и устраивается в 9-й день по Пасхе. Это же символично, потому что 8-й день – это наша жизнь, мы живем в нем, в 7-й день воскрес Христос, а на 9-й день воспоминаем людей, которые «уснули», ожидают воскресения. Поэтому здесь такой глубокий символизм, и мы должны об этом помнить. А очень часто так получается: если поминки, значит, надо выпить, закусить, сходить на кладбище, а не сходишь, то и помина вроде не было.

– Причем, бывает, даже на могилки выливают.

– Это ужасное действо; аж воротит, когда такое видишь или слышишь об этом. Это грешно, потому что это язычество. Как ты можешь это делать? И с какой целью ты это делаешь? Ты не знаешь, что там кости лежат? Костям это не нужно, а его душе ты вредишь. Если бы душа могла крикнуть о том, как ей больно от этого! Особенно если человек пил, жил в прелюбодеянии, в обжорстве, еще каких-то грехах… А ты еще закапываешь это яичко и выливаешь этот алкоголь в могилку. Ты обжигаешь эту душу, обжигаешь память об этом человеке. Он и так в этих грехах, никак не может от них отстать, а если ты за него не молишься?.. Потому что люди, которые это делают, за него не молятся на самом деле. Это действие даже унижает человеческое достоинство.

– Вот слова «Упокой, Господи, душу преставившегося раба (такого-то)» – это молитва?

– Конечно, это молитва, это просьба человека к Богу. Господи, Ты упокой.

– Часто говорят: «Упокой...» – и выпивают рюмку.

– Нет, они не говорят: «Господи, упокой». Они говорят: «За упокой души». Человек много чего может говорить, даже из слов Священного Писания. Мы же знаем, что даже сатана в Бога верует и трепещет. Он-то Бога видел, мы не видели. А дьявол видел и знает, что Бог есть Жизнь, и Любовь, и Правда, но пытается нам сказать о Боге совсем другое. И люди, которые не имеют к Церкви ничего положительного, доброго, порочат ее такими действиями.

– Лучше этого не делать.

– Господь призывает нас к трезвости ума, трезвости сердца, и не надо опьянять свою душу, свое сердце алкоголем. А бывает, что напьются, да еще и подерутся на могилке, начнут отношения выяснять, а сказано: где пьянство, там блуд. Поэтому пользы от этого нет.

– Вопрос телезрительницы: «У меня отец умер в 2009 году, я за ним ухаживала. Когда мы с ним разговаривали, я просила его мне о том сказать, когда он уйдет туда. Он мне не приснился, но сказал, я как бы явно слышала голос: "У меня все хорошо, я сделал все, что должен был сделать". Сейчас уже 2018 год, за это время он мне трижды приснился. Первый раз я видела, что он как бы в воде. Пришла на кладбище, а там явления вандализма: у него был сломан крест. Поправили. Второй раз памятник покосился, тоже поправили. Сейчас недавно опять приснился, прихожу на кладбище – памятник лежит на ограде.  Не знаю, как мне это понять. Почему это все? Молюсь, читаю Псалтирь, заказываю сорокоуст».

– Дело в том, что мы люди больше плотские, чем духовные, поэтому всех тонкостей духовной жизни понять не можем. То, что телезрительница рассказывает, – это на грани духовно-душевных явлений. Что этим говорится? Мы можем только догадываться. Но если Вам посылается такое явление и оно подкреплено реальным действием, то это только проявления духовно-душевной жизни. Сходить, могилку поправить, лучше крест поставить небьющийся, негнущийся, чтобы напоминал о Царствии Небесном, и этим выполнить церковный канон... Потому что крест – это орудие нашего спасения, это лестница, по которой взбираются на небо, это спасательный якорь, за который можно ухватиться и спастись. Поэтому лучше поставить крест и не тратиться на  памятники.

А деньги лучше в храм пожертвовать либо заказать икону святого, в честь которого был назван отец. И пожертвовать в храм, чтобы была молитва, чтобы иметь памятование. Можно также подписать эту икону (за кого молиться). Поэтому здесь объяснение такое. Успокаиваться и говорить, что вот помолился, все прочитал, и на этом закончить – это неправильно, потому что это будет напоминать нам того богача, который в этой жизни и зерна набрал, и амбары свои захотел увеличить, а не знал, когда Господь его призовет. Поэтому мы должны все время молиться. Даже если и бывают какие-то подсказки, что молиться больше не надо, то понятно, кто это подсказывает, кому это удобно, кому это нужно. Поэтому если такие подсказки есть, что все у человека там хорошо, то наверняка у него все плохо. Надо усилить молитву, усилить милостыню, усилить просьбу, заказывать по храмам поминовение и просить, чтобы молились, молились, молились.

– Всякая ли молитва слышится Богом?

– Молитва усердная, молитва от чистого сердца.

– А есть молитвы, которые не доходят?

– Когда тараторишь; как бы на автомате, как определенное действие, которое ты каждый день делаешь и не думаешь об этом. Если у тебя такая молитва,  конечно, она не доходит.

– А вот говорят: «Я сейчас устал, мне плохо; я протараторю и только грех на себя возьму».

– Это обычно люди ленивые говорят. Когда святые отцы говорят о молитве, они предупреждают, что именно такое будет. Когда начинаешь молиться, начинает что-то чесаться; сейчас телефоны появились, обязательно кто-то эсэмэску напишет; сейчас средства связи или соседи такие «добродушные» – начни молиться, обязательно кто-то придет, кто-то обязательно о себе напомнит, чтобы отвлечь от молитвы. Поэтому мы должны помнить об этом.

– Лукавый не дремлет. Как быть, если очень много слов в молитве не понимаешь? Это объяснимо. Действительно, есть молитвы, которые не каждый человек даже с духовным образованием поймет.

– Я обычно людей спрашиваю: а как быть, если вам дали рецепт и вы не знаете, что эти слова означают? Что вы делаете? Или вы очень сильно хотите приготовить то или иное блюдо. Что вы начинаете делать?

– Гуглить.

– Правильно. Есть толковые молитвословы, есть такие, которые переведены на современный язык. Если человек хочет, он обязательно найдет возможность, чтобы узнать, понять и осознать слова молитвы. Если человек не хочет, его никак не заставишь. Когда человек смотрит, допустим, фильм или еще что-то, он же необязательно хочет понять все, что там происходит, ему главное – посмотреть. Это я к тому, что молитвы хотя бы прочитай, даже если не понимаешь. Есть духовная сила молитвы, духовная сила слов, она заложена в молитвы, потому что эти молитвы составили святые, это как учебник и алгоритм, для того чтобы твой  ум не засыпал, не дремал, духовно отрезвился. Когда ты принимаешь таблетку, ты не знаешь, из чего она состоит, но она как-то работает. Так же и молитва.

– Тебе об этом сказали: вот это выпей – и будет хорошо.

– Даже если тебе не сказали.

– И у нас есть определенное правило: мы должны читать каждый день Писание. А на каком языке лучше читать? На русском или славянском?

– Дело в том, что если люди продвинутые, монашествующие, люди, которые изучили азы церковнославянского языка, то, конечно, на церковнославянском. Потому что это и традиция, это и сила слова, которая там заложена. Мы знаем, что церковнославянский язык – это та сила слова, которая переведена нам с древнегреческого языка, на котором было написано Священное Писание. В современных переводах все-таки были какие-то изменения, но смысл остался тот же. Если человек не имеет такого продвинутого уровня, не заканчивал богословские курсы или семинарию, академию, то для него и этого достаточно. Потому что там хватает всего того, чтобы душа спаслась. Поэтому он может обогащаться синодальным переводом. Сейчас есть и новые церковные переводы; конечно, те, которые одобрены Церковью. За рамки Церкви мы вообще выходить не должны.

– Да, есть специальная комиссия, которая этим занимается.

– Потому что если нам даже говорят, что в Церкви бюрократизм  какой-то, а где-то есть лучшее, то ты опять попадешь в прелесть и в сети лукавого.

– Одни сектанты ко мне подходят из организации, запрещенной в России, и говорят: «Вот Писание». И что-то мне рассказывают, объясняют. Я говорю: «А где вы Библию взяли?» – «Ну как? Вот написано: одобрено Священным Синодом». Все как положено, даже они пользуются этим.

– Дело в том, что они очень лукавые. Написать на книжке можно что угодно. Каким Синодом одобрено? Там не указано. Потому что понятие «синод» – это понятие растяжимое, надо, чтобы была конкретика. Если бы они показывали нашу православную Библию, которая издана по благословению Святейшего Патриарха, где Издательский совет должен поставить свой гриф… Поэтому это все очень серьезно.

– Да, надо быть внимательным. Давайте подытожим нашу сегодняшнюю встречу, просьба к Вам обратиться к нашим телезрителям с заключительным словом.

– Дорогие братья и сестры, Христос воскресе! И пусть эти слова о воскресшем Господе Иисусе Христе вызывают в вашей душе, в вашем сердце надежду на самое лучшее, на самое необходимое, что нам нужно. А именно: мы должны научиться помогать самим себе, должны научиться поддерживать наши братские и сестринские союзы. А также мы обязательно, если смотрим телеканал «Союз», должны научиться быть благодарными этому телеканалу и, если есть возможность, жертвовать средства, чтобы мы могли и дальше иметь возможность общаться с вами и делиться радостными новостями и полезной информацией.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро